ЧТО РОССИЙСКОМУ ЧИНОВНИКУ – ПОДАРОК, ТО АМЕРИКАНЦУ – ВЗЯТКА

Недавно Генпрокуратура России занялась влиятельным питерским чиновником, обвинив его в мздоимстве. Несмотря на общественный резонанс, дело окружено завесой секретности, подробности не сообщаются.

И все же одной газете удалось выяснить: чиновник получил от дружественного банка три льготных кредита на общую сумму 775 тысяч рублей, мобильный телефон с оплаченной линией (за три года наговорил на 230 тысяч) и в подарок от президента банка – набор финской мебели. Поскольку долг платежом красен, возглавляемый чиновником фонд открыл свой счет именно в этом финансовом учреждении, брал там кредиты, впоследствии погашенные из бюджета, тот же частный банк оказывает услуги ближайшим родственникам обвиняемого...

Не вдаваясь в криминальную суть событий (в ней разбираться следствию и суду), отметим характерный комментарий газеты, раскопавшей эти факты. Мебельное подношение на 50 тысяч рублей оценивается как личное дело банкира и чиновника (они давно знакомы), обвинения Генпрокуратуры названы “если не “забавными”, то “весьма и весьма странными, несолидными”. Потому что, внушается читателю, любой мало-мальски высокий чин имеет доверенных коммерсантов и банкиров – с надежными людьми легче работать. Коррупция ли это? Да, коррупция. Но почему тогда не пересажать всех? Почему начали с этого чиновника – другой на его месте просто украл бы деньги из бюджета... Ведь вот и дача бедолаги, на достройку которой брались кредиты, скромнее, чем навороченные особняки соседей.

Подумалось: если таковы сегодня общественные настроения, представления о деловой этике госслужащих, нам очень долго коррупцию не победить – скорее, она победит Россию окончательно. Да, выборочное правосудие, особенно в угоду политической конъюнктуре, отвратительно. Но столь же опасно закрывать глаза на якобы мелкие грешки чиновного люда по той лишь “веской” причине, что кругом воруют по-крупному, нагло и безнаказанно. Насчет “пересажать всех” – явная гипербола: честных людей, в том числе и среди власть имущих, все равно больше. Если уж мы поверили в диктатуру закона, пусть он отмеряет каждому по содеянному. А чтобы не путаться в том, что является дружеским подношением, а что тянет на взятку, нелишне присмотреться к опыту стран, сумевших обуздать коррупцию независимо от размеров, заставить чиновника передвигаться по расчерченным клеткам нормативно-правового поля. Например, к американскому.

В США вопросами этики чиновников ведает федеральное управление, которое “устанавливает нормы поведения для служащих и способствует укреплению уверенности общества в беспристрастной и честной работе органов власти”. Создано оно в 1978 году, вскоре после Уотергейта, насчитывает сто сотрудников в центральном аппарате плюс 10 тысяч клерков в министерствах и ведомствах. Это самостоятельное агентство, встроенное в исполнительную вертикаль. Его директор напрямую подчинен президенту и назначается им на 5-летний срок с согласия сената.

– Конечно, лучше бы предотвращать коррупцию, чем с ней бороться, – доверительно сообщил мне сотрудник управления Стюарт Гилман. – Но, поскольку она раньше нас родилась, стремимся уменьшить ее влияние на работу чиновников.

Помогает в этом продуманное законодательство, прежде всего базовый закон о конфликте интересов. В соответствии с ним госслужащий не может представлять интересы частных лиц – ни за деньги, ни по другим соображениям. Он не вправе от имени государства предпринимать действия, несущие выгоду ему самому или его родственникам, – скажем, закупать компьютеры IBM, если у него есть акции этой фирмы или на IBM работает его жена. Только государство оплачивает и обеспечивает его работу. Привычные для России вояжи чиновников на средства коммерческих структур по меркам США абсолютно недопустимы.

Тот же закон регламентирует род занятий чиновника по выходе в отставку. Ущемление прав личности? Может быть, но еще при поступлении на госслужбу “личность” добровольно эти условия подписывает. Отставнику запрещено работать в той же сфере частным образом, иначе на государственном посту он мог бы заключать контракты в счет будущего трудоустройства, а на новом месте – использовать прежние связи и конфиденциальную информацию в ущерб конкурентам и своему бывшему ведомству. Как пошутил Гилман, не будь этой нормы, г-жа Мадлен Олбрайт собрала бы сегодня все гранты Госдепа!

Нарушение этих статей карается лишением свободы сроком до 5 лет и серьезными штрафами. Но кроме уголовного кодекса есть кодекс этический, который можно увидеть на стенах многих административных офисов. Его подробная версия – настольная книга сотрудников управления. И в ней по полочкам разложено, чем отличается просто подарок от взятки. Последняя как раз побуждает к действию в интересах третьего лица перед органами власти. В Массачусетсе член парламента, получивший в подарок клюшки для гольфа “за дружеское отношение к сети автосервиса”, едва избежал тюрьмы. В этом смысле взяткой считается даже невыигравший лотерейный билет. Наконец, деньги, чек на любую сумму или наличные – всегда квалифицируются как взятка.

