Вальс для подлодок

Экстремальная служба в глубинах океана была для российских подводников нормой жизни

---

Она была по-средневековому долгой и по-современному опасной – Холодная война двух флотов в мировом океане: американского и советского. Апофеозом ее, достойным кисти художника Верещагина, стал эпизод, когда две атомные подводные лодки – советская и американская - несколько часов выписывали крутые виражи, гоняясь друг за дружкой, на предельно опасной дистанции: всего в полутора кабельтовых (чуть более 200 метров). Это было 16 сентября 1985 года в Японском море.
http://www.stoletie.ru/print.php?ID=35090 


Сорок восемь дьявольских "восьмерок"
Они то круто разворачивались, то снова сходились на встречных курсах – почти лоб в лоб, проносясь одна над другой в считанных метрах, так, что в носовых отсеках матросы инстинктивно пригибались от шума мощных винтов, буравивших воду прямо над головой. Они сходились и раз, и два, и семь, и десять, и двадцать, и тридцать, и сорок, и сорок пять… Летела с полок посуда на виражах, людей валило то вправо, то влево, как мотогонщиков на треке.
Сорок восемь дьявольских "восьмерок" выписали они над океанской бездной в два километра. И каждое схождение было чревато роковым ударом. Жутковато представить, как две скоростные махины с ядерными реакторами и атомными торпедами – сто живых душ на одной и столько же на другой – круто разворачиваются и прут друг на друга во мраке глубины.
#comm#Но никто никому не хотел уступать. И командир американской атомарины типа "Лос Анжелес", и командир советской К-264, держали марку, выдерживали характер.#/comm#
Капитан 2 ранга Иван Русанов (на фото) получил приказ не допускать иностранные корабли в район, где проходила испытания новейшая советская подводная лодка. С обнаружением "американца" Русанов сразу же зашел ему в корму, "Лос Анжелес" попытался оторваться, и началась отчаянная карусель… Гонка началась за пять минут до полуночи, а закончилась в третьем часу ночи, после того как "американец" всплыл на поверхность.
Иван Русанов, бывший учитель географии с Алтая, а ныне контр-адмирал, выполнил свою задачу.
Не так ли запальчиво и безрассудно, как командиры обеих атомарин, вели себя порой и лидеры двух противостоявших сверхдержав?
#comm#Поединок Русанова с американской атомариной вовсе не единичный эпизод, а в общем-то заурядная практика. #/comm#
В Санкт-Петербурге живет бывший командир самой быстроходной в мире атомной подводной лодки К-162 Юрий Голубков.
- Мы отрабатывали учебные задачи на полигоне, где ныне погиб "Курск", - рассказывает Голубков. - Вдруг доклад акустика: на траверзе правого борта шум винтов иностранной атомной подлодки. Понимаю, за нами вели слежку, и иностранец случайно вышел за пределы нашего кормового сектора, то есть зоны акустической тени. Командую - право на борт, и вывожу наглеца, как говорится, на чистую воду. Он же стремится снова зайти мне в корму, спрятаться в непрослушиваемом секторе. Чужак маневрировал резко и дерзко. Но у меня же скорость выше, и это я захожу ему в корму. И держусь в его кормовом секторе, несмотря на все выкрутасы, которые он совершал под водой. В конце концов, он понял, что ему не отвязаться и пошел прочь из наших террвод. Я проводил его до указанного мне рубежа, а потом вернулся в базу. И только потом, представив себе наше взаимное маневрирование как бы со стороны, испытал нечто похожее на ужас. Две огромные ядерные "коломбины" с немалой скоростью заходили в хвост друг другу, как истребители, причем на предельно малой "высоте", при этом ориентируясь только на шумы винтов...
Такие "игры" припомнит любой командир-подводник, ходивший в моря. Одним везло, другим - не очень: сталкивались, но все же расходились по своим базам пусть с вмятинами, но без трупов. Весьма вероятно, что и "Курск" стал жертвой подобного столкновения. Просто удар по фатальному стечению обстоятельств пришелся в самую уязвимую точку, которая есть не только у каждого корабля, но и у каждого человека.
