Воспоминания командира К-123. Контp-адмиpал А.С.Богатыpев. Часть 1.

Вскормлённые с копья

17.07.2012 10:11:14

В декабре 1977 г., после завершения заводских и государственных испытаний в Белом море, в основной пункт базирования прибыла головная АПЛ К-123 пр.705К, и экипаж начал отработку курсовых задач боевой подготовки для ввода в состав сил постоянной готовности Северного флота.

http://flot.com/blog/historyofNVMU/vospominaniya-komandira-k123-kontpadmipal-asbogatypev-chast-1.php 




К тому времени головная АПЛ пр.705, К-64 постройки ленинградского ССЗ "Судомех", переведенная в разряд опытных, была выведена из опытной эксплуатации в конце 1972 г. и прекратила свое существование.

С этого момента началась подводная эпопея кораблей пр.705 (705К), значение которой, на мой взгляд, не понято многими конструкторами, судостроителями и военно-морскими специалистами до сих пор.
Мечты, которые казались фантазией в конце 1950-х гг., в конце 1960-х стали конкретной явью, о которой подводное кораблестроение западных стран даже не мечтало.
О проектировании и строительстве АПЛ пр.705 (705К) хотя и неполно, но все же уже рассказано ("Тайфун", 3/1997). Но работа в море наших "автоматов", по жаргонной терминологии моряков-подводников, пока оставалась только в устном "подводницком" фольклоре. Это первая попытка рассказать о том, какую "жар-птицу" мы держали в своих руках.
В различных журнальных публикациях уже сказано, что появление АПЛ с ЖМТ в СССР застало врасплох руководство ВМС США, заставив его пересмотреть некоторые противолодочные программы. Добавлю только, что по приказанию командующего СФ в интервью американскому журналисту (не помню, какого журнала) в 1991 г. (может, в 1992 г.) о ПЛ мне, уже служившему в другом объединении, был задан один из последних вопросов:
— Ну, а Вы какой ПЛ командовали — по нашей терминологии?
— "Альфа", — отвечаю.
Журналист, как я понял, хорошо знакомый с американскими подводниками, даже привстал с места.
— Вы — командир "Альфы"!?
— Да, в прошлом.
— Непросто было работать с Вами в море, говорили наши подводники...



Alfa K-123

И это было высокой оценкой командирам, офицерам, мичманам, матросам нашего соединения.
Не зря конструкторские и заводские недостатки наших лодок мы компенсировали тактикой действий, организационно-техническими мероприятиями и мастерством экипажей.
Хотя в тактике действий и мастерстве у нас тоже хватало недостатков и ошибок, особенно на первоначальном этапе освоения. Но буду говорить только о преимуществах "автомата" перед любыми другими ПЛ.
Применение титановых сплавов, ЯЭУ с ЖМТ. более высокой частоты переменного тока основной силовой сети привело к значительному уменьшению веса электрооборудования и механизмов и, в целом, водоизмещения ПЛ.
Принятые обводы ПЛ намного улучшили гидродинамические качества, что позволило при небольшом водоизмещении и при мощной ГЭУ достичь такой скорости под водой, которую не имеет до сих пор ни один корабль мира, кроме нашей уникальной АПЛ пр.661.
С эстетической точки зрения, это была самая красивая ПЛ. Каплеобразной формы, с рубкой лимузинного типа, с убирающимися внутрь устройствами верхней палубы, закрывающимися отверстиями и шпигатами, она была сразу узнаваема по внешнему виду среди, в общем-то, однообразных многоцелевых АПЛ.
Обводы корпуса, разрезные баллеры рулей позволяли ПЛ разворачиваться практически на пятке и с большой скоростью циркуляции при малой перекладке вертикального руля. При активном слежении АПЛ друг за другом это было весьма ценное преимущество. Оно не позволяло другим лодкам зайти в кормовые курсовые углы ("мне в корму", как говорят командиры), т.е. в зону "тени", где лодку не услышишь и откуда можешь получить скрытный торпедный удар.



