Ракетная подводная эпопея. Часть I.

Летом 1963 года мне было предложено в приказном порядке перейти на ракетную подводную лодку пр.644 С-69 командиром БЧ-1. В тот период я проходил службу на торпедной подводной лодке С-96 в 155 ОБПЛ в Балаклаве. Лодкой командовал капитан 2 ранга Михаил Александрович Сибилев, требовательный грамотный и очень душевный человек. На лодке подобрался дружный офицерский коллектив, и предложение перейти на ракетную подводную лодку С-69 меня не обрадовало.

http://blackseafleet-21.com/news/10-12-2011_raketnaja-podvodnaja-epopeja-chast-ii 

ВСКОРЕ состоялся приказ командующего флотом, и я был назначен на должность командира штурманской боевой части на ПЛ С-69. В это время я находился в отпуске и через посыльного получил приказание нового командира капитана 3 ранга Вячеслава Ивановича Кржижановского прибыть на лодку. Ракетная подводная лодка С-69 стояла в доке завода "Металлист" (в штольне), и меня несколько этот вызов удивил. Обычно штурмана идут в отпуска, когда лодка становится в док, в ремонт, чтобы быть на борту к моменту начала плавания. Тем более, что на лодке был еще младший штурман. Разговор, состоявшийся с новым командиром, дал понять: здесь нет особой доброжелательности во взаимоотношениях, которая была привычной на С-96…

Стал принимать дела. Оказалось, что на лодке техника новая, которой нам не преподавали в училище, хотя с момента выпуска прошло всего пять лет. Вместо гирокомпаса "Курс-3" здесь стояла система "Маяк" – два спаренных гирокомпаса, гировертикаль, гироазимут, которые в целом представляли навигационный комплекс "Север-Н". Здесь была установлена астронавигационная система "Лира", предназначенная для определения места ПЛ в море по небесным светилам и определения поправки курсоуказания системы "Север-Н" (на более поздних черноморских ПЛ устанавливалась система "Сила-Н"). Даже радиопеленгатор был более новый – "АРП-53" вместо "АРП-50". Впервые на лодке была установлена цифровая счeтно-вычислительная машина "Созвездие", которая занимала четверть трюма центрального отсека ПЛ, потому еe очень не любили трюмные машинисты…

Первая ракетная лодка С-69 пришла в бригаду в 1961 году после модернизации на заводе "Красное Сормово" (первым командиром был капитан 1 ранга Г. Мережко), но он чем-то не устроил командование флота и на должность командира этой ПЛ был назначен командир ПЛ типа "М" 615А проекта капитан-лейтенант В. Кржижановский.

Эта лодка пр. 644 представляла собой модернизацию ПЛ пр. 613, на которой в корме, за рубкой была установлена двухконтейнерная пусковая ракетная установка для стрельбы по берегу. В четвeртом отсеке был установлен ракетный комплекс "Север-Р" и сопряжeнный с ним навигационный комплекс. Стрельба производилась ракетами "П-5" и их модификациями по береговым целям. "П-5" – крылатая ракета со скоростью полeта до 1200 км и дальностью до 550 км. В целом, как все крылатые ракеты, она была сложной в освоении и выполнении стрельб.

Сложными в освоении и эксплуатации были и навигационные, и ракетные комплексы того времени. Так что начинать мне надо было с самих азов, так как никаких наставлений по использованию этой техники не имелось. Кроме заводских описаний установленной техники у личного состава ничего не было. Фактически надо было нам самим их создать в ходе практического применения нового ракетного оружия. Может быть, именно поэтому командование Черноморским флотом более скрупулeзно подходило к комплектованию этой ПЛ как офицерским, так мичманским и рядовым составом. На лодку переводили офицеров, зарекомендовавших себя грамотными и дисциплинированными специалистами, способными освоить новую технику.

В ПЕРИОД с 1961 года лодка фактически проходила ходовые госиспытания. Выход ракеты из контейнера тогда считался уже большим успехом.

