КРУГОСВЕТКА АТОМНЫХ ЛОДОК ПРОЕКТОВ 667-Б И 671 ПОМОГЛА РЕШИТЬ СЕРЬЕЗНЫЕ ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЕ ЗАДАЧИ В начале эры атомного флота кругосветные плавания субмарин в первую очередь носили политический характер - как у американцев, так и у нас. И об их итогах много говорилось. Так, первый поход советских атомоходов К-116 и К-133 с Северного флота южным путем на Камчатку, проходивший в феврале-марте 1966 г., был приурочен к съезду партии. Министр обороны маршал Родион Малиновский сделал по этому поводу специальное заявление. Через десять лет практически по тому же подводному маршруту прошли атомоходы К-171 и К-469. Эта кругосветка, говоря нынешним языком, обошлась без пиара, так как решала стратегические задачи. Зато сразу шесть подводников, что раньше было только в 1966 г., удостоились Звезд Героев: контр-адмирал Вадим Коробов, начальник штаба 11-й флотилии подводных лодок (командир отряда); контр-адмирал Юрий Падорин, первый заместитель начальника политуправления Северного флота; капитан 1-го ранга Валентин Соколов, заместитель командира 3-й дивизии АПЛ; капитан 1-го ранга Эдуард Ломов, командир ракетного подводного крейсера стратегического назначения К-171; капитан 2-го ранга Игорь Петров, командир электромеханической боевой части (БЧ-5) торпедной АПЛ К-469; капитан 3-го ранга Юрий Таптунов, командир БЧ-5 К-171. Незадолго до своей кончины детали этого плавания прояснил Вадим КОРОБОВ. Приводим его рассказ, записанный на пленку. Тем более что для публикации этих воспоминаний есть конкретный повод - переход К-171 и К-469 завершился ровно 30 лет тому назад.

Не стану долго говорить, какое было время. Я бы назвал его пиком гонки вооружений. Но именно тогда мы достигли паритета с американцами. А ранее ведь отставали! Особенно по морским стратегическим ядерным силам. Только к 70-м годам нам удалось создать атомные подводные лодки проекта 667-А, где был совершенно новый для нас ракетный комплекс Д-5, а это 16 баллистических ракет (БРПЛ) Р-27 с дальностью 2500 км. Неслучайно такие атомоходы впервые стали называться ракетными подводными крейсерами стратегического назначения. Это как бы подчеркивало их значение. Для сравнения: уже в конце 1960 г. (запомните!) на первое боевое патрулирование в Норвежское море вышла американская атомная подлодка "Дж. Вашингтон" с 16 БРПЛ "Поларис А-1", имеющими дальность 2200 км. Потребовалось почти десять лет, чтобы сократить разрыв в морских стратегических вооружениях. Но из-за недостаточной дальности ракет для несения боевого патрулирования РПКСН проекта 667-А вынуждены были, переходя к побережью Америки, преодолевать противолодочные рубежи НАТО. Значит, нам нужна была морская межконтинентальная ракета. И вот вскоре мы сделали своего рода рывок - ПЛ проекта 667-Б (головной корпус вступил в состав Северного флота в 1972 г.). Комплекс Д-9 с ракетами Р-29 (8-9 тысяч километров дальности). Что это значило в стратегическом плане? Лодки своим оружием могли поражать цели хоть от собственного берега, хоть из любой точки Мирового океана, даже, как говорится, не соприкасаясь с противолодочными силами противоборствующей стороны. Первый такой корабль, когда был комдивом, летал принимать в Северодвинск. Кстати, командиру головного РПКСН проекта 667-Б В.П. Фролову (впервые в СССР - командиру корабля) присвоили звание контр-адмирал. Понимаете, какая значимость тогда придавалась этим РПКСН в системе обороны. Мы много изучали возможности этих кораблей. Скажем, провели опытную стрельбу МБР от причала, ряд других исследовательских работ.  