КОММЕНТАРИИ к сочинениям в рассказе об обстоятельствах столкновения К-255 с БПК 
размещённом на ФОРУМЕ БПК «Адмирал Нахимов»

Рассказ неизвестного мне автора о «настоящей мужской работе, для настоящих мужчин», относящего себя к тем, кто «увидел аварию не по наслышке. Поломанные человеческие судьбы тоже», я обнаружил случайно, в процессе подготовки статьи об истории АПЛ К-244, - был в её истории и дальний поход со 166 экипажем. В 1991г. 166 экипажем стал командовать капитан 2 ранга Агафонов В.Н., а я, заместитель командира 33 дивизии, «курировал» «выход экипажа в линию» и пошёл на боевую службу в качестве старшего на борту. По итогам того похода В.Н.Агафонов был награждён орденом «За личное мужество».

В рассказе о тяжёлом происшествии на Северном флоте – столкновении К-255 под управлением командира 166 экипажа капитана 1 ранга Швиденко А.Т. (далее – А.Т.) с БПК «Адмирал Нахимов», содержатся не относящиеся к делу сочинённые «подробности», порочащие честь мою и моего отца.
В них узнал «почерк» той категории людей, которые вместо того, чтобы заниматься делом, предпочитают втихаря копаться в чужом грязном белье, а если там грязи им не хватает, - туда сами её подбрасывают, затем – «обнаруживают» и всенародно комментируют такое своё «открытие». 
К сожалению, такие люди есть и среди моряков. Своими гадкими сочинениями они не только марают репутацию людей, но ещё и уводят общественность от реального решения реальных проблем.
«Корни» порочащей меня «информации», размещённой на ФОРУМЕ БПК «Адмирал Нахимов», именно в этом, поэтому я начну свои комментарии с опровержения такого оговора автором меня.
С А.Т. я в 1977 – 1978 г.г. учился на командирских классах, - правда, в разных группах. 
Он со мной не знался: я пришёл с дизельных лодок, он – с атомоходов: но, главное для него, - он был старше меня по возрасту на несколько лет, и общался по этому признаку, считая его приоритетным. Не знался он со мной и в дальнейшем, даже когда я стал, как и он, командиром. Но об этом чуть ниже. 
В 1980г. в Индийском океане, на стоянке возле о-вов Дахлак мне (помощнику командира К-517) довелось встретиться с А.Т., когда тот, капитан 2 ранга, был старпомом у командира 166 экипажа Киселёва. Тогда при отходе от танкера после пополнения запасов их лодка на заднем ходу подлезла под корму танкера, - и загнула выдвижные устройства, опрометчиво, без необходимости поднятые … Причинами вывода лодки из строя были ошибки командира в управлении манёврами и недосмотр старпома, но командир взял всю вину на себя, был снят с должности. Старпом же не только не понёс наказания за свою вину в том происшествии, но был назначен командиром 166 экипажа. Судьба… 
Осенью 1982г. 166 экипаж под командованием А.Т.Швиденко, уже капитана 1 ранга, «держал» какую-то из подводных лодок 671 проекта, - тогда этот экипаж ещё не прошёл переучивание на 671 РТМ проект. Та подводная лодка находилась в ремонте на 10 СРЗ, в Полярном. 
Однажды утром меня, старпома 172 экипажа, вызвал командир дивизии Ясеновенко В.Г. и сказал, что у А.Т.Швиденко тяжело болеет семья, находящаяся в Западной Лице, и командир просит разрешения побыть с семьёй, помочь справиться с болезнью, а для того прислать ему подмену. Командир дивизии сказал, что флагманский врач был дома у Швиденко, - действительно, семья болеет. 
Ясеновенко В.Г. спросил, не соглашусь ли я подменить Швиденко А.Т. в Полярном, на неделю? Вопрос стоял именно так: не соглашусь ли, - поскольку допуска к командованию ПЛ проекта 671 у меня не было (я был допущен к самостоятельному управлению подводными лодками проектов 641, 671РТ и 671РТМ). Отсутствие допуска - вполне весомое основание, чтобы в повседневных условиях не разрешать командование кораблём тому, кто не имеет допуска к управлению таким кораблём. 
Для меня В.Г.Ясеновенко был исключительно авторитетен. К тому же 172 экипаж, где я был старпомом, уже был неплохо организован, а потому здесь было, кому меня, старпома, на короткое время подменить. 