На лодке постоянно работали специалисты завода "Красное Сормово", подрядных организаций – все занимались своим делом. Личный состав обеспечивал эти работы и старался кое-что постигнуть и сам. Поэтому при передаче дел бывший командир БЧ-1 капитан-лейтенант А. Четырбок так наставлял меня: "Ты только ничего без рабочих не трогай, а то они всe будут сваливать на тебя". Конечно, в преддверии будущего использования этой лодки такая постановка вопроса меня не устраивала, но начинать приходилось как рекомендовали.

К сожалению, офицерский коллектив на ПЛ оказался не дружным и не очень настроенным на решение поставленных задач. Командир, его заместитель проводили очень много совещаний и разного рода собраний. Старший помощник планировался по болезни к замене и уходу в Москву, поэтому происходящее его не очень-то интересовало. Конечно, нужен был другой старший помощник, так как в любой обстановке, а здесь – тем более, без хорошей организации службы с места сдвинуться было сложно.

Вскоре с той же ПЛ С-96 М. Сибилева старшим помощником был назначен капитан 3 ранга Станислав Георгиевич Алексеев. Он навeл порядок и поддерживал чeткую рабочую атмосферу на прежнем месте службы, потому мы надеялись, что и на С-69 установится доброжелательная рабочая обстановка. И в этом не ошиблись: молодой и энергичный старпом занялся своим делом, и вскоре ситуация начала выправляться.

В 18.00 мы докладывали старпому о выполненном деле за день, планах на следующий день, и если мы всe успели, что планировалось корабельным суточным планом, то он, как правило, отпускал нас заниматься своими делами. Прекратились бесцельные вечерние собрания, появилось время для изучения техники. Теперь можно было идти на лодку и самостоятельно или с помощью добросовестных, знающих рабочих осваивать технику, а не сидеть бесцельно в казарме. А осваивать еe приходилось не только в рабочее время, а в основном в ночное и вечернее. К примеру, расчeт АНС "Лира" не уходил на ночь домой, когда рабочие начинали делать замеры светил – мы были уже вместе с ними, учились и постигали устройство, осваивали практическое обслуживание техники.

Начали уже думать и о тактическом использовании ракетного оружия. При пусках всего навигационного комплекса рабочими с целью проверки и профилактики, личный состав команды штурманских электриков, я с командиром ЭНГ шли, невзирая на ночное время, на ПЛ и, помогая рабочим, сами осваивали новую технику, готовясь обслуживать и использовать еe самостоятельно. Рабочие, инженеры заводов, видя такое радение, также начинали к нам относиться доброжелательно, помогая в освоении новых технических средств и приeмов еe эксплуатации.

Заводы флота, его управления (4-е управление, гидрографическая служба, штурманская служба) тоже стали проявлять активность в освоении новой техники с расчeтом в дальнейшем полностью без контрагентов обслуживать и ремонтировать технику ракетного и навигационного комплексов. И надо сказать, рабочие (особенно артзавода 1127) очень скоро доказали, что они не лыком шиты – толково перенимали у сдатчиков техники их умения и навыки, ещe более помогая и нам становиться готовыми к обслуживанию техники в море.

Стоит отметить: рабочие ЛОМО не очень хотели отдавать свой "лакомый кусок" – АНС "Лира-2" – они по вызовам сидели на ПЛ месяцами, получая за это хорошие командировочные и наслаждаясь всеми прелестями Крыма. Наши инженеры завода 1127, гидрографии флота, рабочие флотской штурманской мастерской не могли мириться с таким положением и, невзирая на сопротивление специалистов ЛОМО, постепенно убирали их с ПЛ, оставляя для консультаций действительно хороших подготовленных специалистов.

