Среди задач ввода в боевой состав флота подводных лодок, принятых от промышленности и сколачивания соединения, Командующим флотом адмиралом А. Т. Чабаненко была поставлена задача создания основы базы подводных лодок в губе Сайда. В бухте Ягельная появились первые причалы, к которым в будущем стали швартоваться сначала дизельные, а потом и атомные подводные ракетоносцы, вошедшие в состав стратегических сил страны. В течение первых двух лет были построены два плавпричала и начато строительство стационарного, к причалам были построены подъездные пути, подведена пресная вода. Строились технические позиции по хранению и приготовлению спецоружия. На месте будущего города Гаджиево строились первые дома для семей подводников. Личный состав кораблей, штаб бригады и политотдел размещались еще на плавбазе и двух плавучих казармах. За два года лодки бригады были подготовлены к действиям в составе групп и завес.
В 1958 году 22-я бригада завоевала Приз Главнокомандующего Военно-морским флотом по торпедным стрельбам. Все три подводные лодки завесы успешно атаковали отряд боевых кораблей, поразив как главную цель, так и корабли охранения. Командирами лодок были Борис Анатольевич Ананиашвили, Сергей Николаевич Соловьёв и я.
А в это время на Северодвинском судостроительном заводе были заложены первые дизельные подводные лодки, вооруженные тремя баллистическими ракетами. В губе Оленья уже были две подводные лодки проекта 611АВ, имеющие по две пусковые шахты под ракеты Р-11фм.
В губу Оленья, в состав 140 отдельной бригады ракетных подводных лодок, командиром которой был капитан 1 ранга С. С. Хомчик, в 1959 году прибыли первые подводные лодки проекта 629 К-96, К- 72, К-79 и К-83 (сначала они именовались Б-92, Б-40, Б-41, Б-42 соответственно), имеющие ракетный комплекс Д-1 для использования ракет Р-11фм.
Командирами этих лодок были Радий Борисович Радушкевич, Николай Сергеевич Борисеев, Эмиль Николаевич Спиридонов и Геннадий Иванович Елсуков. Таким образом, появилась возможность формировать и готовить экипажи последующих строящихся подводных лодок непосредственно в соединении флота. В мае 1959 года я был назначен командиром дизельной ракетной подводной лодки Б-125, которая после спуска на воду получила название К-107. Формирование экипажа осушествлялось в губе Оленья. Прибывающие в экипаж офицеры оставили уже после первого знакомства благоприятное впечатление.
Капитан 3 ранга Василий Алексеевич Зыбин был заместителем командира по политчасти строящегося в Северодвинске крейсера «Молотовск», который еще на стапелях был «разрезан на иголки». Так этот человек с прекрасными душевными качествами и блестящим профессионализмом оказался в нашем экипаже.
Капитан-лейтенант Виктор Егорович Иванов проявил себя очень грамотным моряком и прекрасным организатором, о таком старшем помощнике можно было только мечтать. О всех остальных офицерах можно говорить только как о достойных и стремящихся быстрее освоиться в новых условиях и с новой техникой.
Командир БЧ-1 Сергей Евгеньевич Куликовский,
командир ЭНГ Алексей Иванович Гусев,
командир БЧ-2 Аркадий Моисеевич Подоксик,
командир группы управления БЧ-2 Игорь Николаевич Шустов,
командир БЧ-3 Владимир Николаевич Родный,
командир БЧ-4 — начальник РТС Константин Николаевич Соловьёв,
командир БЧ-5 Геннадий Михайлович Баландин,
командир группы движения Пётр Прокопьевич Вальчук,
врач Олег Иванович Бундюк.
Все они прибывали в разное время, но сразу без раскачки включались в свою работу. А вот комплектование экипажа старшинами и матросами проходило не без трудностей, часть прибывших матросов и старшин приходилось возвращать для замены.
