Звание контр–адмирала Энверу Александровичу присвоили в 1981 году, когда он был заместителем начальника штаба Тихоокеанского флота по боевому управлению.
Энвер Абраменко с командного пункта флота участвовал в управлении всеми военно–морскими силами, находившимися в зоне Тихого и Индийского океанов!
Постоянно в этой морской зоне было множество субмарин, надводных судов, флотской авиации и морской пехоты на десантных кораблях.
Но чаще всего Энвер Александрович вспоминает события, произошедшие десятью годами ранее, когда он служил на Северном флоте и в Баренцевом море близ острова Кильдин участвовал в выполнении пуска стратегических ракет из–под воды.
В то время он был старшим помощником командира на субмарине К–142, с которой ракета впервые стартовала из «подводного положения»!
— Советский Союз все время активно участвовал в гонке вооружений с США. Например, в создании атомных подводных лодок Америка нас опередила, а по ракетному оружию — мы.
Зато в Штатах создали подлодку «Джордж Вашингтон» с 16 баллистическими ракетами, которые могли стартовать из–под воды незаметно.
А ведь для подводного флота очень важно, когда все делается незаметно, поскольку самое главное преимущество субмарины — ее скрытность.
Ранее в СССР старты ракет проводились лишь в надводном положении, но это опасно, поскольку лодки, всплыв на поверхность, моментально обнаруживалась…
Но вот в СССР, постепенно догоняя и перегоняя США, усовершенствовали и атомные подлодки, и ракетное оружие.
И вот на субмарине К–142 в 1962 году мы должны были осуществить первый запуск аккурат к 23 февраля.
Правда, из–за погодных условий это пришлось делать на день позже… У нас на борту тогда был заместитель знаменитого Королева — главный конс- труктор ракетного оружия Макеев, ведь, думаю, не стоит объяснять, насколько важной была операция!
Макеев всем — и голосом, и поведением — очень подбадривал нашу команду, которая довольно сильно волновалась. Почему волновалась? Судите сами. Раньше, когда мы запускали ракеты из надводного положения, все было иначе, и риска немного. При отказе старта или аварии ракета могла быть сброшена за борт. Зато теперь ракета находилась в шахте, заполненной водой, и в случае аварии от нее невозможно было бы избавиться. То есть ракета должна была непременно стартовать!
Но все прошло нормально. Командир нашей субмарины капитан 2–го ранга Бочкин и весь экипаж за выполнение ответственного задания были награж- дены орденами и меда- лями…
А потом в течение года на Северном флоте мы осуществили тридцать ракетных запусков!
Это очень много. Обычно с лодки запускали ракету раз в год, а то и раз в два года, поскольку все очень дорого…
ИЛИ ПОБЕЖДАЮТ ВСЕ, ИЛИ ПОГИБАЮТ…
— Что мне еще запомнилось, кроме шести походов на боевую службу в океан… Конечно, переход через Северный Ледовитый океан в Тихий, когда я уже командовал подлодкой К–36!
Мы тогда шли на дизельной субмарине в надводном положении — за ледоколами.
Ледовая обстановка временами была очень сложной…
Приходилось форсировать большие и плотные паковые льды, чтобы не повредить корпус подводной лодки и винты. А вообще была масса впечатлений!
Я смотрел с лодки на белых медведей, которые вдали шли по льду. Лично убедился и в том, что Земля действительно круглая: линия горизонта была совершенно открыта от края до края! Вернее, когда я стоял и смотрел кругом, казалось, что за бесконечными льдами край света! А кругом — тишина и слышно лишь, как лед трещит, — вспоминает Энвер Александрович.
Сейчас в Латвии ветеранов–подводников около 250 человек, служивших в советские годы по всему СССР — на Балтийском и Черном морях, на Северном и Тихоокеанском флотах — на дизельных и атомных субмаринах.
Состоят в организации, например, контр–адмирал Акатов, капитан 1–го ранга Сергинко, командиры атомных субмарин — капитан 1–го ранга Эрастов, Куликов и Ростовцев.
Есть и люди, прошедшие Великую Отечественную войну. Самым молодым из них 80 лет, а есть и человек, которому уже за 90, — это мичман Георгий Петрович Карасев.
Он участвовал в знаменитом переходе подлодок из Тихого океана на Север через Панамский канал со всплытиями в английских и канадских портах. В то время на Северном флоте не хватало субмарин и переход был особенно важен. Правда, из четырех подводных судов до пункта назначения дошли три, а одно — Л–16 — потопила японская лодка…
— Те, кто служил в подводном флоте, в ВМС всегда были на особом счету, — замечает Энвер Александрович. — Ведь подводник должен был обладать исключительно большими знаниями устройства боевого судна, особенно командир, старпом и механик. Хотя и каждый матрос обязан знать практически то же самое, что и командир: всю субмарину от носа и до кормы.
