Разве только в Крыму вымирают села? Они медленно вымирают по всей Украине.

Есть ли шанс у вымирающих сел Крыма?

Дома в этих селах ничего не стоят — вряд ли найдутся покупатели, готовые переехать туда, где нет газа, часто воды, нормальных дорог, магазинов, аптек, медицинской помощи. Одни брошенные дома смотрят на заросшие бурьяном улицы заколоченными окнами, а другие уже наполовину разобраны заезжими любителями дармового стройматериала. Такие села называют вымирающими. По данным ГУ статистики в АРК, сейчас в автономии в 18 селах население менее 10 человек, в иных осталось и вовсе по одному-два жителя. Некоторые населенные пункты де-факто на картах еще значатся, в них даже официально числятся люди, но на самом деле те уже переселились в другие места, навещая малую родину несколько раз в неделю для работы на огородах. За последнее десятилетие с карты полуострова исчезли 8 сел, исключенных из реестра населенных пунктов. Все меньше и меньше… Из 948 крымских сел больше сотни (без учета маленьких поселков Южнобережья, которым вымирание не грозит) имеют меньше 100 жителей. Убывает население в селах, считающихся средними (1 — 2 тыс. человек) — сейчас их около 180. Меньше семидесяти средних населенных пунктов с населением 2 — 4 тыс. человек, а уж крупных, где народу живет свыше 4 тыс., не набирается и полутора десятка. Каждый год маленькие села теряют население не только по печальной, но неизбежной естественной причине. Туда не возвращается отучившаяся молодежь, их покидают работоспособные люди, а живущие в других селах взрослые дети забирают к себе родителей. Больше всего сел, балансирующих на грани вымирания, в степном Крыму. В минувшем году, по информации ГУ статистики в АРК, самый большой отток сельских жителей наблюдался в Первомайском районе. Миграция оттуда в другие районы полуострова была примерно в полтора раза выше, чем количество крымчан, перебравшихся туда на постоянное место жительства. Отрицательный миграционный прирост был в Нижнегорском, Джанкойском, Советском районах. Прогнозировать будущее маленьких сел Крыма сложно. Выгодное месторасположение, близость к морю или прекрасная природа далеко не всегда гарантируют, что жизнь здесь снова будет бить ключом. Пожалуй, критическая черта, за которой стоит исчезновение села с карты, — население в несколько десятков человек, причем большей частью пенсионеров. Если не школа, то кладбище Координатор Программы развития и интеграции Крыма (ПРИК) ПРООН Айдер Сейтосманов считает, что судьба сел в большей мере зависит от активности людей, живущих там. «За последние 8 лет, в течение которых в сельском Крыму реализуются различные проекты Программы развития и интеграции Крыма, мне пришлось побывать почти в 200 селах разных районов, — вспоминает он. — Во многих из них, как это ни грустно, фактически осталось два общественных места: школа и кладбище. В менталитете сельского жителя именно школа, пусть даже с небольшим количеством детей, свидетельствует, что будущее у села есть. В Крыму сельских школ насчитывается 310 — это половина всех средних общеобразовательных учебных заведений, притом, что в городах живет большая часть населения». Нередко сельские школы очень скромно оснащены, в них нет даже туалетов, заброшены спортивные и актовые залы, здания десятилетиями не видели основательного ремонта. Нередко именно это одна из причин, по которой местные власти ставили вопрос о закрытии школ. Одним из направлений Программы развития и интеграции Крыма была финансовая помощь (до 40% от стоимости проекта) для решения тех или иных многолетних школьных бед. Но при условии активного участия в этом родителей, педагогов, местных властей — общественно-государственного управления школой. В одном из сел, сообщил Айдер Сейтосманов, в течение года родители пристроили в школе помещения для 4 классов. В Крайнем Сакского района они восстановили актовый зал, создали музыкальную группу — и школа действительно стала центром культурной жизни. Всего же школьные проекты (а их было около 70) удалось реализовать в 11 сельских районах полуострова. Что дальше? Свой шанс на лучшее будущее имеют большинство крымских сел — главное, увидеть его и не упустить. Беда в том, считает