Подготовка экипажа началась со знакомства с кораблём. Это была единственная тогда К-96, весь экипаж которой охотно знакомил своих коллег со своим заведованием и в целом с кораблём. На ближайшем же выходе лодки в море удалось узнать её мореходные качества и особенности управления. После лодки 613 проекта чувствовалась солидность большого корабля. Внешне палуба и ограждение мостика и ракетных шахт казались просторными. Как-то было непривычно не видеть, что делается на корме при швартовке, а все команды и доклады идут через матроса, который находится в выгородке за ограждением ракетных шахт. Впечатляла высота мостика и многое другое. Первоначальная подготовка проходила за изучением устройства корабля и заведований по заводским описаниям. Последующая отработка организации службы на корабле и практические действия на выходах в море для обеспечения заводских и государственных испытаний проводились на этой же К-96. При этом экипаж лодки параллельно отрабатывал свои задачи боевой подготовки и осуществлял опытовые ракетные стрельбы. Экипаж подводной лодки и её командир Радий Борисович Радушкевич были не менее нас заинтересованы в подготовке подшефного экипажа и очень охотно нам помогали. На пуски ракет, которые производились с этой подводной лодки, выходили как на стреляющем корабле, так и на катере связи офицеры штаба и строящихся лодок, чтобы посмотреть на этот волнующий момент со стороны. Не забудется один неудачный пуск ракеты, когда вместе с ракетой взлетел хвост кабелей пусковой установки, оказавшихся не закрепленными в шахте. Последствия могли оказаться крайне нежелательными поскольку ракета пошла в сторону Норвегии. Легко все вздохнули, когда служба ПВО доложила, что ракета упала в море, не причинив никому вреда.
В августе или сентябре 1959 года проводились большие совместные учения Северного и Балтийского флотов на акватории Северо-Восточной Атлантики и Северного Ледовитого океана. Мне участвовать в них довелось на лодках Балтийского флота. Бывший Командующий Подводными силами Северного флота адмирал Александр Евстафьевич Орёл, в это время Командующий Балтийским флотом, попросил с Северного флота в качестве посредников (или инструкторов) трёх командиров подводных лодок для выхода на лодках завесы. Вместе с двумя командирами из Полярного посчастливилось ещё раз побывать в Калининграде и полюбившейся Лиепае, откуда выходили лодки для действий в Норвежском море. В это время подготовкой экипажа занимался старший помощник Виктор Егорович Иванов. После сдачи первой и второй задачи, проведения множества хозяйственных работ по обустройству гарнизона Оленья в сентябре 1959 года экипаж прибыл в состав 339 отдельной бригады строящихся подводных лодок БелВМБ, в город Северодвинск.
Принципиально подготовка экипажа ничем не отличалась от подготовки экипажей на судостроительных заводах в Ленинграде и Сормово, через которые прошел на средних подводных лодках. То же изучение устройства корабля на натуре, по документам и на материальной части конкретной техники, отличающейся от К-96. Материальную часть ракетного и части навигационного комплекса надо было осваивать заново. На нашей лодке был ракетный комплекс Д-2 с использованием ракет Р-13.
50-й цех был в то время самым большим цехом, где строилось несколько подводных лодок. Самыми первыми у выхода в док-камеру стояли борт о борт дизельная К-107 и атомная К-19, с тем же ракетным комплексом Д-2, они и вышли первыми из цеха в один и тот же день, 8 апреля 1960 года. По-разному сложились судьбы этих соседок… Что-то не так пошло еще со стапелей. Во время оклеивания корпуса резиной призошло возгорание на К-19. Пожар был ликвидирован быстро, так что утром с приходом экипажей в цех не осталось и следа от произошедшего. При заполнении док-камеры потребовалась перебалластировка из-за появления статического крена и т. д. Близкими соседками эти лодки будут и тогда, когда после аварии на реакторе в 1961 году, с К-19 придется в бухте Андреева перегружать ракеты на К-107.
Зимой в начале 1960 года в Ленинграде, в Академии судостроения и вооружения имени Крылова, были организованы курсы по изучению теории ракетного оружия как баллистических, так и крылатых ракет. Занятия проводили преподаватели академии. Среди слушателей курсов были и недавние выпускники этой академии, и не учившиеся в ней.
С Северного флота были, например, начальник 4 управления Виктор Иванович Поршнев и его заместитель Юрий Иванович Самарин, Заместитель командира 140 обпл Виктор Васильевич Горонцов, командиры строящихся лодок 629 проекта Василий Андреевич Евдокимов и я, командиры лодок 658 и 651 проекта, флагманские ракетчики будущих 12 эскадры и 1-й флотилии. Помню, что с Тихоокеанского флота был начальник 4 управления Соловьёв и командир лодки Виктор Дыгало. Вскоре после моего возвращения на корабле начались швартовные, а в начале мая заводские ходовые испытания. На государственных испытаниях, как головной лодке года с ракетны комплексом Д-2, К-107 выпала возможность выполнить пуск ракет из всех трёх пусковых установок. Пуск ракет был с позиции в Белом море по боевому полю Чижа. Интервал между пусками один час. Результаты были хорошие. Радовало то, что вся материальная часть ракетного комплекса проверена в деле и личный состав почувствовал уверенность в себе.
