ОТВЕТ вице-адмирала В.Рязанцева 

адмиралу запаса ЕРОФЕЕВУ О.А.

и всем тем, кто считает себя военным моряком  - профессионалом

Уважаемый Олег Александрович!
Признателен  Вам за письмо, которое размещено на сайте «АВТОНОМКА».
Вначале я подумал, что оно явилось результатом призыва капитана 1 ранга запаса Аликова В.И. о предании меня анафеме, как еретика и вероотступника. Я ошибся. В конце Вашего письма  написано, что «поразмыслив, я пришел к выводу, что молчать нельзя. Клеветникам, в каком бы обличии они не выступали, нужно давать отпор». Таким образом, Ваше письмо, это отпор мне
(«клеветнику, лжецу, нечистоплотному человеку, трусу, непрофессионалу» и т.д.). Все эти определения взяты из Вашего письма.
Подобные определения в отношении меня высказал и бывший Ваш ученик и подчиненный капитан 1 ранга запаса Аликов В. И. На сайте «К-244» он высказывает  такой бред величия, самовлюбленности и бахвальства, что просто диву даешься. «Хвалилася овца, что у нее хвост как у жеребца». Как известно, подобные  высказывания являются  симптомом психических заболеваний.
Я очень сожалею, что Вы даете мне «отпор». Несмотря на то, что у меня сложилось о Вас, как о военном моряке-подводнике, не совсем приятное мнение, все-таки хотелось, что бы наша полемика была конструктивной. Что бы она дополняла  исследованные и неисследованные темы предупреждения аварийности боевых кораблей ВМФ, способствовала развитию теории и практики военно-морского искусства, подготовке кадров и строительства боевого флота. Увы, как-то не получилось позитива. Конечно, причину этого я отношу  прежде всего к себе. Мои высказывания  о руководителях ВМФ и Северного флота в монографии о гибели АПЛ «Курск» скорее всего  являются причиной отсутствия такого позитива. Жаль, что Вы меня не поняли. Я не занимался и не занимаюсь критиканством, я критикую многие существовавшие и существующие порядки в ВМФ, высказываю свое мнение по тем или иным вопросам строительства боевого флота, его боевых возможностей, развитию тактики ВМФ и пр. При этом, не «смотрю в рот» бывшим и настоящим начальникам. Не всем это нравится. Не нравится это и Вам.
Попытаюсь в своем ответе разъяснить свою точку зрения на поднятые в Вашем письме проблемы. Вначале о Ваших претензиях ко мне, потом о гибели АПЛ К-141 «Курск».

1. Вы назвали меня лжецом по поводу проведения на Северном флоте стратегического КШУ «Запад-99». Олег Александрович! Зайдите на сайт Министерства обороны РФ. Там прочитаете: «В период 21 по 26 июня 1999 года под руководством министра обороны России маршала И. Сергеева проведено стратегическое командно-штабное учение «Запад-99». Президент РФ Б.Н. Ельцин выходил в море на ТАКР «Петр Великий», где присутствовали все командующие военными округами и флотами. И ту фразу, которую я привожу в своем исследовании по АПЛ «Курск», сказал генерал-полковник ЧЕЧЕВАТОВ В.С. Он живет в Москве, можете его спросить об этом. За что же Вы меня обозвали лжецом? Непорядочно это как-то с Вашей стороны, Олег Александрович.
 2. Вы назвали меня непрофессионалом, стыдите за то, что я не служил на современных подводных лодках и не знаю устройства даже своих АПЛ 627 проекта, которые были у меня в дивизии. Вы утверждаете, что турбогенераторы на  подводной лодке 627 проекта находятся в 6 отсеке, а не в 7, как говорил я. Привожу фразу из книги «Отечественное военное кораблестроение  в третьем столетии своей истории» В.Н. Бурова: « В седьмом отсеке АПЛ 627 проекта находилось два турбогенератора постоянного тока марки ГПМ-21 мощностью по 1400 квт. … В седьмом отсеке были расположены также гребные электродвигатели мощностью 450 л.с.»
 Я проходил службу в соединении, где были  АПЛ 671В проекта, 671 РТМ, 971, 667 Б. По проекту 971 прошел 2-х месячное обучение в Учебном центре ВМФ. С этой подводной лодки впервые на Тихоокеанском флоте выполнил несколько ракетных стрельб крылатыми ракетами С-10. Как Вы считаете, это современные подводные лодки? Новее 971 проекта  в ВМФ даже сегодня нет. Я бы простил Вам  оплошность с 627 проектом, если бы не тот факт, что когда Вы были командиром 45 дивизии на Камчатке, в состав Вашей дивизии входили АПЛ 627 проекта К-14, К-115, К-133. Как же командиру дивизии не знать боевых и технических характеристик, устройства  своих АПЛ? Вы стыдите меня за то, что я «не знаю расположения основных механизмов на АПЛ «Курск». При этом намекаете на то, что я допустил ошибку  в знании места размещении дизеля на этом корабле. Да, дизель на АПЛ 949 А проекта в отличие от 949 проекта, не в 9 отсеке. Но дизель на АПЛ не относится к основным механизмам, как Вы утверждаете,  а к вспомогательным. Поэтому и 5 отсек на АПЛ 949А проекта, там, где находится дизель, называется отсеком вспомогательных механизмов. И я проводил организационно-тактическую экспертизу по гибели АПЛ «Курск», а не экспертизу по устройству АПЛ 949А проекта. Вы повторяете бредовые высказывания и претензии ко мне Аликова В.И. и других моих недоброжелателей, которые боятся открыть свое имя, выступая под различными «Никами». За что же Вы называете меня в данном случае непрофессионалом и стыдите?  Ведь Вы во многом сами не знаете того, в чем меня обвиняете. Я так понял, Вы считаете себя честным и порядочным человеком, который поступает только по совести. Порядочные и честные люди так не поступают, Олег Александрович.
 3. Что касается рекомендаций Главного штаба ВМФ по продуванию ЦГБ на К-8 во время ее аварии в Атлантике в 1970 году. Адмиралы Главного штаба давали вроде бы правильные рекомендации на продувание ЦГБ. Это способствовало бы
восстановлению запаса плавучести, от величины которого, зависит и продольная остойчивость АПЛ. Но адмиралы Главного штаба скорее не знали того, что потеря продольной остойчивости АПЛ может произойти и при наличии запаса плавучести. В этом случае продольная остойчивость может быть потеряна из-за критического дифферентующего момента. А он уже тогда был критическим, когда капитан 1 ранга Каширский  В.А. докладывал в Москву о том, что дифферент на корму 3-7 градусов. Главному штабу ВМФ в том случае надо было давать рекомендации, как уменьшить критический дифферентующий момент или   команду экипажу на покидание гибнувшего корабля. Вы считаете, что «грамотные подводники в данном случае заполняли бы  носовые ЦГБ, чтобы удержать площадь действующей ватерлинии и, тем самым продлить жизнь корабля». Что можно сказать об этом высказывании, кроме того, что Вы не знаете основ теории корабля. Контрзатопление водой цистерн или отсеков аварийного корабля делается не для того, чтобы «удержать площадь действующей ватерлинии», а для уменьшения крена или дифферента. Тем самым предотвращается опрокидывание корабля. Но контрзатопление неминуемо приводит к увеличению осадки корабля и уменьшению площади действующей ватерлинии и запаса плавучести. Заполнение носовых ЦГБ  для спрямления АПЛ К-8 неминуемо  привело  бы к уменьшению площади действующей ватерлинии. Это повлекло бы уменьшение восстанавливающего момента, запаса плавучести, и К-8 утонула бы еще раньше. Так что извините, Олег Александрович, но и в данном случае грамотности в подводном деле у Вас не хватает.
 4. Вы утверждаете, что я «держу командира АПЛ за дурака» и говорите о том, что кольцевой зазор торпедного аппарата при торпедных стрельбах заполняется по команде «Товсь». Я, как и Вы, не специалист-торпедист, но я, как и Вы, был командиром АПЛ. В отличие от Вас, я знаю, что кольцевой зазор при торпедных стрельбах заполняется по команде: «Боевая тревога, торпедная атака. Стрельба торпедами 65-76. Торпедные аппараты… к выстрелу приготовить». Вот по этой команде в торпеду автоматически вводятся все установочные величины, которые определили командир и боевой расчет, заполняется кольцевой зазор торпедных аппаратов и докладывается в центральный пост: «Торпедные аппараты к выстрелу приготовлены». По команде:  «Торпедные аппараты… «Товсь» ничего с торпедами и торпедными аппаратами уже не делается. В торпеды автоматически поступает только текущий угол упреждения. Олег Александрович, а ведь знание этих вопросов - показатель уровня подготовки командира АПЛ. Я с Вами заканчивал одни и те же Офицерские классы, где, как совершенно верно Вы заметили, учат одному и тому же. В данном случае получается, что я учился на других каких-то Офицерских классах, где меня научили другому, в отличие от  Вас. Или причина в другом. Может быть Вы были плохо подготовлены по торпедной подготовке, как командир АПЛ?
 5. Вы обвиняете меня в том, что я «имею слабое представление о ракетном оружии» и утверждается что « …баллистическая ракета характеризуется не дальностью стрельбы, не мощностью заряда или площадью поражения объекта, не способом старта, а исключительно траекторией полета». Олег Александрович! Вы все больше и больше удивляете меня своими знаниями и рассуждениями. Кратко рассказываю Вам теоретические основы баллистики.
Баллистика - наука о движении артиллерийских снарядов, мин, пуль, неуправляемых ракет. Все эти боеприпасы летят по баллистической траектории, т.е. по траектории свободно брошенного тела. Точность стрельбы  боеприпасами, которые летят по баллистической траектории, характеризуется эллипсом рассеивания (кучностью стрельбы, меткостью стрельбы).
Баллистическая траектория ракеты – траектория движения ракеты при отсутствие аэродинамической подъемной силы. Точность стрельбы в данном случае оценивается не прямым попаданием, а вероятностью возможных точек падения боевых блоков в эллипсе рассеивания,  боковыми  и  продольными отклонениями от точки прицеливания, которая совпадает с центром эллипса рассеивания. Все наши противолодочные ракеты летят по баллистической траектории. А вот способы стрельбы у таких ракет разные. Есть способ стрельбы «в настоящее место цели», есть «в упрежденную точку цели или область возможного местоположения цели». При всех способах стрельбы противолодочными ракетами (ПЛР) не предусматривается прямое попадание ракеты в цель, предусматривается попадание ПЛР в допустимый эллипс рассеивания. Отклонение ракеты в пределах этой области перекрываются мощностью заряда или аппаратурой самонаведения торпеды. Поэтому и Вы,  и А.Лесков, мягко говоря, «не в теме», а если сказать прямо, Вы и А.Лесков безграмотные подводники в вопросах ракетного дела. Если мне память не изменяет, Вы служили на подводном ракетоносце и заканчивали Офицерские классы в группе «баллистиков». Чему же Вы там научились, Олег Александрович? Так кто же из нас двоих имеет слабое представление о ракетном оружии и является безграмотным человеком в этом деле?
 6. Вы, Олег Александрович, обвиняете меня в лукавстве и нечистоплотности в связи с моими высказываниями по  поводу гибели АПЛ К-278 «Комсомолец», говорите, что не высылали на Тихоокеанский флот документов, характеризующих деятельность экипажа капитана 1 ранга Ванина Е.А.. Короткая же у Вас память. К счастью, у меня сохранилась копия Вашей телеграммы. Вот она:

