ПРОСМОТР БЛОГА ПО СТРАНАМ МИРА

понеділок, грудня 26, 2011

12 декабря 1992 года. Кольский полуостров. Западная Лица.

  
   Капитан первого ранга Станислав Васильев с ходового мостика смотрел на буруны, которые создавали два огромных винта атомного ракетного подводного крейсера стратегического назначения. Только что два небольших буксира отвели крейсер от стенки причала и сейчас сопровождали громадное тело "Тайфуна" по фарватеру. Кроме Васильева на мостике находились еще несколько человек, да еще внизу, на корпусе атомохода стояли в спасательных жилетах носовая и кормовая швартовые команды. Боцманская команда убирала кнехты и другие выдвижные устройства. Офицеры и матросы, прощаясь со своим родным берегом, который пока еще было видно сквозь мокрые хлопья падающего снега, быстро курили, бросали окурки в воду и по одному опускались в рубочный люк.
http://artofwar.ru/s/sukonkin_a_s/text_0020.shtml 
   Когда боцманская команда закончила свои дела, командир подводного крейсера скомандовал им в мегафон:
   -Все вниз.
   Моряки начали по одному влезать в люк, и вскоре на корпусе крейсера никого не осталось. Васильев крайний раз посмотрел на еле виднеющийся причал и повернулся вперед. Ему, как и всем остальным членам экипажа тяжелого атомного ракетного подводного крейсера стратегического назначения ТК-205 "Тайфун" типа "Акула", было грустно смотреть на исчезающий в белых хлопьях родной берег. Где-то там, за двойным ограждением зоны радиационной безопасности остались их жены, подруги и дети. Задача, поставленная Васильеву командованием Краснознаменного Северного Флота, предусматривала проведение боевого патрулирования подо льдами Северного Ледовитого океана в течение шестидесяти суток постоянно находясь в готовности произвести ракетный залп. Почти наверняка за этот период крейсер не будет всплывать на поверхность и потому Васильев сейчас как будто пытался надышаться свежим морским воздухом. Хорошего понемногу. Через час ракетоносец вышел из бухты и командир отпустил буксиры, поблагодарив их экипажи за службу. Атомоход начал набирать скорость. Еще через два часа с центрального поста доложили, что крейсер стабильно держит десять узлов, реактор работает на двадцать пять процентов мощности, радиационная обстановка соответствует норме. Нос "Тайфуна" вздымал водную гладь - волны мощными потоками перекатывались через корпус крейсера и оседали где-то позади, расходясь в стороны от широкого кильватерного следа. Липкими хлопьями валил снег, оставляя видимость не более четырехсот метров - две длины корабля...
   -А погодка-то, командир? - усмехнулся молодой лейтенант - помощник штурмана впервые вышедший в море на "Тайфуне".
   -Сойдет, - хмуро отозвался Васильев, в этот момент не расположенный к веселому настроению.
   Ему почему-то всегда было немного не по себе, когда громадина-крейсер покидал свою базу и уходил в штормовое Баренцево море. Пятьдесят лет назад дед Васильева простым матросом точно так же выходил на подводном крейсере К-21 в шторм, в пучину, в неизвестность. Полвека назад в этих местах сошлись в безжалостной морской битве самоотверженные сыны Отечества с хвалеными самоуверенными выродками гросс-адмирала Дёница. Наши отцы и деды здорово умерили пыл немецких подводников. Наши отцы и деды выстояли и победили. Цена, заплаченная за победу, была огромной. Корабли, катера и подводные лодки Северного флота уходили на боевые задания и не всегда возвращались. Деду Васильева повезло - он выжил и смог привить внуку любовь к военно-морскому флоту. И самым ярким рассказом деда, который и повлиял на дальнейший выбор жизненного пути маленького Стаса, был рассказ о том, как его К-21 пробирался сквозь немецкий ордер в ночной тьме в атаку на немецкий линкор "Тирпиц"...
