В первой шеренге
В.А. Дыгало по сей день трудится старшим научным сотрудником в одном из институтов Министерства обороны
Каждый, знакомый с флотской службой, сразу же узнал бы в них обыкновенные боцманские дудки, которыми подавались команды еще во времена парусного флота. Но московские красавицы этого, конечно же, не знали. Поэтому им говорили: «Это Орден Подвязки, которым британский король Георг VI наградил героически сражавшихся советских моряков». И это срабатывало безотказно. Слаб наш народ, особенно дамы, перед иностранными регалиями. Среди «кавалеров Ордена Подвязки» был и Виктор Дыгало, тогда курсант ленинградского Высшего военно-морского училища имени М.В. Фрунзе.
МАТРОСЫ С БАНТИКАМИ
Он родился в замечательном городе, который нельзя не любить, – Одессе. Витя был третьим в семье ребенком. Рос не то чтобы робким, но и не озорным мальчишкой. Имел пристрастие к учебе. Ему всячески помогал брат Жора, который научил младшего читать и писать еще до поступления в школу.
– Георгий научил писать меня печатными буквами, – говорит Виктор Ананьевич. – С тех пор я так и пишу, как на компьютере.
«Продвинутый», как бы сказали сегодня, мальчик сразу выделился среди одноклассников. А вскоре первая Витина учительница Ольга Петровна Северская вызвала его мать и спросила, не возражает ли она, если сына переведут во второй класс, поскольку в первом ему делать нечего. Витя очень любил точные науки – математику и физику. И еще любил рисовать: карандашами, углем, акварелью, пробовал писать маслом. Редкое школьное мероприятие обходилось без Витиного участия. Наглядная агитация к праздникам, или как юные одесские остряки ее еще называли – «ненаглядная агитация», делалась его руками легко и быстро. После окончания семилетки в 1939 г. он по настоянию отца подал документы в известное на всю страну Одесское художественное училище, готовившее живописцев и графиков. Конкурс был большой – человек 8 или 9 на место. Но Виктор прошел отбор, отучился с отличием первый курс и… забрал документы.
 «Матрос с бантиком» – ученик военно-морской специальной школы №6 Виктор Дыгало. 1940 г. |
– В 1940 г. в Одессе открылась специальная военно-морская школа, – рассказывает Виктор Ананьевич. – Конечно, я, как и всякий одессит, море любил, но вовсе не стремился стать Христофором Колумбом. Причины моего перехода в эту спецшколу были далеки от романтики дальних плаваний. Мне уже исполнилось четырнадцать лет, стал поглядывать в сторону девчонок, а они в мою – не очень. Дело в том, что семья наша жила бедно, и мне приходилось донашивать штопаную одежду, достававшуюся от старших братьев. С этим требовалось срочно покончить. А в спецшколе выдавали настоящую морскую форму с ремнем и бляхой. Были и бескозырки. Только без традиционных ленточек. Вместо них на правой стороне бескозырки крепился черный бантик. Поэтому курсантов спецшколы именовали «матросами с бантиками», или «матросами наркомпроса», так как школа подчинялась не наркомату обороны, а наркомату просвещения. Короче, ничего не сказав родителям, я подал документы в спецшколу, прошел медкомиссию, меня зачислили. Потом маме все рассказал, а отцу – ни слова, очень боялся его гнева. Но вот настал день, когда нужно было облачиться в форму и явиться на строевой смотр. Тут-то отец меня и увидел. Долго он рассматривал меня, словно Тарас Бульба своих сыновей после возвращения из бурсы. «Что за маскарад?» Я объяснил. Не про девочек, конечно… К моей великой радости бури не последовало. «Жаль, – недовольно проворчал папа. – Ожидал, что из тебя получится второй Айвазовский. Но, может быть, хотя бы адмиралом Нахимовым станешь».
Дорога к адмиральскому званию оказалась тернистой. Через год началась война. «Матросов с бантиками», в том числе и пятнадцатилетнего Витю Дыгало, в полном составе направили рыть укрепления на подступах к городу. Одесса никогда не была крепостью. Никогда не было вокруг нее ни бастионов, ни фортов – одна голая ковыльная выжженная степь. Почти сто тысяч стариков, женщин и подростков за месяц с небольшим возвели 250 км защитных рубежей: противотанковые рвы, блиндажи, окопы. В страшную жару работали лишь лопатами, кирками да ломами. Копали днем и ночью, часто под бомбами. Особенно страдали старики и женщины. От усталости, жажды и жары нередко падали в обмороки, случалось, и умирали. В начале августа 4-я румынская армия подошла к городу. К тому времени части Особой Приморской армии и морские пехотинцы заняли рубежи, отрытые одесситами. Противник имел многократное превосходство в силах. Но город взять не мог. Только после 73 дней героической обороны Красная Армия по приказу Ставки Верховного главного командования оставила Одессу.
