Рижское Нахимовское военно-морское училище. Краткая история: люди, события, факты. Обзор выпуска 1949 г. Часть 9.

Вскормлённые с копья

14.07.2012 09:29:04

И вот в спокойной рабочей обстановке из реакторного отсека в центральный пост от представителя поступил доклад-вопль: “реакторный отсек затопляет!” Командир запросил: “шестой, доложите обстановку”, но представитель из отсека уже испарился. Обстановка становится критической. Поступление заборной воды на глубине ...- это могут понять только подводники и акванавты. Каждым квадратным сантиметром поверхности подводная лодка испытывает давление в несколько десятков килограммов, ну а теперь представьте сколько таких квадратных сантиметров на поверхности лодки, длина которой больше футбольного поля, а высота - трёхэтажное здание. Отсюда нетрудно представить и суммарное давление на корпус лодки. Командир даёт команду: “Боцман всплывай, турбинам малый вперёд”. Глубина не меняется. “Турбинам средний вперёд!”. Глубина не меняется. “Турбинам полный вперёд!” и “Турбинам самый полный вперёд!” (При перекладке горизонтальных рулей на всплытие создаётся дифферент на корму и за счёт этого на корпусе на ходу создаётся подъёмная сила, которая резко возрастает с увеличением скорости хода). 

Источник-http://flot.com/blog/historyofNVMU/rizhskoe-nakhimovskoe-voennomorskoe-uchilishche-kratkaya-istoriya-ly9.php


Глубина не меняется. Здесь сыграла злую шутку инерционность большой массы подводной лодки, но командир-то имеет последнюю информацию - забортная вода поступает в отсек, и в определённый момент переборки между отсеками начнут сыпаться, как в ряд поставленные кости домино (примерно так было на погибшей американской атомной подводной лодке “Трешер” в апреле 1963 года). Поэтому используются последние средства. Даётся команда: “Продуть цистерны главного балласта средней группы!” и “Продуть цистерны главного балласта!” И лодка пошла на всплытие. И как пошла! И вот тут-то заиграла четверть градуса постоянного крена. Более плоская, по отношению ко всей форме лодки, рубка с её ограждением сыграла роль киля на верхней части лодки.
Набегавший сверху поток воды создал не только силу противодействующую всплытию, но из-за четверти градуса крена образовалась поперечная составляющая, способствующая увеличению крена. Увеличивается крен, увеличивается опрокидывающая сила и т.д. Короче, лодка в подводном положении начала валиться на борт. Где-то на глубине около 30 метров кренометры зашкалили (57 градусов) и далее отслеживать нарастание крена стало невозможно. Не видел, что творилось в отсеках лодки, но помню, что Николай Батерев, слегка изменившись в лице (не исключаю, что и у меня было такое же), утвердительно-вопросительно сказал: “Это конец?!” Я сопоставил скорость всплытия по глубиномеру со скоростью нарастания крена, сказал: “Прорвёмся!”



И действительно, через несколько секунд лодка, преодолев остатки глубины, вылетела на поверхность, качнулась как ванька-встанька и встала на ровный киль (сработала остойчивость формы корабля). Нас обеспечивал на поверхности сторожевик. Когда всплыли, сторожевик подошёл на дистанцию голосовой связи. Здесь произошёл примерно такой диалог. “Что у вас произошло?” - спросил через электромегафон командир сторожевика. “А что вы видели?” “Сначала из моря поднялся большой вал воды (результат продувания главного балласта воздухом высокого давления), а затем на боку вылетела лодка, качнулась пару раз и встала на ровный киль” - ответил командир сторожевика.
Видя, что на палубе сторожевика много людей и давать повод для слухов ни к чему, командир лодки ответил: ”Мы отрабатывали плановое учение по аварийному всплытию с предельной глубины”. “А почему не предупредили по звукоподводной связи?” - спросил командир сторожевика. “Некогда было” - ответил командир лодки. “Ясно” - бодро резюмировал командир сторожевика. Долго потом пришлось старшине команды коков Михаилу Иваньчикову списывать с лицевого счёта корабля посуду, праздничные сервизы и всё, что хранилось в стеклянной таре.
Прочный корпус лодки цилиндрический. Над реакторным отсеком была более плоская, нежели форма корпуса, намертво на шпильках закреплённая плита, которая при необходимости выгрузки и замены ГНЦ (главный циркуляционный насос 1-го контура реактора) в заводских условиях снимался, и после замены ГНЦ также намертво закреплялась. На предельной глубине под гигантским давлением прочный корпус обжимается. Разность объёмов до погружения и после обжатия достигает до 20 кубических метров. Но поскольку форма плиты и корпуса были не адекватны, то из-за разности давления слегка подорвало шпильки, буквально на микроны. Под большим забортным давлением забортная вода в виде мельчайшего тумана со свистом начала поступать в отсек.
Страшного, с точки зрения подводника, ничего не произошло, и так форсировать всплытие необходимости не было, но для представителя науки, видимо, наступил конец света. Но ещё раз повторю, что центральный пост имел информацию: “Затопляет шестой отсек” и отсчёт пошёл на секунды. Бытует представление, что на флоте не любят, когда на корабле женщина. На подводном флоте не любят, когда в море с ними выходят посторонние люди, даже если они носят морскую форму. Почему? Ясно из вышеизложенного. По возвращению на завод была произведена перебалансировка и изменена форма плиты.



