КОНТР-АДМИРАЛ М.Г.ПРОСКУНОВ И АПЛ К-27

В 1952 году было принято решение о строительстве советской подводной лод­ки с атомной энергетической установкой. Так появился первый атомоход - подвод­ная лодка проекта 627, тактический номер «К-3». Затем были другие, среди них - «К-27»... Не все было так про­сто, как в па­радных свод­ках и докла­дах. На са­мом деле, на этом пути были и вели кие победы, и не менее большие неуда­чи, и страшные трагедии - как, напри­мер, на подлодке «К-27», где в резуль­тате аварии погибли люди, многие полу­чили немалую долю радиации... Одного этого эпизода, выпавшего на период службы М.Г. Проскунова в качестве ко­мандира дивизии, было достаточно, что­бы всю оставшуюся жизнь мучить себя вопросом: а все ли сделал я, чтобы этой аварии не было, чтобы не было этих страшных жертв?!

Разработка технического проекта атомной лодки «К-27» завершилась в 1956г. Она не уступала американской лодке «Сивульф», а по скорости хода и глубине погружения превосходила ее. В 1964г. «К-27» совершила первый ис­пытательный поход и прибыла в Гремиху, а потом в Северодвинск. В целом командование считало первый испыта­тельный поход в Атлантический океан удачным, хотя командиру корабля и экипажу пришлось пережить немало тревожных ситуаций. Пос­ле второго испытательного похода «К-27» снова была отправлена в Северод­винск для ремонта и пере­зарядки реакторов, а в ок­тябре 1967 года - в Гремиху.

И тут началась цель не­удач, впоследствии привед­ших к трагедии. 13 октяб­ря, когда АПЛ находилась в море, произошел заброс сплава в газовую систему первого контура реактора правого борта лодки. В ре­зультате два насоса оказа­лись залитыми застывшим сплавом. Пришлось пре­рвать поход и вернуться на базу. Причины течи остались неизвестны, как и то, кто конкретно был в этом виноват.

Первого мая после торжественного подъема Военно-морского флага, гюй­са и флагов расцвечивания командир подлодки перед строем поздравил с праздником весь экипаж, ознакомил с текущими задачами. Главной задачей была подготовка первого дивизиона к выходу в море и, в частности, уборка застывшего сплава в четвертом отсеке. Чтобы ускорить работы, нужны были доб­ровольцы. Моряки и сверхсрочники тур­бинной группы более четырех раз спус­кались в трюм четвертого отсека. К со­жалению, надежных средств защиты тела и органов дыхания в то время не было. Только респираторы. Да и что можно было надеть для работы в трю­ме среди трубопроводов и механизмов?

Для командира дивизии и начальника политотдела, а тем более командира лод­ки, наверное, было очевидно то, что при работе с «грязным» сплавом происходит существенное внешнее и внутреннее об­лучение и загрязнение людей. Однако мало кто из них мог знать, в какой степе­ни это происходило. Принималось все это, видимо, как должное. Тем более, что и наука не боялась этой «грязи»: ученые и конструкторы также не раз посещали 4-й отсек. Если бы хоть кто-либо из них за­бил тогда тревогу по поводу опасности облучения!

Но нет! Несмотря на возникшие непри­ятности, все шло в нормальном русле. На полученные дозы облучения переста­ли обращать внимание. Лодка готовилась к выходу в море. Командир БЧ-5 еще раз напомнил командиру лодки о необ­ходимости срочной высокотемператур­ной регенерации сплава. Регенерацию провели, но вместо трёх недель она продолжалась всего одну. Этого было явно недостаточно, тем более,что пос­ле краткосрочного выхода в море перед кругосветкой повторную регенерацию никто проводить не собирался.

21 мая 1968 года «К-27» вышла в море для отработки задач боевой подготовки и испытаний атомной электроустановки. 24 мая около 12 часов дня во время вывода установок на режим полного хода слу­чилась авария реактора лево­го борта. В результате нару­шения теплоотвода от актив­ной зоны произошли перегрев и разрушение тепловыделя­ющих элементов. Это приве­ло к выносу радиоактивных продуктов в контур сплава и газовый контур, выбросу ра­диоактивного газа в реактор­ный отсек. Авария сопровож­далась резким ростом гам­ма-активности. В 12 ч. 15 мин. лодка всплыла в надвод­ное положение. За шесть ча­сов перехода на базу при ра­боте реактора правого борта на обе турбины большинство участни­ков похода получило значительные дозы облучения и было госпитализировано. Жизнь 5-ти человек спасти не удалось.

25 мая штаб по ликвидации последствий аварии принял решение локализовать радиацию и радиоактивное загрязнение ППУ, и снова добровольцы лодки, резервный экипаж, прикоман­дированный с других ло­док, а также прибывшие по случаю аварии ученые и конструкторы ценой своего здоровья спасали то, что еще можно было сохранить для флота стра­ны.

В начале июня 1968 года корабль обследовала спе­циальная комиссия, кото­рая решила провести рас­холаживание реакторов и замораживание сплава в реакторах обоих бортов. По существу, это был смертный приговор «К-27».

Какое-то время конст­рукторы и моряки еще рассматривали различные варианты возвращения подводной лодки в строй. Изучалась возможность использо­вания «К-27» с одним восстановленным реактором правого борта и другие вари­анты, но в тот период на флот уже начали поступать более современные атомные лодки II поколения, и дорогостоящая опе­рация восстановления «К-27» была призна­на нецелесообразной.

Выведенная из состава флота «К-27» пс чти 13 лет находилась в отстое, ожидая своей участи. Проблема заключалась том, что не было берегового могильника способного принять для захоронения такой крупногабаритный объект, как реакторный отсек лодки. Кроме того, работа; по утилизации препятствовали сложная радиационная обстановка в реакторном отсеке и значительное количество радиоактивных элементов, вынесенных из реактора. «К-27» была отбуксирована в Карское море и осенью 1982 года затоплена у Новой Земли на глубине около 75 м. Таков судьба подводной лодки «К-27», единственного корабля проекта «645», корабля, открывшего нашему флоту дорогу использованиюпаропроизводящих установок с жидкометаллическим теплоносителем.

...Трагедия с «К-27» лежала тяжелой не шей на сердце Михаила Григорьевича Проскунова, ведь он тоже принимал решение на выход «К-27» в море, и лично со свои штабом проверял готовность корабля, но он никак не мог предположить, что про­изойдет с «К-27» буквально через не­сколько часов после выхода в море. Го­раздо позже прольется свет на причины этой трагедии.

В частности, есть мнение, что вероят­ность аварии закладывалась еще на ста­дии проектирования из-за отставания в та­ких  областях науки как информатика, си­стемы обнаружения, из-за отсутствия высо­ких качественных пока­зателей используемых металлов и материа­лов. Из-за нарушения судостроительными заводами установлен­ных технологических стандартов и требова­ний конструкторов, что в конечном итоге приводило к сдаче недо­деланного корабля.

Но разве от этого было легче вице-адми­ралу?! И его сердце в конце концов не выдержало напряжения. Врачи констатиро­вали: лопнула сердечная мышца...