Боевая служба на Камчатке.
Это был уже не тот экипаж, которым «пренебрегали» на Севере. Это был грамотный, опытный, отработанный и сплоченный экипаж. Нам было приятно, что идем в поход именно на «К-212», которую мы ремонтировали на Севере в г. Полярном на СРЗ-49. Тогда не Севере у нее был другой тактический номер - «К-87».При наведении порядка на пла перед длительным плаванием я иногда повышал голос на неповоротливых и непонятливых подчиненных. Это дошло до командира дивизии контр-адмирала Берзина А.С., который вызвал меня к себе и доходчиво напомнил мне, как надо общаться с л/составом. Он никогда не терпел хамства. Мы очень уважали нашего командира дивизии контр-адмирал Берзина А.С. за его грамотность, спокойствие, терпение, интеллигентность и человечность. Он был уникальным человеком, он мог писать одновременно в 2-х документах то левой, то правой рукой, читая сразу несколько документов.
В феврале месяце 1980 г. мы убыли в автономку. Старшим на поход был назначен НШ 10 дивизии кап. 1 ранга Алкаев Н.Н. Только в море мы узнали, что боевую службу мы будем нести в Южно-Китайском море с возможным заходом в базу Камрань республики Вьетнам, и что продолжительность боевой службы будет 4 месяца. Это было для нас «приятным» сюрпризом, т.к. ни летней формы одежды, ни плавок, ни темных очков и т.п. мы с собой не взяли.
В то время только дизельные лодки и пла 1-го поколения ходили в южные широты на БС (боевую службу). Пла 2-го поколения, (а 3-го поколения тем более), как потом оказалось, не были приспособлены к плаванию в теплых морях, т.к. техника, вооружение, да и люди, нуждались в дополнительном охлаждении. Мы были одними из первых.
В Ю-Китайском море на глубине 100 метров в феврале месяце температура воды была выше 20-и градусов, а на поверхности моря – свыше 26 градусов. При стоянке в порту Камрань у ракетчиков постоянно срабатывали датчики в контейнерах с ракетами по превышению температуры. В турбинном отсеке температура воздуха достигала 40 и более градусов, поэтому время несения вахты было сокращено до 2-х часов. Но мы как-то приспособились и успешно выполняли поставленные задачи. В качестве района боевой службы нам «нарезали» все Ю-Китайское море. Это была очень интересная и действительно боевая служба. Мы обнаружили и следили за 4-мя АМГ и 2-мя боевыми амфибийными группами ВМС США, которые спешили в Индийский океан, где нарастал военный конфликт. Мы выходили по этим кораблям в условные ракетные и торпедные атаки и доносили на ЦКП ВМФ в Москву. Мы всплывали ночью под перископ в центре ордера АМГ, наблюдали за работами на палубе авианосца и полетами его авиации. По данным разведки наша боевая служба прошла скрытно. На ночной командирской вахте меня страховал НШ нашей дивизии кап. 1 ранга Алкаев Н.Н., грамотный, эрудированный и влюбленный в морскую службу офицер. Он умело, терпеливо и доходчиво обучал нас всем премудростям подводной службы, много рассказывал интересного из жизни подводников.
Через 2 месяца нашего плавания мы получили приказ всплыть и в обеспечении надводного корабля следовать в п. Камрань. Мы всплыли на рассвете и пошли в бухту Камрань. Перед выходом на мостик для смены командира я по привычке надел меховые штаны, «канадку», (это теплая меховая куртка из овчины), валенки и полез наверх по трапу. Ведь мы уходили в поход с Камчатки зимой и шли до точки погружения в шторм, в пургу и мороз. Но когда я вылез, все грохнули от смеха, так как на мостике было жарко и нещадно палило солнце, хотя было только утро. На мостике все стояли в РБ и пилотках.
Меня сразу поразила окружающая подводную лодку красота Юго-Восточной Азии. Летающие рыбки, снующие вдоль борта пл джонки вьетнамских рыбаков, на горизонте - гористые берега с пальмами в сиреневой дымке и белоснежный песок вдоль побережья.