   А теперь внук выводил в море громадный подводный крейсер. Теперь внук обеспечивал незыблемую безопасность огромного и могучего государства.
   -Американцы нас со спутника в инфракрасном диапазоне сейчас наверняка отслеживают... - блеснул знаниями лейтенант.
   -Пусть отслеживают. Уйдем на глубину, никто нас видеть не будет.
   Лейтенант Дима Головин по прозвищу "Голова" откровенно радовал командира. Дима с отличием закончил Тихоокеанское военно-морское училище и за период береговой службы успел проявить себя не только как специалист штурманской части, но и как отличный специалист по электротехнике. Он за несколько минут нашел неисправность в одной из четырех гидролокационных станций гидроакустического комплекса корабля, над поиском которой три дня безуспешно бились восемь опытных офицеров, за плечами которых было по несколько сложных "автономок". Правда, на крейсере мало кто знал, что Головин имел в своем активе двенадцать авторских свидетельств за изобретения в области электроники...
   -Ну что, лейтенант? - повернулся, наконец, Васильев к Головину: - Начнем?
   -Валяйте, товарищ каперанг, - развязно отозвался помощник штурмана. На подводном флоте допускались такие вольности...
   Васильев усмехнулся и в тангенту переговорного устройства сказал:
   -Вахтенный! Объявляйте учебную тревогу. Вводная - пожар в отсеке!
   -В каком отсеке? - поинтересовался вахтенный, но командир намеренно не стал ему отвечать и отключился. Теперь в каждом из девятнадцати отсеков крейсера начнется борьба за живучесть корабля...
   -А вот мы теперь и проверим, кто на что горазд, - Васильев улыбнулся и полез вниз.
   Еще через полчаса ТК-205, задраив люки, плавно вошел в холодную пучину Баренцева моря. Огромное тело ракетоносца, преодолевая жуткое сопротивление воды, словно исполинский кашалот уходило в глубину. Несколько мгновений и бронированное ограждение рубки скрылось под мелкой шугой. Пару минут крейсер шел под перископом, но вскоре исчез и он.
   Одинокая промерзшая чайка шарахнулась от непонятной страшной тени, с глубинным рокотом мелькнувшей прямо под ней. Она энергично набрала высоту и еще раз посмотрела вниз. Это точно была не рыба. Чайка никогда раньше не видела таких больших рыб. К тому же рыбы не оставляют за собой буруны...
   Проверять знания экипажа Васильев решил начать с реакторного поста. Стас долго проверял знания смены по действиям в нештатной ситуации, при пожаре, при затоплении отсека, при повышении радиационного фона. Подчиненные отвечали правильно и у командира появлялась твердая уверенность, что случись что - они смогут выправить ситуацию. А ведь тяжелые ситуации на атомоходах случаются довольно часто. Вроде бы уже все изучено, все опробовано, но нет-нет, да происходят аварии связанные с реакторами подводных лодок. В 1985 году Васильев, будучи тогда еще молодым офицером, принимал участие в ликвидации аварии на атомной подводной лодке К-431 Тихоокеанского флота, на которой во время устранения мелких неполадок после перезагрузки активной зоны ремонтная смена при подъеме крышки реактора не заметила, что вместе с крышкой вверх пошли компенсирующие решетки. В мгновение ока в активной зоне реактора началась цепная реакция, вскипел теплоноситель и паровым взрывом был практически уничтожен реакторный отсек и все десять человек, находившихся в нем...
   В память о тех днях остался набор болезней, который иногда вылезал наружу, как бы Стас их не прятал, не желая расставаться с любимой профессией подводника. Зато после тех событий Васильев как никто другой чувствовал всю меру ответственности за состояние реакторов, да и всего вверенного ему подводного крейсера.
   Стас лично проверил показания всех приборов, после чего несколько минут смотрел на экраны контроля правого реактора. Подчиненные стояли сзади и не могли видеть его восхищенного взгляда. Васильев как никто другой знал реальную титаническую мощь тех сил, что находились сейчас в каких-то трех метрах от него за целым набором стен физической и биологической защиты ядерного "котла".