– Город мог держать оборону и дольше, – считает Виктор Ананьевич. – Но враг поступил коварно, отрезав подачу пресной воды. Жители отрыли артезианские колодцы, но вода из них шла солоноватая, по вкусу похожая на слезы. Группа наших разведчиков захватила водозабор и сумела на несколько часов обеспечить подачу пресной воды. Разведчики героически погибли, но утолили жажду большого города и позволили создать запасы пресной воды. Однако они были не безграничными. Я не принимал участия в боях за Одессу. Пока была возможность, нашу школу эвакуировали в Баку, куда в то время переводились военно-морские учебные заведения из Ленинграда и Севастополя. Там меня зачислили в подготовительный класс для поступления в Высшее военно-морское училище имени Фрунзе.
 Крейсер «Красный Кавказ». |
КРАСНАЯ ГЛИНА, КРАСНАЯ КРОВЬ
Но учиться враг не дал. Осенью 1942 г. группа армий «А» под командованием генерал-фельдмаршала Вильгельма Листа начала наступление на Кавказ. А чуть ранее завязалась битва за Сталинград. Людей для отпора фашистским войскам не хватало. Однажды в казарму, где обитали курсанты подготовительного класса, пришел офицер и объявил о наборе добровольцев на фронт. Вызвались все. Ребят направили под Моздок.
– Я был длинный и тощий как жердь, – вспоминает Виктор Ананьевич. – Ремень автомата гнул шею. Первым делом на позиции мы начали рыть траншеи в полный профиль. Дело это оказалось еще более тяжким, чем работа на укрепрайоне под Одессой. Каменистая почва никак не поддавалась. Наконец, мы вырыли траншеи. И тут хлынул ливень. С гор стало заливать потоками жидкой красной глины. Траншеи заполнились почти до краев. Когда дождь закончился и мы вылезли из окопов, то были похожи на героев фильма «Джентльмены удачи», которые выбрались из цистерны с цементом. Только мы были все в красном. Когда роба подсохла, то ее можно было ставить. Нам помогли «химики». Они подогнали дегазационные машины, обмыли нас и выкачали жижу из траншей. А на следующий день, 10 октября, Лист ударил. Наша разведка доносила, что наступление противника ожидается 12 октября. Но у немецкого генерал-фельдмаршала, судя по обстановке, имелись другие планы. Минут 30-40 длилась артподготовка. Мы ее в траншеях благополучно пережили. Потом налетели пикирующие бомбардировщики. Одна из бомб попала в нашу траншею. Что было потом, не помню.
 Спаренная универсальная 100-мм артиллерийская установка системы Мизини, наводчиком которой был Виктор Дыгало. |
– Так что и в тот раз повоевать мне не довелось, – продолжает свой рассказ В.А. Дыгало. – Меня выбросило взрывной волной из траншеи и перебило левую ногу так, что кости торчали наружу. Но мне еще повезло, треть моих товарищей погибла на месте, а я очнулся в полевом госпитале. Носилки с ранеными обходил доктор Ольшанский. Он принимал решение, какие кому делать операции. Подошел ко мне. Санитар отбросил простыню. Ольшанский осмотрел ногу и коротко сказал: «Ампутация». Я завопил, что было мочи: «Профессор! Академик! Не режьте мне ногу!» Ольшанский повернулся ко мне: «Ты мне не льсти, Цыганок. (Тогда мою голову украшала густая черная шевелюра, и я действительно был похож на цыгана). Я – военврач второго ранга. Но посуди – у тебя пальцы на ноге чернеют. Гангрена у тебя начинается, парень». Но я продолжал орать без умолку, требуя спасти мне ногу. «Ладно, Цыганок, я постараюсь что-нибудь с тобой сделать», – смилостивился врач. Часа два с половиной он складывал мои кости и сложил все-таки. Потом был госпиталь в Моздоке, госпиталь в Баку… Преподаватели училища организовали прямо в палатах занятия с раненными курсантами, чтобы мы не отставали от учебной программы. И где-то через полгода я встал в строй.