И не случайно говорили: «На подлодке или все побеждают, или все погибают».
Поскольку ошибка даже одного человека стоит жизни всей команде! В этом было отличие нашего флота от надводного. Командир придавал огромное значение работе каждого члена экипажа.
Когда молодой офицер приходил на субмарину, ему давали толстую тетрадь и говорили: «Надевай комбинезон, пролезай от носа до кормы, зарисовывай каждую систему в отдельности и записывай все ее данные!» Потом он все должен был выучить, сдать зачет и практическую проверку по устройству подводной лодки, и только после этого он допускался к исполнению своих непосредственных обязанностей.
ПЕРВЫЙ ПОСЛЕ БОГА
В разговоре с Энвером Александровичем, конечно, зашла речь и о капитане Маринеско. Рубка с его субмарины С–13 в прошлом была установлена в Лиепае у входа в дивизию подводных лодок — в честь подвигов моряков под командованием Александра Маринеско, а рядом возвышался памятник герою. Правда, теперь все это перевезено и установлено в Питере, где есть и музей имени Маринеско, и клуб подводников, названный в честь героя Великой Отечественной.
Энвер Абраменко бывал в этом клубе, знаком с его руководителем Игорем Курдиным — подводником и писателем. — Я о Маринеско знаю много, хотя лично ни с кем из его команды знаком не был. Да, он был героем, что и говорить! — восклицает Энвер Александрович.
— Хотя всю жизнь числился в штрафниках, звание Героя Советского Союза ему присвоили лишь после смерти, а действительно чтить стали только после распада СССР…
Но его главный подвиг действительно великий!
30 января 1945–го в районе Данцигской бухты подводная лодка С–13 трехторпедным залпом (четвертая торпеда не вышла из аппарата по техни-ческим причинам) отправила на дно фашистский суперлайнер «Вильгельм Густлов» водоизмещением 25 484 тонны. Это был самый крупный военный транспорт, потопленный в годы Второй мировой нашими подводниками!
На борту лайнера, построенного по личному заказу Гитлера, вместе с военными находилось более 10 тысяч человек, но сколько точно, по сей день не знает никто…
Гитлер вывозил немцев из Курляндского котла, в том числе 70 экипажей субмарин и 3600 танкистов.
В Германии эти танкисты должны были пересесть в свои боевые машины, которые ушли ранее на транспортных судах, и участвовать в обороне Берлина…
И не случайно Гитлер после атаки Маринеско объявил его «личным врагом номер один».
–А у нас в Риге на Г а р н и з о н н о м кладбище похоронен другой Герой Советского Союза — капитан 1–го ранга Самуил Нахманович Богорад, — говорит Энвер Александрович.
— Раньше там был очень скромненький памятник, но нашими усилиями сделали его достойным героя… Самуил Нахманович отличился тем, что со своей субмариной C–11 потопил в районе Лиепаи с 1944–1945–го восемь судов и кораблей противника!
А однажды он обна- ружил транспортник, вывозивший немецкие войска и гражданских людей из Курляндского котла.
Богорад поступил благородно: приказал всем высадиться в шлюпки, а потом пустил торпеду и потопил судно.
Капитана судна он взял себе на борт, где тот ему подарил свой цейсовский бинокль…
После войны Богорад работал в Латвийском пароходстве капитаном торгового судна. Как–то раз он взял на борт лоцмана для прохождения проливной зоны.
Этим человеком оказался… командир того самого транспортника, которого Самуил Нахманович взял на борт!
И Богорад вернул ему бинокль…
Но подводники могут много чего рассказать — и из своей жизни, и исторические факты, о которых даже теперь мало известно. Всегда, когда мы встречаемся 19 марта — отметить День подводника, то находим о чем поговорить.
При этом на жизнь не жа- луемся… Мы все время держим связь и с Международной ассоциацией ветеранов–подводников в Питере.
Как, впрочем, вообще контактируем со всеми международными организациями подводников.
Ежегодно проходят съезды в разных странах, например последний был во Франции, в Шербуре, ранее — в Одессе, Буэнос–Айресе, Москве, Питере, а в мае 2008–го мы поедем в Польшу, в Гдыню, — делится планами Энвер Александрович.
Немає коментарів:
Дописати коментар