   Обойдя все отсеки и лично проверив знания экипажа по действиям в нештатных ситуациях, Васильев вернулся на центральный пост.
   -Глубина? - спросил он, не поворачиваясь к рулевым.
   -Пятьдесят.
   -Под килем?
   -Тысяча сто.
   -Погружаемся на сто.
   -Есть погрузиться на сто... - отозвался находящийся у манипуляторов управления боцман.
   Тут же последовала команда:
   -Рули вниз на пять градусов...
   Головин почувствовал мелкую дрожь, пробежавшую по спине, когда вдруг появился и стал увеличиваться дифферент на нос. Палуба стал уходить из-под ног. Так глубоко ему еще не приходилось "нырять". На практике, на четвертом курсе военно-морского училища, ему довелось пройти одну шестидесятисуточную "автономку" на стратегическом ракетном крейсере К-433 Тихоокеанского флота, но так глубоко К-433 не нырял. Почти всю "автономку" К-433 провел на глубине 50 метров - именно с такой глубины ракетоносец должен был, в случае получения соответствующей команды, произвести всеми своими шестнадцатью ракетами залп по целям, находящимся на территории Соединенных Штатов Америки.
   -Что, страшно? - спросил его Васильев.
   -Никак нет... - помотал головой лейтенант.
   Дима опасливо посматривал на переборки и закрытый декоративными пластиковыми панелями борт корабля. За бортом, всего лишь за сталью и титаном толщиной в несколько сантиметров, была смерть. Давление воды на такой глубине могло убить человека в считанные доли секунды. И если вдруг вода ворвется в отсеки ракетного крейсера...
   Головин не раз видел один и тот же сон: как будто он стоит в одном из коридоров атомохода, а по коридору к нему одним мгновенным хлопающим ударом идет стена пенной воды. Миг и вода захлестывает его, и огромное давление сжимает грудь, выдавливает легкие, глаза, и застывший в воде крик уже никогда не сможет позвать на помощь. Дима предполагал, что если дело дойдет до воды в отсеках, то освещения, на гибнущем крейсере, скорее всего уже не будет и поэтому он никак не сможет увидеть несущуюся стену воды, но от этого понимания лучше ему не становилось. Хотелось верить, что если это вдруг произойдет, то смерть будет легкая и мгновенная...
   Лейтенант помотал головой. Еще сейчас не хватало этого сновидения. Но статистика - вещь точная и не всегда радостная. В мире погибло значительно больше подводных лодок, чем это принято думать. Даже в мирное время подводные лодки гибнут с пугающей периодичностью. Еще не остыла в памяти гибель у острова Медвежий подводного истребителя К-278 "Комсомолец" с большей частью экипажа, еще не забылись пожары на лодках, в результате которых только за последний год погибло полсотни моряков, никогда не забудутся аварии ядерных реакторов, натворившие столько бед...
   Всегда Дима думал об этом и это постоянно давило на психику, заставляло работать так, чтобы не пропустить никакой мелочи, никакой, казалось бы, несущественной детали. Ведь всякая мелочь может привести к катастрофическим последствиям. Особенно в закрытом пространстве длиной сто семьдесят и диаметром двадцать метров, находящемся во враждебной среде и несущим внутри себя два ядерных реактора, двадцать баллистических ракет с двумястами ядерными боеголовками, десять управляемых торпед, четыре ракето-торпеды "Водопад", две подводные ракеты "Шквал" и полторы сотни моряков, каждый из которых в любой момент мог допустить роковую ошибку, способную обратить все вышеперечисленное в ядерную катастрофу мирового масштаба, которую жители планеты Земля раньше никогда видеть не могли.
