СЕМЬЯ ПОДВОДНИКОВ МИЛОВАНОВЫХ.

Капитаны атомных креисеров.

Нашему мурманскому корреспонденту повезло встретить на берегу
людей, большая часть жизни которых проходит в океанских глубинах.
Моряки-подводники рассказывают о братстве мужчин, которые
выбрали опасную, но чтимую в народе профессию.
На родительское собрание офицер-подводник Валентин Николаевич

Милованов отправился по... приказу супруги, настаивавшей покрепче
любого флотского начальника: ребенок окончит школу, а ты и знать
не знаешь, чем ребята на берегу живут, как к твоему сыну относятся.
В скромной школе закрытого военного городка, где люди с
погонами желанные и привычные гости, Валентин Николаевич
почувствовал себя робко, не то что в боевом посту атомного
ракетоносца. Стараясь не выделяться, тихо прошествовал на
последнюю парту. Два часа учительница подробно рассказывала
родителям об успехах и нарушениях их любимых чад, поясняла, на что
особенно надо обратить внимание.
Собравшиеся уже изрядно подустали, а Милованов все слушал с
напряжением, боясь пропустить, когда же дойдет очередь до сына.
Наконец учительница объявила собрание законченным. Сконфуженный
таким поворотом событий, Валентин Николаевич робко дождался своей
очереди в толпе родителей, окружавших преподавателя.
- А об Антоне Милованове что вы можете сказать? - наконец
произнес он, обуреваемый противоречивыми чувствами от
неопределенности своего положения и неизвестности о школьной
судьбе сына.
- Хороший, серьезный мальчик, - спокойно начала классный
руководитель. - Только, знаете, больше мне сказать трудно - он в
соседнем классе учится...
Заинтриговав нас, с юмором поведал эту давнюю историю Антон
Милованов, капитан первого ранга, ныне командир атомной подводной
лодки. А знакомил он нас, оказывается, с прославленным на весь
Северный флот штурманом атомного подводного флота, когда-то
ходившим подо льдами на Полюс в составе экипажа легендарной К-3
"Ленинский комсомол", но уже ушедшим на заслуженную пенсию.
- Родился я, отец был в море, - все рассказывал Антон
Валентинович. - В школу пошел, в комсомол вступил - опять без
него. Да что там - поступил и выпустился из военного училища, а он
все в море...
Слушаешь подобный незатейливый рассказ и диву даешься: отчего
мальчишки в забытых богом, переметенных снегами закрытых военных
гарнизонах, несмотря ни на что, идут по стопам своих отцов,
выбирая на всю жизнь это студеное море? Вот и командир соединения
атомных подводных ракетоносцев контр-адмирал Сергей Куров на мой
вопрос отреагировал молниеносно:
- Интересуетесь, с какого времени заступил на вахту. С 1957
года, как только исполнилось два года...
У его отца, Германа Сергеевича, что и у отца Милованова, вся
деятельная жизнь, точнее не скажешь, была гарнизонной. А жена и
дети, куда уж тут денешься, следовали за главой семьи как нитка за
иголкой...
В детских же впечатлениях Антона Милованова прочно отпечатались
казенная мебель в доме и даже грубые ящики из-под оборудования, на
которых приходилось мальчишке спать. А еще накрепко в памяти
застряли названия гарнизонов, менявшиеся словно в калейдоскопе:
Западная Лица, Гаджиево, Видяево, Палдиски, Гремиха, которую из-за
недоступности по суше и свирепых ветров прозвали "краем летающих
собак".
И как-то плавно это гарнизонное бытие переходило уже во
взрослую жизнь - в Обнинском учебном центре для подводников. Здесь
на шесть комнат для молодоженов был один общий "туалетик" и
никогда не было горячей воды, потому две четырехконфорочные плиты
беспрерывно грели ведра с водой, а развешанные на кухне пеленки
никого из молодых мамаш не раздражали, напротив, укрепляли женскую
солидарность, которой они дорожат и сегодня. Еще вопрос: уступает
ли в преданности и надежности этот сплав доверия друг к другу,
