Безопасность ниже ватерлинии

На месте гибели корабля «Муссон»
Подводная лодка «Комсомолец», еще одна «жертва перестройки», потерпевшая аварию в 1989 году. Вверху: ее команда
Атомная подводная лодка «Курск» пошла ко дну в августе 2000 года. От иностранной помощи и тогда отказались. На фото внизу – записка офицера Дмитрия Колесникова
Геннадий АНТОНОВ – контр-адмирал в отставке, кандидат военных наук, подводник, специалист по ракетному вооружению флота. После двадцати лет службы на Тихоокеанском флоте возглавлял кафедру оружия Военно-морской академии

Возвращаясь к напечатанному: что же все-таки случилось с ракетным кораблем «Муссон»?

...О ткрылась дверь флагманской каюты БПК «Адмирал Пантелеев», давшей мне приют на период проведения испытаний, и в дверях появился мой друг, контр-адмирал В.М. Макеев – Герой России, заместитель Генерального конструктора одного из московских КБ. Вошел и молча положил на стол газету «Совершенно секретно» со статьей моего давнего флотского знакомого Григория Пасько о гибели МРК «Муссон». 
http://www.sovsekretno.ru/magazines/article/2580 

Назвав катастрофу «позорной тайной восьмидесятых», Григорий задел меня за живое. Не думал я, что когда-либо еще возьму в руки перо, чтобы написать о трагедии, разыгравшейся 16 апреля 1987 года в 33 милях к югу от острова Аскольд. Не думал, потому что почти шесть лет назад добровольно снял с плеч адмиральские погоны и ушел в отставку. Как мне казалось, я исполнил профессиональный долг ракетчика, проведя самостоятельное исследование причин гибели МРК «Муссон» 165-й бригады ракетных катеров (БРРКА) Приморской флотилии разнородных сил Тихоокеанского флота.
Все материалы этого многолетнего исследовательского труда были изложены в секретном учебном пособии «Безопасность и безаварийность Ракетно-артиллерийского вооружения Военно-морского флота», изданном типографией Военно-морской академии в 2003 году. Собственно, с той поры для меня больше не существовало тайны гибели «Муссона». Как не существовало ее для специалистов ВМФ, коснувшихся этой темы в ходе исследования. Истинные причины катастрофы подтверждены результатами моделирования с использованием адекватной математической модели. Каждая цифра добывалась и перепроверялась много раз. Главное, казалось мне, – изложить истинные причины катастрофы и довести их до сведения и сознания всех офицеров флота. К великому сожалению, этого не произошло.
А в начале 2005 года тираж секретного учебного пособия «Безопасность и безаварийность РАВ ВМФ» был полностью уничтожен Военно-морской академией как невостребованный.