В марте 1943 г., когда Виктор Дыгало учился на первом курсе училища, его командировали на Черноморский флот, где он стал правым наводчиком 100-мм орудия гвардейского крейсера «Красный Кавказ». В районе мыса Херсонес на Крымском полуострове немцы создали базу. Командование флота направило туда крейсер «Красный Кавказ» и два эсминца. Они приняли боезапас в перегруз и ночью нанесли мощный огневой удар по противнику. Всякий раз, когда раздавался залп, комендор «Красного Кавказа» Дыгало шептал: «За Одессу! За Моздок! Получайте за все!» От ураганного огня противник понес большие потери.
Крейсер «Красный Кавказ» базировался тогда на Поти. В этом порту Виктор Дыгало впервые «живьем» увидел подводные лодки. Хищные вытянутые корпуса «щук», «ленинцев» и «декабристов» каким-то магическим образом притягивали его внимание. «Буду служить на подлодках!» – сказал молодой моряк. И слово свое сдержал.
В ОДНОМ СТРОЮ
Как и практически каждую советскую семью, не миновали в военное лихолетье тяжелые утраты и семью Дыгало. Летом 1941 г. любимый брат и наставник Виктора – Георгий был досрочно выпущен из 3-го Ленинградского артиллерийского училища и направлен на фронт. Через полгода он погиб под Старым Осколом. Всю войну, что называется от звонка до звонка, прошел старший брат – Анатолий. От Сталинграда до Берлина – без единой царапины. А вскоре после войны трагически и нелепо погиб под колесами автомобиля нового «союзника» – пьяного румынского офицера. Вот почему, когда старшина первой статьи Виктор Дыгало 24 июня 1945 г. оказался в первой шеренге сводного полка Военно-морского флота на Параде Победы, он считал, что шел в одном строю со своим братьями и миллионами соотечественников, которые не дожили до этого дня, пав смертью храбрых на полях сражений.
– Величайшим счастьем было участвовать в Параде Победы, – говорит Виктор Ананьевич. – Я понимал, что многие и многие тысячи советских воинов были более достойны, нежели я, пройти по Красной площади. Но так сложилась судьба. Нас выбирали не только по заслугам, но и потому как мы выглядели. Чтобы и ростом вышли и статью не подвели. Обязательное условие было только одно – участие в боевых действиях. Репетиции нашего сводного полка проводились у кинотеатра «Ударник» и на Берсеневской набережной. Руководил тренировками полковник по фамилии Дубина – с ударением на последнем слоге. По части строевой подготовки он, безусловно, был дока. Нам казалось, что мы шагаем идеально. Но полковнику все не нравилось, и мы снова и снова маршировали. Зато 24 июня мы под дождичком пролетели Красную площадь, как на крыльях. Что сказать о самом параде? Впечатления трудно передать. Воодушевление и радость! А как нас встречали, когда мы вышли с площади! Нас, в сущности, еще пацанов, качали на руках, обнимали. А «Орден Бани» бил девушек наповал. В их глазах читалось неподдельное восхищение.
ВСТРЕЧИ С КУМИРОМ
В марте 1947 г., незадолго до выпуска из училища, Виктора вызвал к себе начальник военно-морского вуза контр-адмирал Владимир Юльевич Рыбалтовский, старый опытный морской офицер, который начинал службу еще в Императорском флоте. Он приказал тщательно отутюжиться, чтобы на следующее утро заступить помощником дежурного по управлению военно-морских учебных заведений, что располагалось на площади Труда в Ленинграде. В феврале того же года начальником этого ведомства был назначен адмирал флота Н.Г. Кузнецов, всю войну командовавший Красным ВМФ и пользовавшийся большим уважением военных моряков. Это была первая волна опалы заслуженного адмирала.
 Старшина 1 статьи Виктор Дыгало – участник Парада Победы на Красной площади 24 июня 1945 г. |
Ровно в 9.00 Кузнецов прибыл на службу. Заслушал доклады, потом, обращаясь к Дыгало, сказал: «Зайдите ко мне через пятнадцать минут».
