Мертвая сталь
Вы когда-нибудь задумывались, как умирают корабли?
Красивые стальные гиганты, рожденные для торжества человека над стихией.
Наверное, нет. Мы все стали очень большими прагматиками. Нас сильнее
интересует, сколько заплатят за металлический лом, а не цена памяти
былых побед и поражений. Мы забыли, что русский флаг не спускали ни
перед кем, а теперь сдаемся без боя тугим заграничным кошелькам?
прессующим их на иголки.
Еще курсантом, каждый раз, когда я проезжал
в Севастополе мимо Черной речки, этой последней стоянки кораблей
Черноморского флота, при взгляде на их полузатопленные силуэты меня
всегда охватывало щемящее чувство стыда и боли. За что? Эти морские
трудяги не заслужили подобной смерти. И хотя умом подобное понять можно,
да оно и неминуемо, но сердце болит и давит в груди. 3 июня 1996 года в
девять часов вечера весь экипаж моего корабля, стоя на палубе дока в
Росляково, смотрел, как по Кольскому заливу буксиры тащили за ноздрю
тяжелый авианесущий крейсер "Киев". Прекрасный, гордый корабль, не
выработавший еще весь свой ресурс, не отходивший своё по морям и
океанам, был продан задешево, за копейки, далекой восточной стране.
Продан от бедности, нищеты и моральной убогости. Не подумайте, что это
квасной патриотизм. Ведь корабль не куча мертвого железа, скованного
умельцами, он живой организм, способный испытывать боль и радость,
грустить и смеяться. Мы с друзьями бродили по палубам покинутого
"Киева", и даже брошенный, ободранный и загаженный он оставлял ощущение
могучего величия. И еще корабль плакал... Уже давно молчали механизмы
исполина и остывшие от их тепла переборки источали капли конденсата.
Корабль плакал, как плачет покинутый и обиженный ребенок, забытый
родителями среди толпы. Они, надежные и сильные в бою, оказались
беззащитны перед людьми, создавшими их, а затем бросившими бесславно
умирать, ржавея на корабельных кладбищах и отстойниках.
После одного
из походов, то ли в 1994, то ли в 1995 году, нас отшвартовали в Оленьей
губе. К этому же пирсу уже привалилась лодка с непривычным "дизельными"
очертаниями. Это была знаменитая "Хиросима". Подводная лодка "К-19" 658
проекта. Первый стратегический ракетоносец нашего флота. Тот самый, где
в июле 1961 года в Атлантике полыхали отсеки, и в котором до сих пор на
переборке висит табличка с именами погибших. Тот самый, где в кормовом
отсеке полтора десятка моряков сидели без света и пищи без малого месяц и
выжили. Назло всему. И вот тот самый легендарный корабль стоял рядом с
нами. Естественно, на него потянулись любопытные. "Хиросима" была еще с
экипажем. Маленьким, сокращенным, но любящим свое старое железо. Время
поначалу обошлось с кораблем более милостливо, чем с другими. Когда его
одногодков пустили под нож, крейсер выжил, но потерял звание
ракетоносца. Ракетные шахты вырезали, а сам корабль переименовали в
КС-19. Корабль связи. После он еще ходил в море, все реже и реже. Встал в
завод на ремонт, и застрял на долгие годы. Потом его перевели в отстой,
сократили экипаж. Настали демократические времена. Флот совсем перестал
интересовать власть имущих. И корабль, достойный того, чтобы остаться
живым памятником нашим победам и неудачам, был выкинут из завода. Я
прошел по нему из носа в корму несколько раз. Со мной был мичман,
который служил на корабле с начала семидесятых. Мы шли, и он
рассказывал, что в этом отсеке сгорели семь человек, а через этот
трубопровод по капле давали воду отрезанным от всех морякам, а сюда
вынесли лейтенанта Корчилова уже с ожогами от радиоактивного излучения.
Он говорил, а я думал о том, какие же мы предатели - люди...
А
корабль - он как ребенок. С самого своего рождения на стапелях заводов
он впитывает все человеческие достоинства и недостатки. Он впитывает их,
как младенец впитывает вместе с молоком матери характер, нрав и
гордость родителей. Корабль способен любить и ненавидеть. Он способен
помочь в самый трудный час и самую гибельную минуту. На моей памяти
вдруг заварили питательную воду изношенные временем испарители нашего
крейсера в тот момент, когда надежды уже не было. Оставались последние
тонны - и все... Аварийное возвращение на базу. С боевой службы. Позор. И
испарители заработали. Конечно, это не чудо. Механики и так сделали
больше того, что мог позволить человеческий ум и находчивость. Но что
говорить, если перед этим те же испарители оказывались работать не один
день. Просто корабль понял, что он нужен и помог. Несмотря на обиды -
помог! И мы, экипаж, вышли победителями, сохранили лицо. Но то, что нам
помогло наше родное железо, мало кто вспомнил. Мы эгоисты. Мы склонны
приписывать наши победы себе, и никому иному. Мы люди, и этим все
сказано. Мы просто неблагодарны. А сталь, порожденная нашими руками, -
жива! Она живет независимо от нашего желания. Живет, любит и страдает.
Помнит и обижается. И мстит...
В губе Сайда тихо умирали у пирсов
отстойные подводные лодки. Со срезанными надстройками, с растащенными и
распиленными трубопроводами, лишенные всего, они безжизненными бревнами
гнили у временных пирсов. Они были похожи на старых солдат, у которых
отняли и изгадили их славное прошлое. И каждый разбитый клапан, каждый
мертвый механизм, каждая растащенная по гаражам каюта набирала желчь,
обиду и ненависть. И еще тоску... По тем временам, когда они были нужны
людям. И вот когда люди решили вернуться ночью, как воры, чтобы отпилить
лишний кусок медного провода, корабль понял, что они пришли не для
того, чтобы вывести его в море. Корабль отомстил. Он убил мичмана и двух
матросов, отравил мертвящим газом умерших механизмов и разлагающейся
краски. Он убил людей, породивших и унизивших его. Так кто сказал, что
железо мертво?
Вероятно, это мистика. Может быть, мои заблуждения.
Но ведь воин, рожденный в Спарте, считал для себя позором умереть в
постели, так и корабль, рожденный воином, должен умереть в бою. Это
безумно глупо с рациональной точки зрения, и это великодушно
по-человечески. Неужели у нас мало торпед и снарядов, чтобы дать уйти из
жизни с честью и достоинством тем, кто служил нам, людям, десятилетия?
Вспомните, как поклонялись своим мечам наши древние предки. Они давали
им имена и клали с собой в постель. Они холили и лелеяли их. И они чахли
и оставляли этот мир, теряя их. Они были мудрее нас, нынешних...
Немає коментарів:
Дописати коментар