ПЛА «К-123» пр.705-К в базе. КСФ

И это подтверждено практикой слежения не только за нашими ПЛ на противолодочных учениях, но и при выполнении задач боевой службы в море.
В начале 1980-х гг. при обнаружении многоцелевой АПЛ ОВМС НАТО, когда ее командир понял, что за ним уже около часа ведется слежение, он начал активно маневрировать, чтобы занять позицию в нашем кормовом секторе. Мы, постоянно поддерживая контакт, не дали ему выполнить этот маневр.
В результате получилось движение двух ПЛ по кругу в течение почти 22 часов с периодическими постановками иностранной ПЛ на стабилизатор глубины без хода, да иногда и нашей — "для отдыха". Но в основном мы ходили "по кругу", держа противника в центре. Командир иностранной субмарины понял, что из круга ему не вырваться, поскольку его радиус был небольшой и существовала реальная опасность столкновения.
Я тоже рисковал, но был уверен в маневренных возможностях своей АПЛ и мастерстве экипажа. Риск подтверждался теоретическими расчетами и практикой действий. Если бы иностранная ПЛ пошла на меня (худший вариант), то при максимальной перекладке руля в обратную сторону и увеличении хода даже до полного (можно было дать самый полный) я бы расходился безопасно.
Но "иностранец" об этом не знал (наверное, считая, что у русских "поехала крыша" ) и поэтому терпеливо ждал, когда мы прекратим эти "безобразия". В конечном итоге я получил приказание с берегового КП прекратить слежение, и мы мирно разошлись.
По тем временам это было редкое явление — может быть, мы даже впервые прекратили следить по приказанию. К сожалению, в те годы я не уточнил этот факт.
Оглядываясь на прошлые годы, как-то задал себе вопрос: а стоило ли так рисковать? Ведь если бы они пошли на рискованный маневр, а я не смог развить большой ход (отказ матчасти. ошибочные действия личного состава и т.п.), чем бы все кончилось? Да и на разборе моих действий на берегу об этом спрашивали... И ответил сам себе, как тогда на разборе — да, стоило!
Экипаж был отработанный, в свою технику верил, а бесценный практический опыт в бою только помогает. Моя задача была — следить, а "командир корабля должен управлять кораблем смело, энергично и решительно, без боязни ответственности за рискованный маневр, диктуемый обстановкой". Так гласит Корабельный устав ВМФ.



О скоростных возможностях наших АПЛ пр.705 (705К) можно говорить часами. И дело тут не только в величине самой высокой скорости. Помимо этого, скорость АПЛ набиралась до самой полной в течение примерно одной минуты! Иными словами, ход АПЛ был сопоставим с ходом торпеды. А что это значит?
Допустим — худший вариант — за нами осуществляется скрытное слежение ПЛ противника, т.е. мы не знаем, что находимся "на крючке". Известно, что в те годы шумность наших АПЛ вообще и, в частности, нашей, отличалась от таковой у американских в худшую сторону, а значит, и дальность обнаружения у них была больше, чем у нас, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Приходилось разрабатывать и отрабатывать различные тактические приемы, чтобы как-то свести на нет это их преимущество (и эти приемы существовали не только на бумаге, но и в голове каждого командира — про запас).
Однажды во время боевой службы за обедом в кают-кампаний слышу рассуждения молодых офицеров о том, как нам плохо в этих условиях.
— Ну, молодежь! Вас послушаешь, так нам только и остается, что сидеть у причальной стенки с приваренными концами", — вмешался я.
— А что можно сделать?
— Ну, для начала надо выучить боевые возможности корабля, — отвечаю — затем тактику действий, и научиться так исполнять свои обязанности, чтобы потом не было мучительно больно...
Пришлось прочитать небольшую "лекцию". В бою, в море, на ПЛ побеждает искусство командира и мастерство экипажа. Ну и что, если "побежала" торпеда с "кормы" к нам, а акустики, настоящие профессионалы, обнаружили ее. Командир в пределах нескольких секунд контратакует противника, и в те же секунды лодка достигает максимальной скорости, даже с разворотом на 180", и уходит. Торпеда ее догнать не может!