Что касается особенностей похода 1976 г., то надо иметь в виду следующее. Лодки проекта 667-Б уже несли боевую службу. Да и переходов атомоходов с Северного на Тихоокеанский флот, как известно, было немало. Это первый переход РПКСН проекта 667-Б. Причем не по северному маршруту. Как я полагаю, главком Сергей Георгиевич Горшков и Главный штаб ВМФ хотели знать и боевые возможности этих ракетоносцев и комплекса Д-9 при плавании в Южном полушарии. А раз мы собирались пойти через Атлантический океан, пролив Дрейка, а затем и Тихий океан, то лучшего варианта для такой проверки вряд ли можно было найти. И еще. В таком долгом плавании, вдали от традиционных зон ответственности советского ВМФ, конечно, РПКСН нужно охранение. В данном случае - торпедной АПЛ 671-го проекта (командир - капитан 2-го ранга В.С. Урезченко). Вадим Константинович КОРОБОВ Фотоархив ''ВПК'' Вадим Константинович КОРОБОВ службу начал юнгой Северного флота в 1943 г. После окончания ВВМУ имени М.В. Фрунзе служил на подводных лодках СФ. Командовал дизельными ПЛ С-146 и Б-67, участвовал в испытаниях первых баллистических и крылатых ракет. После окончания Военно-морской академии назначен командиром АПЛ К-33. Командовал дивизией подводных ракетоносцев и флотилией ПЛ. Совершил ряд походов в район Северного полюса. Был начальником штаба Северного флота, затем переведен в Москву на должность адмирала-инспектора. Уволился в запас в звании адмирала. Скончался в 1998 г.  Насколько я знаю, теоретические исследования о тактических группах подводных лодок как в СССР, так и в США велись еще в 50-е годы. Но именно на примере К-171 и К-469 впервые были проверены реальные способы такого совместного плавания атомоходов. Чтобы месяц, полтора и более (но в дальности на непосредственную слышимость лодок по акустике!) торпедная АПЛ обеспечивала непрерывное охранение, а при случае - и оборону ракетоносца от противолодочных сил противника. А почему в качестве торпедного "телохранителя" избрана лодка 671-го проекта? Это атомоход второго поколения, относительно новый по тем временам. С хорошими и вооружением, и средствами обнаружения. Глубина погружения - до 500 метров. Старшим на борту у Урезченко шел капитан 1-го ранга Валентин Евгеньевич Соколов, по должности заместитель командира дивизии с соседней, 1-й флотилии АПЛ. Тогда я знал, что он хороший подводник-противолодочник, знал, что ему приходилось решать задачи по ближнему охранению РПКСН, но, правда, это происходило в ходе боевой подготовки. То есть два-три часа. А как в дальнем походе? Вот это и предстояло нашей группе выяснить. Замполитом отряда к нам назначили первого заместителя начальника политуправления СФ контр-адмирала Юрия Ивановича Падорина. Почему меня назначили командиром отряда, если честно, точно ответить не могу. Вначале планировался другой адмирал. За две недели до боевой службы Адмирал флота Советского Союза Горшков прислал шифровку: командиром отряда назначить Коробова. Может, потому что лодку Ломова именно я готовил к трансокеанскому переходу. А может, причины в том, что до назначения начальником штаба флотилии командовал дивизией ракетоносцев именно проекта 667-Б.  Поход начался 4 января 1976 г. Через 80 суток всплыли уже у берегов Камчатки. Характерно, что не было поломок. Проект 667-Б (тут могу ответить однозначно) довольно совершенный. В том числе с хорошей обитаемостью. Есть все условия, чтобы экипаж поддерживал нужную форму, мы много занимались в спортзале. А теперь о состоянии техники, что, наверное, всех интересует. Материальная часть работала исправно. Только один случай припомню, когда пришлось поволноваться. В 9-м, турбинном, отсеке (а уже подходили к проливу Дрейка) на неотключаемом участке трубопровода забортной воды образовался "свищ". Вначале забортная вода прорывалась еле заметной струйкой, а потом образовался "ручеек" аж в два пальца. На глубине 150 метров тревожный, знаете, звоночек! Командиром корабля Ломовым и командиром БЧ-5 Таптуновым предлагалось несколько вариантов