Катастрофа в прямом эфире

Трагедия АПЛ "Комсомолец" стала первой в истории советского флота, которая благодаря гласности, провозглашенной тогдашним генсеком компартии Михаилом Горбачевым, выплеснулась на телеэкраны всего мира. Не сопереживать советским морякам было невозможно. Мужество, с которым они боролись за собственные жизни и жизнь корабля, было очевидно. Но вместе с тем даже у неспециалиста возникало множество вопросов. Например, если наши подводные корабли "непотопляемы", почему утонул самый совершенный из них, почему вместо одного герметично закрывающегося отсека пожар распространился почти по всему кораблю, и наконец, почему моряки не смогли воспользоваться спасательными средствами?


...В 1993 году я приехал служить в газету Северного флота "На страже Заполярья", и одним из первых редакционных заданий стала подготовка материала о состоянии спасательных средств на флоте. Тема была, что называется, в жилу - трагедия "Комсомольца" была для всех моряков еще очень осязаемой, ее обсуждали не только в застольных беседах, но и на всех совещаниях и подведениях итогов боевой учебы в штабе флота. Каково же было мое удивление, когда из бесед с командирами различных уровней я выяснил, что разбор и выводы из трагедии сделаны исключительно на бумаге. Например, знаменитые спасательные плотики - не раскрывшиеся после того, как их сбросили в море рядом с терпящей бедствие АПЛ, - на большинстве кораблей намертво закреплены на своих основаниях на палубах. Случись что - воспользоваться ими будет невозможно. Как объяснили моряки, сделано это для того, чтобы в шторм их не смыло волной (за потерю плота нужно было платить, а его стоимость равнялась "Жигулям"). Более того, большинство из них было разукомплектовано самими же моряками. Кому потребовались рыболовные крючки из аварийного комплекта, а кому и комплект целиком...

Зная все эти факты, ни одна флотская комиссия ни разу не наказала ни одного командира - ведь каждая из них считала лишь количество контейнеров на штатных местах, не проверяя их содержимое. Про спасательные жилеты говорить не приходилось. Все они, как правило, в непотребном состоянии были свалены в самой дальней шкиперской кондейке (по-сухопутному - в каптерке).

Впрочем, выводы из трагедии не были сделаны и на более высоком уровне. До сегодняшнего дня на флоте так и не получили ни одного объективного разбора произошедших катастроф с нашими АПЛ. Моряков ни в училищах, ни на кораблях не готовят к возможности возникновения подобных ЧП. Подготовка к борьбе за живучесть идет "в общем", без привязки к конкретным слабым конструктивным особенностям наших АПЛ. Виной этому все та же секретность - и боязнь высоких начальников признать факт несовершенства техники.

Почему? Во-первых, потому, что лейтенанты, выросшие на первом поколении АПЛ и ставшие сегодня адмиралами, уверены в том, что аварийность - это норма подводной службы. А во-вторых, ни один офицер-подводник за всю историю существования нашего подплава, прекрасно зная о дефектах корабельного оборудования, не отказался от выполнения боевой задачи. А как это сделать, если каждый поход АПЛ за год до его проведения планируется Генштабом - отвечать придется перед таким количеством начальников...

- Каждый из нас давал присягу и поэтому должен выполнить задачу, - не колеблясь, ответил один из высокопоставленных офицеров флота на вопрос корреспондента "Известий", пытался ли он протестовать против вывода в море небоеготовых кораблей. - И я горжусь тем, что экипажи АПЛ моей дивизии ни разу не отказывались выходить в море. Молиться надо на такой народ...

- В ВВС, например, при приеме в эксплуатацию нового истребителя всегда предупреждают пилота о том, при каких режимах полета самолет эксплуатировать нельзя, - рассказал "Известиям" подводник, автор книги "Тайны подводных катастроф", Герой Советского Союза, вице-адмирал Евгений Чернов. - И как действовать, если машина в них все-таки оказалась. На флоте ничего этого нет. Между тем атомная подводная лодка значительно сложнее любого истребителя...

К сожалению, есть и другая причина. В СССР, да и в современной России люди все еще расходный материал. Судить об этом можно по той же катастрофе 12 августа 2000 года атомной подводной лодки Северного флота "Курск", унесшей жизни 118 подводников. Трудно поверить, что командир корабля капитан 1 ранга Геннадий Лячин не знал о проблемах с торпедой (по официальной версии, именно из-за ее взрыва произошла трагедия), но тем не менее не отказался от проведения учебной стрельбы. Откажись он - и обещанная за предыдущую боевую службу в Средиземном море Звезда Героя ему бы не досталась. А сам подводник стал бы предметом постоянного склонения на всех подведениях итогов боевой подготовки флота как командир, неспособный выполнить элементарное упражнение - пуск учебно-боевой торпеды.

За другими примерами также далеко ходить не надо. Достаточно вспомнить недавнюю стратегическую командно-штабную тренировку (СКШТ), проводившуюся в январе-феврале 2004 года под руководством президента Владимира Путина. В ходе СКШТ стратегическая атомная подводная лодка "Новомосковск" вышла в море на проведение зачетной стрельбы баллистическими ракетами с неработающим навигационным комплексом. Следом за ней другая лодка - "Карелия" - производит пуск ракеты из "неудачной" серии, но ведь предыдущая машина из этой же партии, запущенная ранее, самоликвидировалась, дав тот самый один процент неудачных пусков для самой совершенной морской ракеты РСМ-54. Разве об этом не знали моряки? Почему нужно было вновь запускать ракету, пока не выяснены причины сбоя в ходе предыдущего пуска? Ответа на этот вопрос как не было, так и нет. Официальные итоги разбора тех учений не дают уверенности в том, что они объективны. Виновные ни среди представителей промышленности, ни среди командования или членов экипажа не найдены. Точно так же, как никто не ответил ни за одну прошлую подводную катастрофу нашего флота...