Мы пришвартовались к большущему, предназначенному для швартовки авианосцев, пирсу, который мог менять свою высоту с помощью гидравлических опор. Нас встречал штаб 17-й эскадры, которой командовал вице-адмирал Кузьмин. Уже через несколько часов часть личного состава экипажа с непривычки получила сильные солнечные ожоги, (обгорали уши, нос, открытая часть груди), и обожженный л/состав немедленно был спущен в подводную лодку, где наш врач оказывал им помощь, натирая их мазями и кефиром. После этого они не выходили наверх несколько суток. Ядерную установку из действия мы не выводили из-за высокой влажности и высокой температуры за бортом, хотя нам и приказывали это сделать флотские начальники. Мы боялись, что сопротивление изоляции электрических цепей упадет до нуля, и мы не сможем ввести в действие наш реактор. Мы снизили мощность реактора до 12%, на лодке работали холодильные машины, нам было прохладно и комфортно. Мы даже обеспечивали наши боевые надводные корабли, стоящие в Камрани, питательной водой.
В Камрани мы простояли около 2-х недель. Экипаж посменно отдыхал, л/состав купался, загорал, ел свежие фрукты и овощи, которыми нас снабжала береговая база, общались с военными вьетнамскими моряками, ходили на пляж купаться и на экскурсии по полуострову. Мы впервые в жизни увидели берега с белоснежными песками с высокими кокосовыми пальмами, прозрачное до дна море с кораллами, морскими звездами и яркими различных цветов рыбами, не на картинках, а наяву.
При походах на пляж нас постоянно охраняли вьетнамские военные, вооруженные автоматами, т.к. полуостров еще не полностью был очищен от сайгоновцев, которые раньше воевали на стороне американцев. В конце нашего отдыха на одном из пляжей, где мы купались, загорали и, как всегда, ловили морских звезд и ломали кораллы на дне залива для сувениров, нас обстреляли из автоматов. Пули летели выше наших голов, справа и слева от нас. Я был старшим на этом купании и приказал всем срочно выйти из воды, надеть кремовые рубашки с погонами, построиться, чтобы с берега видели, что идут советские подводники, и мы строем отправились на свой корабль. Как потом выяснилось, это нас «припугнули» вьетнамские военные, охранявшие нас, чтобы мы не опустошали их морское дно, т.к. они считают его богатства народным достоянием. Но все же все подводники ушли из Вьетнама с сувенирами для родных и близких. Не забыли мы сувениры и для офицеров штаба.
Вьетнамские военные моряки в то время жили очень бедно, кормили их 1 раз в день, давая им на обед лишь небольшую порцию риса. Почти каждый вьетнамский моряк имел небольшой огород или грядку, где он выращивал овощи для своего дополнительного питания. В качестве братской помощи мы подкармливали вьетнамских военнослужащих, давали им хлеб, консервы, дарили им рубашки, шинели, ботинки и другие личные вещи.
С окончанием отдыха, устав от палящего солнца и жары, мы снова ушли в море и еще месяц несли боевую службу в Ю-Китайском море, но уже без старшего на борту, НШ кап. 1 ранга Алкаева Н.Н. Он вернулся на Камчатку самолетом. С боевой службы мы вернулись весной 1980 г. На Камчатке в это время было еще много снега и морозило по ночам. Нас встретили торжественно и за боевую службу поставили оценку «хорошо». Экипаж кап. 1 ранга Суворова Н.М. еще раз подтвердил свою надежность и высокую боеспособность. Никто еще тогда не мог предположить о трагедии, которая произойдет с 379 экипажем в 1983 году.
После боевой службы я вернулся в свой экипаж на пла «К-212», и мы приняли пла «К-212» от 379 экипажа. Это было еще не последнее расставание с 379 экипажем, судьба еще раз соединит нас вместе, но это будет позже.
Боевая служба закалила меня, я получил практические навыки в командовании боевым кораблем, она придала мне уверенность в службе и укрепила в моем сознании мысль, что надо идти до конца и становиться командиром подводной лодки. В 1981 году 10-я дивизия направляет меня на учебу на 6-е ВОК ВМФ.
Учеба на 6-х ВОК ВМФ в г. Ленинграде.