Кроме того, просьба А.Т.Швиденко была мне по-человечески понятна и уважительна. 
Поэтому я согласился подменить А.Т. и уже через полчаса начал движение в Полярный на попутках (помню, до посёлка Ура-губа доехал на газовозе) добрался в Полярный, и часов в 16 доложил рапортом командиру бригады ремонтирующихся кораблей о принятии обязанностей командира подводной лодки у А.Т.Швиденко, сказав комбригу, что эту лодку я знаю. 
При том, что, помимо прочего, и для решения подобных проблем у командира есть старпом, - где был старпом А.Т.Швиденко – я уже не помню. На лодке в Полярном не было и помощника – командир отпустил его в Западную Лицу сдавать зачёты на управление кораблём. Помощник лишь однажды приехал на полчаса, - за какими-то документами и сувенирами, и в дела на корабле не вникал. Всё это свидетельствовало о низкой организации службы на корабле, том, чего я терпеть не мог и не могу. 
Мне пришлось работать с командирами боевых частей, при том, что и те были не в комплекте. Покрутиться пришлось изрядно…. А.Т. в это время мне не помогал и даже на связь со мной не выходил. 
А.Т. приехал в Полярный через десять дней. Мельком поздоровавшись со мной, прошёл в каюту к замполиту (и я с ним), и, не обращая на меня внимания, спросил у замполита, не оставить ли меня здесь ещё на недельку? Тут я вмешался в их разговор, напомнил им о том, для чего я здесь, по чьему поручению и на какой срок, и потребовал от А.Т. вступать в командование. Тем более, что намерение А.Т. шло вразрез с моими возможностями и служебными планами, и было для меня неожиданным. Тогда А.Т. стал мне рассказывать, что семья ещё не поправилась, и что ему необходимо ещё несколько дней, чтобы организовать уход и помощь. И с моего согласия он снова уехал. 
Прибыл на свой корабль А.Т. лишь через неделю (благодаря моему командиру, потребовавшему вернуть ему старпома), сделал мне одолжение, - вступил в командование, и я вернулся к своим старпомовским делам на 172 экипаже, изрядно запущенным за 2,5 недели моего отсутствия. 
Поскольку автор рассказа, порочащего меня, - сын А.Т., он должен помнить, как в тяжёлое для их семьи время его папа приехал из Полярного и долго был, словно в отпуске, ухаживая за семьёй. 
Этот сын, вкусив службы, «настоящей мужской работы, для настоящих мужчин», пусть хотя бы теперь узнает, что их папа ухаживал за ними не просто так, а за счёт меня, за счёт того, что я за него работал, при том, что моя жена с тремя малолетними детьми в это же время одна находилась в Западной Лице.
Сын А.Т. должен узнать, что я делал в действительности в то время, когда его отец таранил БПК. 
25 декабря 1985г. были завершены Государственные испытания вновьпостроенной АПЛ проекта 671РТМ, - К-244. После этого подводная лодка перешла из Белого моря в Западную Лицу, 30 декабря 1985г. на корабле был поднят Военно-морской флаг. 
О том, что с прибытием К-244 в состав 33 дивизии поступает весьма хороший корабль (это качество определялось именно усилиями основного экипажа), - личный состав дивизии знал. Знал это и А.Т., тем более, что его старпом В.Н.Ковтун был на К-244 во время проведения Госиспытаний. 
Итак, 30 декабря 1985г. на борт К-244 прибыл капитан 1 ранга Швиденко А.Т., прошёл ко мне и без каких-либо «сантиментов» сообщил, что я должен начать передачу корабля его экипажу. Я ему не поверил, - я был уверен, что такого кощунства не бывает, - но оказалось, что весьма общительный А.Т. времени не терял, выхлопотал, чтобы наш корабль, К-244, был основным экипажем передан ему, его 166 экипажу, перволинейному экипажу,- как бы для скорейшего ввода корабля в состав боеготовых сил. Действительно, штабные шелкопёры придумали такой «метод поднятия процентов» в показателях боеготовности. Нашему же, основному экипажу на 1986г. эти шелкопёры запланировали отработку задач курса боевой подготовки и вхождение в состав боеготовых сил начать лишь в августе. 
