Февраль 1972 г. - атомная подводная лодка "К-19" под командованием капитана 2 ранга Виктора Павловича Кулибабы возвращалась с боевого патрулирования в Северной Атлантике. Старшим на борту был начальник штаба соединения капитан 1 ранга Виктор Михайлович Нечаев. До прибытия в базу оставалось несколько дней.
24 февраля в 10.23., когда на вахте стояла 3-я боевая смена, в отсеках раздался сигнал аварийной тревоги. "Пожар в девятом отсеке", - прокричал "Каштан". Впоследствии выяснится, что вахтенный 9-го отсека, обнаружив горящий электроприбор для дожига угарного газа, побежал будить главстаршину Александра Васильева, вместо того, чтобы начать его тушение. Время для ликвидации очага возгорания было упущено - после разрыва арматуры системы ВВД (воздуха высокого давления) пожар стал объемным. Главный старшина А.П. Васильев, успевший дать команду вахтенному поднимать отдыхавших и отважно бросившийся в пекло со шлангом воздушно-пенного пожаротушения, первым погиб в огне.Он мог первым покинуть отсек и остаться в живых на радость родным и близким, но он сделал другой - героический - выбор. Александр Васильев погиб, спасая товарищей. Всмотритесь в его лицо. Он спас товарищей.
Индивидуальные дыхательные аппараты (ИДА) многих моряков, отдыхавших в 9-м, хранились на боевых постах в других отсеках, поэтому ЦП (центральный пост) приказал принять в восьмой отсек личный состав девятого. Когда отдраили переборочную дверь, в отсек ворвались перемешиваемые воздухом высокого давления клубы ядовитого дыма, через систему вентиляции левого борта огонь проник к пульту управления главной энергетической установки (ГЭУ), находящемуся в этом же отсеке.
Кулибаба приказал личному составу, не занятому на боевых постах, покинуть кормовые отсеки.
Лодка всплывала не в аварийном режиме. Электрики (командир электротехнического дивизиона капитан 3 ранга Л.Г. Цыганков), обеспечивающие работу энергетической установки и не включившиеся в ИДА, гибли на своих боевых постах. Командир дивизиона движения капитан-лейтенант Виктор Милованов, включившись в аппараты вместе со старшим лейтенантом Сергеем Ярчуком, приступил к заглушке реакторов в дыму, заполнившем тесное помещение пульта. Неожиданно начавший задыхаться Ярчук сорвал маску. Милованову пришлось управлять обоими реакторами. Оказать помощи гибнущему рядом товарищу он не мог.
Убедившись, что реакторы заглушены, Милованов покинул пульт и, выйдя в седьмой отсек, потерял сознание. Кто-то из турбинистов доставил его в центральный.
Кормовые отсеки были загазованы. В седьмом - турбинном отсеке погибли командир турбинной группы вышедший в свой первый поход лейтенант В.В. Хрычиков, мичман А.И. Новичков и старшина 2 статьи К.П. Марач.
Лодка всплыла и передала сообщение об аварии.
Наверху бушевал девятибалльный шторм. Через захлопки подачи воздуха к дизелям, которые обессиленный личный состав 5-го отсека, готовивший дизеля к пуску для выработки необходимой электроэнергии, не сумел полностью закрыть, в отсек залилось огромное количество воды. Кроме того, в 9-й отсек также попало немало забортной воды, когда для предотвращения распространения огня на некоторое время из центрального открывали клапан затопления отсека.
Были выведены из строя дизель-генераторы, вентиляторы общесудовой системы вентиляции и аппаратура дистанционного управления механизмами реакторного отсека. Лодка имела незначительный дифферент на корму и крен на правый борт.
А в ограждении рубки пытались под руководством начмеда М. Пискунова "раздышать" отравленных угарным газом - их было много...и шторм 9 баллов!
Отправленный на разведку в корму капитан-лейтенант В.Н. Заварин в сплошном дыму и жару, минуя отсек за отсеком, добрался до обжигающей руки переборки девятого. Двигаться дальше возможности не было.
А в десятом отсеке, отрезанном от остальной лодки продолжающимся пожаром, находились под командованием капитан-лейтенанта Б.А. Полякова 12 моряков, связь с которыми некоторое время поддерживалась по аварийному телефону из первого отсека.
Десятый отсек на всех лодках первого поколения - жилой, здесь же - два торпедных аппарата и запас торпед. На 658 проекте кормовой люк - в девятом отсеке.
То, что среди дюжины моряков оказался именно Борис Поляков, во многом и сохранило их жизни. На тот момент никаким командиром 10-го отсека он не был, а был первым управленцем и настоящим моряком: имел опыт неоднократных боевых служб и хорошо знал устройство лодки.
