Ответ на этот вопрос искали и ищут многие поколения думающих людей. В общем, как и двести, и пятьсот лет назад, так и сейчас всякий
иностранец, не разыскиваемый Интерполом, и особенно европеец,
не рассчитывающий поживиться на общем упадке, повторяет вслед
за маркизом де Кюстином: Нужно жить в этой пустыне без покоя, в этой тюрьме без отдыха, которая именуется Россией, чтобы почувствовать всю свободу, предоставленную другим народам в других странах Европы, какой бы ни был принят там образ правления.
Как же хочется верить, что это паскудный пасквиль, но если найти в себе силы и преодолеть путь в две сотни миль, и миновать то, что называют границей, поневоле признаешь, что маркиз был прав. В лучшие свои годы Россия справедливо считалась жандармом Европы, в худшие — сырьевой базой.
Скажете: «Хорошо там, где нас нет». Нет, так говорить не надо. Вообще не стоит употреблять фразы, вырванные из контекста, и перевирать, в данном случае Грибоедова. Там, где нас нет, — хорошо. Если не верите мне, спросите у Лужкова, Абрамовича и прочих «перелетных птиц».
А почему хорошо? А потому, что всему там отведено строго определенное место. Бизнес там — это только бизнес, не боле. Спорт — не больше чем спорт. Культура — просто культура. Религия — только религия. Домохозяйства управляются сами, без оглядки на муниципалитеты. Муниципалитеты — без оглядки на «центр». И во власть там не назначают, а выбирают. И никому в голову не придет нарисовать себе третий срок, если только ты не рецидивист. И политика там — не более чем политика: внешняя для защиты интересов страны вовне, внутренняя для обеспечения конституционных норм и гарантий и безопасности граждан. И ни одна из указанных областей не заполняет, не подменяет собой другую.
В России политика везде и вместо всего. Ее нет только там, где действительно надо быть — на выборах, в праймериз, в конкуренции партийных программ. Зато политики государственной (государственного вмешательства) в изобилии в местах, где ей быть противопоказано. В науке и в школе. В цирке и в церкви. В культуре, которая сводится к вакханалии силиконовых поп-андроидов, ряженых казаков и сумасшедших псевдопопов. В подборе хозяйствующих субъектов, который аукается переполненными помойными баками и аварийным общественным транспортом. В большом и маленьком спорте, где она своим ложным пафосом выкачивает из спортсменов энергию, которой потом не хватает для достижения результатов. В коррупции как способе управления. В насилии как форме контроля.
Политика нависла над экономикой, практически маузером дирижирует свободно-монополистическим рынком, процентными ставками и курсом валют. Открытые тендеры все больше походят на раздачу супа для бедных. А для своих по-прежнему есть распределители: «Березки» и «Альбатросы». Знаменитая русская биржа реагирует не столько на индексы, сколько на выкрики из Кремлевских бойниц.
И даже после этого некоторые еще продолжают утверждать с нотками гордости в голосе: «Политика меня не интересует». Зато политика интересуется ими вовсю. Она на вашей работе. Она в вашей кровати. В вашем ночном горшке и вашей тарелке. Политика обволокла всю вашу жизнь своей паутиной, фактически обездвижив. Она управляет вашим рождением, жизнью и смертью.
И что особенно плохо: ее силовые линии, минуя шеренги трансформаторных будок: Думу, СК, ФСБ, ВЧК, ГУЛАГ и УФСИН, тайный и холопский приказы, управы и их исторические и доисторические аналоги, вот уже пятьсот лет замыкаются в одной голове, как правило, самопомазанной и нездоровой. А это уже психиатрия.
Но психиатр здесь не поможет.
Обрубить эти линии можно лишь политической волей. Убрать метастазы авторитарной политики из всех сфер общественной жизни. Заимствовать у Запада не фасон брюк и форму париков, но содержание — политическое устройство. Тогда заработает теория малых дел, теория и практика экономики, реанимируется самоуправление, а гражданин с упоением займется очисткой прилегающих территорий и обустройством дворовых клумб.
P.S. Больную же голову желательно предоставить себе самой. Она — эта голова — в общем-то, никому не нужна.
Подробности