АТОМНАЯ СУБМАРИНА К-40
Атомный подводный ракетоносец К-40 не был головным кораблем, в серии подлодок 658 проекта он шел «четвертым корпусом», и ветеранам завода знаком как «заказ 904», но в нынешний юбилей этого корабля есть повод рассказать о нем и о его моряках конечно.
Настоящая дружба мужская
В Северодвинске из экипажа К-40 живут несколько бывших подводников. Включая первого командира лодки - Вадима Леонидовича Березовского, мы насчитали шестерых. Но тех, кто принимал ракетоносец от корабелов в декабре 1961-го, двое - Вадим Леонидович и Александр Иванович Донцов. Вот с ними мы и встретились.
Березовский командовал дизельной торпедной лодкой, назначение на К-40 стало для него неожиданностью, потому что атомные лодки в ту пору были «засекречены» не только для гражданских лиц, но многих военных моряков, и даже для лучших из них. А Березовский, к слову, по многим свидетельствам, действительно являлся одним из лучших. Тем не менее, после назначения Вадим Леонидович еще учился, а затем постигал азы управления атомоходом на аналогичной лодке капитана 3 ранга В.И.Зверева. Когда же Березовский прибыл в Северодвинск, свою К-40 на стапеле он застал «в довольно приличном состоянии». На заводе лодку «вели» ответственный сдатчик В.П.Тюкин и сдаточный механик Н.В.Пестов.
Александра Ивановича Донцова призвали во флот на срочную, здесь он получил специальность шифровальщика и до знакомства с Березовским даже успел походить на нескольких атомных лодках, в том числе и на К-3, ныне известной как «Ленинский комсомол». В Северодвинск же он пришел на К-5, которую ставили на модернизацию.
- В 339-й бригаде тогда было много экипажей, не меньше двадцати, - рассказывает Александр Иванович, - но из всех выделялись два - К-21 Чернавина и К-40 Березовского. И командиры их отличались. Чем? Решительностью и умом. Это распознавалось сразу. У Березовского свой шифровальщик был, даже фамилию его помню - Рубан, но парня того прихватил аппендицит, как раз перед выходом лодки на испытания. Пришел Березовский и спрашивает - кто со мной пойдет? Я тогда вызвался...
Несомненно, тот день в судьбе Александра Ивановича оказался определяющим. И в судьбе Вадима Леонидовича тоже. Потому что с того дня этих двух людей по жизни ведет настоящая, где-то даже трогательная мужская дружба. Они затем плавали вместе и на К-40, и на К-137, какое-то время служили порознь, дружили, помогали друг другу, и когда вышедший в запас контр-адмирал Березовский приехал в Северодвинск, он сразу же отыскал Донцова. И так вот идут они по жизни больше сорока лет и ныне, поддерживая друг друга в нелегких житейских драмах.
Первые испытания
Осенью К-40 ушла в море на испытания. Два эпизода отпечатались в памяти ее первых моряков. Как до изнеможения пришлось штормовать в Кандалакшском заливе и как по возвращении в Северодвинск в одном из отсеков случился пожар. Собственно, пожара как такового и не было - рабочие сдаточной команды халявно обошлись с патронами регенерации ну и задымили весь отсек. Сыграли тревогу, задраились, но среди рабочих возникла паника. Один из них страшным воем по трансляции: «Вадим Леонидович, не дайте подохнуть!». Что делать? Отдраиваться нельзя, но и сидеть сложа руки и слушать такое тоже! Выбрали матроса поздоровее да покрепче, одели его в костюм, люк отдраили. Матрос тот рабочих кого вывел, а кого и на себе вынес. А «источник задымления» ликвидировали. После того случая заводские сдаточные команды перед выходом в море стали строжайшим образом школить на предмет борьбы за живучесть. Может быть, это первая из заслуг экипажа лодки К-40?