Я знал, что за более, чем полгода экипаж был бы «растащен», навыки работы на берегу и в море были бы утрачены, а корабль утратил бы многое из его хорошего, повторю, выпестованного нами состояния. 
Поэтому на требование А.Т. я ответил, что основной экипаж сам в кратчайшие сроки введёт свой корабль в состав боеготовых сил. А.Т. не выразил ни понимания, ни хотя бы сочувствия, лишь хмыкнул – и ушёл дожидаться, когда меня убедят другие, начальники, те, кому положено ставить задачи. 
К командиру дивизии А.И.Шевченко и к начальнику штаба Р.З.Чеботаревскому я не стал обращаться, поскольку замысел о захвате К-244 Швиденко А.Т. был А.Т. с ними безусловно согласован. 
За содействием в том, чтобы не потерять навыки и настрой основного экипажа, я обратился к замкомдиву Ю.К.Шамшуру, побывавшему в Северодвинске с проверкой хода приёма К-244, а ранее прошедшему «большой круг» строительства и приёмки АПЛ К-502. 
Ю.К.Шамшур меня поддержал, обратился к начальнику штаба Первой Флотилии В.Я.Волкову, - и тот разрешил основному экипажу К-244 попытаться ввести свой корабль в состав боеготовых сил, притом в те кратчайшие сроки, которые были назначены заведомо отработанному экипажу, каковым считался 166 экипаж. Было оговорено, что первый же срыв нами планового срока одоления очередного «рубежа» ведёт к изъятию у нас корабля и передачу его перволинейному экипажу. 
Так основной экипаж К-244 начал (правильнее сказать, - продолжил) весьма напряжённую работу. 20 января 1986г. была сдана задача Л-1, в начале февраля началась отработка задачи Л-2 в море. 
На это я обращаю внимание читателей и особо,- сына А.Т., бездумно изложившего в своём рассказе домысел, чью-то сплетню, будто «Капитан 1 ранга А-в., который должен был идти в море "делать подарок" (выполнить торпедную стрельбу по ОБК. В.А.) позвонил папе (заместителю командующего БФ) и уехал в Ленинград, а в море пошел 166 экипаж». 
На самом же деле, в то время, когда Северный флот проводил учения, прекращённые в связи с совершением А.Т грубейшей ошибки, лишь чудом не приведшей к тяжелейшей катастрофе, - в это время К-244 не вправе была участвовать в таком учении, поскольку была «нелинейной», не отработала и не сдала ещё тех задач курса боевой подготовки, после которых у корабля и у экипажа появляется допуск к участию в крупномасштабных учениях флота, с участием многих сил и средств. 
Капитан 2 ранга Аликов В.И. в это время находился не в Ленинграде, а на своей подводной лодке в море, отрабатывая и сдавая очередную курсовую задачу. Я был настолько занят, что не смог поехать в Ленинград даже для подписания Приёмного Акта своей подводной лодки К-244. 
После происшествия, совершённого А.Т. Швиденко, все корабли флота были возвращена в базу, - чтобы их командирам ещё раз втолковать те элементарные правила, которые очередной раз нарушил А.Т. 
Кстати, мой отец, И.Ф.Аликов не только не был никогда заместителем Командующего флотом, но к описываемому времени уже не занимал ни каких должностей на флоте. В сентябре 1985г. ему исполнилось 60 лет, и он был уволен с военной службы в связи с наступлением предельного возраста.
Что же относительно роли старпомов на борту К-255, - штатного Ковтуна В.Н., который командиру рекомендовал не всплывать, в связи с неясностью надводной обстановки, - но А.Т не послушал, явно ориентируясь не на квалификацию, а на «потенциал родственных связей», и прикомандированного Курова С.Г., который рекомендовал всплыть для уточнения обстановки, и которого А.Т.послушал, руководствуясь лишь вышеназванным приоритетом, - то решение на всплытие принимает командир, и ни кто из настоящих командиров лодок не будет оправдывать те ошибки командира, которые совершил А.Т. при столкновении с БПК «Адмирал Нахимов», чьими – либо рекомендациями.
Кстати, помимо потери обстановки, к столкновению привела неготовность выполнить манёвр «срочное погружение», - вторая из главных ошибок командира А.Т….
Зарубите себе на носу, будущие командиры, поймите и те, кто хочет понять причины происходящего в море: командир не «поддаётся на уговоры» о всплытии, и не «даёт добро на всплытие», как это представляет в рассказе об отце Швиденко – младший. 
