Цена ошибки. Контр-адмирал А.С.Берзин.
09.06.2012 08:54:17
Максимову снился сон: ночь, он один на пустынной улице, неожиданно для самого себя замахал руками, оторвался от земли и полетел над городом чуть выше крыш домов. Затем появился какой-то мост, над которым висели спутанные друг с другом провода, пролетая рядом с ними, он боялся их задеть. По мосту шли люди, они не обращали на него внимания. Максимов повернул от моста и полетел над Невой к стоявшей на якоре подводной лодке, на палубе которой он увидел своего бывшего старшего помощника. Максимов опустился на палубу рядом с ним.
В этот момент он проснулся от телефонного звонка. Максимов давно уже был на пенсии, сны ему снились почти каждую ночь про прошлую службу на подводных лодках. В этот день он решил достать свои старые дневники, стал их перелистывать, кое-что перечитывать, так он добрался до марта 1971 года. События, которые произошли в том году, стали оживать, Максимов оказался в том времени, в той жизни, в той стране…
Тогда они вышли в море рано утром. Для Максимова это был первый поход в должности командира атомной подводной лодки. Подводная лодка прибыла в точку погружения. Капитан 2 ранга Максимов задраил верхний рубочный люк, спустился по вертикальному трапу в центральный пост. Личный состав последовательно выполнил его команды о погружении на глубину 120 метров, об увеличении скорости до 12 узлов и, наконец, команду держать первый курс похода 180 градусов.
С ними в поход пошёл командир соединения контр-адмирал Хитренко, который должен был проверить — сможет ли Максимов в дальнейшем плавать самостоятельно в таких походах. Это не его прихоть, таков порядок, установленный Главнокомандующим Военно-Морским флотом. Максимова сюда прикомандировали, отозвали из учебного центра, где он вместе со своим экипажем проходил межпоходовую подготовку. Командира же этой подводной лодки капитана 2 ранга Собачевского оставили на берегу, его избрали делегатом 24 съезда КПСС, через несколько дней съезд должен начать работу в Москве.
Максимов ещё до этого похода привык постоянно находиться в центральном посту, отсюда идёт управление всей подводной лодкой, тут же он и отдыхал. Правда, для этого есть каюта в другом отсеке, но он перестал ею пользоваться после одного случая.
Это произошло год тому назад. Подводная лодка шла на глубине 100 метров со скоростью 20 узлов. Из-за возникшей внезапно неисправности, заклинило горизонтальные рули - 15 градусов на погружение, отчего быстро стал нарастать дифферент на нос, который достиг 20 градусов; быстро погрузились на глубину, близкую к предельной, дальнейшее погружение могло привести к разрушению прочного корпуса подводной лодки и её гибели. Всё происходило как в кошмарном сне. Нет, тогда он не растерялся и не испугался. Командир командовал, и как бы его второе я стояло в стороне и смотрело на всё происходящее, холодно фиксируя секунды.
Бледное лицо боцмана, сидящего на управлении горизонтальными рулями, не впавшего в панику и делающего всё возможное, чтобы перевести дифферент на корму; командира электромеханической боевой части, давшего воздух высокого давления в носовую группу цистерн главного балласта; себя, отдававшего необходимые команды, тогда в голове была одна мысль — вывернемся, выйдем из этого положения.
В тот раз судьба отпустила им на все их действия всего лишь 55 секунд, и они в них уложились, ушли от гибели. Поэтому и сегодня Максимову в центральном посту сооружают временную койку из досок и ящиков, вверху матрас, одеяло и подушка. Так оно надёжнее, командир спит, но одно ухо всё слышит и в нужный момент поднимет его.
Командир стал вспоминать последние дни подготовки к походу. Деловых качеств офицеров и мичманов этой подводной лодки он ещё не знал, поэтому сомневался: всё ли было правильно сделано при подготовке к походу, не было ли чего упущено.
По докладам командиров боевых частей получалось, что сделано было всё, но в своей службе он не раз сталкивался, когда слово и дело расходились и за ними обнаруживался: обман, глупость, недомыслие и просто лень.
В период подготовки подводной лодки к походу экипаж участвовал в погрузке продовольствия и банок с пластинами регенерации воздуха, если чего-то из этого окажется в недостаточном количестве, то подводную лодку ожидают в походе большие неприятности.
