Сорок лет назад на атомном флоте СССР произошла трагедия. В Норвежском море, при возвращении с боевого задания, на первой советской атомной подводной лодке К-3 случился пожар, унесший жизни 39 подводников. До сих пор оставшиеся в живых члены экипажа пытаются восстановить справедливость - снять с личного состава "тройки" незаслуженное клеймо виновников той аварии.
Проектировать первую атомную подводную лодку (АПЛ) руководство СССР решило в 1952 году. А в 1959 году командир первенца атомного отечественного флота — лодки К-3 — капитан 1-го ранга Леонид Осипенко уже получал звание Героя Советского Союза за успешные испытания субмарины. Кстати, это была первая Золотая Звезда, присвоенная после войны. Юрий Гагарин был только следующим.
"Из лодки сделали фетиш"
— Сразу же обнаружились конструкторские недостатки, — рассказывает вице-адмирал в отставке Геннадий Полюхович, возглавляющий Общество ветеранов 3-й дивизии подлодок Северного флота (в состав которой входила и К-3). — Система химической регенерации воздуха оставляла желать лучшего. Плохо были сконструированы и парогенераторы. Текли постоянно. Но наше партийное руководство, впрочем, как и американцы, подгоняло конструкторов: быстрее, надо опередить "врага".
В июле 1962-го "тройку" отправили в "пропагандистско-показательный поход" — пройти под арктическими льдами и всплыть возле Северного полюса. Подлодка добралась в заданный район. Но долго "билась головой" о прочную ледяную корку. Найти полынью для всплытия удалось лишь с третьей попытки. В Москве экипаж встречали с почестями. Рассказывают, что Никита Хрущев, вручая участникам арктического рейда государственные награды, сетовал, что лишь строгая секретность не позволяет прославлять героев-подводников всенародно, наряду с космонавтами. А самой АПЛ было присвоено почетное по тем временам имя "Ленинский комсомол".
— После похода к полюсу из лодки сделали фетиш, — вспоминает капитан 1-го ранга Александр Лесков (в 60-е — помощник командира К-3). — На всех съездах партии подводников СССР представлял именно "Ленинский комсомол". Где надо было промаршировать под знаменами — опять привлекали К-3. Тут уж не до боевой подготовки. Экипаж маялся без настоящего дела.
"Тела спеклись в один комок"
"Настоящее дело" для К-3 нашлось, когда в июле 1967 года на Ближнем Востоке разгорелся военный конфликт. По сложившейся традиции, СССР не мог оказаться в стороне и послал в Средиземное море единственное на то время свободное от боевых задач исправное атомное судно — знаменитую "трешку". Экипаж собирали наспех. Командира назначили нового — Юрия Степанова.
80 суток АПЛ отдежурила в Средиземном море. А на обратном пути, уже в Норвежском море, случилось страшное. 8 сентября 1967 года в 1.52 вахтенный офицер Александр Лесков услышал вызов по внутренней связи. "Кто вызывает центральную?" — спросил он, включая тумблер ответа.
— Сколько лет потом я просыпался ночью в холодном поту, заново услышав те страшные крики заживо горящих людей. Эти первые секунды, когда ты еще не знаешь причину опасности, были самыми жуткими, — рассказывает бывший помощник командира К-3.
В следующую минуту он увидел через приоткрывшийся на мгновенье переборочный люк, как из 1-го отсека во 2-й, словно из сопла реактивного самолета, вырывается пламя вместе с горящими в нем человеческими фигурами. Стало ясно, что в 1-м, носовом, отсеке, там, где хранились торпеды, в том числе и с ядерными боеголовками, по непонятной пока причине произошло возгорание.
Два носовых отсека удалось изолировать от остальной подлодки. Но и приоткрытого на мгновенье люка хватило, чтобы в 3-й и 4-й отсеки проник угарный газ. Личный состав лодки, теряя сознание, сумел их провентилировать. А затем — поднять "Ленинский комсомол" на поверхность и своим ходом вернуться на базу в поселке Гремиха. Субмарина шла с приспущенным флагом. Ведь на борту было 39 погибших. Все они умерли в первые минуты пожара. Последним был шифровальщик мичман Мусатов. Он сидел в своей герметичной "шифровальной коробке" и не смог открыть заваленную трупами дверцу люка. "Спасите меня, пожалуйста", — еще успел взмолиться мичман по внутреннему телефону.