В 1962-м ракетоносцу поставили задачу - «стрельнуть» по полигону Чижа. Это была так называемая «зачетная стрельба». Вышли в море. Расстояние по нынешним меркам скромное - 340-370 километров. Но наведение тех ракет на цель требовало большой точности. Пришли, всплыли, стали «брать место» по звездам. Штурман взял по трем светилам, Березовский - по пяти. Стали думать, может «усреднить»? Нет, решился Березовский, возьмем мои данные. Стрельнули и попали, отклонение - всего 20 метров!
- Моей заслуги в том, конечно, не было, - вспоминает Вадим Леонидович. - Случайность! Но мы тогда взяли первенство по флоту.
Год 1962-й. Карибский кризис
Что был за кризис, подробно рассказывать нет необходимости. Одно только напомнить надо: никогда затем мир не стоял так близко к атомной войне, как тогда, осенью 1962-го. В этом была его суть и, если хотите, историческое значение. Наверняка у Советского Союза нашлось бы чем «достойно» ответить американцам на их ядерный удар, но сегодня уже очевидно - вряд ли мы его смогли нанести с моря.
Флот наш тогда хоть и вступал в атомную и ракетную эру, но полномасштабно воевать еще не мог. Атомные лодки у нас уже были, но боеготовой из них оказалась лишь одна - К-40. У большинства остальных на тот момент имелись проблемы по реакторной части. Попытались вытолкнуть в океан торпедную АПЛ, подобную «Ленинскому комсомолу», так у нее уже на выходе из базы приключилось ЧП, и тоже с реактором. Лодка вернулась к пирсу, и на прорыв блокады вокруг Кубы пошли тогда дизель-электрические лодки Северного флота. «Безумству храбрых поем мы песню»...
Еще имелись четыре атомных ракетоносца, все северодвинской постройки, 658-го проекта, с тремя баллистическими ракетами. Но головная К-19 уже получила зловещее прозвище «Хиросима» и меняла в Северодвинске выжженный радиацией отсек, у второй - К-16 и третьей - К-33 текли парогенераторы, оставалась К-40 капитана 3 ранга Березовского.
Флот готовился к «дембелю», когда отменили отпуска. К войне настраивались всерьез. На К-40 был митинг. Замполит Падорин обрисовал международную ситуацию, потом свое слово сказал командир, а третьим от имени тех моряков, кого задерживали по «хрущевскому приказу», выступил Донцов. После этого лодка двинулась в Сайда-губу - грузить ядерный боезапас. Погрузили и пошли в 140-й полигон, что на самом выходе из Кольского залива. Тут и ждали приказа: прорваться через Атлантический заслон НАТО и «стрельнуть», но уже не болванкой по полигону Чижа, а тремя мощнейшими атомными бомбами по супостату. На роль супостата, кажется, была определена «добрая старушка» Англия.
Американцы брали Кубу в непроницаемое кольцо, наши разворачивали на «острове Свободы» ракетные комплексы, телефоны дипломатических ведомств раскалились. Лодка К-40 моталась в полигоне и в строго оговоренное время подвсплывала для сеансов связи. До реальной атомной войны оставались часы. Было ли страшно?
- Страха не было, - в один голос ответили мне и Березовский, и Донцов. - Разве что боялись пропустить сеанс связи с тем самым приказом...
Потом дали отбой, но К-40 вернулась из полигона двумя сутками позже.
Главная заслуга
- Но главная заслуга К-40 «перед партией и народом», - смеется Березовский, - в том, что именно она самой первой из ракетных атомных подлодок Советского Союза вышла на боевую службу...
А это уже серьезно. На первую БС ей выпало идти в 1964 году. Походу придавалось особое, можно сказать стратегическое значение. Американцы в патрулировании тогда нам давали крупную фору своими 16-ракетными «Вашингтонами», и упущенное нужно было догонять.