ИЗВЕСТНО: точность стрельбы крылатыми ракетами зависит от точного знания счислимого места ПЛ в любой момент времени и точного знания поправки системы курсоуказания. В целом, для определения места в море на ракетной ПЛ пр. 644 фактически ничего не было лучшего по сравнению с 613 проектом, а требования были совсем другими. АНС "Лира-2", на которую возлагались большие надежды, оказалась по точности определения места чуть лучше обычного навигационного секстана, а ЦВМ "Созвездие" , которая на выходе должна была давать обсервованные координаты места ПЛ по данным АНС "Лира-2", работала настолько плохо и медленно, что штурман вручную быстрее решал астрономическую задачу и без машинных допусков. В то же время поправку системы курсоуказания АНС "Лира-2" обеспечивала с высокой точностью, если, конечно, она была хорошо выставлена в диаметральной плоскости ПЛ.

 Ну а что делать в пасмурные дни и ночи, когда нет светил? И гидрография флота развернула нашу первую радионавигационную систему определения места в море – РСВТ-1. Она давала высокую точность обсервации в море, но была ненадежна, как и все новое. На лодке был установлен лодочный приемо-индикатор КПФ-2. Мы до сих пор с чувством глубокой благодарности вспоминаем специалистов гидрографии флота, которые учили нас грамотно использовать эту систему в море.

Крылатая ракета П-5 (а) и траектория полета крылатой ракеты П-5 (б)
1 - пусковая установка; 2- отделение стартового двигателя; 3 - "горка"; 4 - выход на маршевую высоту; 5 - автономный полет; 6 - переход в пикирование на цель.

Не могу не вспомнить инженера Бондаренко. Он выходил с нами в море и днем, и ночью, учил нас в базе , и мы, благодаря ему, сами становились инструкторами для остальных штурманов бригады. Сделали переносные варианты, КПФ-2 переносили с лодки на лодку, когда выполнялись ответственные задачи.

Особенно нас поражала точность определения места до 50–150 м. Система была приспособлена для работы на антенну "Штырь", для подводников – это опять надо всплывать, вооружать антенну "Штырь", – а это потеря скрытности. И Бондаренко со своими товарищами нашли выход и система стала работать на антенну "ВАН" на перископной глубине. Это фактически была большая победа.

Специалистами гидрографии флота, совместно со штурманами, была разработана система базовой теодолитной проверки точности и стабильности работы навигационных комплексов ракетных ПЛ. Как мы удивлялись при проведении теодолитных выверок, когда у нас нактоузы гирокомпасов развeрнуты в разные стороны, то же самое с гироазимутами! Даже перископ ПЛ оказывается стоит на 0,7–0,8 градусов вне диаметральной плоскости. Мы учились совместно со специалистами и своими старшими начальниками искать каждую десятую долю градуса, так как 0,1 градуса ошибки в поправке курсоуказания давала боковое отклонение ракеты при дальности стрельбы до 400 км до 1 км. Ошиблись на 0,5 градуса – и отклонение 5 км, а это уже двойка…

В ЭТО ВРЕМЯ флагманским штурманом 155 бригады ПЛ был назначен капитан 3 ранга Яков Алексеевич Ковалeв. Человек, отлично знающий штурманское дело, огромной эрудиции, большой энергии, он сразу подключился к работе и взял в свои руки штурманскую подготовку ракетных ПЛ. Сам изучал новую технику, как и мы, часами в ночное время находился на лодке. Консультируясь со специалистами, возглавил и объединил работу всех флотских специалистов. Он находил время буквально для всего, и все базовые теодолитные проверки, тренировочные выходы в море обязательно делал с нами. Яков Алексеевич внeс огромную лепту в освоение навигационных комплексов ракетных ПЛ на Черноморском театре. Под его руководством впоследствии были разработаны Временные наставления по боевому использованию навигационных комплексов "Север-Н" и "Сила-Н".

Также настойчиво и, можно сказать, беззаветно помогали нам осваивать ракетные комплексы ПЛ флагманский специалист РО 155 ОБПЛ капитан 3 ранга Валентин Владимирович Барышев, старший специалист 4-го управления флота капитан 1 ранга Иван Петрович Шипков. На всех базовых проверках, погрузках ракет, на выходах в море они были с нами. Они сами детально изучили устройство ракетного комплекса, действия каждого человека в ходе ракетной стрельбы, умели практически за каждого человека ракетного расчета выполнить его действия.