На учебу я опоздал на несколько дней, передавал дела и обязанности, но меня там уже ждали и назначили старшим 104-й группы. Старшим 101-й группы тогда был будущий НШ СФ кап. 3 ранга Михаил Моцак. Мне опять повезло, я попал в очень хороший коллектив. В нашу группу входили Иван Фомин, с которым я служил в экипаже Ворошнина на Севере, Володя Коропец, с которым я учился в училище. В нашу группу входили Сережа Ефременко, который станет командиром пла и будет приезжать на учебу в УЦ ВМФ г. Сосновый Бор, Володя Коляда, Володя Савицкий, Олег Бурцев, который сейчас уже вице-адмирал и служит первым заместителем начальника Главного Штаба ВМФ, и др. офицеры, фамилии которых я, к своему стыду, забыл, но всех помню в лицо.
Командирские классы – это лучшее учебное заведение в ВМФ, в котором я когда-либо учился. Там учат конкретно и тому, что нужно будущему командиру подводной лодки или флагманскому специалисту соединения. Там преподают опытнейшие педагоги, прошедшие путь флагманских специалистов соединений, командиры подводных лодок и соединений, которые имеют громадный опыт службы и большой наплаванности на подводных лодках и надводных кораблях. Они очень доходчиво и интересно доводили до нас учебный материал. Особо хочется отметить таких преподавателей, как кап. 1 ранга Сахаров с кафедры тактики, кап. 1 ранга Зайонц с кафедры минно-торпедного оружия и др. После учебы у меня остались прекрасные конспекты, к которым я постоянно обращался в моей дальнейшей службе.
К концу обучения на 6-х ВОК ВМФ проходили состязания между учебными группами на лучшие ракетный и торпедный КБРы, на лучший ГКП по управлению ПЛ и др. Везде кроме одного состязания, наша 104-я группа заняла 1-е места. Старший 101-й группы кап. 3 ранга Моцак был сильно расстроен, что в состязаниях они были не первыми. Во время учебы на 6-х ВОК ВМФ я со своей женой жил на съемной квартире на Сиреневом бульваре. Детей у нас в то время еще не было. Комнату нам сдавала прекрасная добрая женщина, с которой мы долго еще переписывались.
В 1982 году я с отличием окончил 6 –е ВОК ВМФ и убыл на Камчатку в свою родную 10-ю дивизию.
Возвращение на Камчатку.
Я был назначен СПК на 305-й экипаж. Командиром к нам на экипаж после учебы в академии пришел кап.2 ранга Сысуев Юрий Николаевич, (в настоящее время он адмирал, долгое время был начальником ВМА им. Кузнецова). Экипаж был боевой и имел уже много достижений в боевой подготовке. Мы быстро подтвердили линейность с новым командиром, выполнили ряд боевых задач и весной 1983 года убыли на МПП, (межпоходовую подготовку), в УЦ г. Обнинска.
В 1982 году командиром дивизии уже был назначен капитан 1 ранга Алкаев Николай Николаевич, (на соединении в народе его ласково называли «дядей Колей»), он был спокойным, доброжелательным, опытным и уверенным в своем л/составе командиром дивизии. Он сменил контр-адмирала Берзина Альфреда Семеновича, который убыл на 6-е ВОК ВМФ начальником кафедры тактики подводных лодок.
Перед убытием в г. Обнинск мне предложили должность командира 379 экипажа вместо убывающего преподавателем на 6-е ВОК ВМФ кап. 1 ранга Суворова Н.М., и я согласился.
23 июня 1983 года на Камчатке произошла трагедия. В б.Саранная во время дифферентовки перед переходом в район выполнения торпедных стрельб легла на грунт, а точнее затонула, пла «К-429» с 379 экипажем на борту под командованием кап .1 ранга Суворова Н.М. Старшим на борту был НШ 10 дивизии Герой Советского Союза кап. 1 ранга Гусев А.А. Никто не мог тогда даже предположить, что это могло случится с опытным командиром и с опытным экипажем. Эта авария несомненно произошла по вине людей, находившихся на этой пла, но при трагическом стечении многих обстоятельств и событий, предшествовавших этому выходу в море. Все это описано в материалах расследования, но полную правду всего этого никогда и никто не узнает, ее унесло с собой море, как и правду о гибели пла «Комсомолец» и пла «Курск». Неблагодарное это дело, сидеть в теплой каюте на берегу и осуждать людей, которые попали в беду и погибли.