                                                          Командующему Тихоокеанским флотом

Уважаемый М. Г.

     В связи с завершением расследования Главной военной прокурату­рой катастрофы АПЛ К-278 «Комсомолец», командование Северного флота просит Вас проанализировать документы, касающиеся боевой подготовки второго экипажа АПЛ К-278 (командир капитан 1 ранга Е. А. Ванин), и дать заключение о боевой выучке этого экипажа и соот­ветствии его требованиям перволинейного экипажа, как это определено учебно-боевыми документами ВМФ.

П р и л о ж е н и е: Перечень и сроки проведения мероприятий бое­вой подготовки второго экипажа АПЛ К-278 «Комсомолец» в период с декабря 1987 года по февраль 1989 года.

                   С уважением, командующий Северным флотом



                                                                                                                                                 Приложение

     Перечень и сроки проведения мероприятий боевой подготовки

                второго экипажа АПЛ К-278 «Комсомолец»

1.12.87 г.—15.1.88 г. - отработка и сдача курсовой задачи Л-1.
18.1.88г.—7.2.88г.- отработка береговых элементов курсовой задачи Л-2.
7.2.88г.—11.2.88г.- выход в море, отработка и сдача курсовой задачи Л-2
14.2.88г.—13.3.88г.- отработка курсовой задачи Л-3. Выход в море на сдачу задачи Л-3 с 3.3 по 12.3.1988 г.
14.3.88 г.—18.3.88 г. - передача подводной лодки первому экипажу.
Апрель—июнь 1988 г. - отпуск второго экипажа за 1988 г.
24.6.88 г.—24.8.88 г. - межпоходовая подготовка второго экипажа в учебном центре ВМФ.
27.8.88 г.—24.9.88 г. - отработка курсовых задач Л-1 и Л-2.
21.9.88 г.—25.9.88 г. - прием подводной лодки от первого экипажа.
26.9.88 г.—27.9.88 г. - контрольная проверка второго экипажа по задаче
Л-1.
28.9.88 г.—6.10.88 г. - отработка элементов курсовой задачи Л-2.
4.10.88 г.—6.10.88 г. - выход в море на контрольную проверку по курсо­вой задаче Л-2.
28.10.88 г. - отработка и сдача курсовой задачи СЛ-1 в учебном центре флотилии.
7.10.88 г.—6.11.88 г. - межпоходовый ремонт на подводной лодке силами второго экипажа.
7.11.88 г.—21.12.88 г. - отработка курсовых задач Л-1 и Л-2.
7.12.88 г.—9.12.88 г. - сдача курсовой задачи Л-1.
21.12.88 г.—29.12.88 г. - выход в море на отработку и сдачу курсовой задачи Л-2.
16.1.89 г.—23.1.89 г. - выход в море на отработку и сдачу курсовой задачи Л-3.
24.1.89 г.—27.1.89 г. - передача подводной лодки первому экипажу.
28.1.89г.—8.2.89г. - отработка курсовой задачи СЛ и задач водолазной подготовки.
8.2.89 г.—11.2.89 г. - прием подводной лодки от первого экипажа.
12.2.89г.—16.2.89г. - выход в море для проверки готовности экипажа и подводной лодки к боевому патрулированию.