Одну из таких историй Максимову рассказал командир Гукалов, она произошла на его подводной лодке. Его интендант посчитал, что аппетит у подводников в походе плохой и часть продуктов оставил на складах береговой базы. У Гукалова этот поход был первым и поэтому с ним пошёл, бывший в то время командиром соединения, контр-адмирал Медведев, большой любитель покушать. Жена приготовила ему с собой домашнее сало с чесноком, хранили его в холодильнике кают-компании.
До конца похода оставалось 15 суток. В этот день интенданта что-то озарило и он решил сосчитать сколько осталось продовольствия. Через час работа была закончена, а итог был ошеломляющий. Экипажу предстоял строгий пост, продовольствия осталось на три дня. Далее доклад пошёл от интенданта через помощника, замполита и командира к Медведеву, на каждой ступени со своими смягчениями, так что получалось почти всё в порядке, но есть кое-какие обстоятельства и недостатки.
Медведев был старый служака и знал, как доклады обрастают враньём, сам владел в совершенстве этим искусством, поэтому он вызвал к себе в каюту интенданта. Когда тот прибыл и начал докладывать, всё как есть, то, наконец, дошёл до трёх суток. Медведев впал в неописуемый гнев, напоминающий какую-то комбинацию из цунами и тропического тайфуна «Клотильда».
Всё рано или поздно кончается, в том числе и гнев начальников. Он принял решение распределить трёхсуточный запас продуктов на оставшиеся пятнадцать суток, таким образом, каждый член экипажа в последующие дни получал от суточной нормы всего лишь двадцать процентов. Молодые мужчины, многие из которых были заняты физическим трудом, получали в течения дня сухарь размерами не более ладони, суп из рыбных консервов, где основным компонентом была вода, всего остального тоже было немного.
Все работы и учёбу отменили, оставили только вахту и в неограниченном количестве сон. Через неделю многие стали слабеть, пришлось изготовить рычаги для облегчения закрытия и открытия клапанов.
Два матроса вестовых слышали из соседнего помещения объяснения интенданта с Медведевым, быстро смекнули, что к чему, и в кратчайшее время исхитрились съесть два килограмма адмиральского сала с чесноком. Этот случай насыщения впрок был выявлен в тот же день. Доложили об этом хозяину съеденного сала, тот забегал по отсеку с криками и сложными ругательствами о происхождении членов этого экипажа от неандертальцев и ихтиозавров.
Поход закончился, подводная лодка швартовалась к пирсу, тощих матросов в швартовых командах покачивал слабенький ветерок. Встречающему на пирсе начальству Медведев скомандовал во весь голос на всю гавань: «Всех интендантов арестовать, склады опечатать».
Интенданта отправили на гауптвахту, продукты же, которые он оставил на складах, привезли и роздали личному составу.
Медведев часто советовал командирам учиться на чужих ошибках и далее добавлял — на своих ошибках учатся только дураки.
Командир Гукалов не внял ни первой части совета, ни второй. В следующем походе он опять просчитался, но на этот раз с банками, в которых хранятся пластины регенерации воздуха, служащие для очистки воздуха от углекислого газа и обогащения его кислородом в подводном положении. Банок не хватило на десятъ суток. К счастью для Гукалова, Медведев остался на берегу.
Когда нет пластин, то воздух в подводной лодке за определённое время меняется, количество углекислого газа увеличивается, а кислорода уменьшается, что непосредственно влияет на самочувствие экипажа: появляется сонливость, быстрая утомляемость, затруднённое дыхание, головные боли.
Раньше, когда таких пластин в нашей стране не было, их ещё не изобрели, тогда подводные лодки всплывали в надводное положение и вентилировали отсеки. Можно было поступить так и в этот раз. Эта проблема была бы решена, но тут же возникла бы вторая — потеря подводной лодкой скрытности действий, т.к. её в надводном положении могут обнаружить иностранные противолодочные силы.
Чтобы этого не случилось, поступили следующим образом. С помощью компрессоров в отсеках откачали воздух в стальные баллоны, так чтобы давление в лодке было ниже атмосферного. После чего она всплывала на перископную глубину и через специальную трубу, которая вместе с перископом возвышалась над водой, в отсеки поступал чистый воздух из атмосферы.