В августе 1960 года подводная лодка К-107 вошла в состав 140 обпл с базированием в губе Оленья. В этом же году в состав бригады прибыли подводные лодки К-88 и К-102, командирами кроторых были Василй Андреевич Евдокимов и Геннадий Иванович Каймак. Обустройство экипажа и отработка задач боевой подготовки шли по заведённому порядку.
Подготовкой и контролем за подготовкой командиров лодок в основном занимался лично комбриг Сергей Степанович Хомчик. Это был прекрасный моряк, энергичный, требовательный и грамотный начальник. Воспитанный на старых традициях русских подводников, он отлично изучил устройство корабля, что было делом чести подводника, и порой ставил командиров своими вопросами в неловкое положение. С другой стороны комбриг был прекрасным хозяйственником. Прознав, что где-то на Рыбачьем недалеко от берега есть сборно-щитовая бесхозная, оставленная после войны казарма, комбриг быстро организовал её демонтаж и перевозку. Так в Оленьей появился матросский клуб. Когда об этом узнал командующий флотом адмирал Чабаненко, то он, якобы сказал, что не удивится, если через пять лет Хомчик в Оленьей пустит трамвай. В центре гарнизона было расположено небольшое озеро, но не было площадки для стадиона. Озерко и его болотистые берега были распределены между экипажами подводных лодок.
У каждого участка красовалась установленная на колышке фанерная доска с фамилией командира. Остряки тут же назвали этот объект кладбищем командиров. В выходные дни в вечернее время носили камни и за определенную мзду заворачивали самосвалы строителей со щебёнкой на свой участок. Так родился стадион.
Пуски ракет как по плану боевой подготовки, так и опытовые отстрелы партий ракет и головных частей производились довольно часто. Мне иногда удавалось перехватить опытовые стрельбы. Таким образом поддерживать высокий уровень подготовки ракетчиков, штурманов и всего экипажа.
Запомнилась одна групповая стрельба ракетами, которой руководил С. С. Хомчик. Три подводные лодки пускали по одной ракете с разных огневых позиций с интервалом между пусками 30 минут. Стрельба запомнилась тем, что после объявленной руководителем готовности 4 часа, командир БЧ-2 доложил, что обнаружена неисправность в системе «Доломит» и заверил, что неисправность можно устранить своми силами, если я разрешу вскрыть прибор без представителя промышленности.
Разрешение было дано, но одновременно подготовились к стрельбе по данным расчётной группы резервным способом.
Успели-таки всё сделать! После получения положительного результата пуска авторитет Аркадия Моисеевича Подоксика ещё больше вырос.
Прошло уже много лет, более сорока. В памяти возникают фамилии и лица первых командиров подводных лодок 629 проекта, входящих в состав 16 и 18 дивизии подводных лодок Северного флота. Вот они:
K- 96 - Радушкевич Радий Борисович,
K- 107- Караваев Борис Александрович,
К- 36 — Шейченко Анатолий Андреевич,
К- 61 — Матвеевский Олег Александрович,
К- 72 — Борисеев Николай Сергеевич,
К- 79 — Спиридонов Эмиль Николаевич,
К- 83 — Елсуков Геннадий Иванович,
К- 88 — Евдокимов Василий Андреевич,
К- 91 — Антонов Владимир Александрович,
К- 93 — Околелов Василий Павлович,
К-102 — Каймак Геннадий Иванович,
К-110 — Шпунтов Вольдемар Фёдорович,
К-113 — Скороходов Виктор Георгиевич,
К-118 — Курдин Кирилл Борисович,
К-142 — Бочкин Сергей Иванович,
К-153 — Патров Валерий Николаевич, а потом Лебедько Владимир Георгиевич.
По разному сложились служба и судьба каждого из них.