   Совсем недавно в соседней дивизии атомных ракетных крейсеров реакторная смена не заметила небольшой утечки теплоносителя второго контура - поленилась произвести положенные при сдаче смены замеры радиационного фона. Автоматический контроль в это время проходил регламент и не работал. Заступившая смена замер не произвела, поверив докладу сменяемой смены. Через восемь часов утечка теплоносителя приняла такие масштабы, что повышенный фон радиации был зафиксирован в турбинном отсеке. Пока разобрались откуда "ветер дует", половина экипажа получила тяжелые дозы облучения. А все из-за обыкновенной халатности и ротозейства. Лодку поставили в док на дезактивацию, которая закончилась тем, что великолепный дорогостоящий ракетоносец был списан из состава Северного флота и в настоящее время ждал в отстое своей очереди на разделку. Лень лейтенанта из реакторной смены провести контрольный замер обернулась для великой страны утратой атомного подводного ракетоносца, шестнадцати баллистических ракет и изменением расписания и без того не частых выходов на боевое патрулирование. Это были наиболее легкие последствия. Вот если бы в результате утечки теплоносителя реактор вышел из строя, тогда бы все могло обернуться куда как хуже. Пример бомбардировки Хиросимы стал бы для всего мира лишь легкой усмешкой...
   Внезапно на командном посту появилось оживление:
   -Кавитационный шум винтов! - доложили акустики.
   -Пеленг? - спросил командир.
   -Ноль-два-три! - отозвались акустики. - Цель подводная. Дальность шесть миль. Идет на сближение.
   -Дать классификацию! - потребовал командир.
   Каждый корабль имеет только ему одному присущую индивидуальную акустическую сигнатуру. Это примерно то же самое, что и голоса у людей. Ведь мы спокойно отличаем женский голос от мужского, или женский от детского. Так же и у кораблей, только здесь речь идет о шумах в водной среде. Разведки всех уважающих себя океанических флотов постоянно записывают звуки, издаваемые кораблями своего противника, чтобы всегда знать, с кем приходится иметь дело. В итоге акустический пост подводной лодки или надводного противолодочного корабля вполне может по характеру звука установить тип обнаруженной им цели.
   -Шумы винтов американской многоцелевой подводной лодки класса "Лос-Анджелес"! - спустя тридцать секунд доложили акустики.
   -Началось! - усмехнулся командир. - Сейчас поиграем с "Лосом" в кошки-мышки! Акустики! Точную классификацию! Кто сегодня у нас в гостях?
   Установив тип корабля или подводной лодки противника, акустики идут дальше. Ведь мы по голосу можем различать десятки и даже сотни своих знакомых. Так же и здесь. Современная акустическая аппаратура вполне позволяет провести компьютерную оцифровку звуков, после чего проводится фильтрация помех и в итоге вполне можно найти различия даже у однотипных лодок и кораблей. Даже если это два одинаковых корабля построенных по одному проекту, акустические шумы, издаваемые ими при движении, будут немного разными. К примеру, чуть погнута одна лопасть винта - звук уже другой. Это легко вскрывается, особенно, если команда акустического поста имеет высокий уровень боевой подготовки. Уровень боевой подготовки личного состава акустического поста тяжелого ракетного крейсера ТК-205 "Тайфун" был высок. К тому же на посту имелась большая электронная цифровая звукотека акустических почерков всех военных и гражданских кораблей и судов, обычно появляющихся в данном районе мирового океана.
   -Командир, это "Мемфис"!
   Васильев задумался на мгновение, вспоминая кто является командиром подводной лодки "Мемфис". Разведуправление флота постоянно рассылало на боевые корабли сводки по составу сил вероятного противника, в которых указывались и такие подробности, как фамилии командиров кораблей...
   -А, командор Уиллис! Роберт Уиллис! - усмехнулся Васильев. - Достойный противник! С ним придется попотеть. Штурман, что под килем?
   -Под килем тысяча пятьсот. Глубина погружения сто десять.
   -Ход?
   -Двадцать узлов.
   -Акустики? Что у вас?