Итак, в течении десяти суток каждый день весь этот цикл повторялся несколько раз. Участники похода рассказывали, что цикл состоял из времени, когда ещё можно было дышать отсечным воздухом: затем сонливость, быстрая утомляемость, затруднённое дыхание, головные боли. При замене же воздуха, откачке и поступлении его через трубу из атмосферы: закладывало уши, были неприятные ощущения в области лобных пазух, ухудшалось общее самочувствие.
Ещё до выхода в море к Максимову в каюту прибыл командир электромеханической боевой части Прошкин. Из его доклада он узнал о неисправности и уже начатых работах по ремонту одного из насосов холодильной машины. Командир спросил его: «Вы помните случай с холодильной машиной у Плетнёва?» Прошкин ответил: «Конечно, помню. Мы взяли в поход запасные насосы к ней.»
Случай у Плетнёва произошёл три года тому назад. Подводная лодка плавала в южных широтах, командиру доложили о точно такой же неисправности холодильной машины. Были организованы ремонтные работы, но они не дали никаких результатов. В лодке стала быстро расти температура. В турбинном отсеке она достигла семидесяти градусов, личный состав нёс вахту в одних трусах, менялись каждые 15-20 минут, некоторые теряли сознание.
Когда стало ясно, что своими силами холодильную машину не отремонтировать, командир всплыл в надводное положение, по его приказанию вывели из работы реактор и перешли на резервные средства движения, сообщили о сложившейся обстановке по радио в штаб флота. Через несколько дней к ним прибыл океанский буксир, который привёл их на стальном тросе во Владивосток.
Максимов вспоминал все эти истории без особого труда, т.к. они служили для него и других командиров подводных лодок фундаментом их служебной деятельности.
Опыт подводного плавания давался подводникам путём многих проб и ошибок; можно сказать, что он оплачен большой кровью и гибелью многих людей. Чем выше должность занимает на лодке человек, тем больше от него требуется знаний, опыта, предусмотрительности и предосторожности.
Прежде чем далее излагать события, должен обратить внимание уважаемого читателя, что все случаи взяты из флотской жизни, изменены фамилии. Командир атомной подводной лодки Максимов — лицо вымышленное. Подводникам приношу извинения за некоторые упрощения в описании подводной лодки, тактики и оружия, это сделано преднамеренно, чтобы остальные читатели смогли понять службу и жизнь подводников.
Макет подводной лодки 675 проекта К-184. Подарок от личного состава.
Вспоминая, командир незаметно перешёл к текущим делам и заботам, через несколько часов предстояло всплытие на перископную глубину для приема радиоинформации с берега. Он вызвал к себе старшего помощника, и они вместе стали обсуждать, как лучше этот манёвр выполнить. Закончив разговор, командир посмотрел на часы — до начала всплытия оставалось десять минут. Максимов объявил боевую тревогу, резкий длительный звук ревуна заполнил отсеки, личный состав разбежался по своим боевым постам и доложил о готовности.
Гидроакустики прослушали на своих станциях водную среду, обычно говорят - горизонт, чтобы при всплытии не столкнуться с надводными кораблями и судами, и, наконец, доложили: «Горизонт чист.» Это значит — наверху никого нет. Только после этого подводная лодка всплыла на перископную глубину восемь метров и подняла перископ.
Командир осмотрел горизонт, воздух и никого не обнаружил, после чего приказал записать в вахтенный журнал: «Горизонт чист.» Подняли антенны для приема радиоинформации и обнаружения радиолокационных сигналов, начался, как говорят подводники, сеанс связи. Через несколько минут радисты доложили командиру: «В наш адрес информация не поступала, сеанс связи закончен.» Командир дал команду опустить все антенны, перископ и погружаться на глубину 80 метров.
После сеанса связи контр-адмирал Хитренко пригласил командира зайти в штурманскую рубку, где он достал свою записную книжку и, заглядывая в неё, начал перечислять замечания: «Всплытие было организовано плохо: ваши подчинённые страдают словесным поносом, много и обильно болтают, хотя должны чётко командовать и докладывать; лодка перед всплытием была недостаточно обесшумлена; часть личного состава продолжала дремать на боевых постах. Я требую от вас ожесточить требовательность к людям, так плавать нельзя».
По существу, конечно, замечания Хитренко были справедливы. Максимов это понимал, но, будучи человеком самолюбивым, тяготился постоянным наблюдением за своими действиями. Все промахи командира Хитренко записывал в маленький блокнот и каждый вечер доводил их до него в очень нудной форме.
Немає коментарів:
Дописати коментар