Пройдя службу на подводных лодках 629 проекта, Анатолий Михайлович Косов был командующим Балтийским флотом, а потом заместителем Главкома ВМФ. Эмиль Николаевич Спиридонов был командующим Тихоокеанским флотом. Некоторые из этих товарищей стали адмиралами и занимали высокие командные и штабные должности, преподавали в военно-морской академии и училищах. Почти все они уже ушли из жизни, внеся свой вклад в строительство могучего флота нашей страны и оставив добрую память о себе. Специфика службы подводников располагала к близкому общению моряков с разных кораблей. В то время, когда лодки не выходят в море, подводники живут на берегу, оставляя на корабле только дежурную службу. Для матросов и старшин жильём была казарма, как правило, одно большое помещение, называемое кубриком. Офицеры и старшины свехсрочной службы, имеющие семьи, получали квартиры (когда подходила очередь) в своём гарнизоне или снимали жильё где-то, включая Ленинград и другие города Союза. Холостые офицеры и сверхсрочники жили в рабочих комнатах, в тех же казармах. Поэтому и на корабле и в базе, как в деревне, вся жизнь проходила у всех на виду. Летом семьи после окончания учебного года разъезжались в теплые края, на кораблях проходила интенсивная боевая подготовка, связанная с выходами в море и с якорными стоянками в бухтах или на рейдах, расположенных ближе к полигонам боевой подготовки. Такими были бухты Эйна и Титовка, рейды Могильный, Териберка и Порчниха. А на учениях по рассредоточению использовались так же губы Волоковая и Тюва в Кольском заливе. Офицеры оставшихся в базе лодок занимались в учебных кабинетах Оленьей, Полярного, Ягельной, а по уклонению от кораблей пло так же в базе пограничников в Кувшинской салме. Когда я был начальником штаба 18 дивизии, легко договорился о взаимодействии в этом вопросе с комбригом пограничников, моим однокашником по училищу Николаем Степановичем Лукашенко. Далеко ходить было не надо, это были ближайшие наши соседи. Пограничники с радостью приняли предложение потренироваться с настоящими подводниками, а не изображать противника самим.
В выходные дни и в вечернее время офицеры группировались по интересам. Так у командиров была своя компания, у других офицеров — свои. С появлением грибов были выходы в ближние окрестности баз, благо полярный день позволял не замечать времени до поздней поры. Конечно, далеко не всегда была такая идиллия в проведении ниспосланного времени отдыха.
Кроме рыбалки на озёрах и в море, а также «тихой охоты» за грибами находились и другие виды, как сейчас говорят, расслабления. Естественно, мы знали сильные и слабые стороны друг друга и в деле и на отдыхе. Дружеские советы и предложения по разным вопросам отвергать не торопились. Но здоровый дух соперничства существовал.
Командование и политотдел бригады принимали активное участие в боевой и политической подготовке экипажей каждой подводной лодки. Штаб бригады тогда возглавлял Михаил Григорьевич Илюхин. Флагманские специалисты бригады прекрасно знали своё дело и потом некоторые из них стали флагманскими специалистами будущей 12-й эскадры и 3-й флотилии, как Михаил Петрович Лузин, Иван Васильевич Горкунов и Эрлен Фомич Зенкевич. Начальником политотдела был Дмитрий Васильевич Шумейко. Насколько непросто было справляться с обустройством и подготовкой кораблей бригады можно судить по тому, что из одной бригады будет образовано две дивизии.
Во второй половине 1961 года началось формирование 12-й эскадры подводных лодок, в состав которой вошли подводные лодки 140 обпл и образовали основу 16-й и 18-й дивизий. Подводная лодка К-107 вошла в состав 18-й дивизии с дислокацией в губе Сайда, бухте Ягельная. Командиром дивизии был назначен Иван Лазаревич Пархомюк, начальником штаба Вячеслав Дмитриевич Золотухин, заместителем командира Эмиль Николаевич Спиридонов, заместителем по политчасти Николай Иванович Девятериков, заместителем по электромеханической части Лев Моисеевич Кузнецов.
Окончательно в состав дивизии вошли подводные лодки:
К-36 (командир Анатолий Андреевич Шейченко),
К-61 (Олег Александрович Матвеевский),
К-91 (Лев Николаевич Шабалин),
К-93 (Василий Павлович Околелов),
К-107 (Борис Александрович Караваев),
К-110 (Вольдемар Фёдорович Шпунтов),
К-113 (Николай Дмитриевич Попов),
К-118 (Геннадий Дмитриевич Кириллов),
К-153 (Владимир Георгиевич Лебедько).