– Но где разумная грань, чтобы не устраивать разбирательств из-за чашки кофе? – спросил я Гилмана.

Само собой, ничего страшного, если подрядчик угостил вас кофе с бутербродом, а если это поездка по стране или обед в дорогом ресторане? Поэтому правило для чиновника: из одного источника нельзя получать подарков больше чем на 50 долларов в год. Более того, есть вето на рождественские подарки дороже 10 долларов, даже сделанные вскладчину.

(Оказывается, в некоторых коммерческих структурах правила на этот счет еще строже. Так, сотрудникам крупнейшей в Айове страховой компании “Веллмарк”, имея дело с госслужащими, не рекомендуется ни дарить, ни принимать даже сувениры.)

Под колпаком управления – 3,8 миллиона госслужащих, включая вооруженные силы, но особое внимание – элитным чиновникам. Этот контингент – около 25 тысяч человек – ежегодно заполняет этическую декларацию. Требования к ней жестче, нежели к налоговой: указываются все сделки, подарки, гонорары, долги, кредиты (коррупция нередко маскируется под кредиты, и так ловко – не отличишь, это мы знаем по России). Любопытный штрих: подтверждающие документы не обязательны, но могут быть затребованы при проверке. И, разумеется, этический отчет общедоступен, а значит, открыт и для прессы, как здесь говорят, прозрачность – основа нашей демократии. Предоставить о себе ложные сведения равносильно публичному самоубийству.

А теперь немного американской бюрократии. Управление по этике лишь трактует законы. Санкции за их нарушение выносит другой федеральный орган – специальная комиссия, также имеющая статус независимого агентства. В ее составе опытные юристы, судьи, представители федерального управления по помилованию. К расследованию привлекается департамент юстиции. Попытки скрыть нарушение могут резко увеличить размер штрафа...

Остается поверить данным Transparency International: взятка – редкая птица в системе американской администрации. В ней так много механизмов обеспечения прозрачности и надзора, что напрямую “подмазать” чиновника все сложнее. Остаются более изощренные методы подкупа, замаскированные подарки. В Майами трем таможенникам предложили по тысяче долларов лишь за то, чтобы они в один из дней не вышли на работу, сказавшись больными. И все трое, не сговариваясь, доложили о заманчивом предложении начальству.

– Это была ваша проверка? – уточнил я у Гилмана.

– О, нет, если бы мы прибегали к подобным методам, люди боялись бы нас и не обращались за советом. Между тем наши сотрудники отвечают на 8 млн. вопросов в год! Мы ангелы-хранители, а не провокаторы, – с улыбкой заключил он.

Кстати, само управление по этике госслужащих контролируется тремя комитетами конгресса.

Та же схема воспроизводится на уровне отдельных штатов. В Массачусетсе члены этической комиссии не только проверяют чужие “подарочные” декларации, но и заполняют свои. Комиссия возникла в 1978 году, толчком был скандал с распределением подрядов на строительные работы, в котором были замешаны два сенатора. В ее составе 27 человек – депутаты, назначенцы губернатора, канцлера, генерального прокурора. В арсенале наказаний – штрафы от 250 до 120 тысяч долларов. Применяются они невзирая на лица. Один из директоров комиссии Кэрол Карсон рассказала, как им пришлось оштрафовать на 1250 долларов молодую маму – вице-губернатора штата, попросившую своих сотрудниц посидеть с ее годовалым ребенком.

– Часто наши “клиенты” не подозревают, что ставят себя под удар, не придают значения мелочам, вроде корзины фруктов от фермера. Не каждому придет в голову сообщить о непрошеном подарке в этическую комиссию, защитившись тем самым от служебной проверки. Поэтому так важны образовательные программы, – говорила Кэрол, которая за эти программы и отвечает: каждый новый сотрудник учреждений штата проходит двухнедельный этический “ликбез”, в т.ч. интерактивный компьютерный тренинг.

А еще она хвалила прессу (у нас такое от чиновника услышишь?). Репортер местной газеты оказался на курорте в Пуэрто-Рико, где несколько законодателей штата и лоббисты устроили совместную пирушку, сфотографировал ее... Отчитываться им пришлось на заседании комиссии, все ресторанные счета были приобщены к делу – настоящая газетная сенсация.

– У вас, наверное, тоже так делается? – поинтересовалась Кэрол.

Я уж не стал ей говорить, как у нас делается. Законодательная база госслужбы толком не разработана, ее этические принципы – нечто расплывчато-абстрактное, каждый их понимает по-своему. Тогда как в Америке они узаконены – вот главное отличие! (Этический кодекс государственной службы принят конгрессом и подписан президентом США в 1980 году.) За их нарушение можно лишиться пенсии госслужащего. Не забалуешь!

А у нас Гавриил Попов, помнится, предлагал узаконить саму взятку, это, мол, компенсация за оказанные услуги. Борис Немцов жаждал повысить зарплату чиновникам настолько, чтобы стали честными, не задумываясь об аморальности такого подхода в стране, где больше половины населения под официальной чертой бедности. При таком отношении к взятке в высших эшелонах власти российский чиновник брал, берет и... Будет брать?!