– Беседа наша была долгой и необычной, – вспоминает Виктор Ананьевич. – Николай Герасимович спрашивал меня о разном: о родителях, об Одессе, которую хорошо знал и любил, о службе на крейсере «Красный Кавказ», на котором он когда-то был старпомом. Потом задавал вопросы по тактике и штурманскому делу и снова переходил на житейские и иные темы. «Допустим, вы оказались в зарубежном порту. Рядом с пирсом, где пришвартован ваш корабль, стоят новые военные транспорты вероятного противника. Как вы определите их водоизмещение и вместимость?» – спрашивал адмирал. «Если разрешен сход на берег, пройду вдоль причала, шагами измерю длину судна, потом пересчитаю их на метры. Ширину придется определять на глаз, но с близкого расстояния это нетрудно. Грузовая марка покажет осадку. На основании этих данных рассчитаю водоизмещение транспорта, а введя коэффициент, – и дедвейт». Вот таком духе разговор продолжался полтора часа. Я понял, что это экзамен. Причем экзаменует адмирал не столько меня, сколько все училище. И экзамен этот я выдержал. Не подвел Alma mater.
Недолго Кузнецов руководил военно-морскими учебными заведениями. В 1948 г. его вместе с группой других авторитетных адмиралов обвинили в «разглашении секретов Родины», привлекли к «суду чести» и военной коллегии верховного суда СССР, понизили в звании до контр-адмирала. Потом судьба опять вознесла его. Он снова стал главкомом ВМФ, был восстановлен в звании. Более того, в 1955 г. ему присвоили звание Адмирала флота Советского Союза, приравненное к маршальскому. Но независимый в суждениях адмирал под надуманным предлогом в очередной раз подвергся опале и вторично был разжалован и отправлен в отставку. Обо всем этом Н.Г. Кузнецов написал в своей книге «Крутые повороты», которая увидела свет через 21 год после смерти автора.
На крутые повороты в своей судьбе не может пожаловаться и Виктор Ананьевич. Случалось всякое – и радостное, и драматическое. Ходил в дальние походы, командовал первой ракетной подводной лодкой на Тихом океане и 6 сентября 1958 г. с борта своей Б-62 успешно отстрелялся баллистическими ракетами по назначенной цели. Ему тоже довелось испытать разжалование и восстановление в звании. Окончил с отличием военно-морскую академию и защитил диссертацию. Командовал дивизией подводных лодок. А в 1974 г. контр-адмирала Дыгало назначили главным редактором старейшего российского журнала «Морской сборник». Первейшей своей обязанностью Виктор Ананьевич посчитал достойно отметить на его страницах 30-летие Победы в Великой Отечественной войне. А какой мог быть юбилейный номер без статьи бывшего главкома ВМФ. Статья Н.Г. Кузнецова была включена в план праздничного номера. Тему статьи Дыгало решил сам обговорить с Кузнецовым.
 Военные моряки на Параде Победы 24 июня 1945 г. |
– Созвонился с Николаем Герасимовичем, договорились о встрече. Он тогда в Москве практически не бывал, жил на даче в Балашихе. Приезжаю туда. Меня встретила Вера Николаевна – супруга Кузнецова. Вскоре вышел и он сам. Поздоровались. Со времени нашей первой встречи осунулся, но все равно выглядел молодцом. Держался прямо. Одет был в строгий гражданский костюм, без изысков. Лишь на лацкане пиджака сияла звезда Героя Советского Союза. Николай Герасимович ошеломил меня. «Мы ведь с вами знакомы, – сказал он и, прочитав удивление на моем лице, добавил: – Это было в году тысяча девятьсот…, а дальше нужно переставить местами две последние цифры года текущего». Согласитесь, то, что я на всю жизнь запомнил встречу с флотским кумиром – неудивительно. А перед Николаем Герасимовичем проходили тысячи людей, но он все равно помнил нашу беседу. Обсудили план статьи. На том и расстались.
А через несколько дней Дыгало вызвал к себе начальник политуправления ВМФ адмирал В.М. Гришанов. Это не предвещало ничего хорошего. Главный редактор журнал формально подчинялся начальнику штаба ВМФ, а фактически – политуправлению флота, отношения с которым у Виктора Ананьевича с самого начала не заладились.
– Гришанов сразу взял с места в карьер, – вспоминает В.А. Дыгало. – «Ты что-то зачастил к опальному адмиралу». Я решил Ваньку свалять. «Извините, товарищ адмирал, не понял». «Ты все понял. Зачем тебе нужен Кузнецов? Тоже мне нашел флотоводца!» «Адмирал флота Кузнецов внес большой вклад в Победу». «Нет такого адмирала флота. Есть вице-адмирал в отставке с такой фамилией». «Товарищ адмирал, как главный редактор, могу я иметь свою точку зрения?» «Можешь. Но только согласованную с нами». Тогда я привел другой аргумент, сказав Гришанову, что план номера, включающего статью Кузнецова «Некоторые вопросы руководством флотом в Великой Отечественной войне», утвержден всеми членами редакционной коллегии, включая и его, Гришанова, помощника. «Ты думаешь, что загнал меня в угол своей редколлегией? Хорошо, иди, но запомни, что статьи Кузнецова не будет в праздничном номере».