Работа Главного Командного Пункта подводной лодки перед всплытием и во время всплытия, - это не посиделки на завалинке, где одни якобы поддаются на уговоры, а другие якобы получают удовольствия. Командир сам принимает решение и сам всплывает.. 
Дать добро на всплытие может только старший на борту подводной лодки перед началом всплытия, - но всплывает всё равно лично командир. А.Т.Швиденко же считал, что он – старший на борту, - так и сыну рассказал. О том, что он командир, вспомнил лишь, взглянув в перископ. Пришло прозрение, но оно запоздало. Увести от таранного удара лодку, не готовую выполнить манёвр «срочного погружения», А.Т. не смог, - поскольку не помнил о своей ответственности и не подготовил корабль…
Происшествие, к которому привели действия командира 166 экипажа, воспрепятствовало присвоению звания Героя Советского Союза командиру 33 дивизии А.И.Шевченко. Он был представлен за поход старшим на борту К-524 (командиру К-524 капитану 1 ранга Протопопову В.В. то звание было присвоено) 
Богатая история морской службы учит тому, что происшествия повторяются, - поэтому я призываю современных моряков серьёзнейшим образом изучать опыт нашего поколения. 
Именно потому, что в сентябре 1986г. капитан 2 ранга Британов, отправившись на боевую службу в качестве командира РПК СН, возомнил себя старшим на борту, но не работал даже и на уровне «старшего», а работу командира корабля также не выполнял, - контроль за обстановкой и организация службы на К-219 в том походе отсутствовали, и корабль погиб, утонул в центральной части Атлантики. Если бы Британов проанализировал причины столкновения К-255 с БПК и учёл рекомендации по предотвращению аварий, разосланные после расследования того столкновения, К-219 не погибла бы.
Далее, в связи с подробностями рассказа Швиденко-младшего. Кто, что и как вписывал в какие-то журналы после столкновения К-255 с БПК, - мне не известно, но после указанных мной злонамеренных сочинительств обо мне и о моём отце – нельзя верить любым порочащим «сообщениям» такого автора. 
По этой же причине, а также зная А.Т.Швиденко, не верю словам о готовности А.Т. пойти в Ленинград, «по большому кругу», на новостройку, чтобы реабилитироваться. «Большой круг» не для него, как и снижение в воинском звании… Кстати, через снижение в звании прошло немало флотоводцев…
Столкновение К-255 с БПК произошло из-за ошибок командира А.Т.Швиденко. В своих личных ошибках А.Т.Швиденко «расписался» кормой своего корабля на борту БПК «Адмирал Нахимов», - этого вполне достаточно, чтобы дать оценку тому, как в той ситуации сработал этот командир.
Признаюсь, для своей личной пользы, - чтобы не повторить те ошибки, я всегда помнил и об этом происшествии, и вине А.Т.Швиденко за разодранный борт танкера и за загнутые выдвижные подводной лодки в Индийском океане (где крайне сложно было отремонтировать корабль)… То происшествие случилось, помнится, возле Сокотры, и «подбитой» подводной лодке пришлось долго в надводном положении добираться до Дахлака. В условиях страшной жары такой переход - тяжкое испытание…
Александру Тихоновичу я не навредил, не отдав свой хороший, выпестованный мной и моим экипажем корабль, - К-244. При том отношении к делу, которое А.Т. демонстрировал не раз, управляя кораблём и людьми, он разбил бы К-244 точно так же, как разбил К-255. Подчеркну: мои доводы о необходимости оставить К-244 основному экипажу, а не отдавать 166 экипажу, за пределы Западной Лицы не выходили. Эти доводы были рассмотрены и разрешены начальником штаба Первой Флотилии. 
Александру Тихоновичу я лишь помог в 1982г., - но помощь ни он, ни его сын не заметили. Может, сочли, что мало помог? Но так сложилось, не моя в том вина, да и не должен я А.Т.Швиденко ни чего… 
Пожелания: за мой счёт ухватить побольше, - пусть останутся на его совести.
Возвращаюсь к рассуждениям о той несчастной категории людей, которые не хотят быть несчастными в одиночку. Так эти люди и живут: стремясь на чужом горбе в рай въехать (приплетая в число своих заслуг даже деда – партизана), злятся, переживают, ищут виноватых в собственных ошибках… Все эти намерения и методы ведут, в лучшем случае, в тупик, в худшем - к поражениям и жертвам.
