А называли героями...
«РЧ» № 9 (969), 10 — 16 марта 2011 г.
Ликвидаторов последствий катастрофы планетарного масштаба на атомной станции в Чернобыле, жертвовавших жизнью и здоровьем во спасение людей, в 1986 году называли героями. Спустя 25 лет о них почти забыли.
Когда Геннадий Гришманов уезжал из Чернобыля, то снял показания своих дозиметров: один показал 190 бэр, другой - 230. Это значительно превышало предельно допустимую норму.
Он работал в отделе ядерной безопасности на атомной станции Южноукраинска, когда на Чернобыльской АЭС произошла авария. В конце апреля 1986 года устранять последствия катастрофы отправилась первая группа ликвидаторов с Южноукраинской АЭС.
- Вернулись назад закопченные, измученные, - вспоминает 70-летний Геннадий Гришманов, - тогда все было засекречено, только спустя какое-то время их стали называть командой смертников.
Геннадий Гришманов попал на Чернобыльскую АЭС 10 июля. Хотя и знал о последствиях радиации, отправился туда добровольно. Стал начальником смены по радиационному контролю. В первый же день работы успел «хватануть 12 бэр», говорит, что за 35 лет работы на атомных станциях не получил такую дозу облучения. А им тогда объясняли, вернее Минздрав издал приказ, что в экстренных случаях возможно воздействие до 25 бэр.
Припять, вспоминает ликвидатор, такой прекрасный город, вокруг озера. Все население было эвакуировано через два дня после взрыва атомного реактора. Люди уезжали второпях, кто-то взял с собой только документы. Думали, вернутся к майским праздникам. Но не вернулись. И тогда началось мародерство. Милиция не могла справиться с мародерами. Они находили все новые способы проникновения в квартиры домов брошенного города и выносили из них все ценное. Когда в августе жителям разрешили забрать часть вещей, зайдя в дома, они ахнули: все разграблено.
Было много странностей, которые подмечал Геннадий Дмитриевич: в округе не пели птицы, ужи стали агрессивными (с одним таким, вставшим в стойку кобры, ему пришлось столкнуться в лесу), на лесных полянах выросло огромное количество грибов. Однажды он увидел целое поле белых грибов. Но мог на них только любоваться, прекрасно зная, что они радиоактивные. Клев в озерах был удивительный, рыбу ловили ради развлечения, измеряли уровень ее радиоактивности: зашкаливал - отпускали назад.
В первый день пребывания на атомной станции, вспоминает пенсионер, он начал кашлять, через какое-то время пропал аппетит (ожоги пищевода и желудка). Пришлось видеть людей с острой лучевой болезнью: их тошнило, харкали кровью. Таких больных забирали «скорые» и куда-то увозили.
Однажды, когда Геннадий Гришманов выполнял свою работу на станции, возле него остановился дозиметрист и сказал: «Дмитрич, ты светишься». На лбу обнаружили радиоактивную топливную частицу.
- Я бросился в санпропускник, - рассказывает чернобылец, - начал тереть кожу всеми моющими средствами и разными растворами.
Через несколько лет на лбу появилась родинка и начала расти. Вскоре мужчине сделали операцию. Неудачно. Осталась глубокая вмятина, но доктора утешили: опухоль не злокачественная.
Вместо положенных 10 дней Гришманов работал на Чернобыльской АЭС более месяца. Попросили остаться, «пообещав грамоту и орден». Последствия его пребывания в зараженной радиацией зоне сказались довольно быстро: вначале поставили диагноз «рак горла», но онкологию «удалили, залечили», правда, остались тонзиллит, ларингит. Был еще и бронхит, который затем перерос в астму.
Предлагали уйти на инвалидность, но крохотной пенсии не хватило бы даже на лекарства. И он остался работать на Южноукраинской АЭС. Трудился. Лечился. Ежегодно ездил в санатории. В 1999 году получил российское гражданство и до пенсии работал на Волгодонской АЭС. Затем переехал в Бердск. Сейчас получает пенсию по старости плюс 2400 рублей за Чернобыль. Обещанного ордена так и не дождался.
Г. ПАНЧЕВА.
Немає коментарів:
Дописати коментар