закаленный гарнизонным бытом и вечным ожиданием мужей, широко
воспетой дружбе представителей сильного пола.
Милованов считает, что ему крепко повезло со службой - прошел
"большой круг": учебный центр, завод в Северодвинске, где довелось
участвовать в приемке подводного атомного крейсера, и служба в
одной из лучших в ВМФ противоавианосных дивизий атомных подводных
лодок. В нынешнем году он отмечает свои 10 лет на посту командира
экипажа атомного подводного крейсера "Смоленск". Позади
ответственный поход в Центральную Атлантику, участие в перегоне
двух атомных подводных лодок с Северного флота на Тихоокеанский,
за что Милованов заслуженно отмечен наградами и поощрениями.
- Выбор в училище был, но даже не мыслил себя на дизельной
подлодке, - поясняет Антон Валентинович. - Атомоход -
квинтэссенция развития военной техники, а я технократ по
воспитанию, вот и неудержимо тянуло на корабли нового поколения.
Настолько было интересно, что в училище после ужина без всякого
принуждения часами изучал техническую литературу.
Уже тогда воображение будущего офицера-подводника будоражила
мысль: как удавалось советским конструкторам создавать атомные
подводные лодки, цикл сооружения которых измерялся десятилетиями,
да еще 20-30 лет эксплуатации серии, ведь это же надо было
заложить в основу конструкций идеи, намного опережавшие время...
Интересуюсь у Милованова: о консерватизме военных легенды ходят,
вся жизнь по уставу расписана, какой уж тут полет мысли и
творчества может быть у моряка даже с военно-техническим
образованием. И следует неожиданно парадоксальный для нашего
гражданского сознания ответ:
- Устав не мешает. Соблюдали бы его все, служить стало бы
гораздо легче.
И в подтверждение Антон Валентинович сравнивает жизнь экипажа
на берегу и в море. На земной тверди так моряков "штормит" от
бесконечных вводных, порой и не знаешь, с которой новый день
начинать. В походе все иначе. "Мы друг другу жизни свои доверяем",
- произносит он, и звучит это без всякого пафоса. Нередко даже
коллеги-моряки с надводных кораблей любят иронизировать над
подводниками, мол, развели под водой демократию, словно и не
военные люди. Приходится скептикам объяснять, что не ранг, не
звания, а опыт и знания решают все в дальнем автономном походе.
Мера ответственности подводника равнозначно велика, будь ты матрос
или командир, формулирует свою точку зрения Милованов и добавляет:
там, в глубине, мы все на виду и зависимость членов экипажа друг
от друга, наверное, как нигде тесная. Разве у летчиков или
танкистов что-то подобное...
Без труда опровергает Антон Валентинович и другой "земной"
стереотип о том, что служба под водой - сплошное напряжение:
- Бывает напряжение, когда жизнь на корабле организована
бестолково. А если внятно каждому разъяснена серьезная общая цель,
психологические проблемы сами собой уходят. Тогда служба в походе
пролетает, словно один день...
Все вроде бы ясно и понятно в рассказе командира, но не верится
мне, сухопутному, да еще и, гражданскому человеку, что жизнь под
водой бесконфликтна. Не скрываю своих сомнений, и похоже,
Милованов с пониманием к этому относится, вспоминает еще один
эпизод. В поход на лодке вышла группа офицеров надводных кораблей,
один из них поделился первым впечатлением: открываю "шкаф", а в
нем командир лодки живет...
- Понял я тогда простой закон, - говорит Антон Валентинович, -
хорошие люди там вместе собираются, где условия тяжелые. А плохих
сама жизнь из экипажа выбрасывает.
Не знаю, справедливо ли открытие командира, но и другого
объяснения еще не удалось найти: почему же они, подводники, при
строгих воинских нормах и требованиях живут на корабле, словно
близкие друзья, у которых даже личные праздники и события
становятся общими для всех.
Владимир БЛИНОВ. Заозерск - Мурманск.