10 февраля 1998 года                             Командующий Северным флотом

Уверен, Олег Александрович, Вы скажете, что это фальшивка, и что таких телеграмм Вы не посылали. Будете лгать, так же, как лжете, что ответ на подобную телеграмму Вам давал командующий Тихоокеанским флотом адмирал И.Н. Хмельнов. Хмельнов в марте 1996 года был назначен начальником Главного штаба ВМФ и его уже не было на флоте. Вы прислали свою телеграмму в феврале 1998 года, когда Тихоокеанским флотом командовал адмирал М.Г. Захаренко. Он же  подписывал и ответ Вам на эту телеграмму.
Хмельнов И.Н. и Захаренко М.Г. живут в Москве, и я уверен, что Вы с ними общаетесь. Спросите у них,  как и когда  все это было. Приложение к телеграмме является планом использования экипажа. Различие только в том, что этот план выполнен не в том формате, который обычно выполняется оперативным управлением флота. Так что план использования  604 экипажа я знал.
А теперь обратите внимание на две даты в приложении к телеграмме: 13.03.88 года и 04.10. 88 года. Между ними промежуток в  6 месяцев и 21 день. Это перерыв в плавании экипажа капитана 1 ранга Ванина Е.А. Действующие на тот момент документы, определявшие уровень боевой подготовки экипажей АПЛ говорили, что при перерыве в плавании более 6  месяцев, экипаж АПЛ должен отработать и сдать повторно задачу 1 и 2  боевой подготовки. Для этого требовалось порядка 40 суток. Командир 6 дивизии и Вы   скрыли этот факт. Вы допустили отработку курсовой задачи 1 экипажем без нахождения на подводной лодке. На флотах такую отработку называют «баночными учениями». На таких учениях не обучаются экипажи, а проводятся инструктивные и организационные занятия. А также, зачли сроки отработки задачи 1 экипажем в Учебном центре ВМФ. Вместо отработки задач 1 и 2, Вы разрешили провести контрольные проверки по этим задачам сроком 6-7 суток. Привожу Вам пример, далекий от жизни флота.  Мастер мебельного участка приходит к директору мебельной фабрики и говорит, что годовой план по выпуску мебели не будет выполнен из-за отсутствия готовой древесины. Директор спрашивает мастера, где можно достать древесину. Мастер отвечает, что ее можно получить, но для этого надо изменить технологию производства, и вместо 10 дней нахождения исходных заготовок в сушильной камере, держать их там 2 дня. Директор, ради выполнения плана,  разрешил такую технологическую операцию. Фабрика выполнила план, покупатели купили дефицитную мебель. Через 6 месяцев купленная мебель перекосилась, рассохлась и превратилась в скрипящую рухлядь. Потому что фабрика, из-за нарушения технологического цикла, выпустила брак. Вы, ради плана, нарушили «технологию» подготовки экипажа атомной подводной лодки, Вы подготовили 604 экипаж с «браком». Если бы экипаж Е.А. Ванина благополучно завершил поход, никто бы не поднимал вопроса о таком нарушении. Но результатом Вашего «брака» стала трагедия 604 экипажа и гибель корабля. Согласитесь, за такой «брак» надо отвечать.
 Какой же уровень подготовки экипажа капитана 1 ранга Ванина Е.А. был при таких условиях? Низкий. Об этом даже написал конструктор АПЛ «Комсомолец» Д.А. Романов в своей книге: «Измышления адмиралов из секции «Боевая подготовка» рабочей группы правительственной комиссии о высокой выучке экипажа капитана 1 ранга Ванина…является подлогом». Это не я сказал.
Дело не в том, что  с экипажем, который был слабо подготовлен, случилась авария на 40 сутки плавания. Авария на борту АПЛ может случиться в любое время даже с самым лучшим экипажем. Дело в том, как справился  с аварией экипаж. Плохо обученный экипаж  своими нерешительными и неправильными действиями может усугубить положение, хорошо подготовленный экипаж ликвидирует даже самую тяжелую аварийную ситуацию. Дело в том, что слабо отработанный экипаж К-278 «Комсомолец» не справился с аварией в начальный период ее развития и потом, в процессе ее развития. Экипаж в первые минуты пожара в 7 отсеке не принял решения на использования системы пожаротушения ЛОХ и не использовал ее. Когда было принято решение на ее использование, было уже поздно из-за давления в 7 отсеке. Главный командный пункт АПЛ в начальный период развития аварии не выполнил ряд обязательных первичных мероприятий по борьбе с пожарами согласно РБЖ-ПЛ. Главный командный пункт допустил ряд грубых ошибок и при последующей борьбе за живучесть, что привело, в конечном счете, к гибели АПЛ и моряков-подводников.
Согласен с Вами, что герметизировать 7 и 6 отсеки способом остановки линии вала  в тот момент нельзя было. И отключать систему гидравлики нельзя было до всплытия. Но перемычки подачи  ВВД к ВВД № 4  после продувания ЦГБ  можно было отключить. Нужно было это сделать, но ГКП не выполнил этого. Можно ли было стравить воздух с баллонов ВВД №4 после продувания балласта в надводном положении? Можно и нужно было это выполнить. ГКП не выполнил эту простую операцию, чем, в последующем, очень усугубил борьбу за живучесть корабля. 
По привычке, задаю Вам вопрос: «Кто же из нас двоих, Олег Александрович, лукавит, врет и проявляет нечистоплотность в суждениях о гибели АПЛ К-278 «Комсомолец»? Вас, вместе с командиром 6 дивизии АПЛ, надо было привлекать к уголовной ответственности за превышение должностных полномочий, что повлекло за собой тяжелое происшествие с гибелью людей и атомной подводной лодки. Защищая честь мундира,  Военно-морской флот «отстоял» Вас так же, как  «отстоял» других адмиралов, причастных к гибели АПЛ «Курск». Я знаю начальника следственного управления Главной военной прокуратуры генерал-майора юстиции В.С. Шеина. Знаю его позицию по вопросам гибели АПЛ «Комсомолец» и АПЛ «Курск». Во многом  из-за этой  позиции его отстранили от расследования катастрофы АПЛ «Курск» и убрали из Главной военной прокуратуры. Скажите спасибо своим  «спасителям», Олег Александрович.
Точно такие же недостатки в подготовке экипажей АПЛ, какие были с 604 экипажем, были допущены руководителями 7 дивизии АПЛ и 1 флотилии при подготовке экипажей АПЛ К-141 «Курск» в 2000 году, АПЛ Б-414 в 2006 году. Авария в море на Б-414 с гибелью моряков-подводников чудом не привела к трагедии, подобной «Курску», но в Акте, который утвердил ГК ВМФ, московская комиссия по расследованию причин этой аварии написала, что все нормально. Эта комиссия не заметила, что экипаж Б-414  давно потерял перволинейный уровень подготовки.  На Северном флоте, конкретно на 1 флотилии подводных лодок, давно сложилась система нарушений правил боевой подготовки экипажей атомных подводных лодок. Результатом этой  системы явились гибель двух АПЛ,  аварии с АПЛ в море. Это рукотворная система и Вы, Олег Александрович, внесли «свой вклад» в «процветание» этой системы. Ради выполнения плана Вы были готовы на все, в том числе и на авантюрные боевые походы АПЛ. Главный штаб ВМФ этой «системы» не видел, не видит и не увидит до очередной трагедии. Специалисты Главного штаба ВМФ всегда «постоянны в выводах», проводимых ими расследований катастроф и аварий. Потому что, сделав правдивый  вывод, можно нарваться на вопрос: «А вы где были, куда вы смотрели и что проверяли?» Известно, что прежде, чем лечить болезнь, надо поставить правильный диагноз. Главный штаб ВМФ, руководители флотов, объединений и соединений кораблей, каждый на своем посту, всеми силами пытаются извратить  «диагноз» такого тяжкого заболевания, как «аварийность кораблей ВМФ», защищают свои методы и способы лечения этого «заболевания».Это не приносит «выздоровления больного организма ВМФ», потому что «диагноз» лживый, и  «лечение,  согласно лживого диагноза» никакой пользы не приносит.
 Я не поступаю аморально, когда говорю о слабой профессиональной подготовке экипажа К-278 «Комсомолец» или экипажа К-141 «Курск». Французский мыслитель Ш. Монтескье говорил: «Каждый гражданин должен быть готов умереть за свою родину, но никогда во имя ее лгать». Я всегда  в своих поступках придерживался именно такого нравственного поведения. Я, как Вы справедливо утверждаете, оценивал и анализировал подготовленность экипажей кораблей по отчетным документам и опросам моряков. А как еще можно оценить, если не находишься на корабле. Вы знаете другие способы? Буду Вам благодарен, если поделитесь своим опытом.