Я знаю одно. На «К-429» в момент аварии никто не струсил и выполнил свой долг до конца, даже в минуту смерти. Это подтвердили и мои товарищи, будущие мои подчиненные по 379 экипажу, которые остались живы, и которыми я затем командовал и ходил с ними в море. Это кап.2 ранга Ледовской Владимир Михайлович – командир БЧ-2, помощник командира кап. 3 ранга Разборский Александр, командир БЧ-1 кап.3 ранга Краевский Михаил и другие.
После подъема пла и похорон 16-ти погибших подводников был суд. Командира 379 экипажа кап. 1 ранга Суворова Н.М. осудили на 10 лет, а командира БЧ-5 кап. 2 ранга Лиховозова Бориса – на 7 лет. Я в то время уже прибыл с обучения из УЦ г. Обнинск в составе 305 экипажа и присутствовал при зачтении приговора. На зачтение окончательного обвинительного приговора были собраны все командиры пла, спк и командиры БЧ-5 для осознания своей ответственности за исполнение служебных обязанностей и в назидание потомкам. Став командиром 379 экипажа, мы с офицерами экипажа как могли финансово помогали семье Суворовых и ему самому.
Хочется здесь отметить, что еще никто в мировой практике не выводил из затонувшей подводной лодки с глубины 41 метрачерез ТА ТА ( торпедные аппараты), и АСЛ (аварийно-спасательный люк) кормового отсека 104 человека! Это грустный, но все же – опыт.
Но жизнь есть жизнь, и боевая деятельность 10-й дивизии продолжалась по годовому плану. Подводные лодки выходили в море на БП, готовились и выходили на боевые службы.
Как я самостоятельно командовал подводной лодкой.
На одной из лодок нашей дивизии - «К-201», которой командовал кап. 1 ранга Бледнов Борис Гаврилович отсутствовал старпом, и меня на выход в море прикомандировали к его экипажу. Задача была простая. Выйти в полигоны БП и обеспечить выполнение учебных задач надводных кораблей Камчатской военной флотилии по поиску подводной лодки условного противника. Роль этого условного противника и должна была выполнять пла «К-201».
Поднявшись на мостик пла, командир лодки кап. 1 ранга Бледнов Б.Г. приказал мне командовать кораблем, отойти от пирса, выйти из базы и следовать в б. Саранная на дифферентовку. Для меня это было большим подарком, хотя раньше я самостоятельно выполнял некоторые маневры при перешвартовках пл.
Мы успешно вышли из базы, удифференовались в б. Саранная и пошли в район обеспечения. На переходе до точки погружения Борис Гаврилович убыл в свою каюту отдохнуть, приказал мне продолжить командование подводной лодкой и разбудить его после занятия района с подходом обеспечиваемых кораблей. О приеме подводной лодки под свое командование я, как и положено, сделал об этом запись в черновом вахтенном журнале центрального поста. Мы заняли район, через небольшое время подошли надводные корабли, о чем я доложил Борису Гавриловичу. Он приказал мне дальше командовать кораблем и выполнять поставленную задачу. Я получил инструктаж по УКВ от старшего начальника, находившегося на одном из кораблей, погрузился и а течение всего дня выполнил все маневры, предписанные заданием на обеспечение. Всплыв в заданном районе и получив от надводников благодарность за хорошее обеспечение, мы начали движение в базу. До самой швартовки и подачи трапа на борт Борис Гаврилович ни разу не вмешался в мои действия, а после схода на пирс поблагодарил меня за работу и поставил оценку «отлично». Я до сих пор с благодарностью вспоминаю Бориса Гавриловича, который своим доверием вселил в меня уверенность в управлении подводной лодкой.
Хочется отметить, что все старпомы на нашей 10-й дивизии были прекрасно обучены и самостоятельны в выполнении любых поставленных задач. Все это достигалось благодаря доверию к нам со стороны командования дивизии. Став командиром, мне всегда хотелось ходить в море самостоятельно, без старших на борту, но, к сожалению, это было очень редко.
Немає коментарів:
Дописати коментар