 К Параду готов. |
Тем временем Н.Г. Кузнецов статью написал. Начались бесконечные ее согласования в инстанциях. Каждый начальник старался внести свою «лепту», делая замечания. В ноябре 1974 г. Дыгало снова встретился с Кузнецовым, чтобы вместе свести поправки. «Не волнуйтесь, Виктор Ананьевич, – сказал опальный адмирал. – Мы не такое терпели, вытерпим и это. Вот выйду из госпиталя и внесу окончательную правку». Но из госпиталя Кузнецов не вышел. Он умер 6 декабря. И статья его в праздничном майском номере не появилась. Чьим-то жирным карандашом в бумаге, пришедшей из политуправления, она была вычеркнута из плана. Но в первом и втором номерах за 1976 г. ее удалось все-таки опубликовать.
– На мой взгляд, эта статья и сегодня актуальна, – считает Виктор Ананьевич. – В ней затрагиваются многие фундаментальные вопросы военно-морского строительства.
Появление статьи покойного Кузнецова в «Морском сборнике» не способствовало укреплению «взаимопонимания» с политорганами. Отношения еще более обострились, когда в журнал редактором отдела оперативно-тактического искусства хотели поставить одного из помощников Гришанова. Дыгало возражал. И услышал от начальника политуправления: «Печать – дело партийное, а партийное дело касается нас, партийных работников. Заруби себе на носу: политработник все умеет и все знает». Однако столь веский аргумент не убедил главного редактора. Он не допустил «комиссара» к работе не по профилю.
В 1979 г. Виктор Ананьевич отправился в отпуск на Камчатку. Захотел снова повидать места, где когда-то служил. А по возвращении в Москву его ждал сюрприз – приказ об освобождении от редакторской должности… по состоянию здоровья и переводе на должность заместителя начальника поисково-спасательной службы ВМФ, что означало постоянные командировки с флота на флот. «Это, чтобы служба медом не казалась, – замечает Виктор Ананьевич. – Так сказать, для терапии моего состояния здоровья. Но я всегда любил живую работу и даже был рад очередному крутому повороту».
ПЕРВАЯ ЛЮБОВЬ НЕ РЖАВЕЕТ
В 1985 г. В.А. Дыгало по возрасту вышел в запас, а затем и в отставку. Но по сей день трудится старшим научным сотрудником в одном из институтов Министерства обороны. И еще пишет книги о флотских традициях и кораблях, адресованные юношеству. «Так повелось на флоте», «Море зовет», «А начиналось все с ладьи», «Откуда и что на флоте пошло» и другие его книги неизменно вызывают интерес у тех, кто мечтает о морской службе. В минувшем году увидела свет его книга воспоминаний и размышлений «Записки контр-адмирала» (подробнее см. журнал «Национальная оборона» №9/2009). Не заржавела и первая любовь – к живописи. Свои книги Виктор Ананьевич иллюстрирует сам. Выпустил несколько альбомов и наборов открыток, посвященных истории судостроения.
Он – участник юбилейных парадов Победы в 2000 и 2005 гг. Получил он приглашение и в этом году и, конечно, пришел на Красную площадь 9 мая. «У меня давно нет никаких честолюбивых устремлений. Парад для меня – это долг памяти перед моими товарищами и близкими людьми, павшими в боях», – говорит ветеран Великой Отечественной войны.
Все чаще мучительно болит нога, покалеченная в октябре 1942 г. Да и возраст дает о себе знать – ведь Виктору Ананьевичу перевалило за восемьдесят. Но по характеру он оптимист. В доброй компании по-прежнему – балагур и заводила. Шутки за ним можно записывать до бесконечности. Всегда радуется, когда звонят ему старые сослуживцы. А звонят ему со всего бывшего Советского Союза. «У меня всегда были великолепные наставники и подчиненные, да и вообще, чаще приходилось общаться с хорошими людьми, – говорит ветеран. – А это и есть счастье».
Немає коментарів:
Дописати коментар