>
До сих пор известный многим в "атомно-военно-морском" Северодвинске и вообще в Поморье российский эколог, капитан 1 ранга запаса, один из руководителей СанктПетербургского Экологического правозащитного центра, активист норвежской экологической организации "Беллона", Александр Никитин никому подробных интервью, да еще о своей личной жизни не давал. Пожалуй, впервые Александр Константинович открывает Пресс-служба се подробности своей биографии. До сих пор все без исключения, что о нем писали, "вертелось" вокруг его "шпионской" деятельности в качестве эксперта норвежской экологической организации "Беллона".
= Александр, давайте начистоту: как вы "докатились до такой жизни"? Как из военного моряка стали человеком, которого государство обвинило в самом тяжком из возможных Пресс-служба туплений = измене родине? В какой среде росли? Что за люди окружали вас в детстве и юности?
= Родился 16 мая 1952 года в маленьком городке на Украине. Все мои воспоминания о раннем детстве связаны с этим провинциальным городком Ахтырка, приютившимся на берегу тихой, живописной, еще чистой речушки Ворсклы.
Первые годы наша семья жила в крохотной хатке у моей бабушки, матери отца, затем переехала в дом родителей мамы. Самое яркое воспоминание = еще до школы = двухколесный детский велосипед, его подарил мне мой дядя, военный летчик. Это был единственный велосипед на нашей улице, я помню его до сих пор. Отец любил футбол и часто брал меня на стадион, когда играла местная команда. Наверное, с тех пор я и люблю спорт.
Учиться я начинал в школе-семилетке. Учился хорошо. Когда я был в третьем классе, родители разошлись. Мы с матерью и братом переехали на Западную Украину, где жили многочисленные мамины родственники. Там я и школу кончил в городке Новый Роздол.
= А как на флот попали?
= В школе больше всего любил физику и историю. Любовь к физике, наверное, и определила мой выбор профессии, хотя в военно-морское инженерное училище я попал довольно-таки случайно. Я собирался стать инженером. О военно-морской карьере серьезно не думал, пока мы с друзьями после окончания школы не поехали в Севастополь. Мы с ребятами решили прямо с вокзала поехать на пляж искупаться. Пляж оказался рядом с военно-морским училищем, красивым старинным зданием, расположенным на горе в бухте Голландия.
До пляжа мы добрались на катере от Графской пристани. И только сошли на берег и собрались расположиться на камнях, как к нам подбежал человек в военно-морской форме и, ничего не объясняя, всех построил и повел на территорию училища. "С завтрашнего дня = экзамены, = объявил он. = Кто желает поступить в училище, должен написать заявление сейчас же" Вся наша компания дружно написала заявления. Однако повезло лишь мне: я оказался единственным, кто сдал экзамены успешно и был зачислен. Так я попал на флот, где прослужил более двадцати трех лет.
= Где служили после училища?
= Училище я окончил в 1974 году и был назначен в 532-й экипаж атомной подводной лодки Северного флота. Экипаж формировался в Обнинске под Москвой и должен был там обучаться еще полтора года. В этом городе нас сразу переодели в форму внутренних войск. Велено было говорить всем, будто мы пожарники. Но каждый подросток Обнинска знал, что в городе учатся экипажи подводных лодок. Мы обучались на базе первой атомной станции и Учебного центра Военно-морского флота.
= Как личная жизнь складывалась? Кто "боевая подруга" у вас?
= Весной 1975 года я женился на своей школьной любви, а в декабре наш экипаж приехал принимать корабль в Западную Лицу, где располагалась Первая флотилия атомных подводных лодок Северного флота. Вспоминаю, какой ужас охватил наших жен при виде северного пейзажа. Настроение всем поднимал наш старпом. Прохаживаясь вдоль автобуса, бодро приговаривал: "Ничего, первых десять лет будет тяжело, а потом привыкнете". После таких "утешений" наши жены совсем скисли.
В Западной Лице я прослужил одиннадцать лет. Это была каторжная работа = без выходных и праздников. Первые пять лет в отпуск ездил только зимой. Зато по служебной лестнице продвигался очень быстро, вовремя получал звания и должности. В экипаже было тринадцать лейтенантов, вместе со мной закончивших училище. Через семь лет я стал главным механиком на корабле, а многие оставались еще на первичной должности командира группы.
Но за все надо платить. Я за служебную карьеру заплатил своей семьей. Должность командира БЧ-5, механика, на корабле самая тяжелая. Это человек, который отвечает за все корабельное железо. Такая работа требовала полной отдачи. Но жене нужен был муж, а не человек, которого никогда нет дома = или он в море, или на каком-нибудь судоремонтном заводе. Мы разошлись. Дочери в это время было восемь лет.
В августе 1985 года я второй раз женился. Со второй женой Татьяной мы познакомились в Западной Лице, где она жила с родителями. Ее отец = Герой Советского Союза вице-адмирал Евгений Дмитриевич Чернов = командовал Первой флотилией АПЛ, человек твердый, даже жесткий, не привыкший отступать. Годы службы приучили его к тому, что подчиненные всегда безоговорочно выполняют его указания. Тот же принцип он перенес и в гражданскую жизнь = на отношения с окружающими, в том числе с семьей.
