ВСЁ ЛИ МЫ ЗНАЕМ О ГИБЕЛИ АТОМНОЙ ПОДЛОДКИ «КОМСОМОЛЕЦ»

и о том, каким путем идет развитие нашего военного флота

7 апреля 1989 года в водах Северной Атлантики затонула многоцелевая подводная атомная лодка ВМФ СССР «Комсомолец». Из 69 членов экипажа 42 погибли.

За 10 минувших лет об этой трагедии опубликованы тома журналистских и ведомственных статей и исследований. Однако все ли уроки извлечены? Анализ показывает, что глубинные причины, которые привели «Комсомолец» к катастрофе, не попали в поле зрения не только прессы, но и специалистов. А значит -- трагедия может повториться. Об этом наш корреспондент Владимир Засельский беседует с подводником, капитаном I ранга запаса Сергеем ТОПЧИЕВЫМ

-- Как получилось, что рядовая аварийная ситуация -- пожар в концевом отсеке -- переросла в катастрофу? Флотская практика знает сотни примеров, когда такого рода события успешно локализуются и опасность устраняется. Это тем более непонятно, что «Комсомолец», по заверениям специалистов, являлся воплощением новейших конструкторских решений и самых современных технологий.
-- В ходе скандала, разразившегося после гибели «Комсомольца», обозначились две конфликтующих стороны. Главное командование ВМФ обвиняло построивший лодку Военно-промышленный комплекс в низком качестве ее конструирования и исполнения. В свою очередь, ВПК причиной катастрофы объявил неудовлетворительный уровень подготовки экипажа. Если подходить к вопросу формально, что и произошло, то неправы и те, и другие и виноватых нет. Можно ли считать некомпетентными людей, имевших опыт плавания, прошедших подготовку по тем же учебным курсам и методикам, что и сотни других экипажей, и проплававших до катастрофы еще полтора месяца на «Комсомольце»? Нет, нельзя. Не был плохим и проект лодки.

На самом деле ответ лежит в иной плоскости. Техническая сложность систем и оборудования современных подводных лодок (ПЛ) возросла в геометрической прогрессии, а количество и выучка экипажа перестали ей соответствовать, отстают. Смотрите. Энерговооруженность ПЛ времен второй мировой войны (в расчете на одного члена экипажа) составляла 30 -- 60 лошадиных сил, удельное водоизмещение -- 15 -- 20 тонн. На атомных лодках первый показатель вырос до 250 -- 1300, второй -- до 40 -- 420 тонн на человека.

Чтобы справиться с этими объемами, конструкторы где надо и не надо пичкают лодку автоматикой. В отдельных случаях в огромном помещении (более 1000 кубометров) человек остается один на один с массой головоломно-сложного оборудования, половина которого не относится к его заведованию и известна ему лишь в самых общих чертах. А часть помещений и даже отсеков являются необитаемыми и посещаются только эпизодически.

Между тем «Руководство по борьбе за живучесть подводной лодки», в котором сконцентрирован опыт нескольких поколений моряков, требует неукоснительного соблюдения основополагающего правила: все отсеки необходимо подвергать тщательному осмотру через каждые полчаса. Только это позволяет вовремя заметить возникновение аварийной ситуации и ликвидировать опасность на самой ранней стадии, когда справиться с ней еще не так трудно. Так вот: реализовать это золотое правило на «Комсомольце» и других наших современных лодках совершенно невозможно -- не хватает людей. К тому же были далеки от идеала противопожарная устойчивость корабля и профессиональный потенциал экипажа.

«Задавленный» знакомой и малознакомой техникой, подводник не в состоянии выполнить весь объем операций, предписанных правилами, в случае аварии. Он не может правильно проинформировать центральный пост ПЛ, а тот, не имея достоверной информации, вынужден заниматься не столько ликвидацией очага опасности, сколько совершать общие действия: всплывать, посылать сообщения «берегу», организовывать разведку аварийных отсеков и оценивать ситуацию лишь по косвенным критериям.

Именно это и случилось с экипажем «Комсомольца». Поэтому с самого начала появились жертвы (в концевом отсеке погиб матрос Бухникашвили, в предпоследнем отсеке -- мичман Колотилин), но информации о событиях от них и от приборов поступило слишком мало, чтобы принять адекватные меры. Попытка повсюду заменить человека средствами автоматики и телевидения оказалась несостоятельной.

