О том, как встречают субмарины после похода, о суевериях, рационе подводников и о многом другом рассказывает вице-губернатор КАО, контр-адмирал запаса В. Симинкович.

«Горжусь, что принадлежу к подводному братству»

— Есть традиция встречать подводную лодку жареным поросенком. Сколько таких поросят вы со своими экипажами съели?

— У меня было 18 походов на подводных лодках и 1 — на судне связи. Получается — 19. Кстати, сегодня никто не может вспомнить, откуда пошла эта традиция, но она была еще до войны.

— Рацион подводника в походе имеет свои особенности?

— Конечно. 50 граммов крымского «Каберне» в сутки, красная икра, балык, вобла, шоколад — это то, что положено только подводникам и только в походе.

— И в годы горбачевской борьбы с пьянством вино давали?

— В 1985 году я служил старшим помощником командира и мы готовились выходить на боевую службу, все необходимое уже на борту. И тут — «сухой закон». Поступил приказ: загрузить соки, вино оставить на борту, но его не трогать, после похода о сохранности вина доложить.

— Боевой поход — тяжелое испытание? Что может случиться во время похода?

— Случиться может всякое, но когда при возвращении докладываешь о том, что ничего не случилось, задание выполнено и вероятный противник тебя не обнаружил, это значит, что весь экипаж поработал на совесть. Потому что любую экстремальную ситуацию порождает либо слабая подготовка специалистов, либо некачественная подготовка материальной части на берегу.

— Говорят, если лодку «засек» неприятель, то задание считается невыполненным.

— Нет. В разные времена были разные подходы. Конечно, неприятно, когда тебя обнаруживают, но не смертельно. В таких случаях проводится комплекс специальных мероприятий на самой лодке и на флоте, во время которых идет поиск следящей подлодки, делаются попытки ее отсечь.

Пятница, 13-е

— Длительный поход сказывается на организме человека?

— Сказывается. Поэтому после каждого похода подводники обязательно получают 20-суточный отпуск. На Камчатке для этого есть санаторий для офицеров и мичманов и членов их семей и была еще база отдыха для моряков срочной службы в Паратунке.

— Лично вы ощущали после похода какой-то дискомфорт?

— Разве что первую неделю болели и уставали от нагрузок ноги.

— А каких-то тренажеров на лодке не существует?

— Когда я был командиром корабля, то всячески противился этим тренажерам. Дело в том, что воздух внутри лодки отличается от атмосферного. И когда человек начинает заниматься силовыми упражнениями, он испытывает нагрузку на сердце, а воздух к нему поступает не тот, что есть в естественных условиях. Единственное, что делал я, так это ходил по командному отсеку из угла в угол, примерно по 800 — 1000 м в день.

— Подводники — суеверные люди?

— Суеверные. Причем у каждого свои суеверия. Для меня плохим днем стала пятница, 13-е. Один раз в этот день у меня на лодке случился пусть небольшой, но пожар. Второй раз произошла неприятность с радиационной обстановкой. Конечно, ничего страшного, все быстро локализовали, но все-таки…

— Как вы отмечаете День подводника?

— Всегда в Вилючинске накануне проходит торжественное собрание, на которое приглашают ветеранов. 19 марта там же проходит построение и прохождение личного состава. В прошлом году мы там были вместе с нашим губернатором Олегом Кожемяко.

— Кстати, как вам работается в его «экипаже»?

— Прекрасно. Олег Николаевич — человек целеустремленный. Он умеет сконцентрировать свои силы на главном направлении. Так было в 2005 году, когда надо было спасать Корякию от замерзания. Так было в прошлом году, когда произошло землетрясение.

— Работа в администрации ничем не напоминает военную службу?

— Разве что строгой дисциплиной. Но она нигде лишней не бывает. А что касается Флота, то я очень горжусь тем, что принадлежу к подводному братству. Тем, что в нем состоят замечательные люди, которых я очень уважаю за их тяжелый, я бы сказал, каторжный труд. Я благодарен своей семье и всем семьям моряков — подводников. Это тоже особая категория людей. Быть женой подводника очень трудно. Поэтому 19 марта — это и их праздник.