   -По характеру шума установлены обороты винтов "Мемфиса", по числу оборотов можно сказать примерную скорость американцев - тринадцать узлов.
   На скорости двадцать узлов, с которой ракетоносец шел в район боевого патрулирования, возможности гидроакустических систем составляли всего около пятнадцати процентов. При этом собственные шумы на всю округу разносили весть, где находится и куда идет ракетный крейсер стратегического назначения...
   -Нужно снижать скорость и уходить под термоклин, - высказал свою мысль старший помощник.
   Командир кивнул. Именно это и предписывалось выполнять крейсеру, в случае непосредственного контакта с вражеским подводным истребителем.
   -Снизить скорость до семи узлов, - приказал Васильев.
   -Есть снизить скорость до семи узлов, - отозвались турбинисты.
   ТК-205 начал замедлять свое движение. Обороты турбин снизились, в результате чего снизился и кавитационный шум, издаваемый двумя огромными винтами. Кроме этого акустики крейсера получили возможность более качественного отслеживания американской подводной лодки.
   -Командир, "Мемфис" заходит нам в хвост, в слепую зону, - доложили акустики.
   -Курс три-ноль-восемь. Погружение на триста.
   -Есть на триста...
   Командир повернулся на Головина. Молодой офицер стоял с бледным лицом. Вероятно, ему было немного не по себе...
   Через полчаса на "хвосте" тяжелого ракетного крейсера на удалении пяти миль уже довольно плотно сидела американская многоцелевая атомная подводная лодка SSN-691 "Мемфис", командир которой прослыл опытным и грамотным подводником. Это действительно был достойный противник. В советское время ракетные атомоходы на переходе к районам боевого патрулирования и в процессе боевой службы охранялись подводными лодками-истребителями, но сейчас приписанный к ТК-205 многоцелевой атомоход К-480 "Барс" в виду отсутствия средств, простаивал у стенки причала. Поэтому задача отрыва от преследования вероятным противником в данный момент полностью ложилась только на экипаж самого ракетоносца...
   Крейсер опустился ниже термоклина - границы, которая разделяла слои относительно теплой "поверхностной" воды и холодной "глубинной". Эта граница была довольно резкая, что вносило в закон распространения звука под водой свои коррективы - термоклин преломлял звуковые волны, искажал их и даже полностью отражал, в результате чего подводная лодка, находящаяся ниже этой границы имела много шансов остаться совершенно незамеченной, даже если сверху её будет искать целая дивизия противолодочных кораблей... правда и дивизию лодка видеть не сможет.
   -Акустики?
   -Американец на нашей глубине, - доложили с поста.
   Это означало, что эффект термоклина в данный момент спасти крейсер не мог. Еще двадцать минут шли на этой глубине. В принципе крейсер мог опуститься еще глубже, его предельная глубина погружения составляла почти полкилометра, но это бы все равно не смогло изменить сложившееся положение. Американцы держались строго по корме, стараясь не выходить из слепой зоны. Командир посмотрел на старпома:
   -Придется пойти на крайние меры.
   Старпом кивнул. Головину стало интересно, какими могут быть крайние меры.
   -Боевая тревога! - объявил по громкоговорящей связи командир.
   Сигнал тревоги бросил моряков по местам согласно боевому расписанию. Со всех отсеков посыпались доклады о готовности.
   -Приготовить имитаторы акустических помех! - приказал командир. - Сейчас мы покажем Уиллису кто в Баренцевом море хозяин...