Особенно запомнился капитан 1 ранга Шипков – человек бескомпромиссный, специалист-практик, отлично знающий дело. Был он всегда внешне несколько угрюм, потому нам казалось, что он может улыбаться только когда на лодке получали РДО после ракетной стрельбы: "Отклонение по дальности 800 метров, боковое отклонение 150 метров. Оценка – отлично. Благодарю. Комфлот". Но какая это была радостная улыбка!

Да, это были пионеры освоения ракетного дела на подводном флоте, люди, беззаветно преданные своему делу, профессионалы высочайшего класса. Поэтому и неудивительно, что ракетные ПЛ со временем стали гордостью Черноморского флота.

Так совместной неутомимой работой флотских, флагманских, корабельных специалистов создавались условия к превращению ракетных подводных лодок в корабли постоянной готовности с постоянно исправной техникой, с личным составом, способным грамотно обслуживать эту технику и организовать боевое использование ракетного оружия.

МЕЖДУ ТЕМ командиром 155 ОБПЛ был назначен капитан 1 ранга Георгий Васильевич Лазарев. Человек уравновешенный, спокойный, грамотный подводник, требовательный и знающий, чего хочет добиться. Разобравшись в обстановке, он сразу оценил важность для флота поддержания ракетных ПЛ в постоянной готовности к применению ракетного оружия по назначенным целям. Его не удовлетворяла интенсивная подготовка подводников-ракетчиков, которая пока не заканчивалась прицельными ракетными пусками. Вот эту задачу он и поставил перед экипажами ракетных лодок. Мы тогда поняли: стрелять надо силами своих лодочных ракетных расчетов, а не заводских специалистов. В целом к этому времени мы уже были готовы к такой постановке работы, хотя иной раз и не все еще получалось.

 В вышедших Курсах подготовки ракетных ПЛ уже четко определялось, какие курсовые задачи должны быть отработаны, в каком объеме и в какие сроки. Четко определялось, какие ракетные и торпедные стрельбы должны были выполнить ракетные подводные лодки.

Конечно, венцом дела, определяющим состояние боевой готовности за год, было выполнение ракетной стрельбы. Это было сложное боевое упражнение, требующее максимальной подготовленности всех категорий личного состава. Курсом подготовки жестко определялись очень сложные условия выполнения ракетной стрельбы, которые прежде всего были направлены на максимальное соблюдение скрытности до пуска ракет. Обнаружение ракетной ПЛ до заданного ей момента пуска означало всегда неудовлетворительную оценку. А так как вероятный противник хорошо понимал создаваемую нами опасность, он делал всe, чтобы обнаружить, отследить ракетные ПЛ и уничтожить их до момента пуска. Поэтому в ходе подготовки к выполнению ракетной стрельбы создавался очень мощный противолодочный рубеж, который должна была форсировать скрытно или с применением торпедного оружия ракетная подводная лодка для занятия района огневой позиции.

Это был многомильный глубоководный обширный район моря, где под единым командованием действовали разнородные противолодочные силы: противолодочные корабли, противолодочная авиация и вертолеты, противолодочные ПЛ. Проводилась хорошо организованная противолодочная операция под руководством таких асов – противолодочников как контр-адмиралы Н.Г. Лeгкий, И.В. Касатонов, Л.А. Васильев, капитаны 1 ранга Л.П. Лопацкий, К.М. Бурковский и др. У них были слаженные, хорошо подготовленные штабы, которые умели организовать поиск ПЛ. Участвующим в поисковой операции соединениям, как правило, также ставились задачи, которые они должны были выполнить с высокой оценкой. Так что компромиссы с обеих сторон исключались.