На нашем соединении этот маневр был отработан фактически, с учетом различных дистанций обнаружения торпед, с теми командирами лодок других проектов, которые не верили в теорию данного вопроса. После такого "наглядного пособия" эти командиры ПЛ с меньшей шумностью, если приходилось совместно "работать" в море, всегда просили нас послезалповое маневрирование выполнять условно ("двоек" получать никому не хотелось).
Теперь решаем обратную задачу. Я вышел в торпедную атаку по ПЛ противника и начинаю маневрирование для ухода от ее торпед и повторной атаки. На другом борту, даже если они следили, классифицированная как ПЛ цель почти сразу превращается в две цели — торпеды. Кого же атаковать?! (помимо скорости, шумность ПЛ также возрастает до уровня ''шума" торпеды). А если и вышел в атаку, то хваленое телеуправление торпед превращается в обычное, ибо надо самому "уносить ноги"...
После таких разговоров в кают-компании, надо сказать, у офицеров резко повысился интерес ко всем видам учебы и к бдительному несению вахты.
Большая скорость позволяла довольно быстро зайти в "теневой" сектор любого подводного или надводного корабля, даже если предварительно ты и был обнаружен. При отработанном корабельном боевом расчете и умелом командире это была игра в "кошки-мышки".
Вспоминается такой случай. Будучи старшим на борту у недавно назначенного командира В.И.Котомкина при участии в учениях флота на стороне "западных", мы обнаружили (или были обнаружены) ПЛ "восточных", которая обладала меньшей шумностью, до начала ведения боевых действий. Наша задача —следить за ПЛ "противника" в районе и по сигналу уничтожить ее.
— Мы следим, они тоже, вероятнее всего, обнаружили нас. — заволновался командир.



Смелков Александр Федорович (вице-адмирал, командующий 1 флпл), Котомкин Владимир Иванович (капитан 1 ранга, командир пла К-432, затем «Кондора».

— Ну и что? Занимай кормовой "теневой" сектор, находись на дистанции стрельбы и не выходи из сектора, — улыбнулся я.
— Легко сказать, Александр Сергеевич!
— Владимир Иванович, ты же был у меня помощником по радиоэлектронике, мы ведь с тобой "миллион раз" решали на "машине" задачу выхода и удержания позиции (т.е. без ручных расчетов). Попробуй!
И командир попробовал. Работая расчетом, маневром и скоростью, он довольно быстро занял кормовой ("теневой" ) сектор и в течение всего нахождения проходящей ПЛ в его районе удерживал скрытную позицию стрельбы. А это очень не просто, ибо командир другой ПЛ довольно часто и неравномерно прослушивал "корму", но обнаружить "противника" так и не смог.
Воля, реакция В.И.Котомкина и точность работы его корабельного боевого расчета победили в данной ситуации.
Позже, на берегу, я "подколол" командира той ПЛ, своего старого боевого товарища.
— Что, Эдик? Не одолел "мальчишку"?
— Да чувствовал я, что "сидите" вы в корме, только сделать ничего не мог, уж больно вы "вертлявые", — махнул он досадливо рукой.
Это была отличная оценка опытного боевого командира "нашему проекту".
Особо хочется отметить самый полный надводный ход ПЛ. Он был таким же, как и у многих других лодок, но мы могли давать и больший. Этот незапроектированный вариант полного хода родился случайно, благодаря П.М.Маргулису, нашему уважаемому и любимому первому начальнику штаба соединения.



Петр Матвеевич Маргулис

Всплыли после приема курсовой задачи под его руководством, идем в базу, домой. Петр Матвеевич на мостике со мной, нервничает:
— Ну что так тащимся, как черепахи!
— Да все на пределе, идем самым полным. Придем вовремя, что вы так беспокоитесь, Петр Матвеевич?
— Да брат, летчик, летит на Шпицберген, давно не виделись, хотели встретиться. Неужели ничего нельзя придумать?
— Ну... Если для вас, Петр Матвеевич! Конечно, попробуем что-нибудь придумать. Внизу! Командиру БЧ-5, наверх!
Из рубочного люка показалась голова моего огромного, уважаемого всеми "меха" — Владимира Григорьевича Мишина.
— Григорьич! Если по основание рубки "притопимся", дашь большие обороты?
— Тяжело для РЭУ... Да и мостик зальет.... — почесал он задумчиво затылок.
— Ну, люди будут все внизу, я у перископа.
— Да зачем все это?
— У Петра Матвеевича брат летчик, на Шпицберген летит, встретиться надо, давно не виделись.
— А... Это другое дело, сейчас...
И, выполнив все мероприятия по заполнению групп ЦГБ, создав дифферент на корму, задраив верхний рубочный люк, мы понеслись на 20 узлах!
— Надо же, и РЭУ ведет себя прилично, — обрадованно доложил "механик", — но лучше так не делать, только в крайнем случае!