Поскольку злоключения "Хиросимы" были неотъемлемой частью флотского фольклора, то и о Полякове приходилось слышать следующее: после того, как спасательная операция была завершена, члены экипажа тщательно и многократно допрошены и было принято решение награждать, капитан-лейтенанта Полякова решили представить к званию Героя. В родное училище был послан запрос о соответствии морально-политических качеств соискателя высокой награде. А родное училище (в лице своих доблестных руководителей), на всякий случай, дало столь "уклончивую" характеристику своему питомцу, что "Звезда не нашла своего Героя", а подводнику был вручен орден "Боевого Красного Знамени" (безусловно, высокая и уважаемая награда).
Такая вот версия.
На самом деле училище было не при чем - вся "возня" заглохла на уровне Отдела кадров флота. Потом была служба в сверхсекретном отряде акванавтов, и опять - представление "на Героя"... И опять не случилось: к имеющемуся ордену Красного Знамени прибавились две "Звезды Шерифа".
Сегодня капитан 1 ранга в отставке Борис Александрович Поляков живет в Гатчине. Он оставил письменные воспоминания о тех тяжелейших 23-х днях и ночах проведенных в борьбе за жизнь в полной темноте загазованного 10-го отсека "Хиросимы".
Сразу по получению командованием Северного флота сообщения об аварии в район был послан легкий крейсер "Александр Невский" с резервным экипажем для лодки и походным штабом для руководства спасательной операцией во главе с вице-адмиралом Л.Г. Гаркушей. Спасатель "СС-44", сопровождавший крейсер, еще в Кольском заливе был выброшен штормом на камни. Крейсер, несмотря на множество повреждений, нанесенных стихией, прибыл в точку аварии. Позднее спасательную операцию возглавил первый заместитель главкома ВМФ адмирал В.А. Касатонов.
Первое советское судно (сухогруз "Ангарлес") подошло через двое суток, спущенный с его борта спасательный катер попытался подойти к лодке, чтобы передать на нее буксирный конец, но в условиях продолжающегося шторма этого сделать не удалось.
Еще до прибытия "Александра Невского" моряки с "К-19", исключая членов аварийной партии, были эвакуированы на БПК "Вице-адмирал Дрозд" его корабельным вертолетом и ("мокрым способом") - на спасательный буксир "СБ-38".
Чтобы начать вентилировать лодку на нее надо было подать электричество со "спасателя", штормовавшего рядом, однако, погода не позволяла это выполнить в полном объеме (существовала опасность повреждения ЦГБ, после которого лодка бы неминуемо затонула): концы питания с буксира заводились на электрощит субмарины, но обрывались штормом.
Эти нелегкие подключения, во время которых все-таки удалось последовательно провентилировать отсеки буксируемой в базу лодки, продолжались в течение трех недель.
В спасательной операции принимало участие большое количество кораблей и судов ВМФ. В финальной части операции на помощь одновальному трудяге "СБ-38" пришли спасатели "Тобол", "Экватор", "Геркулес". Из Черного моря прибыл вертолетоносец "Ленинград".
18 марта руководителем спасательной операции было принято решение о выводе моряков из 10-го отсека".
Еще одно редкое свидетельство: в 1975 году в госпитале Полярного мне случилось разговориться с рентгенологом, над нагрудным карманом тужурки которого краснела одна единственная колодка - ордена Красной Звезды (что встречалось тогда, до Афгана, нечасто, тем более у младшего офицера медицинской службы). На мой вопрос, за что орден, капитан ответил, что "во время буксировки "Хиросимы" его - старшего лейтенанта - врача какой-то береговой части - высадили вертолетом на борт субмарины и поставили задачу до прохода аварийной партии растащить по сторонам верхней палубы выгоревших отсеков тела погибших, после чего включили в изолирующий дыхательный аппарат, и он через кормовой люк спустился в прочный корпус атомохода".
Звали его Олег Молчанов.
Пленников 10-го отсека в изолирующих аппаратах и с завязанными глазами аварийная партия вывела в центральный (3-й отсек), а оттуда вертолетами их переправили в лазарет плавбазы подводных лодок "Магомед Гаджиев", также прибывшей в район спасательной операции.
Лишь 4-го апреля "К-19" была прибуксирована в базу.
Почти за месяц до этого - 8 марта 1972 года - в соответствии с военно-морским ритуалом лейтенанта Вячеслава Хрычикова и старшину 2 статьи Казимира Марача похоронили в море с борта БПК "Вице-адмирал Дрозд" в точке с координатами 59 град 29 мин с.ш. и 28 гр 54 мин з.д.
Остальные погибшие, извлеченные в базе из отсеков "Хиросимы", за исключением капитана 3 ранга Л.Г. Цыганкова (чье тело отправили в Севастополь), со словами "Родина вас не забудет!" были похоронены в губе Кислая на окраине города Полярный. Командование флота позднее удовлетворило просьбу родителей главстаршины Васильева, и он был перезахоронен у себя на родине - в селе Глубоком, Опочецкого района, Псковской области.
А флотский фольклор пополнился самой известной среди подводников бесхитростной песней, последние строки которой могли бы быть эпитафией главному старшине Александру Петровичу Васильеву:
"Наш ракетный подводный наш атомный флот
Отдает честь погибшим героям!"
Источник.
Немає коментарів:
Дописати коментар