На базе предстояло определить причину пожара. И это была задача не для слабонервных. Очевидцы событий рассказывают, что несколько добровольцев, спустившись внутрь подлодки, пулей вылетели обратно с криком: "Мы не можем, там такое!".
— Я был в аду, — прошептал, вернувшись с разведки в носовые отсеки, инженер-капитан 3-го ранга Павел Дорожинский. — Погибшие лежат у переборки между 2-м и 3-м отсеками. Они спеклись в одну массу. Распознать их невозможно.
"Руководству не хватило Звезд"
Госкомиссия, прибывшая в Гремиху, тщательно осмотрев аварийные отсеки, назвала причиной пожара взрыв газовой смеси от искры электродвигателя вентилятора. По некоторым сведениям (подробные документы по аварии на К-3 до сих пор засекречены), в нарушении гидравлики роковую роль сыграла халатность при очередном ремонте субмарины. Вышедшую из строя заводскую деталь рабочие заменили на менее прочную, почти кустарную. Действия экипажа признали героическими. Весь личный состав, живые и мертвые, были представлены к орденам и медалям. (Пятеро — к присвоению звания Героя Советского Союза).
Но дальше все пошло по совсем другому сценарию.
— По-видимому, в преддверии пятидесятилетия Октябрьской революции кому-то из партийного руководства не хватало Золотых Звезд. И вторая комиссия, прибыв на базу через месяц после аварии, неожиданно "обнаружила" в 1-м отсеке зажигалку, — вспоминает Александр Лесков. — А поскольку труп одного из матросов нашли в трюме аварийного отсека, комиссия постановила, что подводник забрался туда покурить. Отчего якобы и возник пожар. На нас повесили ярлык "авария по вине личного состава". Наградные листы отозвали, экипаж расформировали.
Похоронили членов экипажа "тройки" по-тихому, в общей могиле, возле маленького населенного пункта Западная Лица. На похоронах из родственников были только родители братьев Николая и Владимира Богачевых. Электрик Богачев имел все шансы спастись. Если бы в ту роковую ночь не покинул свое место в кормовом 8-м отсеке, чтобы навестить брата — матроса-торпедиста в 1-м отсеке. Надпись на памятнике гласит: "Подводникам, погибшим в океане 08.09.67 г.". У подножья плиты — маленький якорь. И только 30 лет спустя, в конце 90-х, в Морском соборе Петербурга появилась мраморная доска с перечнем имен всех 39 погибших на "Ленинском комсомоле" моряков.
Что касается самой К-3, то она еще некоторое время ходила в плановые походы. Пока не была выведена из боевого состава ВМФ в 1987 году. А с 1993-го лодка отправлена в так называемое соединение отстоя. И стоит она теперь, с вырезанным ядерным блоком, на территории завода "Нерпа" недалеко от Мурманска. Есть идея превратить "трешку" в музей. На мемориальную стоянку лодку предлагают поставить либо возле крейсера "Аврора", либо в Кронштадте. А может быть, предпочтут оставить субмарину на севере, в Северодвинске.
Но, по мнению ветеранов-подводников, вернуть доброе имя экипажу К-3 — важнее, чем найти место для вечной стоянки АПЛ.
— Мы уже несколько раз обращались к главнокомандующему, президенту Путину с просьбой восстановить справедливость хотя бы по отношению к погибшим, — говорит Геннадий Полюхович. — Честно говоря, мало рассчитываем на ответ. Выборы у президента на носу. Других дел полно. Но страдает ведь престиж всего флота. Люди погибли не на прогулке. И не по своей вине они заживо сгорели. Лет через десять никого из очевидцев в живых не останется. И кто тогда расскажет правду о К-3?
Немає коментарів:
Дописати коментар