Как известно, «что написано пером, не вырубишь и топором». Поэтому другого способа, как проверить прошлые и настоящие документы деятельности экипажей, и по этой проверке  оценить его подготовленность, не существует. Есть еще способы: провести контрольные учения или занятия, выйти в море с экипажем на контрольные стрельбы, предложить решить тактическую задачу на картах, в море и пр. Но эти способы применяются при инспекциях флотов, соединений и кораблей. Я же на Северном флоте проводил не инспекцию, а проверки готовности флота к проведению СКШУ, посещению Северного флота президентом РФ, готовности АПЛ к ракетным и торпедным стрельбам. Инспекция и проверка готовности – две большие разницы, и Вы это знаете. Проверяя в июне или июле 1998 года штабы 7 дивизии и 1 флотилии, а также две АПЛ, которые выходили в море выполнять торпедные стрельбы,  я действительно по документам в штабах и на кораблях сделал выводы о недостатках в торпедной подготовке на 1 флотилии пл. И перед началом проверки в штабе Северного флота я Вам представился. По окончании проверки Вы меня не приняли, акт проверки был передан Вам через адмирала Ю.Бояркина и по прибытии в Москву -  главнокомандующему ВМФ. К сожалению, этот документ у меня не сохранился. Когда я прибыл на Северный флот в июне 1999 году, командующий 1 флотилией  контр-адмирал О. Бурцев в присутствии адмиралов Н. Михеева, Ю. Бояркина доложил об устранении недостатков в торпедной подготовке, отмеченных мною в 1998 году (хотя О.Бурцев в 1998 году не командовал 1 флотилией пл). Если Вы их спрашивали об этом и эти адмиралы ответили Вам, что ничего не помнят о моих проверках, тогда грош им цена как адмиралам и просто гражданам. Может вице-адмиралы Моцак, Симоненко, Бурцев «не помнят» о своей личной низкой подготовке по вопросам руководства боевой подготовкой своими силами? Им на это  было мною указано. А когда они потребовали подтверждения моих замечаний документально, я им показал и документы, которых они не знали, и требования этих документов.  Спросите бывшего начальника Главного штаба ВМФ адмирала В. Кравченко о результатах поездки  на Северный флот с комиссией Главного штаба ВМФ, чтобы  перепроверить мою работу на Северном флоте и мои замечания. Такое решение было принято министром обороны РФ. В.Кравченко, наверняка, помнит результаты этой перепроверки. Кстати, с Вашим заместителем по боевой подготовке вице-адмиралом Ю.Бояркиным у меня никаких напряженных отношений никогда не было. Мы с ним постоянно общались, неоднократно сидели за одним столом и пили не чай. То, что у нас с Ю. Бояркиным разные характеры, и я неоднократно высказывал свое несогласие с присуждениями призов по итогам боевой подготовки Северному флоту в его присутствии, это верно. Но обвинять меня в «низости и публичном сведении личных счетов по вопросам служебной деятельности»,  это очередная Ваша клевета на меня. Чтобы у Вас не иссякал «материал» для клеветнических нападок на меня, подскажу Вам один эпизод  «тесного» взаимодействия Северного флота и Тихоокеанского. Вы, как командующий  Северным  флотом, постоянно ставили тихоокеанцам «палки в колеса» по поводу обеспечения ракетных стрельб нашими подводными ракетоносцами. Вы всегда находили причину неготовности боевого поля, по которому должна была производиться стрельба. То миграция оленей, то отсутствие топлива для вертолетов, то сокращение личного состава полигонной команды, то метеоусловия в районе полигона не позволяли Вам обеспечить нашу стрельбу. Вы знаете, какое это трудное дело подготовить и провести стрельбу стратегическими ракетами. Наши РПКСН уже развертывались в район стрельбы Охотского моря, а Вы нам слали телеграммы о том, что стрельба не может быть обеспечена. Только вмешательство главнокомандующего ВМФ позволяло выполнить такие ракетные стрельбы. Сколько нервов это стоило командованию Тихоокеанского флота,  Вы просто не представляете. Так вот, может, мои высказывания о Вас, как о недостаточно грамотном в морском деле адмирале, это тоже «сведение личных счетов из-за служебных проблем»? Подумайте над этим, Олег Александрович.
 8. Я согласен с теми замечаниями о конструктивных недостатках АПЛ К-278 «Комсомолец», которые указала правительственная комиссия, но я поддерживаю Е.Д. Чернова в том, что были допущены нарушения требований документов по боевой подготовке в методике подготовки 604 экипажа АПЛ «Комсомолец»,  и в том,  что эти нарушения явились причиной того, что экипаж не справился с аварией. Кстати, по Вашей рекомендации, разыскал журнал «Морской сборник» №4 за 1993 год. Статьи «Трагедия и честь экипажа» в нем не обнаружил. Очередная Ваша  «утка». Зря потратил время на поиск журнала.
 9. По поводу моей, как Вы выражаетесь, «многолетней службы в проверяющих структурах». Из 37 календарных лет службы, я 4 года прослужил в «проверяющих структурах». Думаю, что 4 года как-то не тянут «на многолетнюю службу». Все остальные годы прослужил на действующем флоте и, как выражается В.В. Путин, «пахал, как раб на галере».
 10. О нашем знакомстве. Я уже упоминал, что короткая у Вас память, Олег Александрович. Я с Вами и Вашими методами работы познакомился, когда Вы были командиром 45 дивизии 2 флотилии пл. В качестве председателя приемной комиссии. Я принимал  в состав 26 дивизии 4 флотилии пл  две подводные лодки Вашей дивизии. В обоих случаях Ваши подводные лодки не были готовы к перебазированию ни технически, ни по уровню отработки экипажей. Вспомните, какими нечистоплотными приемами Вы пользовались, чтобы любым способом «вытолкнуть» эти АПЛ со своей базы. Точно так же, как, будучи командиром 45 дивизии, Вы вели себя со мной, будучи командующим Северным флотом. Оказывается, эти нечистоплотные приемы Вы применяли постоянно на протяжении своей долгой и успешной  службы. Не надо  шутить о том, что Вы не представились мне в Москве, я не дорос до Ваших служебных высот. Но мне приходилось присутствовать на заседаниях коллегии Министерства обороны, служебных совещаниях у министра обороны и начальника Генерального штаба, на ежегодных подведениях итогов министром обороны и  главнокомандующим ВМФ, где  слышал Ваши доклады о состоянии Северного флота.
 11. Называю фамилии командиров Тихоокеанского флота, которые пострадали из-за американских АПЛ. Капитан 1 ранга В. Колесников, капитан 1 ранга А. Копьев, капитан 2 ранга Е. Копейкин.
 12. По поводу перехода на Камчатку АПЛ К-186 «Омск». Вы прислали телеграмму в Главный штаб ВМФ о неготовности экипажа за 2 месяца до перехода. Комиссия Главного штаба ВМФ под руководством заместителя ГК ВМФ по боевой подготовке в июле месяце на Северном флоте проверила этот экипаж и приняла  решение допустить экипаж к переходу Северным морским путем. Так что, не Вы, как командующий Северным флотом, а руководство ВМФ  допускало экипаж к переходу. Вы этот экипаж все время охаивали и предлагали заменить  североморским экипажем.
 13. Олег Александрович, зачем Вы повторяете бред В. Аликова о том, что я хвалюсь торпедной атакой, выполненной на Классах? Я никогда ею не хвалился и не вспоминал. Эту атаку я вспомнил в ответ на фразу В.Аликова, что я « ничем себя  на Классах не проявил, чтобы стать командиром  ПЛ». Поверьте, у меня есть чем гордиться за свою службу. Но я не Аликов, который « не столько соображает, сколько воображает».
 14. Отвечаю на  вопрос зачем подают команду, как Вы говорите, «Всплываем на глубину … Слушать в отсеках». Не знаю, как на Северном флоте, но на Тихоокеанском флоте на атомных и дизельных подводных лодках такой команды не подают. Вы, Олег Александрович, извините за резкость, опять попали «пальцем в небо». На АПЛ подается команда: «Погружаемся на …глубину, осматриваться  в отсеках» и другую «Всплываем на глубину … метров». Отчасти вы правы. Команду : «Всплываем на … глубину, слушать в отсеках» подавали на подводных лодках во времена войны. Это делалось для того, чтобы услышать за бортом трение минрепа по корпусу ПЛ, а не для того, чтобы услышать шумы кораблей. Если на подводных лодках Северного флота до сих пор подают команду: «Всплываем на …глубину, слушать в отсеках», тогда этому есть два объяснения: либо  подводники Северного флота не знают «Командных слов», либо они до сих пор ведут боевые действия против фашистов. Скорее всего, причина в первом.