Айдер Сейтосманов, что зачастую местные власти занимают потребительскую позицию: мол, дадут бюджетные деньги, тогда что-то можно сделать. О том, что ожидает то или иное село через 5 — 10 лет, обычно не думают. Получается, помощи сельчанам ждать неоткуда, кроме как надеяться на самих себя. 73% реализованных за 8 лет проектов ПРИК в селах Крыма касались водоснабжения: 220 сел благодаря им получили воду. Некоторые из них ее не видели десятки лет. «Значит, у людей появилась возможность выращивать больше сельхозпродукции, а дальше нужно учиться ее выгоднее продавать, сертифицировать, чтобы иметь дело не с перекупщиками, а с крупными оптовиками и предприятиями и даже выращивать для них под заказ фрукты и овощи, — пояснил Айдер Сейтосманов. — Следующий этап — создание обслуживающих кооперативов, рынков, сельхозкластеров — связанных между собой систем, обеспечивающих выращивание и сбыт». За последние годы и месяцы утверждение о том, что будущее Украины — в развитии сельского хозяйства, не раз звучало из уст чиновников и политиков. Но это вовсе не значит, что однажды спасение вместе с инвестициями придет само собой. «Эти вложения в сельское хозяйство должны быть привнесены так, чтобы они были социально ориентированы, — объяснил Айдер Сейтосманов. — А повлиять на это могут местные власти. Одно дело — инвестор, который пришел, что-то построил, не учитывая интересы местной громады. И совсем другое, когда ему ставят условие: у нас есть сельхозпредприятия, объединения, сельхозкооперативы — мы хотим, чтобы они работали с вами». Например, корпорация, производящая молочную продукцию, заинтересована в крупных партиях молока. Она может поддержать одного крупного фермера, который будет стабильно сдавать молоко, полученное от собственных животных. При этом в сборе и покупке молока у населения окрестных сел нужды нет. Другой вариант — когда корпорация поддерживает создание молочных кооперативов из местных жителей, каждый из которых владеет тремя, четырьмя, девятью коровами, у тех появляется стимул поддерживать и увеличивать количество скота, есть постоянный заработок. При первом подходе село обречено, при втором сохраняется. Спасает активность Каждый раз реализация того или иного проекта зависит от того, насколько это нужно местным властям и какую активность в деле собственного спасения готовы проявить жители сел. Самыми активными за последние 8 лет оказались Красногвардейский, Первомайский, Советский и Бахчисарайский районы: на всех них приходится 54% реализованных проектов. А абсолютным чемпионом среди сел могут считаться Пруды Советского района, где местная громада смогла завершить 19 различных проектов. В каждом селе свои маленькие и большие беды. Последний раз серьезный их анализ проводила три года назад крымская прокуратура, выяснив, что жители 187 населенных пунктов лишены возможности купить продукты в своем селе, в 484 отсутствуют аптеки, а в 295 нет возможности получить медицинскую помощь. С тех пор положение если и изменилось в лучшую сторону, то ненамного. Впрочем, с помощью ПРИК за все время ее действия были реконструированы 25 сельских фельдшерско-акушерских пунктов. Оказалось, не так уж сложно закрепить там медработника — в селе всегда найдется подходящий человек, который предпочтет скромный, но постоянный доход и надежное рабочее место. Главное, чтобы помещение было отремонтировано и оборудовано всем необходимым. Больше 140 крымских сел не имеют регулярного транспортного сообщения, и оно тоже не появится по мановению волшебной палочки. Как минимум, считает Айдер Сейтосманов, в сельсоветах должны просчитать вероятную нагрузку на маршрут в разное время года, ведь есть оторванные от дорог села, куда летом едет немало людей. И тогда уже аргументированно доказывать на разных уровнях, как часто и когда необходим заход в село общественного транспорта. Иначе на очередное сетование «у нас вот такая проблема...» будет получен дежурный ответ: перевозчикам это невыгодно. Иногда кажется, что многие крымские села так и остались в прошлом — с надеждами если не на доброго царя, то на мудрую власть, которая когда-нибудь все-таки обратит на них внимание. А на деле спасать себя пора самостоятельно.