   Ракетоносец начал маневрировать - рыскать то вправо, то влево. Несколько раз поменяли глубину, внимательно наблюдая за действиями американцев. Когда встали на циркуляцию со всплытием, Васильев приказал выпустить акустический имитатор. "Анабар" издавал под водой точно такие же звуки, которые исходили от "Тайфуна", что должно было сбить с толку преследующую ракетоносец американскую подводную лодку. Но это было из области теории. Абсолютно точно воспроизвести звуки крейсера имитатор не мог. Оставалось надеяться на низкую квалификацию акустиков "Мемфиса" и на госпожу удачу. Имитатор вышел и несколько минут "Мемфис" доворачивал на него, но потом рыскнул и снова повернул к медленно и тихо уходящему вверх "Тайфуну". Американцы, видимо, шли на небольшую разницу в радиационном фоне и на кильватерный след, которые оставались после прохода крейсера. Васильев, никого не стесняясь, громко выругался. Имитатор "Анабар" стоил денег, и не малых. Но своего предназначения он не выполнил. Хоть и работал на всех необходимых диапазонах.
   Акустики доложили, что "Мемфис" стал повторять маневры "Тайфуна" - это говорило о том, что американцы очень плотно сели на хвост и никак не думали отворачивать. Для "Мемфиса" поймать русский ракетоносец было большой удачей, а сопровождать его в ходе боевого патрулирования - удача вдвойне. Для акустиков "Тайфуна" следить за "Мемфисом" было сложно - американцы находились в "глухой" кормовой зоне и приходилось постоянно маневрировать, подворачивать так, чтобы хоть на мгновение встать к американской лодке бортом и зафиксировать её местоположение. Выпускать буксируемую гидроакустическую антенну при таких крутых маневрах было опасно - ее просто-напросто можно было потерять...
   -Что, решил поиграть? - зло усмехнулся Васильев. - Сейчас поиграем, если не слабо...
   Максимальная скорость крейсера была ниже скорости "Мемфиса" и потому просто оторваться от противника Васильев не мог. Для этого требовалось применить специальные средства, большинство из которых в мирное время были запрещены к использованию в целях недопущения создания противником методов противодействия. А теми средствами, применение которых не было ограничено, провести отрыв, оказалось, было невозможно.
   Завершив циркуляцию и выпустив еще один имитатор, крейсер набрал глубину триста метров и сбавил до пяти узлов свой ход, в надежде, что американец, побоявшись столкновения, начнет уходить в сторону. Но у командора Уиллиса были крепкие нервы.
   Васильев посмотрел на своих офицеров, которые напряженно выполняли каждый свою задачу. Вдруг Стас подумал, что основное отличие подводного флота от остальных родов войск заключается в том, что все остальные войска, будь то танковые или мотострелковые, будь то десантники или морская пехота в процессе боевой подготовки сами себе имитируют вероятного противника. Это довольно просто и безопасно - разделил батальон на две части и пусть одна рота "воюет" против другой, якобы одна из рот это "свои", а другая - это "чужие". В подводном флоте роль "чужих" всегда играет реальный, настоящий противник. Вот он, красавец "Мемфис". Рядом. У него на борту и торпеды, и крылатые ракеты "томагавк" и экипаж, который враждебно настроен к экипажу русского атомохода. А от того и особое напряжение, которое царит в такие моменты на командных постах подводных атомоходов...
   Акустики сдавленными голосами доложили, что "Мемфис" сидит на хвосте на дистанции менее семи кабельтов.
   -Сейчас ударит в корму... - вырвалось у старпома.
   Находившиеся на центральном посту люди, напряженно и сосредоточено выполняли каждый свою задачу, лишь время от времени, поглядывая на командира. В данный момент решение командира определяло жизнь или смерть огромного экипажа, огромного атомного ракетоносца и двадцати ракет Р-39 огромной мощности, способных "стереть с карты" пол-Америки.
   Атомный подводный ракетный крейсер стратегического назначения является одной из самых дорогих и самых сложных технических конструкций, когда-либо строившихся людьми. Если кто-то по наивности считает, что космический корабль более сложен, он ошибается. Стихия, в которой находится крейсер, куда более враждебна человеку, нежели космос. И не надо думать, что если океан рядом, то он более безопасен. Отнюдь.