Интересно, что американцы не спешат избавиться от моряка. У нас же их обдуманному консерватизму противопоставили техническое шапкозакидательство. Вследствие глубокой автоматизации и централизации управления экипаж нашей лодки «Тайфун» сократился до 150 человек. А американскую ПЛ «Огайо», водоизмещение которой вдвое (!) меньше, обслуживают 170 человек. И каков же результат? У американцев погибли в 1963 году -- ПЛ «Трешер», в 1968-м -- «Скорпион». И все. У нас же «Комсомолец» -- третья погибшая ПЛ, и сохраняется, к сожалению, возможность новых катастроф.

-- Как же сложилось такое чудовищное положение? Ведь главное командование ВМФ само определяет параметры проекта лодки, контролирует все этапы проектирования и строительства и, наконец, подписывает приемный акт? Что мешает дирижеру заказать нужную ему музыку?
-- Конечно, при отсутствии опыта боевого использования атомных лодок (и слава Богу, что его нет) непросто выявить точные критерии проектирования. Поэтому на начальной его стадии совершенно необходимо широко привлекать боевой опыт Великой Отечественной войны и математическое моделирование вероятных ситуаций. При проектировании «Комсомольца», насколько я знаю, к этой процедуре не обращались.

Но главная причина в ином. Катастрофа стала закономерным следствием ошибок, просчетов и просто волюнтаристских решений послевоенного периода строительства нашего ВМФ.

В середине 50-х годов в советском ВМФ произошли два события, которые в значительной мере определили ход его дальнейшего развития. Было упразднено Министерство ВМФ и произведена смена первого лица флота. Главнокомандующий адмирал Н.Г. Кузнецов, вынесший всю тяжесть военного времени и сталинского периода, был заменен адмиралом С.Г. Горшковым. Ликвидация министерства означало большее, чем просто очередную перестройку системы управления. Флот стал рядовым видом вооруженных сил. Между командованием ВМФ и первыми лицами государства возник фильтр -- Министерство обороны, которое к тому же тянуло бюджетное одеяло на наземные рода войск.

К несчастью для флота, именно в этот момент советские ученые и инженеры создали баллистическое ракетное оружие, способное доставлять ядерный боезапас на далекий американский континент. Охватившая военно-политическое руководство СССР эйфория по поводу достигнутого паритета с США в «холодной войне» подвигла его на переоценку возможностей традиционных видов вооруженных сил. Угодливость нашей военной науки, низкий авторитет главного командования ВМФ и волюнтаризм советского руководства привели к тому, что флот начали резко сокращать. Значительные удары были нанесены по корабельному составу, системе базирования, кадрам и институту их подготовки... В частности, в 1960 году, после того как наши ракетчики сбили над Уралом американский высотный самолет-разведчик У-26, последовала реорганизация противовоздушной обороны страны, в ходе которой ВМФ лишился истребительной авиации. А ведь опыт второй мировой войны и только что закончившейся перед этим корейской войны показал, что морская авиация является универсальным боевым средством флота. А советские моряки не могли теперь господствовать даже в ограниченных районах военно-морских театров.

С той поры военно-морская доктрина в СССР практически отсутствовала и развитие флота диктовалось потребностями «холодной войны», а не осмыслением геополитического положения страны и возможностями экономики. А научно-техническую политику на флоте фактически стал определять советский ВПК. Вот откуда возник разрыв между технической и человеческой составляющими подводных лодок. И вот почему новейшие конструкторские разработки в ПЛ соседствовали с совершенно неудовлетворительными решениями. Яркий пример последнего: удачно сконструированная, но пожаронестойкая система забортной воды концевого отсека «Комсомольца» привела к его затоплению, а затем опрокидыванию ПЛ.

Советская межконтинентальная баллистическая ракета с ядерным боезапасом вызвала психологический шок у военно-политического руководства США. Еще бы! Впервые за двухсотлетнюю историю этой страны у ее потенциального противника появилась возможность наносить удары по американской территории. Американцы судорожно бросились искать, как разрушить паритет. Межконтинентальные баллистические ракеты наземного базирования и бомбардировщики не обладали достаточной боевой устойчивостью и не могли предотвратить нанесение противником упреждающего удара. Выход был найден в создании нового вида устойчивого средства сдерживания -- атомной подлодки с баллистической ракетой. Менее чем за пять лет ВПК США решил сложнейшую задачу. В 1961 году первая такая лодка («Джордж Вашингтон») начала систематическое боевое патрулирование, готовая в любой момент нанести ядерный удар по европейской территории СССР. Так американцы вернули себе инициативу, построили новый подводный флот, организовали глобальную систему базирования и перенесли саму «игру» вооруженных сил на морской театр. Уже четверть века американские и наши подводные лодки с ракетами скрытно плавают в пучинах Мирового океана, а многоцелевые атомные ПЛ охотятся за ними, чтобы не допустить обстрела ракетами своей территории.