= Вы, говорят, служили и в святая святых российского ВМФ = "ядерной инспекции"?
= Да, именно в этом качестве = инспектора = меня помнят в Северодвинске. В 1987 году я окончил кафедру ядерных энергетических установок кораблестроительного факультета Военно-морской академии и был направлен в Москву, в Инспекцию ядерной безопасности Министерства обороны. Служба моя была довольно успешной. Мне исполнилось тридцать шесть лет, когда присвоили звание капитана первого ранга. Новое звание позволяло служить, не беспокоясь об увольнении, до пятидесяти. Работа в инспекции нравилась. Она позволяла заниматься научной деятельностью, и я начал писать диссертацию.
= Почему вы ушли оттуда, раз так все хорошо было?
= В стране произошли перемены! При советской власти военно-промышленный комплекс имел столько денег, сколько просил. Надо ли было тогда строить такое количество лодок, ракет = это уже второй вопрос. Но они уже существовали и требовали все новых и новых финансовых вливаний. А с 1991 года взять средства было уже неоткуда. Наша работа постепенно становилась бесполезной. Было ясно, что необходимо что-то делать, но делать то, что раньше, уже невозможно. Начали делить Черноморский флот...
В стране шла приватизация, появился частный бизнес. Правительство забыло о людях на государственной службе, они стали нищими и никому не нужными. Многие ушли в никуда. Так же, как и я. При этом был только один аргумент = хуже не будет.
= По какой статье уволились? Ведь и уйти-то со службы не так просто (по себе знаю), тем более капитану 1 ранга?
= Официальная статья, по которой я уволился, называлась "по сокращению штатов", хотя это де-факто было увольнение по собственному желанию. Иначе из армии было не уйти. Начальники и друзья отговаривали меня: мол, времена меняются, могут появиться новые перспективы. Начальник инспекции адмирал Николай Юрасов даже рисовал заманчивую картину: адмиральское звание в будущем. Но решение было принято, я ушел. И никогда об этом не жалел. Оставался вопрос: жить в Москве, где у меня была однокомнатная квартира, или переехать в Санкт-Петербург? Я поддался на уговоры жены и выбрал Петербург.
Недолго поработал в фирме по продаже автомобилей, но это было не мое = совсем другие люди, другие отношения, другой мир со своими понятиями и системой ценностей. Единственное, что давала эта работа, = деньги: я зарабатывал до пятидесяти долларов в день.
Впоследствии, когда я был уже арестован, меня упрекали, что я работал в "Беллоне" за деньги. Действительно, с "Беллоной" у меня был трудовой договор, мне платили двести долларов в месяц, но это несопоставимо с тем, что я мог заработать на торговле автомобилями.
= Одно время поговаривали, что вы собирались сбежать в Канаду?
= Да что значит "сбежать"? Жена уговаривала искать работу по специальности, у нее возникла идея попытаться найти работу за рубежом. Речь, конечно, шла о странах, где на достаточно высоком уровне развита атомная энергетика. Выбор остановился на Канаде, потому что там, помимо всего прочего, проводилась благоприятная политика по отношению к иммигрантам.
Всю бюрократическую тяжесть оформления документов для выезда из нашей страны и въезда в Канаду взяла на себя моя жена Татьяна. В 1993 году я получил загранпаспорт. Ждать решения канадского посольства пришлось почти два года. И когда у нас уже пропала надежда, мы получили приглашение на собеседование. Был конец 1994 года. У семьи появились новые планы, которым, как выяснилось, никогда не суждено было сбыться... Я оказался за решеткой из-за связи с "Беллоной".
= У журналистов есть такая версия причин наездов на вас: будто спецслужбы хотели проучить не конкретно Александра Никитина, а зятя адмирала Чернова... В общем, мстили "упертым" флотским адмиралам, неугодным окружению Ельцина.
= Это не так. Когда вся "уголовщина" у меня закончилась, потребовалось время, чтобы я смог наконец осознать, что произошло на самом деле со мной и моими коллегами. В 1994-м, уйдя с флота и работая в норвежской экологической организации "Беллуна", я уже многое начинал понимать по-другому. Представлял, какая судьба ждет людей, что живут неподалеку от ядерных "помоек". Что сулит она их детям, внукам и правнукам.
= Кстати, как вы на "Беллуну" вышли? Или она на вас?
= Я впервые услышал о "Беллоне" в начале марта 1994 года, когда находился в Осло. В Норвегии в те дни очень живо обсуждали ее доклад. В сентябре 1994 года в Мурманске я познакомился с его авторами = Томасом Нильсеном, Нильсом Бемером и Игорем Кудриком. Их первый доклад, который в основном касался ядерных отходов, накопленных в результате деятельности Мурманского гражданского атомного флота, инициировал проект по приведению в безопасное состояние плавтехбазы "Лепсе" (плавучего хранилища поврежденного отработавшего ядерного топлива, находящегося в акватории города Мурманска).