Все эти лодки имели ракетный комплекс Д-2.
В последующие годы, почти все, совершив выходы на боевую службу к побережью США, будут переоборудоваться под другие ракетные комплексы, как и числящиеся по первоначальному замыслу лодки переходного периода. Входя в состав сил стратегического назначения, в несении боевой службы в океане они заменяли атомные ракетоносцы, которых тогда не хватало. Для того, чтобы соответствовать этому назначению, необходимо было подходить на дистанцию близкую для поражения потенциальных целей в зависимости от дальности полёта ракет. С ракетами Р-13 надо было подходить ближе, с ракетами Р-21 — почти вдвое дальше.
После выхода в Атлантику в 1963 году подводной лодки К-107, на всех подводных лодках этого проекта были ликвидированы все слабые стороны в конструкции и лодки возвращались с боевой службы практически исправными. Но поддерживать цикл, когда одна лодка находится в районе боевой службы, другая на возвращении в базу с боевой службы, третья — на переходе в район боевой службы, четвертая — на ремонте после похода, пятая на подготовке к выходу и т. д. не удавалось. По разным причинам, в том числе и из-за ухода лодок на переоборудование под другие комплексы. Ставку на лодки 629 проекта делать было нельзя, поэтому надо честно признать, что эти лодки включались тогда, когда приведенный выше цикл несения боевой службы атомными ракетоносцами требовалось поддержать. Не берусь судить, в чем причина: то ли умелые действия командиров дизельных ракетоносцев, то ли нежелание сил пло НАТО проводить слежение за нашими лодками кораблями и авиацией, но близкого соприкосновения с противолодочными силами вероятного супостата не было.
А вот на подводной лодке К-88, которой командовал Сергей Степанович Стёпочкин, а я был старшим на борту, как начальник штаба 16 дивизии, при возвращении с боевой службы в центральной части Атлантики пришлось пережить тревожные минуты. В дневное время лодка шла на глубине 100 метров. Акустик доложил о шуме винтов атомной подводной лодки по правому борту, и почти сразу же об удаляющейся лодке по левому борту. Лодка закачалась, и мы слышали шум винтов и без акустика. Осознание опасности пришло не сразу.
Поскольку каждый выход в море дизельной подводной лодки был значительно дешевле и проще в его подготовке, то мы имели преимущество перед атомщиками в выполнении отстрелов партий ракет и их головных частей. Честь пуска ракеты с ядерным зарядом выпала также на лодку 629 проекта К-102, которой командовал Геннадий Иванович Каймак. На одном из испытаний приборов головной части на К-107 в море выходил начальник 6-го Управления генерал-лейтенант авиации Лемешко, бывший командующий ВВС Тихоокеанского флота, под началом которого я служил в качестве авиамеханика во время войны. Интересен был разговор во время вынужденной якорной стоянки из-за тумана после случайно оброненной фразы о дальневосточной погоде! И всегда возможность выполнить лишнюю стрельбу не хотелось упускать. Видимо, вспомнив о пуске трех ракет еще на государственных испытаниях, К-107 выпала честь выполнить ракетную стрельбу по трем целям, с разносом по направлению около 120 градусов по боевым полям Новая Земля, Халмер-Ю и Чижа с интервалом между пусками 3 минуты. Огневая позиция необорудованная в районе острова Колгуев. Интересно, что вторая и третья ракета отклонялись вправо от предыдущей на равную величину при очередности поражения целей по часовой стрелке на постоянном боевом курсе. Но в целом все пуски были успешными.
С лодками 629 проекта, как предназначенными изначально для испытаний и освоения новой техники, проводилось много других экспериментов, например, по управляемости в подводном положении при заклинивании рулей, с максимально переложенными на погружение рулями после срочного погружения, плавание подо льдом, испытание отдельных приборов навигационного и ракетного комплексов и т. д.
После возвращения из первого автономного плавания в экваториальную Атлантику вскоре я был назначен начальником штаба 18 дивизии вместо Вячеслава Дмитриевича Золотухина. Речь здесь не о моём карьерном росте. Через два-три дня после моего вступления в должность, дивизию, как заполярным снежным зарядом, накрыла инспекция Министра Обороны во главе с Маршалом Советского Союза Москаленко.