 15. Согласен с вами, что через прочный корпус АПЛ можно услышать шумы других кораблей, которые находятся в непосредственной близости от АПЛ. Я тоже слышал шум американской АПЛ, только в отличии от Вас, я слышал шум винта. Вы же слышали шум турбины. Не представляю, как Вы могли его услышать, потому что шум турбины под водой можно услышать только на гидроакустических станциях. Опять Вы, Олег Александрович, сочиняете небылицы.
 16. Об оперативной подготовке. Я не пытаюсь в этих вопросах соперничать с командующим  Северным флотом. Позволю себе высказать личные мысли и личное мнение. Во 2 Мировой войне ВМФ СССР вел оборонительные операции по защите своих баз, защите своих морских коммуникаций, защите флангов Приморских армий, вел противодесантную оборону. Это, надо полагать, относилось к оборонительным действиям флота. Одновременно наш флот выполнял  операции по разрушению баз противника, нарушению его морских коммуникаций, разгрому морских группировок, высадке десантов. Думаю, что такие боевые действия относились к наступательным операциям. В современных условиях, когда главная задача флота – борьба с флотом противника, изменилась, и на первый план вышла задача борьбы флота с берегом противника, возросла  задача обороны своего побережья от ударов с моря. Страны НАТО в мирное время оборудовали в океанских и морских зонах противолодочные рубежи, установили вдоль своего побережья шумопеленгаторный станции раннего обнаружения «СОСУС», оборудовали все свои силы системой взаимного оповещения и целеуказания, построили штабные корабли управления силами, корабли с элементами противокосмической ракетной обороны, создали обширную базу и картотеку шумов наших боевых кораблей океанской зоны,  создали оперативные соединения кораблей и авиации, состав которых редко менялся и пр. Т.е., вероятный противник в мирное время готовился  к защите своего побережья и сил в море от нашего флота. Что мы сделали в этом плане? Практически ничего, кроме как приняли за морскую доктрину декларативные намерения перехватить объединенный флот НАТО в океане, разгромить его и тем самым сорвать или ослабить его силу удара по нам. Есть поговорка: «Не хвались,  идучи на рать, хвались с рати идучи». Наши «флотоводцы» этой поговорки не знали.
Я целиком и полностью разделяю основной постулат  достижения победы. Активные, наступательные боевые действия. В обороне победы не достигнешь. Я согласен с тем, что морского противника надо встречать подальше от своих берегов. Но при этом, должна быть обеспечена боевая устойчивость в океане наших морских и авиационных группировок. Боевая устойчивость наших сил в дальней морской зоне, начиная с сил 5 и 8 оперативных эскадр и кончая создаваемыми разнородными группировками, равнялась нулю. За исключением РПКСН в защищенных районах боевых действий, но они находились в прилегающих морях. Уверен, что по Вашим оперативно-стратегическим расчетам боевая устойчивость наших группировок в океане была обеспечена. Нельзя бросаться сломя голову в бой, без оглядки назад. Боксер на ринге, который только наступает и не защищается, обязательно получит в челюсть. Пример из серии агента 007. Нашего разведчика вызывает начальник и говорит, что в одной из арабских стран надо уничтожить известного террориста. В ответ на вопросы разведчика, кто ему будет помогать и где искать этого террориста, и что его немедленно разоблачат,  потому что у него славянский тип лица, и он не знает местного языка,  начальник ответил: «Мы снабдим вас самым современным оружием, загримируем и оденем  вас в  соответствующие одежды, вы притворитесь глухонемым, найдете без чьей-либо помощи террориста в многомиллионном городе и уничтожите его мощным оружием». Этот пример, на мой взгляд, обосновывает Ваши замыслы на первые операции флота, которые Вы называете «активные боевые действия на всю глубину оперативного построения сил противника». Вот поэтому я и говорил, что планировали только наступательные операции, не заботясь о своих коммуникациях, боевой устойчивости своих сил, защите своего побережья.  В океане нет границ и окопов, но есть рубежи обнаружения и уничтожения противника. И эти рубежи не просто надо намечать при принятии решения, а еще в мирное время оборудовать соответствующими техническими средствами, в мирное время оборудовать и защитить свои коммуникации, которые обеспечат  вывод и развертывание своих сил в район боевых действий. Но это только мои мысли. У меня нет ума для  умозаключений на оперативно-стратегическом уровне. Он есть у вас, «флотоводцев». Кстати, Вы напомнили мне о том,  что адмиралов я называю «флотоводцами мирного времени». Мол, очередное мое оскорбление заслуженных людей ВМФ. Я знал и знаю многих советских и российских генералов, которые руководили боевыми действиями в горячих точках. Ни один из них не позволил назвать себя полководцем. И журналисты, писатели не называют их полководцами. Наши же адмиралы, которые никогда не слышали ни одного неприятельского выстрела, пишут мемуары «Записки командующего флотом», «Записки командующего двумя флотами», «Жизненный путь командующего тремя флотами» и прочие «записки», где кроме  собственной биографии, визитов в другие страны, посещения флота руководителями государства, да как трудно  им было служить, ничего другого не написано. Видимо, «оперативно-стратегическое мышление» с уходом на пенсию заканчивается. Так вот, в своих мемуарах они друг друга называют  флотоводцами. Так их называют многочисленные журналисты-соавторы их воспоминаний, писатели-маринисты Главного штаба ВМФ. Они не протестуют против такого звания, приятнее быть флотоводцем, чем просто адмиралом. Неважно, что они не заслужили такого звания, важно, что их так «величают» лизоблюды. Вот поэтому я их так и назвал в своей работе.
 17. Теперь о самом главном, о гибели АПЛ К-141 «Курск».
Начну с самого начала. Когда меня пригласили в Главную военную прокуратуру и попросили провести организационно-тактическую экспертизу по факту гибели АПЛ К-141 «Курск», я спросил у следователей, что они хотели бы от меня получить. Они ответили: «Голую правду о действиях лиц, причастных к катастрофе, как живых, так и мертвых». За то короткое время службы в Москве, я уже разобрался в столичном политесе, знал интриги, которые могут организовать влиятельные и заинтересованные в этом деле, лица.  Ощутил все это на себе, будучи еще на Тихоокеанском флоте.  Поэтому я ответил следователям, что голая правда может кое-кому не понравиться, и отказался быть экспертом. Пришло распоряжение министра обороны РФ о назначении меня и других офицеров ВМФ экспертами по делу  гибели АПЛ «Курск», и я вынужден был выполнять это распоряжение.
В процессе работы я разобрал с пинцетом в руках и исследовал  тонны документов, которые были подняты со дна Баренцева моря с затонувшей АПЛ, слипшихся, обгорелых, в топливе и масле, испачканных донным илом. Поэтому считаю, что  имею моральное право говорить о том, о чем  написал в своей монографии, потому что  знаю об этой катастрофе  много того, чего не знают даже большие начальники ВМФ, а тем более, обычные граждане и ветераны флота.
Я не работал в составе правительственной комиссии. Я работал в составе следственной группы. Точно такая же экспертиза проводилась в составе правительственной комиссии. Она проводилась под руководством контр-адмирала О. Лазарева. Вот  основной короткий вывод их работы: «… учения на Северном флоте 12.08.2000 года были организованы в соответствии с требованиями действующих в ВМФ документов, экипаж АПЛ «Курск» был подготовлен к плаванию в полном объеме».
Документов, которые сохранили бы все  данные о плавании АПЛ «Курск» до 11.30  12 августа 2000 года, в следственном деле нет. Последняя запись в вахтенной документации АПЛ, которая  обнаружена, относится к 11.15 12 августа 2000 года в вахтенном журнале пульта ГЭУ.
 18. Все документы, на которых я обнаружил «якобы фальшивые подписи», были исследованы криминалистами - почерковедами. Исследования подтвердили, что подписи поддельные. Спросите об этом старшего следователя по особо важным делам А.Л. Егиева, он сейчас военный прокурор в г. Хабаровске, а также следователя следственной группы С.В. Воловникова (в настоящее время не знаю, где он находится).
 19. В  следственном деле имеется документ, представленный руководством Пентагона о том, что время первого взрыва зафиксировала АПЛ США «Мемфис», которая находилась на расстоянии 100-140 километров от района учения АПЛ К-141 «Курск».