Это была реальная работа, она могла дать реальный результат. Поэтому, готовя второй доклад, посвященный ядерно- и радиационноопасным объектам Северного флота, мы шли по проверенному пути. Идея нового проекта была предложена Игорем Кудриком и мною в октябре 1994 года. А в ноябре и декабре мы составили его план.
= И сразу же попали в поле зрения спецслужб?
= Так и получается... Уже в это время мы почувствовали внимание чекистов к своей работе. Мы успели подготовить основные материалы для издания доклада. Это была хорошая аналитическая работа о ситуации с ядерными отходами. Впрочем, спецслужбы утверждают, оказывается, что такая работа называется "аналитическим шпионажем". Но все эти материалы по второму докладу "Беллоны" были представлены в суде. И суд имел возможность убедиться, что информация, которую я собрал и разгласил, являясь якобы шпионом, полностью была опубликована в открытых источниках.
= Но ведь вы встречались и с высшими офицерами при подготовке доклада? И они, кажется, шли навстречу?
= В сентябре 1994 года в Москве, в Главном штабе ВМФ России Томас Нильсен, Нильс Бёмер, Игорь Кудрик и я имели продолжительную встречу с заместителем главнокомандующего ВМФ вице-адмиралом Владимиром Топилиным. Речь на встрече шла о вопросах, связанных с накоплением отработавшего ядерного топлива и радиоактивных отходов на Северном флоте и о международном сотрудничестве.
Военно-морской флот был заинтересован в том, чтобы норвежская сторона оказала помощь в переоборудовании большого десантного корабля под корабль, который мог бы заниматься транспортировкой отработавшего ядерного топлива.
= Мы не стали откладывать дело в долгий ящик и уже 10 января 1995 года встретились с контр-адмиралом Владимиром Пантелеевым, заместителем командующего СФ по эксплуатации. Адмирал Пантелеев предложил организовать рабочую группу на уровне областной администрации. Позже нам стало известно, что контр-адмирал Пантелеев имел объяснения с работниками контрразведки Северного флота. Радиоактивные отходы их мало интересовали.
Уже потом, читая материалы своего уголовного дела, я обнаружил, что ФСБ классифицировала все эти наши беседы и совещания как целенаправленные действия по сбору информации, составляющей государственную тайну. Вот и все = даже адмиралы, ищущие благ для России, могут попасть под "колпак". И здесь они бессильны.
Помнится, в апреле 1995 года в "Независимой газете" адмирал Ерофеев, в то время командующий Северным флотом, убеждал всех, что если мы не найдем денег на утилизацию списанных подводных лодок, нам следует ждать ядерной катастрофы. Но одной рукой адмирал писал истерические статьи, а другой = через свою службу контрразведки и отдел по обеспечению секретности способствовал Пресс-служба ледованию "Беллоны", Пресс-служба ечению ее деятельности в Мурманском регионе.
= Как сейчас вы относитесь к ситуации с вашим "шпионством", которая, повидимому, осталась в прошлом?
= Вспоминать не хочу. Это = наука на будущее. Если хотите, почитайте мою и Нины Катерли книгу "Дело Никитина. Стратегия победы", там все написано. До сих пор наизусть помню решение того "победного" суда: "Оправдательный приговор Санкт- Петербургского городского суда в отношении Никитина Александра Константиновича оставить без изменений. Кассационный протест Генеральной прокуратуры = оставить без удовлетворения". Я был оправдан! В этот день с момента возбуждения против меня уголовного дела по обвинению в измене родине исполнилось четыре года, шесть месяцев и 12 дней.
А ведь целью нашего проекта было очистить Север России от ядерной свалки, образовавшейся в результате тридцатилетней деятельности атомного подводного флота СССР и России Первым шагом этой большой работы и стал доклад, который мы начали писать в 1994 году Тогда мы даже представить себе не могли, что встретим такое яростное сопротивление со стороны государства, которому собирались помочь.
Мы тогда не понимали, что Россия, по сути, еще оставалась (да и во многом до сих пор остается) тоталитарным государством = с его обычаями, менталитетом и аппаратом. Ведь мы хотели избавить тех, кто живет в регионе Баренцева моря, от смертельной опасности, которую несут их здоровью и жизни радиоактивные отходы и отработавшее ядерное топливо. Но об этом по советским законам полагалось молчать. Мы же молчать и длить опасность, нависшую над согражданами, не хотели. И за это нас объявили государственными Пресс-служба тупниками...
Андрей МИХАЙЛОВ.
ИА "НОМКА" специально для "Правды Севера".
журнал "Экология и право".
Андрей Михайлов 08/07/2003
Copyright © 2003, Правда Севера.
При использовании материалов сайта ссылка на www.pravdasevera.ru обязательна.
Немає коментарів:
Дописати коментар