«Стечение случайных обстоятельств»
В середине июня 2010 года на совещании в штабе Тихоокеанского флота я заметил, что ракетная стрельба – изначально опасное мероприятие, требующее приоритета мер безопасности, чему примером стала катастрофа «Муссона». Врио начальника Управления боевой подготовки ТОФ капитан 1 ранга О. Королев только отмахнулся: «Мне говорили авторитетные люди, что «Муссон» погиб в результате того, что не была отключена ГСН (головка самонаведения. – Ред.) в вертикальной плоскости и ракета-мишень сама навелась на корабль. Меры безопасности здесь ни при чем».
Версия «о неотключенной ГСН» и оказалась самой живучей из тех, что выдвинула правительственная комиссия. Кстати, ее работа, в общем-то, ничем не закончилась. Чему немало поспособствовала вакханалия вседозволенности, порожденная перестройкой. Высшему руководству страны хотелось ощущения благополучия и уверенности в правильности выбранного ими пути. И вот кем-то была рождена гениальная в своей простоте формулировка: «Стечение случайных обстоятельств и непредвиденных трагических факторов, приведших к катастрофе». Она до сих пор кочует из одного акта расследования катастрофы в другой. Смысл этой формулировки прост: никто не виноват, а значит, искать истинную причину нет необходимости. Однако у таких катастроф, как правило, не одна, а несколько причин, растянутых во времени. Последствия череды ошибок накладываются одна на другую и проявляются одновременно, делая трагедию неотвратимой.
Начну с версии «о неотключенной ГСН ракеты-мишени», выдвинутой главным специалистом ракетного оружия ТОФ капитаном 1 ранга В. Виткевичем и начальником штаба 165 БРРКА, капитаном 2 ранга
С. Желибой. Это, безусловно, опытные специалисты, но по своим тогдашним обязанностям они были заинтересованной стороной. «Ценность» их версии в том, что она выводила из-под удара огромное количество должностных лиц, в частности их самих – непосредственных участников тех событий. Ответственных превращала в пострадавших. Я бы даже сказал «в героически пострадавших» – хоть орденами награждай.
Однако начальник контрразведки ТОФ контр-адмирал Н.В. Егоркин осенью 1991 года сказал мне в доверительной беседе: «По нашим данным, ракеты-мишени были подготовлены правильно. ГСН в канале вертикального наведения были отключены». Николай Васильевич, давний мой сослуживец, знал, что говорил – может быть, даже нарушая ведомственные правила. Рискну предположить – он понимал, что говорит в будущее.
Второе: на ракетном катере «Р-87», втором из состава тактической группы катеров капитана 2 ранга С. Желибы, была еще одна ракета-мишень, подготовленная тем же расчетом в то же время. Выпущенная с катера, она пролетела на высоте 100 метров над МРК «Вихрь», не причинив ему вреда. Значит, канал наведения в вертикальной плоскости был отключен.
Третье: анализ катастрофы не подтверждает характер полета ракеты-мишени в момент ее падения на «Муссон» как маневр самонаведения. Если быть точнее, он ее напрочь опровергает.
Почему же ракета-мишень упала на «Муссон»?
Начнем с того самого планирования, которого, по информации Григория Пасько, со ссылкой на заявление бывшего командира БЧ-2 В. Васильчева, не было. Было! И все в этих планах организационно и технически было правильно! А затем последовал инструктаж - на нем и были заложены причины катастрофы «Муссона». Свидетельствую это, поскольку сам был участником инструктажа, которым руководил первый заместитель командующего ТОФ вице-адмирал
Д.М. Комаров. На инструктаже рассматривались два плана стрельб, утвержденных начальником штаба ТОФ. Первым шел наш план, и, не успев свернуть документы, мы вынуждены были сесть на свои места и стать свидетелями инструктажа по стрельбам с участием «Муссона».
Ракетные стрельбы с пуском ракеты-мишени атакующей стороной и пуском зенитной управляемой ракеты (ЗУР) отбивающейся стороной проводятся по шаблону: атакующий корабль должен выпустить свою ракету-мишень строго в назначенное время из строго назначенной точки по строго назначенному пеленгу. Значения пеленгов, дистанций и координат места стреляющего корабля наносятся на «План ракетной стрельбы». В событиях, которые я пытаюсь описать, руководителем стрельбы был начальник штаба 165 БРРКА, тогда еще капитан 2 ранга С. Желиба. Вместе с ним находился флагманский специалист РО 165 БРРКА капитан 3 ранга Н. Иванов.
Отбивающийся ЗУРами корабль должен назначенным курсом в точно назначенное ему время со строго назначенной скоростью пройти строго назначенную ему точку. И эти величины также наносятся на «План ракетной стрельбы». Это уже план другой стрельбы, у которой был свой руководитель – командир 192-го дивизиона капитан 2 ранга Н. Кимасов (находился на МРК «Муссон»).
Теперь вернемся к шаблонности подобных стрельб и поясним, что суть ее состоит в обоюдном соблюдении всех названных времен, координат, пеленгов, курсов и скоростей стреляющими кораблями. Это необходимые условия как для их выполнения, так и для обеспечения мер безопасности. Подчеркнем: необходимые, но не достаточные. А их достаточность определяется величиной «Параметра безопасности».
Параметр безопасности – это значение «промаха» атакующей ракеты-мишени, измеряемое в километрах, по отношению к отбивающемуся ЗУРами кораблю. Например, если величина параметра безопасности равна 3 км, это означает, что ракета-мишень должна пролететь не ближе 3 км за кормой отбивающегося корабля. Тогда поврежденная ЗУРами ракета-мишень не упадет на отбивающийся корабль.