заделки "свища". Мною был утвержден вариант без всплытия в надводное положение или под перископ. Глубина 40 метров, скорость, правда, снизили до 6-8 узлов. Мы с Юрием Ивановичем Таптуновым пошли в турбинный отсек: Не мог усидеть в центральном посту. Конечно, в отсеке находились не только я с Таптуновым, но и все трюмные тоже: Это же их заведование. Но я понял без каких-либо докладов, что, вероятнее всего, "свищ" образовывался из-за внутренней коррозии металла. А дальше, как и положено, "надули" отсек, сравняли давление в отсеке с забортным. Заделали! Кстати, действия нашего "телохранителя" в тот момент были обычными для тактической группы. Перед "операцией" я связался по звукоподводной связи с Соколовым, старшим на борту торпедной АПЛ. Эта лодка находилась под нами, ходила по окружности на глубине 100 метров и акустикой проверяла, нет ли опасности для РПКСН. Словом, и этот эпизод подтвердил, что боевое патрулирование РПКСН в удаленных от страны точках Мирового океана в охранении атомоходов-торпедоносцев реально. Но это очень сложно. Требует детальной предварительной проработки. Например, акустические структуры океанов сложнее, чем нам представлялось ранее. Бывало, лодка Урезченко пропадала со слышимости, когда в принципе этого не должно было происходить. Потом появлялась. Но кто появился? К-469 или противолодочная АПЛ другого государства? Идет, естественно, опознавание. А все это вместе влияет на скрытность плавания. Подводный ракетоносец проекта 667-Б. Фото Виталия АНЬКОВА Появились и наработки по боевому управлению ракетным оружием. Ведь до этого мы стреляли или проводили боевые упражнения на комплексе Д-9 только в Северном полушарии. Наш поход очень интересовал Москву. 4 апреля пришли на Камчатку. А через два-три дня звонок от начальника Главного штаба ВМФ адмирала флота Н. Д. Сергеева: "Вас ждет главнокомандующий, высылаю самолет". Полетели я и Падорин. В воскресенье были в Москве, а в понедельник Горшков нас принял. Мой доклад длился полтора часа. Как я убедился тогда, эта идея принадлежит главкому - использовать торпедные атомоходы для охраны не только районов патрулирования наших стратегических ракетоносцев, но и ближнего охранения отдельных РПКСН, выходящих на боевое патрулирование. Кроме того, судя по заданным мне вопросам, Сергей Георгиевич Горшков пытался проверить, используя опыт нашего отряда, возможности трансокеанского маневра стратегическими ракетоносцами в случае угрозы глобального военного конфликта. Да и, вероятно, главком пытался определить некоторые перспективные районы несения боевой службы подводных крейсеров в южных широтах. Хотя эта задача, понятно, уже была для последующих поколений. Как мне показалось, главкома очень интересовала работа акустики. Уже в конце беседы Сергей Георгиевич сказал: "Согласен с вами. Нужно резко улучшать акустическое оборудование лодок. Иначе эффективного ближнего охранения РПКСН со стороны торпедных АПЛ не добьешься". Накануне Падорин, а он до назначения на Северный флот работал в Центральном комитете партии, сообщил мне, что, по всей видимости, нас вызовет и секретарь ЦК Устинов. Поэтому я поинтересовался у главкома, как докладывать Дмитрию Федоровичу Устинову, который был как-никак кандидатом в члены Политбюро. "Как мне докладывали, так и секретарю ЦК", - посоветовал Сергей Георгиевич. И в тот день я и Падорин поехали в ЦК, где собрались представители промышленности. Устинов после замечаний по работе техники и оружия тут же давал указания кому-либо из присутствующих:  Буквально через две недели умирает министр обороны маршал А.А. Гречко, министром становится Устинов. Если ему, уже как министру обороны, хоть как-то помог мой доклад глубже узнать флот, то и в этом смысле можно считать поход К-171 и К-469 полезным для ВМФ.

Владимир УРБАН