-- В то далекое время будущие члены экипажа «Комсомольца» ходили в школу или даже еще не родились. Имеет ли отношение к ним рассказанная история?
-- Еще какое. Мы как раз подошли к этому моменту. Выдвижение наших подводных и надводных кораблей во все моря и океаны следовало сопроводить созданием системы базирования, организовать техническое обслуживание, решить большой круг социально-бытовых и кадровых проблем. Сделано это не было. Развитая система базирования была заменена легко уязвимым плавучим тылом. В этих условиях из свойственных океанскому флоту задач ВМФ СССР мог полноценно решать только одну задачу -- гордо нести флаг страны.

Конечно, он представлял некоторую угрозу противнику, но только в начальной фазе войны. Давайте рассмотрим в качестве примера нашу Средиземноморскую эскадру.

В нее входили корабли Черноморского, Балтийского и Северного флотов. Корабли осуществляли переход в район несения боевой службы через проливы Гибралтарский, Босфор и Дарданеллы. Через них же эскадра снабжалась, ибо никаких военно-морских сил в Средиземном море наш флот не имел. Морская авиация базировалась на аэродромах СНГ и, по замыслу московских адмиралов, должна была прибыть в заданный район с началом боевых действий.

А что противопоставлял нам вероятный противник?

Шестой флот США из нескольких авианосных ударных групп, флота государств-членов НАТО, их же авиация наземного базирования. События разворачивались на бассейне, который является практически внутренним морем НАТО. Очевидно, что логически оправданное присутствие советского ВМФ в океанской зоне никак не обеспечивалось флотом в надлежащих пропорциях. Условия, в которые были поставлены наши моряки, настолько не равны, что, начнись военные действия, им оставалось бы только повторить подвиг легендарного «Варяга».

Развернув корабельный состав по всему Мировому океану без должного обеспечения, военно-политическое руководство обрекло его на роль смертника, чего не было и нет ни на одном флоте капиталистических стран. Заложником такой ситуации и стал экипаж «Комсомольца». Несмотря на то, что катастрофа произошла в сравнительной близости от основной зоны базирования Северного флота, спасти лодку оказалось некому. Поиск варианта действий оперативной службой флота, интенсивные переговоры берега с экипажем, лихорадочное выявление обстановки на промысловых и транспортных флотах, находившихся близ района катастрофы, ничего не дали. Такова расплата за некомпетентность и легкомыслие политиков.

Всего через четыре года после гибели «Комсомольца» конструкторское бюро им. Бериева выпустило летающую лодку Бе-42, способную осуществить посадку на воду при волнении в 4 -- 5 баллов. Окажись такой самолет-спасатель на месте катастрофы, число жертв сократилось бы до четырех человек, находившихся в эпицентре пожара. Неужели для создания необходимых спасательных средств каждый раз нужны трагические жертвы?

-- И каковы же выводы?
-- Катастрофу «Комсомольца», если мы действительно хотим установить ее причины, нельзя рассматривать в отрыве от существовавшей в те годы стратегии научно-технического, а также социального развития ВМФ. Сейчас, когда в руководстве флота появился ряд должностных лиц, заинтересованных в результатах расследования, необходимо еще раз вернуться к анализу катастрофы. Без этого вряд ли возможно вывести наш флот из стагнации, в которой он пребывает, и превратить в современный род военных сил, способный служить обороне страны.

Наша справка

С 1960 по 1991 год погибло шесть подводных лодок ВМФ СССР: в 1961-м -- С-80, в 1968-м -- К-147, в 1970-м -- К-8, в 1983-м -- К-429, в 1986-м -- К-219, в 1989-м -- «Комсомолец». Специалисты насчитывают не менее десятка катастроф и аварий, в ходе которых подводные лодки удалось спасти.

Характерно, что большинство катастроф начиналось с пожаров.

Гибель С-80 и К-147 относится к традиционной, как говорят специалисты, «жертвенности», когда было потеряно управление ПЛ. Причем К-147 скорее всего столкнулась с американской субмариной, которая выслеживала ее в Тихом океане.