   Под водой крейсер испытывает чудовищные нагрузки, идет исключительно по картам, которые не всегда так точны, чтобы можно было им полностью доверять. В таких условиях жизнь экипажа и безопасность находящегося на борту оружия целиком и полностью зависят от надежности техники, от расчетов конструкторов, от умелых действий. И гибель крейсера это не только человеческая трагедия. Это еще и сильный удар по экономике государства. Наличие или отсутствие стратегического ракетоносца на боевом дежурстве в море, можно смело увязывать с силой политического авторитета государства.
   -Право руля... - бросил Васильев. - Рули на всплытие. Всплываем на двести метров.
   Атомоход приподнял нос - это чувствовалось буквально всем телом. Головин ухватился за специальный поручень. Он своими глазами видел, как в позапрошлом году в аварийном режиме всплывала с четырехсотметровой глубины многоцелевая атомная подводная лодка-истребитель К-267 "Дракон". Атомоход тогда буквально весь выскочил из воды с дифферентом на корму в сорок градусов, потом всей массой рухнул обратно в воду, поднимая тысячи тонн брызг. Это было грандиозно и красиво. Тяжелый крейсер стратегического назначения таких фокусов вытворять не мог, но при экстренном всплытии на ногах устоять все же было проблематично...
   "Мемфис" повторил маневр и приблизился до четырех кабельтов. Васильев сразу среагировал:
   -Приготовиться к торпедной атаке! Зарядить второй и четвертый аппараты!
   Старпом посмотрел на командира.
   Васильев выдержал взгляд:
   -Я готов пойти на крайние меры...
   -Командир, впереди кромка пакового льда! - доложили акустики.
   Командир крейсера посмотрел на своего старпома, потом перевел взгляд на Головина. С торпедного отсека доложили о готовности к стрельбе. Две самонаводящиеся торпеды находились в торпедных аппаратах. Приказ командира крейсера - и торпеды уничтожат любую подводную цель, независимо от того, какое противодействие будет пытаться оказать атакованный ими объект.
   -Может подавитель? - спросил старпом.
   Командир кивнул. Приказом по флоту регламентировалось использовать новую систему гидроакустического подавления только в самых крайних случаях. Командир уверенным голосом приказал:
   -Выключить гидроакустическую аппаратуру! Приготовить подавитель!
   Сейчас он не думал, сколько ему придется потратить моральных сил, чтобы доказать руководству Краснознаменного Северного флота об объективных причинах применения секретного подавителя. Сейчас он думал только об одном - как вывести вверенный ему ракетный крейсер в район боевого патрулирования и устранить угрозу уничтожения американскими противолодочными силами.
   -Подавитель к применению готов, - доложили из торпедного отсека.
   -Выпустить подавитель!
   Крейсер выпустил небольшую мину с временным замедлением. Акустики уже выключили аппаратуру, чтобы исключить самопоражение. Через несколько секунд за бортом прогремел взрыв подавителя, который на некоторое время должен был акустической волной вывести из строя гидроакустику, а электромагнитным импульсом - включенную незащищенную электронику американской лодки.
   -Включить аппаратуру! Доклады!
   -Командир, "Мемфис" отвернул влево и пошел в глубину! - доложили через тридцать секунд акустики.
   -Получилось, - с облегчением вздохнул Васильев. - Следить за американцем! Доклады - каждые пять минут!
   Через десять минут "Мемфис" отстал окончательно. Отрыв получился. Впереди были льды, под которыми правила гидроакустики привычные при открытой воде, не действовали. Подо льдами возможности обнаружения одной лодки другой практически сводились к нулю. Американские противолодочные силы не располагали средствами, способными обнаружить и уничтожить находящийся подо льдом тяжелый ракетный крейсер. И именно подо льдами ТК-205 должен был нести свое боевое дежурство в готовности в любой момент, по приказу сверху, дать свой всесокрушающий двадцатиракетный залп.
   К вечеру старпом доложил командиру, что крейсер вошел под сплошной арктический лед. С этого момента его обнаружение американскими противолодочными силами исключалось полностью...

Немає коментарів:

Дописати коментар