 20. Командиром минно-торпедной боевой части АПЛ «Курск» при выходе в море 10 августа 2000 года являлся старший лейтенант А.А. Иванов-Павлов. Он не был допущен к самостоятельному исполнению должности на АПЛ 949 А проекта. Капитан 3 ранга М.И. Байгарин вышел в море в качестве врио флагманского специалиста - минера 7 дивизии. В нарушение директивы Главного штаба ВМФ, которая предписывала выйти в море флагманскому специалисту минно-торпедной специальности 1 флотилии Д. Вонс, в море пошел М.И. Байгарин, бывший командир минно-торпедной части АПЛ «Курск», который просто не мог исполнять обязанности флагманского специалиста ни дивизии, ни флотилии.
  21. АПЛ К-141 «Курск» в  последнем своем походе не проводила испытательных стрельб торпедами УСЭТ-80. На АПЛ была загружена практическая торпеда УСЭТ-80 с экспериментальной аккумуляторной батареей. Испытаниям подвергалась именно аккумуляторная батарея, а не торпеда или торпедная стрельба.
 22. Боевые надводные корабли, которые обозначали ОБК, не работали средствами гидроакустики в активном режиме при переходе из района в район нахождения подводных лодок. При входе в район АПЛ «Курск» в 11.37 12 августа 2000 года,  ГАК на ТАКР «Петр Великий» работал в активном режиме.
 23. Согласно документам, представленным Северным флотом в Главную военную прокуратуру, торпеды 65-76А были загружены  на АПЛ 949 А проекта в 1999 году. На АПЛ «Курск» такие торпеды не грузились до 20 июня 2000 года, потому что на ней не истекли сроки хранения противолодочных ракет. В  1999 года весь личный состав минно-торпедных боевых частей АПЛ 949А проекта 7 дивизии прослушал курс лекций по эксплуатации этих торпед  и  у них были приняты зачеты. В зачетных списках  нет группы командования АПЛ 949 А проекта и части торпедистов с АПЛ «Курск». После обучения экипажа АПЛ «Курск» в Учебном центре ВМФ в 1999 году в выпускном акте подготовленности экипажа руководителем Учебного центра ВМФ была сделана запись о том, что из-за малых сроков обучения личный состав экипажа не прошел подготовку по боевому применению торпедного оружия и мерам безопасности при торпедных стрельбах.
 24. Время всплытия на перископную глубину АПЛ «Курск» 12. 08. 2000 года точно  определить невозможно из-за отсутствия документов. В 08.40 12. 08. 2000 года КП Северного флота получил  радиограмму от К-141 «Курск» о выполнении условного ракетного удара по ОБК. Понятно, что в это время АПЛ была на перископной глубине. Может быть,  командир АПЛ принял решение после передачи РДО остаться на перископной глубине, может быть погрузился, я не знаю, документов нет. Согласно записям в вахтенном журнале ГЭУ в промежуток времени 10.00-10.20 12.08.2000 года была изменена мощность ГЭУ. Я предполагаю, что именно в это время АПЛ «Курск» второй раз всплыла  на перископную глубину для ведения разведки.
 25. По поводу эффективности работы средств регенерации в отсеках с ненормальными условиями жизнедеятельности. Эффективность средств регенерации  при таких условиях зависит не от давления в отсеке, как  Вы утверждаете, а от температуры окружающего воздуха и влажности. И при температуре в отсеке +2-3 градуса средства регенерации работают с эффективностью 20 % от нормальных условий – температура + 18-20 градусов, влажность 60-80 %, процент содержания кислорода в отсеке 18-20 %., вредные примеси в атмосфере в пределах допустимых концентраций. Нормальных условий в 9 отсеке не было, они начали изменяться в худшую сторону сразу же после второго взрыва.
 26. По поводу стуков с затонувшей АПЛ и времени жизни подводников 9 отсека. Предлагаю Вам, Олег Александрович, сыграть со мной в игру по спасению подводников некой затонувшей подводной лодки. Я буду выступать в роли начальника спасательных работ, Вы – подводником в отсеке затонувшей ПЛ. Извините, что я Вас ставлю в должностное положение ниже, чем себя.  Если сделать наоборот, не получится игра. Сразу уточню, что согласен с Вами, что если работать звукоподводной связью в режиме открытой телефонии, то с близкого расстояния через прочный корпус затонувшей АПЛ можно разобрать, хотя и с трудом, разговорную речь со спасательного судна.
Итак, начнем игру. На спасательном судне я прибыл в район катастрофы подводной лодки и стал на якорь в районе ее потопления. В автоматическом режиме передал запросный сигнал для аварийной гидроакустической станции МГС-30. В ответ получил сигнал, похожий на сигнал СОС и ряд ударов, похожих на удары по корпусу затонувшей ПЛ. Почему послал запросный сигнал в автоматическом режиме? Потому что при этом режиме автоматически измеряется дистанция до затонувшей подводной лодки. Измеренная дистанция была 200 метров. На судне еще раз  получил  сигналы, похожие на удары по корпусу ПЛ. Изменил режим работы  звукоподводной связи, перешел в режим открытой телефонии. Передаю на затонувшую ПЛ: «Если меня слышите, ответе одним ударом, если не слышите- двумя ударами». Получаю в ответ один удар. Делаю вывод, что на затонувшей подводной лодке есть живые подводники, они меня слышат, разбирают мой разговор и их срочно надо спасать. Передаю на ПЛ: «В каком отсеке находятся живые люди? Ответьте  числом ударов по корпусу». Получаю в ответ девять раздельных ударов по корпусу ПЛ. Делаю вывод, что в 9 отсеке, отсеке-убежище находятся живые подводники. Передаю на ПЛ: «Сколько человек в 9 отсеке? Ответьте  одиночными ударами». Получаю в ответ 23 одиночных удара. Делаю вывод: «В 9 отсеке 23 человека. Передаю на ПЛ: «Можете ли выходить на поверхность самостоятельно? Да - один удар, нет - два удара».  Получаю в ответ два удара. Самостоятельно живые подводники выходить не могут. Передаю на ПЛ: «Приготовтесь к приему спасательного аппарата. Начинаю спуск аппарата. Срочный вызов на связь – 2 серии по пять частых ударов». Окончим эту игру. Думаю, Олег Александрович, что я  спас бы Вас в этой игре.
Что же происходило в реальной жизни при спасении подводников «Курска»?
Многие на ТАКР «Петр Великий», на спасательном судне «М. Рудницкий» слышали одни и те же сигналы или удары, которые монотонно, с одинаковым частотой, похожие на сигнал «СОС» в течение почти 2 – х суток якобы шли с борта затонувшей АПЛ. Ну не могли живые подводники 9 отсека АПЛ «Курск» так подавать сигналы. Убейте меня, но я утверждаю однозначно, так вести себя и подавать такие сигналы живые подводники «Курска» не могли. И спасатели должны были в этом  случае действовать так, как действовал я в нашей игре, Олег Александрович.  Что проще всего можно было сделать при расследовании этого факта? Вывести в море однотипную АПЛ 949 А проекта, погрузить ее там, где можно носом лечь на грунт и со спасательного судна подать запросный сигнал в автоматическом режиме на МГС -30. Уверен, что в ответ были бы получены точно такие сигналы, как и в случае с АПЛ «Курск». Но правительственная комиссия не сделала этого, также как и многого другого для того, чтобы установить истинную причину катастрофы.
 27. Я также однозначно утверждаю, что запись « 13.58   Р 7 отс.» на записке с перечнем фамилий выполнена была еще до аварии, и она никакого отношения к ситуации, сложившейся на АПЛ после взрыва, не имеет. Эта запись взята в  овал правильной формы,  который выполнен по шаблону офицерской линейки. Стрелка, направленная вверх, также нарисована по шаблону. Неужели у кого-то возникла  мысль, что во время катастрофы, кто-то делал записи с использованием шаблонов, трафаретов офицерской линейки?   Просто бред какой-то.
