Назначение на атомную подводную лодку
Отгуляли отпуск и вернулись в Ленинград. Мы четверо: – штурмана Золотарёв и я, минёры – Ерин Никита и Ковалёв Эрик (наш однокашник, переведённый в 1952 году из училища имени Фрунзе) получили назначение в Молотовск (позднее Северодвинск), в 150-й отдельный дивизион опытовых подводных лодок.
В Молотовск добрались мы поздно вечером. У двери с электрическим звонком встретил нас «строгий» дежурный по дивизиону Каширский Володя (выпускник нашего училища 1952 года). Он был в пижаме… После тщательной проверки наших документов высочайше позволил вступить на суверенную территорию. Дивизион был центрального подчинения, то есть подчинялся непосредственно Главнокомандующему ВМФ.
Командир дивизиона капитан 2 ранга Сорокин Анатолий Иванович, знакомый мне ещё по Усть-Двинску, позднее стал Героем Советского Союза, вице-адмиралом. Исполняющий обязанности начальника штаба дивизиона, капитан 2 ранга Моисеев И.И., после нашего представления сообщил о наших должностях на атомных (!) подводных лодках.
Я был назначен командиром штурманской боевой части атомной подводной лодки К-14. Пока оформлялись соответствующие документы по допуску, нам предписывалось сдать устройство подводной лодки проекта 611, видимо, для тренировки памяти. Желающим предложили поступить в вечерний университет марксизма-ленинизма.
На территории дивизиона (этаж в казарме) располагались офицеры штурманской, минно-торпедной и радиотехнической специальностей. Повседневное руководство этим коллективом выполнял старший помощник командира АПЛ К-8 капитан-лейтенант Голубев Д.Н. (позднее – Герой Советского Союза).
В это время на стапеле цеха № 42 завода находились в постройке две атомные подводные лодки: К-3 (опытовая АПЛ проекта 627) и К-5 (головная АПЛ проекта 627-А).
Заместителем командира дивизиона по политической части был капитан 2 ранга Коньков, обладавший уникальной способностью путать фамилии. Эту «болезнь» мы назвали «коньковщина».
В университете марксизма-ленинизма учились в основном офицеры без высшего образования. Программа подготовки в нём была укороченной программой высшего училища. Поэтому в дни занятий в университет шёл назначенный от нашего коллектива «дежурный», а коллектив тем временем «отдыхал» в богоугодном заведении – в ресторане «У Эдельмана».
Непременным гостем этого заведения был наш замполит Коньков. Обычным нашим заказом, в зависимости от финансовых возможностей, было «Папа с мамой» или «Мама с папой». В первом варианте в графин заправлялось две бутылки водки и одна бутылка «Вишневой» или «Облепиховой» наливки, во втором – наоборот. А на закуску – отварная картошка с неразделанной селёдкой!
Однажды подходит к нашему столу Коньков и, обращаясь к Чурилину, говорит: «Что-то, Золотарёв, я Вас часто здесь вижу!» Ответ: «Я не Золотарёв, я – Чурилин!». Коньков: «Все равно, Золотарёв, ответьте». Чурилин: «Я Вас, товарищ капитан 2 ранга, вижу здесь каждый раз».
Чтобы закончить о «коньковщине», расскажу о случае на зачёте в университете. Преподаватель задал аудитории вопрос. На него пожелал ответить мой друг Женя Золотарёв. Ответил отлично, о чём преподаватель объявил, и спросил фамилию отвечающего. Женя ответил: «Старший лейтенант ПОРТНОВ». Это было верхом «коньковщины»!
Началась интенсивная подготовка экипажей и сдаточной команды опытовой подводной лодки 627 проекта. Система подготовки была проста по организации и трудоёмка для руководителя занятий. Я тоже был руководителем занятий не только по своему заведованию. Руководителям занятий, вменялось в обязанность ежедневно в первом отделе цеха № 42 готовиться к проведению занятий без права делать какие-либо записи, а вечером, после рабочего дня, проводить занятия с личным составом и сдаточной командой по устройству подводной лодки. Таким образом, я стал специалистом по общекорабельным системам: воздуха высокого давления, дифферентовки, гидравлики, рулевым устройствам, главного и вспомогательного балласта.
Посещая завод, наблюдали акты вандализма, когда два практически готовых крейсера были пущены на слом по указанию «землепашца» Хрущёва. Резались совершенно новые турбины, многое другое оборудование и вооружение, которое могло быть использовано по другому назначению, по-разумному. Сердце обливалось кровью при виде ужасных картин умышленного разрушения только что построенных кораблей.
Немає коментарів:
Дописати коментар