Аварийные всплытия подводных лодок - SPOX.ru

Испытания закончены, сняты все ходовые параметры, проверено оружие и вооружение. Наступил последний этап программы строительства - ревизия турбин, окончательная проверка эабортных клапанов, захлопок, заслонок и устранение массы недоделок, которые были терпимы при испытаниях, но обязательны перед вступлением лодки в состав флота. Это был канун 1961 года. Здесь столкнулись интересы флота и промышленности. Флот был заинтересован, чтобы в его состав вступил полностью проверенный боевой корабль. По объёму работ было ясно. что в текущем году не уложиться. Сдаточная заводская команда и рабочие тоже были за это. Поучаствовав в выходах в море на испытаниях лодки, они стали патриотами корабля, и гордиться, по большому счёту, им было нечем. Несколько другое отношение складывалось на более высоком уровне. Существовала в то время система парадных рапортов. Кому-то выгодно было отрапортовать в ЦК КПСС и правительство, что задание выполнено и именно в 1960 году в состав флота вступил первый советский подводный ракетоносец.
За сим должен был последовать щедрый дождь орденов и других поощрений, не в адрес флотских специалистов, разумеется. Хотя работ-то было, от силы на месяц. В кабинете директора завода, когда командир лодки, в присутствии командиров БЧ, (а все они входили в состав приёмных комиссий по своим направлениям) твёрдо заявил. что с таким перечнем невыполненных работ, офицеры корабля и он лично акт о приёме корабля подписывать не будут, директор завода разразился тирадой в наш адрес, что мы не понимаем политики партии и правительства и т.д. и т.п. Командир твёрдо стоял на своих позициях, тогда директор по правительственному телефону связался с Главкомом ВМФ, долго убеждал его, и была такая фраза: “Я вынужден доложить в ЦК партии, что флот срывает задачи, поставленные партией и правительством.”



После подписания приемного акта подводной лодки К-19 - Надводные корабли, суда и подводные лодки постройки завода № 402 - Северного машиностроительного предприятия (1942-2001). Справочник. /авт. - сост. Спирихин С.А.; [редкол.: Ю.В. Кондрашов (пред.) [и др.]] - Архангельск: ОАО «ИПП «Правд» Севера», 2004.

В конечном счёте, кончилось всё это совместным решением на высшем уровне, что лодка идёт к месту своего базирования и туда же направляется бригада рабочих для завершения работ. Лодка вышла курсом к месту базирования. Однако совместным решением пробоину не заделаешь. Был приличный морозец, но вахтенные офицеры и сигнальщики особенно не расстраивались. Переход-то будет в подводном положении. Погрузились. Где-то через полчаса после погружения из дизельного отсека поступил доклад старшины команды мотористов Игоря Орлова о том, что в отсек интенсивно поступает забортная вода. Немедленно всплыли в надводное положение. Мотористы действовали чётко, загерметизировали отсек, противодействуя поступлению заборной воды, но несколько тонн забортной воды всё-таки приняли. Под давлением забортной воды нарушилась герметичность захлопки шахты подачи воздуха к дизелю, и забортная вода хлынула в отсек.
Прибыли в базу. Начались напряжённые флотские будни. В нормативные сроки корабль должен был войти в первую линию. Экипаж должен был отработать все курсовые задачи, чтобы в любой момент выполнить боевую задачу, свойственную кораблю такого класса. Пока отрабатывали организацию службы - задачу номер один, заводская бригада, под наблюдением экипажа, устраняла недоделки. Задача номер один - это отработка всеми членами экипажа своих действий по всем корабельным расписаниям, а их очень много - это действия по приготовлению корабля к бою и походу, по борьбе с пожаром и поступлением забортной воды, по боевому использованию оружия и т.д. и т.д. И если кто-то считает, что кок на лодке только готовит борщ по-флотски, тот глубоко ошибается.