«Неперестроившиеся коммунисты»
Расчет значения «Параметра безопасности» тогда производился по «Временной методике», его значение в каждом случае зависело от типов ракеты-мишени и ЗУРов, от дистанций стрельбы и некоторых других факторов. При этом предполагалось, что летя по траектории соблюдения «Параметра безопасности», ракета-мишень залетает в собственную зону поражения ЗУРами отбивающегося корабля. Это условие имеет противоречивую природу: чем меньше участок пролета атакующей ракеты-мишени по собственной зоне поражения, тем меньше вероятность ее сбития, т.к. меньше время реагирования боевого расчета комплекса ЗУР корабля.
Как можно разрешить это противоречие?
Есть три пути. Первый: увеличить дальность обнаружения ракеты-мишени. Но если высота ее полета мала, сделать это технически невозможно: она будет равна дальности прямой радиолокационной видимости. Второй путь: сократить время реагирования боевого расчета комплекса ЗУР корабля путем повышения его выучки. Это кропотливое и длительное занятие, относящееся к специальной подготовке. Но к расчету ЗРК МРК «Муссон» в этом плане претензий быть не может. Третий путь: уменьшить скорость полета ракеты-мишени. Вариант чисто теоретический – мишень ведь делается из боевой ракеты, скорость которой технически не регулируема, и, в принципе, чем она больше, тем для боевой ракеты лучше.
В случае, приведшем к катастрофе «Муссона», соотношение описанных параметров было самое неблагоприятное, а именно: высота полета ракеты-мишени – минимальная, размеры ее собственной зоны поражения ЗУРами – минимальное, скорость полета – максимальная. К тому же по типу двигателя она реактивная и поэтому трудно сбиваемая. Вообще, как показывает анализ катастрофы, размер собственной зоны поражения ЗУР и размер зоны, определяемой «Параметром безопасности», были почти одинаковы. (Подчеркну: это в нашем конкретном случае, с ТТХ ЗУР «Оса» и ракетой-мишенью «Термит-РМ».) Поэтому можно утверждать, что успешность такой совместной стрельбы – событие случайное: время пролета ракеты-мишени по собственной зоне поражения настолько мало, что даже отлично отработанный боевой расчет ЗРК не всегда справляется с этой задачей. А если не справляется, корабль получает оценку «неудовлетворительно».
Но кроме перечисленных допустимых способов разрешения противоречия есть недопустимый, не побоюсь сказать, преступный способ: уменьшить «Параметр безопасности» вплоть до нулевого значения. Это позволит ракете-мишени лететь по всей протяженности собственной зоны поражения, что приведет к увеличению времени ее пролета и, соответственно, повысит эффективность стрельбы ЗУР. Проще всего уменьшить «Параметр безопасности» можно уменьшением скорости хода корабля, отбивающегося ЗУРами, в идеальном случае до нуля.
Во «Временной методике» не было расчета «Параметра безопасности» для ракет «Термит-Р» в случае их перевода в вариант ракеты-мишени. Это привнесло опасность в стрельбы. Все ракеты, переделываемые в ракеты-мишени, летели на высоте не менее 100 метров над целью. А «Термит-Р» летела сначала на высоте 50 метров, а затем 25 метров. Переход на эту высоту рассчитывался автоматически в процессе предстартовой подготовки (в нашем случае переход происходил на расстоянии около 8 км от цели). Сбивать ракету-мишень в таких условиях значительно труднее и опаснее.
Тогда на ТОФ разработали прием, позволивший найти выход из положения: «Параметр безопасности» достигался искусственно. В основу был положен принцип «от обратного»: чтобы достичь приемлемой вероятности сбития ракеты-мишени «Термит-Р», надо иметь значение «Параметра безопасности» не более 1,8 км. Тогда атакующий корабль реализует технически возможный метод стрельбы в «Настоящее место цели», а корабль, отбивающийся ЗУРом «Оса», обязан следовать со скоростью 24 узла. Если скорость корабля меньше, вероятность сбития ракеты-мишени больше, но и больше вероятность ее последующего падения на этот самый корабль. Вокруг вероятности сбития и путей ее повышения и вращался разговор на инструктаже. В частности, звучала цифра скорости отбивающегося корабля 19 узлов!
Возражали непричастные к этой стрельбе контр-адмирал Г.Д. Агафонов, капитан 2 ранга Э. Ольховский и автор этих строк, за что были изгнаны из помещения с формулировкой «несознательные, неперестроившиеся коммунисты». Умудренный опытом долгой флотской службы вице-адмирал
Д.М. Комаров не стал давать указаний о внесении корректур в планы стрельб, а чуть позже «наехал» на контр-адмирала Л. Головко, которого на инструктаже не было. Тот, в свою очередь, дал устные указания руководителям стрельб Р. Тимирханову, Н. Кимасову и С. Желибе. Последний приказал командиру стреляющего катера «Р-42» использовать при пуске ракеты-мишени режим стрельбы «В настоящее место цели». Это означает, что ракета полетела с нулевым значением «Параметра безопасности». А на «Муссоне» ход уменьшили сначала до 20, а затем до 9 узлов. По данным нашей модели получается, что скорость корабля должна была быть близкой к нулю. (Кстати, во время предыдущей, февральской стрельбы, выполнявшейся «Муссоном», командир капитан 3 ранга В. Рекиш во время подлета ракеты-мишени застопорил ход. Высоко летевшая подбитая ЗУРом ракета-мишень РМ с воем упала в воду в 200 метрах по корме. Тогда повезло.)
Так что, по сути, ракете-мишени деваться было некуда. Она была повреждена попаданием второго ЗУР «Оса» в 18 часов 43 минуты 01 секунду. Ракета-мишень в этот момент летела на высоте 25 метров в 2,5 км от «Муссона». Осколки, попавшие в топливные баки ракеты, разгерметизировали их, что привело к падению ее скорости из-за уменьшения тяги двигателя. Поэтому она свалилась на «Муссон».