Ракетную ПЛ искали КПУГи, в состав которых входили такие современные в то время корабли как ПКР "Москва" и "Ленинград" – с мощными подкильными и буксируемыми ГАС, большие противолодочные корабли пр. 1134Б, МПК пр. 1124 с опускаемыми ГАС "Шелонь", противолодочные самолeты БЕ-12, корабельные и базовые вертолeты. Их экипажи и расчeты в те годы умели делать своe дело, и командиру ракетной ПЛ очень тяжело было бороться с ними. К тому же ракетные ПЛ на Чeрном море – это дизельные лодки, прорыв рубежа назначался в течение 3–5 суток, а ведь им надо было делать зарядку аккумуляторной батареи, всплывая в надводное положение или в лучшем случае делая это под РДП.

Таким образом, обстановка заставляла командиров ракетных ПЛ для выполнения поставленной задачи принимать все меры для обеспечения максимальной скрытности, которые порой доходили, что называется, до грани фола. Так, зачастую зарядку АБ производили под РДП при ограниченной видимости, в дымке, тумане и, конечно, без использования радиолокационной станции даже в режиме однообзора. А сколько в период проведения зарядки производилось срочных погружений! Они создавали возмущающие моменты и наши гироскопические системы выходили из меридиана, не обеспечивали нужную точность курсоуказания. В то же время надо было еще и постоянно удерживать точное счислимое место ПЛ. А у нас– всего одна антенна "ВАН" на перископной глубине, и на нее ведут прием радисты, ведется радиоразведка и нам, штурманам, она позарез нужна, чтобы использовать АРП-53 и систему РСВТ-1. В этой связи командир ПЛ лично давал разрешение на ее использование и указывал очередность пользования ею.

И, конечно, как тут опять не вспомнить специалистов гидрографии флота, связистов флота, которые разработали и организовали практическое использование систем НГС-1 и НГС-2. Они позволяли ПЛ скрытно в подводном положении определять свое место с хорошей точностью. Несмотря на сложности организации работы этих систем, они практически никогда не подводили нас, подводников, обеспечивая, как правило, работу всех трех фокусов излучения сигналов с достаточной точностью. И хотя эти системы предусматривали нахождение ПЛ при определении своего места на оси ПЗК (подводного звукового канала), мы ею пользовались, находясь на глубинах от перископной до рабочей, для чего нам предоставлялись специальные таблицы поправок. Впоследствии в ходе использования этих систем была отработана и передача кодированных сигналов, что обеспечивало практически в кратчайшее время получение сигнала ПЛ на применение ракетного оружия, не ожидая очередного сеанса радиосвязи.

ЧТОБЫ РЕШИТЬ ЗАДАЧУ получения в кратчайшее время приказания на применение ракет, командиры ракетных дизельных ПЛ пришли к мысли создать всплывающие антенны, которые потом промышленность устанавливала на серийных ракетных лодках с баллистическими ракетами.

Особенно много и успешно занимались этим вопросом подводники под руководством командира РПЛ С-162 капитана 2 ранга И.В. Сергеева. Они придумали и конструктивно оформили это изобретение и в ходе практической отработки показали, что ракетные ПЛ можно использовать с защищенных рейдов при покладке ПЛ на грунт, в готовности к применению ракет по сигналу с КП флота, полученному через постоянно выпущенную всплывающую антенну. Время пуска ракет в таком случае исчислялось временем передачи сигнала (а он шел на ПЛ сразу с приказанием командующего флотом) и временем предстартовой подготовки. Поправка курсоуказания уточнялась при всплытии ПЛ в надводное положение для выполнения старта ракет по теодолитному посту. Активно разрабатывал эти вопросы командир С-164 капитан 2 ранга А.А. Изюмов.

Выполнение ракетной стрельбы требовало от командира ПЛ быть мастером организации взаимодействия всех боевых частей, обеспечение максимальной их слаженности в период проведения предстартовой подготовки и старта ракет, что раскрывало и развивало в командире талант организатора. В этой сфере деятельности командиры-ракетчики стояли на голову выше, чем командиры торпедных ПЛ. В результате именно на РПЛ многое делалось впервые, затем опыт передавался и применялся на других лодках.

Контр-адмирал в отставке Борис Царев, Севастополь

(Окончание следует)