Повторю: рассказ «ПОЧТИ ОЧЕВИДЦА» о событиях февраля 1986г. написан «почерком» той категории людей, которые предпочитают втихаря копаться в чужом грязном белье, отыскивая лишь грязь, чтобы поучаствовать в порче человеческих судеб, а если там грязи им не хватает, - туда сами её подбрасывают, затем – «обнаруживают» и всенародно комментируют такое своё «открытие». 
К сожалению, такие люди есть и среди моряков. Своими гадкими сочинениями они не только марают репутацию людей, но ещё и уводят общественность от реального решения реальных проблем.
И ещё одно, на мой взгляд, очень важное, - о сбережении династий «служивых людей». 
Сын А.Т.Швиденко, насколько я понимаю, стал военным моряком. Надеюсь, он стал офицером, чтобы быть хорошим моряком, притом высокую честь заслужить самому, а не связями отца и не заслугами дела-партизана. Желаю Вам, Швиденко – младший, успехов в достижении такой достойной цели, при этом перестать порочить других, - ведь Вы же якобы знаете и о поломанных человеческих судьбах…. 
Я считаю, что династии моряков так же хороши, как династии в любой профессии, а потому стараюсь отыскать и поддержать то хорошее и ценное, что передают в этих династиях из поколения в поколение. К тому, что ведёт к вырождению службы династиями, отношусь болезненно. Это и покровительство, о котором сообщил Швиденко – младший, приписав его моему отцу в отношении меня. 
Я знаю, что бывает и оно, и на меня «наезжали» такие покровители, требуя поддержать их сыновей или племянников. Но в нашей семье такого не было, а «наезжавшие покровители» от меня уходили ни с чем
Свой служебный путь я уже завершил, походил по морям много больше, чем многие, чем А.Т.Швиденко, - но аварий и происшествий я не допустил ни в океанах, ни в море, ни на берегу. 
На мою хорошую службу меня настраивал и авторитет моего отца, прослужившего более 40 лет, и заслуги деда, погибшего при переправе Днепра в 1943 году, и призывы Съездов КПСС, где говорили много дельного и спрашивали за выполнение планов и заданий. 
Такова моя жизнь. Вопреки Вашему, Швиденко – младший, мнению, она прошла отнюдь не под опёкой. 
Я сам прошёл через трудности, которые Александр Тихонович или обошёл, или преодолеть не смог. 
В своём рассказе, Швиденко -младший, Вы представили меня тем, кем я не был, заставили, оправдываясь, открыть Вам глаза на тех, кто злословил и сплетничал в Вашем присутствии, при этом воспитывая Вас. Становитесь, Швиденко – младший, добросовестным, будьте аккуратным, - ведь то, что Вы рассказали обо мне, - совсем необоснованно и порочит меня, - я вынужден напомнить ПРАВДУ, которая Вам наверняка неприятна. Но, в отличие от Ваших сочинений, каждое из моих слов – ПРАВДА.
Подведу итог. Сыну Александра Тихоновича явно не в чем упрекать меня, Аликова В.И., и моего отца, участника Великой Отечественной войны, участника освоения первых атомных подводных лодок. 
Тем не менее, рассказ сына А.Т. не только выразил упрёк путём сочинения деталей и их обыгрывания, но таким образом инициировал ещё и упрёки тех, кто поверил Швиденко - младшему и не остался равнодушным к тому, как (подло) представлены обстоятельства того известного происшествия. 
Один насочинял небылицы в своё оправдание и «навешал лапши на уши» близким людям, второй это выложил всем, под видом чистосердечных откровений. Народ их читает, им верит и даже сочувствует, а некоторые добросовестно даже высказываются о злоупотреблениях Аликова и о несправедливости... 
Но ведь на самом деле тех злоупотреблений не было. Говорить при этом о несправедливости, - подло. 
Теперь, узнав ПРАВДУ, найдётся ли кто-либо, кто выскажется по факту злонамеренного вранья?
17 апреля 2011г. 
Капитан 1 ранга запаса Аликов В.И., Командир АПЛ К-244 с 1983 по 1988г, в том числе и на момент столкновения К-255 (со 166 экипажем) с БПК «Адмирал Нахимов».