 28. Свой вывод о времени жизни подводников 9 отсека я сделал из следующих рассуждений. В записке капитан – лейтенанта С. Садиленко было отмечено: «Протянем не более суток», а в записке капитан-лейтенанта Д. Колесникова, что подводники будут пытаться выйти на поверхность самостоятельно. Почему такой вывод сделал С. Садиленко?  Почему я утверждаю, что эта записка написана в районе 12-13 часов 12 августа 2000 года? Я исходил из того, что текст записки написан ровно, между типографским текстом, т.е в это время было какое-то освещение. И записи списка личного состава выполнены ровно. Из какой логики действий подводников кормовых отсеков я исходил? Я предполагал, что после страшного второго взрыва, когда АПЛ уже лежала неподвижно на грунте, первой мыслью оставшихся в живых подводников была мысль перейти в 9 отсек, отсек из которого можно выбраться наверх. Тем более, что  и в 6, и 7, и 8 отсеках  были повреждения арматуры ВВД, пара, гидравлики, масляных цистерн, были и короткие замыкания электроприборов. Сигнала  аварийной тревоги на АПЛ не подавалось, переборки не герметизировались, поэтому живые подводники свободно могли в любое время перейти в 9 отсек. Они и должны были туда перейти сразу же после второго взрыва. Но вот все ли взяли с собой индивидуальные средства спасения и дополнительную регенерацию, этого не знает никто. В 9 отсеке на 23 человека имелось 19 индивидуальных средств спасения. Это при том, что в 9 отсеке имелись дополнительные средства спасения, как в отсеке-живучести. Из этого следует, что человек 8-10 таких средств спасения с собой не взяли. Почему? Потому что пришлось быстро покидать отсек, в который позже уже нельзя было проникнуть по условиям обитания или из-за ухудшения физического состояния подводников.  Собравшись в 9 отсеке, что нужно было сделать в подобной ситуации? Осмотреться, пересчитать тех, кто находится в отсеке, оценить обстановку и наметить план дальнейших действий. Логично? Логично. Из личного опыта знаю, что аварийные фонари на АПЛ всегда были в дефиците. Сроки службы аккумуляторных батарей  неоднократно продлевались, и емкости  этих батарей  хватало в лучшем случае на 2-3 часа периодической работы. Не знаю, какие фонари были на АПЛ «Курск». Я предполагал, что там были такие же, как и на большинстве АПЛ. Пока светили фонари подводники разобрались с индивидуальными средствами спасения. Выяснили, что из 19 комплектов, 13 комплектов разукомплектованы, и выходить свободным всплытием с автоматическим шлюзованием спасательного люка нельзя. Офицеры написали короткие записки о той ситуации, которая сложилась в 9 отсеке. Олег Александрович! Вы поддерживаете тех, кто утверждает, что подводники в 9 отсеке жили приблизительно до 14 августа. Тогда объясните мне, почему за 2 суток ни один подводник  не съел ни одного грамма, имеющихся в аварийном бачке, продуктов? Даже в стрессовой и ужасной обстановке, в которой были подводники 9 отсека, за двое суток организм человека потребовал хотя бы немного пищи. Объясните мне, почему за 2 суток подводники 9 отсека не выполнили ни одной операции со средствами спасения 9 отсека, индивидуальными средствами спасения? По Вашему мнению, как и по мнению многих других экспертов, подводники 9 отсека были заняты тем, что постоянно, в течение 2 суток, монотонно колотили кувалдой по корпусу АПЛ и подавали сигнал «СОС». Объясните мне, почему подводники 9 отсека не написали за 2 суток более полные записки об обстановке в 9 отсеке? Ведь Вы утверждаете, что аварийные фонари могли работать 2 суток. Объясните мне, почему за 2 суток, слыша работу гидроакустики, слыша работу аварийных спасательных аппаратов при их попытках сесть на комингс-площадку,   подводники 9 отсека ни разу не обозначили себя, хотя бы продуванием ЦГБ кормовой  группы? Хотя бы попробовали это сделать.  Объясните мне, как  подводники 9 отсека, при температуре окружающего воздуха +2-4 градуса, одетые в легкое обмундирование, смогли жить в течение 2 суток? Большинство подводников после извлечения их с АПЛ были в легком обмундировании.   Отвечу сам на свои вопросы. Подводники 9 отсека ничего не делали того, о чем я Вас спрашивал, по тому,  что все они были мертвы спустя  несколько часов после катастрофы.
 29.Я не читал высказывания профессора Д. Раджса, а вот  ответ профессора судебной медицины Инге Морилд  читал. Я не нашел в этом ответе категоричного отрицания метода исследования, который проводился под руководством В. Колтунина. Самое главное,  в своем утверждении о времени жизни подводников 9 отсека, я опирался на предполагаемый здравый смысл поведения подводников 9 отсека в той ситуации, в которую они попали. Я не знаю, какая атмосфера была в 9 отсеке  и когда подводники начали  снаряжать средства регенерации. Я не говорил о том, что надо «копить кислород», как Вы утверждаете. Я говорил о том, что прежде чем выполнять тяжелую работу в замкнутом объеме, надо увеличить процентное содержание кислорода в этом объеме хотя бы до нормального. Человек может жить и при 15 % кислорода, но умственные и физические способности его при этом будут существенно снижены. А если при этом,  в помещении будет температура окружающего воздуха + 3-4 градуса, тогда человек через 8-10 часов просто замерзнет. Я не знаю, отчего возник пожар в 9 отсеке. То, о чем я написал в своем исследовании, мое предположение.
 30. Объясняю ситуацию со спасательными аппаратами АС-34 и АС-36. Действительно, после подъема АПЛ «Курск», было обнаружено, что резина легкого корпуса АПЛ на 3-5 миллиметров превышала уровень нахождения кольца комингс - площадки спасательного люка. Все, кто находился в правительственной комиссии,  тут же обосновали неудачу с посадками АС-34 и АС-36 этим явлением. Я предложил следователям провести практический эксперимент в доке. Погрузить док вместе с АПЛ «Курск» и посадить на комингс-площадку краном АС-34 или АС-36. Попытаться провести стыковку и выяснить причину нестыковки. Такой эксперимент правительственная комиссия и Главная военная прокуратура отказалась проводить. Поэтому я  утверждаю, что нестыковка спасательных аппаратов в море с комингс - площадкой  АПЛ К-141 «Курск» происходила вначале из-за низкой подготовки командиров аппаратов и технического состояния аппаратов. Когда из Санкт-Петербурга на Северный флот прибыл опытный бывший командир спасательного аппарата АС-34, он не смог пристыковать его из-за технического состояния аппарата. Из-за этого спасатели не могли пристыковать АС-34 и к комингс- площадке  учебной затонувшей подводной лодки и в июне 2000 года. Тогда они свою неудачу объяснили коррозией комингс - площадки.  Возвышение резины на легком корпусе АПЛ «Курск» высотой 3-5 миллиметров не влияло на процесс стыковки.
 31. Мое видение того, почему командир АПЛ «Курск» принял решение использовать гидроакустический комплекс в режиме измерения дистанции на перископной глубине одиночной посылкой. В тактике подводных лодок имеются рекомендации, в целях соблюдения скрытности плавания, разрешается использовать ГАК в режиме измерения дистанции одиночной посылкой. Там это написано по- другому, но я не имею права  привести эту рекомендацию дословно. Я этим объясняю решение командира АПЛ на одиночную посылку. Возможно, акустик доложил командиру о том, что уровень шума обнаруженной цели высокий или что по пеленгу 280 градусов прослушиваются шумы турбин. Командир в перископ по данному пеленгу  никаких целей в тот момент не видел. Может он считал, что этот шум принадлежит подводному объекту, а может решил проверить, на какой дистанции акустики обнаруживают надводные цели и какова точность предварительных расчетов. Не знаю, почему командир в данном случае не использовал РЛС. Может, он ее и использовал, а надводные корабли не обнаружили излучающего сигнала. В общем, никто об этом ничего не знает и никогда не узнает. Все, что я написал, мое предположение, сделанное на основе здравого смысла  поведения людей в той или иной обстановке и имеемой минимальной информации.
 32. Объясняю ситуацию с затоплением 1 отсека. Объем 1 отсека порядка 1000 м³. Это без учета того, что в нем размещены масса механизмов и оружия, что уменьшает свободный объем отсека. Площадь пробоины от 4 торпедного аппарата была около 0, 4 м². В отсек ежесекундно поступало порядка  3,5 – 9,0 м³/с воды ( в зависимости от глубины погружения). После первого взрыва в 1 отсеке не было давления 5-8 кг/см². Такое давление было во фронте ударной волны. Если взять за среднюю интенсивность поступления воды в  1 отсек 7,0 м³/с, тогда 1 отсек заполнится полностью  порядка  за 1,5-2,0  минуты.
 33. Объясняю ситуацию с дифферентом. Я утверждаю, что дифферент на нос в момент столкновения АПЛ с грунтом был порядка 42 градусов, а не 26, как утверждает И. Спасский. Согласно техническим характеристикам АПЛ 949 А проекта,  дифферентующий момент в подводном положении на этой АПЛ равен порядка 70 т/м. Я согласен с Вами, что большие углы дифферента можно определить на натурной модели или на компьютерном моделировании аварии. Ни того, ни другого у меня не было. Я сказал об этом в своей монографии. При своих расчетах я исходил из практики. При отработке управления АПЛ при заклинке больших кормовых горизонтальных рулей 15º на погружение на скорости 8 узлов, через 15-20 сек дифферент на нос составлял 12-15º. Дифферентующий момент от площади БКГР в данном случае был около 150-200 т/м. При затоплении 1 отсека АПЛ «Курск» дифферентующий момент был приблизительно 60000 т/м, т.е.  почти в тысячу раз больше, чем стандартный дифферентующий момент на 1º и почти в 400 раз больше, чем от заклиненных на погружение кормовых рулей. Ни одна формула по остойчивости АПЛ, по которой можно было бы рассчитать угол дифферента, в данном случае не действовала. Поэтому я, путем сравнения различных ситуаций, приблизительных расчетов, графических построений определил, что дифферент был порядка 42 градусов.
