С коллегой Штефаном Шоллем из немецкого Sudwest Presse нас задержали вечером в пиццерии, где мы ужинали, отписавшись для наших газет по референдуму. Четверо мужчин подсели к нам за столик, и один из них заявил, что к материалам Штефана вопросов нет, а от меня они хотят объяснений.
— Почитали твои материалы. Что значит: «Такие бюллетени выглядят, как напечатанные на принтере»? — спросил один.
— Эта фраза: «почти не видно молодежи» — ложь, — сказал другой. — Все голосовали!
— Но я видел очень мало молодежи, — сказал я.
— Значит, ты не туда смотрел, — объяснили мне. — Зачем ты так сделал?
— Нет, он там и правильно написал — что сука-мэр нас реально кинул с помещениями, а мы все сами решили.
— Это да. Ладно, братан, ты пойми просто, что вы все, пресса эта — наше оружие. Без вас мы че? Просто ты пишешь мутно, братан, а надо проще, чтоб все поняли, что нас тут давят бендеры, а мы реально нормальные люди, не террористы, за правду стоим, короче.
— Вроде все как есть пишешь, а про молодежь — зачем эта информация?
— Ладно, мы просто поговорить хотели. Сейчас поехали с нами на площадь.
На главной площади Артемовска было шумно. Кто-то из активистов нашел в украинском издании lb.ua перепечатку моей заметки о пропавшем мэре Артемовска, в заголовок украинские коллеги вынесли «Сепаратисты похитили мэра». «Так он пишет для бендеров!», «Мы для тебя сепаратисты, сука?», «Засланная тварь!»
далее