Мне, как единственному представителю командования дивизии, офицером инспекции в присутствии заместителя начальника штаба эскадры был вручен пакет с приказанием о переводе соединения в полную боевую готовность. Вряд ли тогда кто-то (включая инспекцию) понимал, что это такое. Вручение произошло в середине рабочего дня, и в документе было оговорено, что по гарнизону боевую тревогу не объявлять. В это время командир дивизии Иван Лазаревич Пархомюк и заместитель Николай Сергеевич Борисеев, а с ними и флагманские специалисты находились в море на приеме задач на лодках.
Личный состав оставшихся в базе лодок занимался по своим планам, в том числе пополнял запасы, занимался в учебных кабинетах и «выбивал» что-то в тыловых органах флота и т. д. Как хорошо, когда сбор личного состава производится ночью: разослал оповестителей и все собрались! Надо было хорошо знать специфику организации и управления флота, чтобы правильно адресовать такую вводную. Дивизия свою часть перевода сделала, а штаб эскадры всё ещё потирал руки и подбадривал: «Давай, давай, ребята!» Вскоре и они поняли, что это «давай, давай!» в большей степени относится и к ним, и к органам, и службам флота. Удовлетворение наших заявок на приготовление и подачу оружия на корабли в компетенцию дивизии не входит, как и укомплектование личным составом и пополнение всех видов запасов и ещё многое другое. Видимо,данная инспекторская проверка научила всех. Ещё две последующие инспекторские проверки за мою службу в 12 эскадре и 3 флотилии были «правильными»!
В 1968 году после окончания Академических курсов по запросу командира 16-й дивизии Анатолия Михайловича Косова, моя служба продолжалась в качестве начальника штаба этой дивизии. За время службы в 18-й и 16-й дивизиях к нашему общему счастью никаких катастрофических ситуаций с подводными лодками 629 проекта не возникало. Флот продолжал развиваться, строились новые атомные подводные лодки, том числе ракетоносцы, создавались новые пункты базирования и новые объединения и соединения кораблей, продолжалось несение боевой службы. Дизельные ракетные подводные лодки по-прежнему занимали свою нишу в несении боевой службы.
После переоборудования под ракетный комплекс Д-4 можно было подходить не так близко к вероятным объектам поражения, но немногим. Форсирование противолодочных рубежей оставалось прежним. Последние годы перед моим переводом в штаб флота были годами подготовки и несения боевой службы, где в качестве старшего на борту, с выходящими в первый раз командирами лодок, посчастливилось выходить не менее двух раз в год. Без иронии и ёрничества я употребил слово «посчастливилось». Каждый раз после возвращения в базу я испытывал чувство удовлетворения от того, что появился ещё один командир и экипаж, на которых можно положиться при выполнении боевых задач. Вся штабная нагрузка ложилась в это время на заместителя Вячеслава Михайловича Чарухина,с чем он справлялся успешно, а мне больше приходилось заниматься непосредственной подготовкой экипажей лодок.
Будучи начальником штаба 18-й и 16-й дивизий, я почти ничего не сказал об офицерах штаба. К службе штабной, может быть, ещё удастся вернуться. Сейчас же скажу, что штабы представляли спаянный коллектив мастеров своего дела.
Вот они, офицеры обеих дивизий: штурманы Пархоменко С. В., Владимиров В. В., Брагин А. И., Богомазов К. Я., ракетчики Черемисин Е. П., Титов Г. И., Юрченко А. В., Архипов В. Н., минёры Чуфистов А. М., Ерин Н., связисты Панкратов Ю. Н., Кириллов Ю. М., Учитель М. Л., специалисты РТС Устинов В. Ф., Овсянников, химики Кузнецов Р. Н., Демидов Е., инженер-механики Кузнецов Л. М., Печенкин А. М., Журавлёв В. И., Баландин Г. М., врачи Каратаев Е. С., Самусевич Л. Г., Семёнов, специалисты СПС Елизаров Д. И., Шаров Е. Н., помощники начальника Калаханов К. К., Каковкин С. Н. К сожалению, вспомнить всех не удалось…
Подводные лодки 629 проекта явились хорошей базой для развития новой техники и оружия, кузницей кадров в подготовке командиров ракетоносцев и в целом настоящих моряков. Можно смело сказать, что дорогу атомным подводным ракетоносцам проложили всё-таки дизельные ракетоносцы всех проектов!
Всё начиналось «с дизелей»!
Пермь,апрель 2003 года
Немає коментарів:
Дописати коментар