 34. По поводу пожара в 1 отсеке. Вы повторяете «сказку» И. Спасского, который сказал это без каких-либо аргументов. Так же, как он  и его коллеги с ФУГ «МТ Рубин» утверждали, что температура от этого пожара была  1500º (некоторые «эксперты» оценили ее в 5000º) Как известно, при пожаре в 7 отсеке АПЛ К-278 «Комсомолец» специалисты из «Рубина» оценили температуру в отсеке в 1100º и давление в 13 атмосфер. Это при том, что в 7 отсек поступило более 7 тонн воздуха под давлением 200 кг/см².  Отчего же в 9 отсеке АПЛ «Курск»  возникла температура в 1500º и давление в 40 кг/см²?  Как  могла возникнуть такая температура, если в отсек постоянно поступала вода? Как могло возникнуть такое давление, если 1 отсек был разгерметизирован? Притянул «мудя к бороде» не я, а И. Спасский.
 35. Я утверждаю, что боевые торпеды в торпедных аппаратах № 1,2,3,5,6  были снаряжены  капсюлями-детонаторами. Вы знаете, как на подводных лодках снаряжается УЗУ торпед (универсальное запальное устройство)? Очень осторожно, на специальных мягких подушках (матах), чтобы, не дай бог, случайно не уронить его на твердую поверхность. Тогда произойдет взрыв, даже если детонаторы будут иметь предохранительное устройство. Потому что капсюли-детонаторы снаряжены очень чувствительным инициирующим взрывчатым веществом. При ударе АПЛ «Курск» носом о грунт, произошла деформация торпедных аппаратов и торпед в них. В какой-то торпеде  сработал капсюль-детонатор и произошел взрыв, от которого сдетонировали другие торпеды.
Испытания на берегу проводились на торпедах, которые не были снаряжены капсюлями-детонаторами. И боевое зарядное отделение (БЗО) торпед бросали с большой высоты без капсюлей–детонаторов. БЗО снаряжено бризантным взрывчатым веществом, которое устойчиво к различным ударам, встряскам и пр. внешним раздражителям. Поэтому оно и не взрывалось при испытаниях. Если бы бросили БЗО, снаряженное капсюлем-детонатором, оно бы взорвалось даже с предохранительными устройствами на УЗУ или взрывателях типа «И».
Все аварийные происшествия на наших АПЛ происходили без повреждений торпедных аппаратов. И торпеды падали с торпедовозов, с кранов, но они не были снаряжены детонаторами. Поэтому они и не взрывались.
И в заключение.
 1. Я не считал и не считаю себя лучшим специалистом подводного дела. Я считаю себя просто специалистом.
 2. Все, что написано в моей монографии, является моим предположением, моей версией, основанной на большом подлинном информационном материале.
 3. В «Клубе адмиралов» не состою, потому что знаю отдельных адмиралов, которые в нем состоят, и знаю их служебную репутацию. Быть с ними рядом, общаться, делать вид, что они мне приятны, нет желания. Приведу по этому случаю короткий анекдот: «На пирсе стоят 3 корабельных лейтенанта, о чем-то разговаривают. К ним подходит командир корабля и говорит «Хотите посмеяться?» «Да!» - отвечают лейтенанты. Командир рассказывает им анекдот, 2 лейтенанта смеются, а один не смеется. Командир спрашивает: «А Вы почему не смеетесь, товарищ лейтенант?». Лейтенант отвечает: «А я не с Вашего корабля, товарищ командир». Поэтому, Олег Александрович, я не с того флота, где служили те адмиралы,  с которыми надо смеяться.. Согласен с Вами, для общественных организаций это не утрата, а благо. А то пришлось бы, при случае, поправлять «заслуженных адмиралов», как поправляю в своем «Ответе» Вас. Неловко это делать, да и надоело уже. Всю свою службу я боролся с командирами-неучами. «Аликовых», «лесковых» было достаточно и на Тихоокеанском флоте. Общаться с ними еще и на пенсии,  просто не хочется. Уверен в том,  что у них точно такое же желание.
 4. Я называю фамилию конструктора АПЛ 949 А проекта  И.Л. Баранова, который конструировал эту АПЛ с теми конструкторскими промахами, которые приводят к разгерметизации носовых отсеков АПЛ в момент торпедной стрельбы. Непотопляемость АПЛ в этом случае ничем не обеспечивается. Конструкторов торпед 65-76 А , которые сконструировали эту торпеду без постоянного контроля окислителя в пусковом баллоне, к сожалению,  не знаю.
 5. Я не боюсь судебной ответственности за клевету, как Вы пишете. В случае подачи Вами судебного иска ко мне, у меня есть с чем  придти в суд. И тогда уже будет встречный иск от меня.
 6. Я Вас, Олег Александрович, ничем не  оскорбил в своей  монографии. Я Вас критиковал. В  народе говорят: «Критика не убивает, а выправляет». Я всегда был скромным человеком, и в быту и на службе. Скорее всего,  скромным и помру.
 7. Когда я в своей монографии говорил о недостатках на Северном флоте, я не противопоставлял Северный и Тихоокеанский флоты. На Тихоокеанском флоте тоже хватало флотского бардака. Об этом я писал в газеты «Боевая вахта», «Владивосток». За эти высказывания мне  4 года  не присваивали очередного воинского звания. Дважды парадные адмиралы пытались снять меня с должности. С помощью влиятельных московских адмиралов «копали мне яму», в которую сами же и попали. Сейчас они пишут мемуары и жалуются на то, что с ними несправедливо обошлись. «Бог шельму метит». Если бы на ТОФ случилась (Тьфу, тьфу –стучу по дереву) такая трагедия, как с АПЛ «Курск», я бы о своем родном флоте написал бы также правдиво, как писал о Северном флоте. Глубоко уважаю Северный флот и моряков-североморцев. Мне с ними делить нечего. Но, как говорят: «Ладно, коли складно, неладно, коли поперек». Катастрофа корабля, это «очень поперек». Поэтому и говорил и писал то, что вызвало обиду на меня североморцев. Извините меня, моряки-североморцы, по-другому не могу.
  8. Вы, Олег Александрович,  «навешали» на меня  столько негативных ярлыков, что просто для одного человека  их уж больно много. Получается,  что я какой-то отщепенец, у которого ни одного положительного качества нет. Отъявленные преступники и те имеют отдельные положительные характеристики.  Но все, о чем Вы говорите в своем «Письме», Вы говорите ошибочно и огульно. В данном «Ответе» я это рассказал. Вам не стыдно так делать, Олег Александрович? Согласен с Вами, что отпор клеветникам надо давать «во имя светлой памяти погибших подводников». К сожалению, «отпор клеветникам» дают те, кто,  так или иначе, причастен к гибели подводников или те, у кого в голове «гладкий мозг». Это уже не отпор, это защита от справедливых обвинений. Это защита и оправдание своих неправильных действий, что привели к тяжелым последствиям. Но защищаетесь Вы совсем  безграмотно, только бездоказательно «клеймите позором» меня. Вам за это хлопают в ладоши. Нашелся все-таки хотя бы один адмирал, который «разоблачил клеветника» Рязанцева, «разоблачил Иуду»  во флотской семье.
Но «эти разоблачения» надо было грамотнее подготовить. А так получается, что Вы подтверждаете мои выводы. И свою работу я писал действительно для того, чтобы больше никогда не происходили бы такие катастрофы, как АПЛ «Курск». Я ее писал честно. Вы и другие «патриоты ВМФ», не критикуете выводы правительственной комиссии,  версии катастрофы АПЛ «Курск» других «специалистов». Не критикуете книги писателей, прокуроров и адвокатов, статьи журналистов. Вы всему там  верите и ссылаетесь на информацию в этих книгах, журналах и газетах. Вас «задела» именно моя работа. Почему? Не потому ли, что «Правда - глаза колет»?

 Р. S. Мои дорогие друзья-однокашники! Признателен вам всем за ваши отзывы. Нас, в подплаве,  воспитывали и обучали многие офицеры моряки-североморцы. До конца жизни буду помнить настоящего североморца Валерия Николаевича Маркушина и подобных ему офицеров. Уважаю Северный флот и настоящих северян. Сам стремился после окончания училища служить на Северном флоте. Не судите меня строго за мои высказывания о недостатках на Северном флоте,  их полно было на всех флотах. Судите за правду или за ложь.
С уважением,
вице-адмирал запаса                     В. Рязанцев