"Здравия желаю, мистер "Грейлинг"!
За семь лет до гибели "Курска" в этих же водах американская атомная подводная лодка "Грейлинг" наскочила на российский подводный крейсер стратегического назначения с 24-мя баллистическими ракетами К-407. Командир К-407 капитан 1 ранга Андрей Булгаков до сих пор помнит все до мелочей:
- Мы возвращались из Северной Атлантики домой. На штурманском столе уже лежала карта родного Баренцева моря. 20 марта 1993 года в 6 утра я сдал командирскую вахту старпому и пошел в свою каюту. За минуту до столкновения проснулся от неизъяснимого чувства тревоги. Всегда поднимаюсь легко и бодро, а тут - тягостно... Вдруг толчок, и довольно сильный. Тренькнул "Колокол" (ревун) и сразу же стих. Гаснет свет и тут же загорается аварийное освещение. Это перегорели предохранители от непонятного пока удара. Что это?!
Вскакиваю и мчусь в центральный пост, одеваясь на бегу. Краем глаза замечаю, что впереди меня несутся на боевые посты люди, но все как в замедленной киносъемке. Кажется, что они движутся мучительно медленно. Быстрее! Быстрее!!
Врываюсь в центральный пост и отталкиваю два рослых и тяжелых тела - разлетаются, как пушинки. Вижу и слышу, как инженер-механик Игорь Пантелеев отдает четкие распоряжения:
- Боцман, одерживай дифферент! Держать глубину!
Все правильно - я не вмешиваюсь.
#comm#Смотрю на глубиномер - 74 метра. Первая мысль: столкнулись с лодкой. В этих районах айсберги не бывают.#/comm#
За два дня до того, получил радиограмму о том, что американская ПЛА ведет слежение за российской подводной лодкой… А гидрология - самая мутная... Даю команду: "Осмотреться в отсеках!"
Докладывают: в аккумуляторной яме разбиты два плафона. В одной из обмоток размагничивающего устройства сопротивление изоляции "ноль". Сгорели предохранители ревунной системы и предположительно повреждена носовая цистерна главного балласта. Вот и все наши потери.
Тем временем, К-407 выполняет маневр прослушивания кормового сектора. Акустик докладывает, что слышит уходящую подлодку. Тут уж я скрываться не стал: врубил активный тракт и измерил параметры уходящей ПЛА - скорость 16-18 узлов. Перевел ее за корму - всплыл. Передал радио. Дал команду боцману - отпереть дверь ограждения рубки. Вышли на носовую надстройку, осмотрели корпус. Огромная вмятина была измазана своеобразной пастой. Я знал, что американские подлодки покрывают нижнюю часть своего корпуса специальной противообрастающей пастой для улучшения гидродинамики. Понял четко - лодка американская. Приказал радисту выйти на международные частоты в эфир и запросить неизвестную ПЛА, не нуждается ли она в помощи?
Я готов был оказать любую помощь, если бы потребовалось. Мало ли что у них после такого удара могло случиться?
#comm#Однако американец на связь не вышел. Но ведь и я мог нуждаться в помощи! #/comm#
Ведь и у меня могли быть более серьезные повреждения. И мой визави на помощь бы не пришел. Вот и верь после этого во всеобщее морское братство.
Конечно, была досада, была злость - ведь столкновение случилось за три дня до окончания трудного, но в целом удачного похода. Утешал себя тем, что экипаж жив, раненых нет - и это главное. А значит, слава Богу!
Все это случилось в несчастливый для моряков день - в пятницу. И в тот же день московское радио передало сообщение ИТАР-ТАСС о столкновении в Баренцевом море "российской подводной лодки с неопознанным подводным объектом". От того, что так оперативно сработали средства массовой информации США - от неожиданности должно быть - подтвердили факт столкновения (никогда такого за ними не водилось!) и даже назвали подводную лодку - "Грейлинг", которая вскоре вернулась в Норфолк.
