ВОДОЛАЗ РАБОТАЛ НА ГЛУБИНЕ 310 МЕТРОВ

Треть века назад мичман дал спецслужбам обет молчания. Потрясенный трагедией «Курска», ныне сварщик колхоза «Ленинский путь» Волгоградской области Владимир Михайлов впервые дал интервью журналисту - нашему собкору Валерию Журавлеву. В. Михайлов участвовал в подъеме подлодки С-613, затонувшей в 1968 году в Баренцевом море на глубине 310 метров и ставшей братской могилой для 63 моряков

   

Владимир Алексеевич, - капитан второго ранга Игорь Арсентьев, наверное, первый раз в жизни обращался к своему подчиненному не по уставу и потому чувствовал себя не совсем уверенно.

- Ни я и никто другой не имеет права требовать от вас того, чего еще никто в мире не делал.

Поэтому от имени командования флота я лишь могу просить: помогите поднять подводную лодку. Если не получится, даю слово офицера: никто и никогда не упрекнет вас за это. Мы здесь все профессионалы и понимаем, что смерти подобно требовать от водолаза опуститься на 300-метровую глубину, если перед этим максимальная глубина его погружения не превышала 120 метров.

Одно требую и даже приказываю, - голос старшего офицера сразу же посуровел, и он перешел на «ты». - Сам, мичман, делай свое дело как знаешь, но молодых моряков из своей команды рисковать ни в коем случае не заставляй. Угробишь хоть кого-то из «срочников» - не только в тюрьму посажу, но и прокляну! - Сделаю все, что смогу, товарищ капитан второго ранга, и даже больше, - ответил на просьбу начальства в тот раз Михайлов. - И рисковать никем не буду. Под воду пойду сам. Меня даже страховать никому не надо. Обойдусь как-нибудь своими силами...

Однако самостоятельно работать на запредельной глубине отчаянному мичману не дал второй сверхсрочник из его команды глубоководного спецназа - Александр Вазиян из Молдавии.

- Почему так делаешь, командир? - поймал он как-то за рукав Михайлова. - Зачем хочешь меня подлецом сделать? Скажи, ты лично смог бы отправить товарища в пучину, а сам остаться на берегу с желторотиками? Нет?! Ну тогда учи меня всему, что сам знаешь. Вместе пойдем лодку цеплять. А там - как карта ляжет: жить нам или не жить...

Несколько месяцев длилась подготовка. К месту катастрофы пригнали гражданское судно, оборудованное всем необходимым для глубоководного погружения, включая гидромониторы германского производства. Пришел черед водолазов решать судьбу субмарины и свою собственную. Для их путешествия на дно «технари» подготовили просторную платформу на четырех тросах со смонтированным на ней колоколом для быстрого поднятия водолазов наверх. Стратегией штурма глубины была выбрана незатейливая формулировка «по самочувствию», а источником дыхания по настоянию Михайлова была определена гелиево-воздушная смесь. Не буду утомлять читателя техническими подробностями необычной операции. Скажу только о том, в каком виде предстала в первый раз перед Михайловым погибшая субмарина на глубине 310 метров. На ней не было резиновой обшивки, и она блестела, как будто только что сошла с заводских стапелей. Вот только рубка С-613 была вся опутана обрывками рыболовецких тралов: за семь лет пребывания на дне Баренцева моря субмарину не раз цепляли своими сетями рыбаки.

Сегодня, по прошествии более чем 30 лет со дня подъема подводной лодки, трудно даже сказать, сколько времени понадобилось мичману Михайлову, чтобы завести под свободный конец лодки стальной трос. Владимир Алексеевич, вспоминая те минуты, говорит, что нервное напряжение было страшным, сердце стучало, как метроном, а давление воды было столь сильным, что каких-то два метра водолазу удавалось преодолевать не меньше чем за две минуты.

Наконец субмарина была «поймана» в петлю стального троса, и платформа с водолазами медленно пошла вверх. Наверное, не было в те мгновения счастливее в мире людей, чем мичман Михайлов и его напарник. И хотя они оба знали, что еще не раз им придется спуститься к подводной лодке, снова и снова рискуя своей жизнью, ни с чем не сравнимое чувство победителя от качественно выполненной тяжелой мужской работы еще долго согревало их души в тот день.