Упрощенная «Оса»
Почему «промазала» первая ЗУР, пояснять не буду. На мой взгляд, это и сейчас военная тайна, хотя технические причины понятны. Разговор о причинах промаха считаю возможным вести со специалистами, но очень жаль, что такой разговор так и не состоялся.
Сидим в своем бывшем управлении с Н.П. Ивановым, вновь рассуждаем о трагических событий апреля 1987 года. Вновь сходимся на том, что трагедии МРК «Муссон» способствовал тот факт, что на него в целях бездумной экономии запасов новых ракет для стрельбы загрузили четыре ЗУР «Оса» вместо «Оса-М». А упрощенная «Оса» могла поражать низколетящие воздушные цели на высоте не ниже 60 метров. В принципе это и объясняет факт промаха первой ЗУР при снижении ракеты-мишени на высоту 25 метров.
Выстрелы нескольких снарядов калибра 57 мм артустановки АК-725 скорее всего не причинили вреда ракете-мишени. Они не имели радиовзрывателей, а «ликвидаторы» были установлены на дистанцию 7 км. К моменту открытия огня ракета-мишень была на расстоянии ближе 2-х километров от МРК. Прямого попадания снарядов в ракету-мишень ни визуально, ни технически никто не наблюдал.
Вот это и надо было исследовать правительственной комиссии, возглавляемой адмиралом флота Н.И. Смирновым. Но куда там, наверху ждали доклада о причинах с формулировкой «Стечение случайных обстоятельств и непредвиденных трагических факторов, приведших к катастрофе».
Мне до сих пор неизвестно, что двигало тогдашним начальником УРАВ ВМФ контр-адмиралом Г. Еремеевым и его заместителем капитаном 1 ранга С. Пахомовым, поспособствовавшими поспешному уничтожению тиража  учебного пособия «Безопасность и безаварийность РАВ ВМФ». Кстати, никто из должностных лиц или ученых военных моряков достоверно трагедию МРК «Муссон» так и не описал. Вот и продолжает гулять по флоту легенда в виде версии «о неотключенной ГСН ракеты «Термит-РМ» в вертикальной плоскости». Она все объясняет, а заодно предполагает, что меры безопасности при ракетной стрельбе можно принести в жертву другим целям, например, более высокой оценке за стрельбу. Победителей не судят?
Так что никакой тайны здесь нет, один позор.

Японское море – Владивосток – Санкт-Петербург