#comm#Президент Билл Клинтон был взбешен. Командира сняли с должности. Повреждения атомарины были столь значительны, что лодку вскоре вывели из боевой линии, списали и утилизировали. #/comm#
Нас тоже поставили в ремонт, но на плаву. Еще в море на К-407 прибыл катер с командующим Северным флотом. Первое, что он спросил у меня это:
- Командир, а почему у тебя сапоги рыжие?
Поскольку сапог моего размера интенданты перед походом на складах не нашли, я носил обычные меховые сапоги коричневого цвета. Но вопрос был задан таким тоном, что всем становилось ясно продолжение фразы - "вот потому вы и сталкиваетесь!". Вот уровень разбора происшествия. Еще не вникнув в суть дела, он прибыл на корабль с готовой обвинительной речью.
Потом на лодке работала серьезная комиссия под руководством вице-адмирала Владимира Григорьевича Бескоровайного, опытнейшего подводника. Он самолично изучал наш вахтенный журнал, прокладку, документы. Сделал вывод - командир К-407 не виноват.
Главный штурман ВМФ контр-адмирал Валерий Иванович Алексин, после изучения наших карт, сказал мне: "Командир, твоей вины нет". Знаю доподлинно, что приказ о моем наказании переделывался трижды. И только в третьем варианте Главком объявил мне НСС (неполное служебное соответствие) и приказал списать ремонт корабля за счет командира.
Я просил разрешить нанести на рубку цифру "1" - за уничтожение корабля вероятного противника. Не разрешили.
Поединок в стиле "танго"
С первых слов это звучит кощунственно: бывший инженер-механик подводной лодки Б-515 (по натовской классификации проект "Танго") капитан 2 ранга Баханович продал свой корабль немцам. На самом деле, совершил благородный поступок по отношению к своему кораблю. И вот почему. Дизельную подводную лодку Б-515 вывели из боевого состава Северного флота в середине 90-х годов и обрекли на резку. К тому времени уволенный в запас инженер-механик Николай Каземирович Баханович работал в одной из германо-российских фирм. Узнав о печальной судьбе своей подводной лодки, Баханович уговорил своего шефа Йохима Вагнера, большого любителя военной техники, купить в свою коллекцию русское "Танго". И Вагнер через "Росвооружение" приобрел списанный корабль и поставил его в Гамбургском порту в качестве плавучего музея. Надо ли говорить, что Баханович сделал все, чтобы его корабль предстал перед иностранными визитерами в наилучшем виде: покрашенным, укомплектованным, в отменном техническом состоянии. Баханович по сути дела спас памятник отечественного судостроения, потому что в России, великой морской державе, пока никто не удосужился поставить на вечный прикол субмарину из замечательного семейства "Сомов" (проект по российской классификации), немало послужившего стране в годы Холодной войны. Теперь в Гамбурге находится музей той самой великой подводной армады, Четвертой эскадры.
Довольно одного факта, чтобы представить напряженность службы на "дикой дивизии", как называли подводники свой подплав. Капитан 1 ранга Игорь Мохов, не вылезавший из "автономок", умер перед строем бригады от разрыва сердца в День Победы.
Но даже это весьма символичное и трагичное событие нигде не увековечено – ни в Полярном, где стояла когда-то Четвертая эскадра, ни в Питере, где находится Центральный музей ВМФ. Дань памяти комбригу Мохову и его боевым товарищам отдана почему-то не в России, которой он служил, а в Гамбурге, в отсеках теперь уже чужестранной подводной лодки Б-515, "Сома" по-русски, и "Танго" по-натовски.
Справедливости ради надо сказать, что подводная лодка типа "Танго" - Б-396, встала в качестве музейного корабля и в Москве, в Тушино. Разумеется, трактовка Холодной войны в экспозициях плавучих музеев совершенно разная. Две подводные лодки одной эскадры волею судеб и их бывших экипажей, будто сошлись в дуэльном идеологическом поединке. Но это уже другая история.