Подготовку К-40 к боевой службе курировал лично командующий Северным флотом В.А. Касатонов, и «курировал» он не из теплого кабинета в штабе. Владимир Афанасьевич лично бывал на лодке, лично присутствовал на пирсе при загрузке боезапаса, «чаевничал» с командиром Березовским на плавбазе в редкие минуты отдыха, наконец, лично напутствовал экипаж лодки, проводив его на крейсере в море.
Служба та прошла без ЧП. Что было дальше? Следом за К-40 на боевое дежурство стали ходить и другие наши атомные подлодки. А та, самая первая служба К-40, по словам Березовского, наградным ажиотажем не сопровождалась, орденами тогда не разбрасывались. Но с той поры у Вадима Леонидовича сложилось очень уважительное отношение к адмиралу Касатонову и еще чай он стал пить «по-касатоновски» - очень крепкий.
Трижды «геройская»
О К-40 можно сказать и так. Потому что из первого ее экипажа вышли три Героя Советского Союза.
Старпом К-40 Абулихат Умарович Аббасов с Березовским отслужил «чистых» два года. Был он офицером с головой, и в 1963-м ушел командиром на «заказ 105», значился такой в программе Севмашпредприятия. А в истории флота этот корабль 705-го проекта, как, впрочем, и его шесть собратьев и сам проект, остались уникальными высокоскоростными титановыми кораблями, которым не было равных в океане. Наградная формулировка Героя Советского Союза А.У.Аббасова - «за освоение новой техники» конечно не отражает в полной мере того, что отдал этот офицер нашему флоту и стране.
Замполит Юрий Иванович Падорин служил на К-40 тоже два года. Был затем начальником политотдела бригады подлодок у нас, на Яграх, позднее ушел в инспекторы ЦК, служил долго, стал членом Военного Совета, и вот там, по убеждению Вадима Леонидовича, вконец «забил свое сердце». Что до звания и звезды Героя, то получил его Юрий Иванович еще до перехода в «высокие инстанции», когда с экипажем Вадима Константиновича Коробова, тоже Героя Советского Союза, перегонял АПЛ с Северного флота на Тихоокеанский. Причем шли они так называемым крайним южным путем, то есть еще и Австралию с юга им пришлось огибать.
К слову, в скандальном и провокационном фильме Тома Кленси «Охота за «Красным Октябрем», в этой кинематографической каше из ложных представлений о нашем подплаве и откровенной американской глупости, некий адмирал Падорин упоминается как один из флотских начальников, сидящих в Москве. С чего это привиделось создателям голливудского ширпотреба, мне неизвестно.
Командир лодки К-40 Вадим Леонидович Березовский в особых представлениях не нуждается. После К-40 он командовал первой АПЛ второго поколения - К-137, нашим северодвинским «Ленинцем», а также соединениями подлодок, научно-исследовательским полигоном ВМФ. Он вышел в запас в звании контр-адмирала. Звезду Героя получил также с формулировкой «за освоение новой техники». Что она означает на самом деле, моряки и корабелы догадываются. Цену же награде точно знают лишь двое - сам Вадим Леонидович и Господь Бог.
Последний причал
Первая атомная лодка Березовского не попала под губительные для ракетоносцев сокращения Договоров ОСВ. Но в 1986 году ее вывели из состава флота, еще через четыре года, как мудрено указано в документе - «на лодке были выполнены работы по подготовке к временному ее хранению на плаву». Скажем проще - она была окончательно списана.
Зная о грядущем юбилее, я задался целью разузнать, где же сегодня коротает свой век эта подлодка, а может, не коротает вовсе? Оказалось, ракетоносец ждет своей очереди на утилизацию в Сайда-губе, то есть там, где стояла когда-то знаменитая 12-я эскадра и где в дни Карибского кризиса К-40 брала ядерный боезапас. Знакомые историки пытались запечатлеть нынешнее состояние подлодки и переслать мне эти снимки, но что-то у них не получилось.
Всего подводный ракетоносец совершил 8 боевых служб общей длительностью 416 суток и прошел 181877 миль.
Немає коментарів:
Дописати коментар