Лодку вскоре отбуксируют на мелководье. Под нее подведут понтоны и, закрыв С-613 огромным чехлом, утащат в какой-то секретный док. Оттуда со временем прольется тайная информация о гибели субмарины. Оказывается, проведя глубоководные испытания и дав положенный в таких случаях сигнал «SOS», лодка в надводном положении шла к своим берегам. В это же время в аккумуляторном отсеке дозаряжали батареи, и в воздух выделялся водород. Кто-то из экипажа в нарушение всех инструкций закурил. Произошел взрыв, и лодка очень быстро затонула, не успев даже передать новый «SOS». Нашли ее случайно, через семь лет после гибели, во время очередных морских учений. На «морские охотники» поступила новая техника, которая и позволила увидеть на дне Баренцева моря пропавшую субмарину.

Но вернемся к нашим героям-водолазам. Как отразилось на их судьбе участие в глубоководной операции? Михайлова и его подчиненных поблагодарили за проявленные доблесть и мужество и приказали забыть все, что они видели. Ввиду секретности операции ни одного ордена и ни одной медали так и не «упало на грудь» водолазов глубоководного спецназа. Это и понятно. Как можно награждать военнослужащих за подвиг, который не прошел по штабным документам? Впрочем, ныне сварщик колхоза «Ленинский путь» Дубовского района Волгоградской области Владимир Михайлов нисколько не обижен на Родину за более чем скромную оценку его в прямом смысле слова героического труда.

- Про толстовскую батарею капитана Тушина в верхах забывали во все века, - философски размышляет он. - Забыли и в тот раз. Ну и что? Никакой трагедии в этом я не вижу. Самое главное, чтобы на крутых виражах истории и в дни испытаний непременно находились бы в России мужики, для которых слова «была бы страна родная, и нету других забот» не были бы пустым звуком.

Закурив, Владимир Алексеевич долго дымил сигаретой, размышляя о чем-то своем, а потом неожиданно улыбнулся:

- А знаете, я своих ребят из команды водолазно-рейдового декомпрессионного судна наградил на «всю железку». Во-первых, каждому из них дал краткосрочный отпуск на родину на десять суток, а во-вторых, представил их всех к званию младшего лейтенанта...

Все четыре года своей срочной службы, которую Михайлов проходил в команде водолазов аварийно-спасательной службы Военно-Морского Флота СССР, ему пришлось поднимать со дна моря военные и гражданские суда, небольшие баржи, спасать экипажи двух танков, угодивших во время учений на небольшую глубину, заниматься разминированием Балтийского моря.

Извлекал со дна мины, морские снаряды, затонувшие с советских и фашистских кораблей во время войны.

Провел в общей сложности более трех тысяч часов под водой, подняв со дна около 100 донных мин и более 2000 снарядов. Для того чтобы представить себе степень опасности такого труда, замечу, что каждая из этих мин была весом не менее 500 килограммов и очень многие из них были с «секретными подарками» от немцев. - Откуда же у меня тяга к подводному миру? - переспрашивает меня Владимир Алексеевич. - Наверное, от Жюля Верна. Думаю, именно он сделал меня романтиком моря. Да и как можно не любить его подводные красоты? Уверен, если вы хотя бы раз увидели Баренцево море глазами его обитателей, вы бы тоже перестали ночью спать спокойно. Вас бы снова и снова тянуло на глубину.

Но я сейчас не об этом хочу сказать, - мой собеседник несколько суровеет. - Вряд ли я пошел бы на встречу с вами, если бы не одно обстоятельство. Точнее сказать, боль моей души. Извините, но как специалист, кое-что смыслящий в глубоководных операция, я не мог прошлым летом смотреть без слез на действия наших военных с атомоходом «Курск». Не стану здесь перечислять всего того, что и как, на мой взгляд, нужно было делать по-другому, чтобы при этом не страдало дело и престиж нашего государства.

Пользуясь случаем, прошу лишь об одном правительство и президента России. Мне ничего не надо в личном плане, дайте только возможность словом и делом помочь людям, которые в этом году будут поднимать «Курск» с морских глубин. Одновременно прошу и настаиваю: не надо при этом делать трансляций по телевидению. Это будет лишь дополнительная боль и страдания для родственников погибших моряков. Поверьте, третья по счету серия «курских репортажей» неизбежно прибавит число новых инфарктов и новых смертей. А нам надо беречь своих соотечественников, если мы действительно русские люди душой и телом...