У кока, как и каждого подводника, есть дополнительные обязанности по всем корабельным расписаниям. Только у замполита по всем корабельным расписаниям одна обязанность - поддерживать боевой дух и, по возможности, не мешать занятым делом людям. Ну а воспитанием занимаются командиры всех степеней. Это им определено корабельным уставом. И в этом им помогает море и повышенный риск подводного плавания. Специфика службы на подводной лодке породила своеобразное отношение подводников друг к другу. Скажем, обращение: тов. командир, тов. старпом, тов. старшина. И это не панибратство, Попробуйте в экстремальной обстановке, когда отсчёт идёт на секунды, обращаться по званию, а флотские звания длинные. Пока всё звание произнесёшь, необходимость доклада отпадёт. И когда вспоминают сослуживцев, с теплотой их называют, не по имени и отчеству, а так: Серёжа и далее фамилия, Витя и далее фамилия, хотя, к примеру, Серёжа - полный адмирал, а Вите идёт седьмой десяток.
В период боевой подготовки здорово мешали различные комиссии. Ощущали постоянный цейтнот, а комиссии появлялись как грибы после дождя, технические, организационные, политические. Ну, как же, первый атомный ракетоносец! Всех их, в наших глазах, объединяло слабое знание атомного флота, и все их действия заключались, в основном, в знакомстве с кораблём - интересно, как в зоопарке. Но ведь каждой комиссии надо выделить сопровождающего, который, хотя бы на уровне “Пионерской правды”, рассказал о корабле. Сначала из флотской вежливости их сопровождал командир, старпом, помощник, потом командиры БЧ, а затем старшины. Не помню водил ли их кок. Потом они покровительственно выдавали свои замечания, отштампованные, вероятно, ещё в тридцатых годах, но деловито требовали выписки из вахтенного журнала, что такое-то время они работали на корабле. Эти выписки подшивались в их личные дела и, пожалуйста, они тоже “пахали” при создании атомного флота. Такое посещение комиссий приняло характер цепной реакции. Дошло до Главкома. После этого прибывали комиссии только по делу, которые и нам оказывали помощь.
Корабль успешно сдал все задачи, выполнил с положительными оценками все стрельбы и вошёл в первую линию. При отработке задач боевой подготовки была интересная встреча в море с первой атомной подводной лодкой США “Наутилусом”, но я не описываю её, так как в это время был в отпуске и непосредственным свидетелем этой встречи не был. После моего возвращения из отпуска был представлен отпуск старшему помощнику командира Владимиру Ваганову.



Капитан 1 ранга Ваганов Владимир Александрович

Исполнение его обязанностей приказом по кораблю было возложено на меня. Ушли в отпуск Глеб Богацкий, управленцы Анатолий Кузьмин, Владимир Плющ, начальник службы “Д” Улищенко, представлены отпуска некоторым старшинам и матросам. Наступила небольшая пауза в напряжённой работе, если это можно назвать паузой.
Продолжалась боевая подготовка. Хотя реакторы были на минимально контролируемом уровне, БЧ-5 посменно несла вахту, кто-то из командования должен был круглосуточно быть на борту, поэтому командир и старпом сменяли друг друга через сутки. Да и в “свой” день они практически освобождались от корабельных забот поздно вечером. Моряки отдыхали на плавбазе, а это тоже корабль со своим планом боевой подготовки, с ночными учебными тревогами. Ну и климат и природа в заполярье известны. Хотя мне лично северная природа нравится больше южной парикмахерской красоты. Прекрасные озёра в сопках. Всё окрашено в мягкие тона. Рокуэл Кент неплохо оттенил в своих картинах краски севера. Зимой полярные ночи со снежными зарядами, зато в ясную погоду во всё небо шикарные колеблющиеся портьеры с полным красок полярного сияния.



Пауза в напряжённой работе длилась недолго. Получен приказ подводную лодку подготовить к длительному походу. В течение считанных суток на лодку принят необходимый запас топлива, продуктов, пресной воды, проверено оружие, вооружение, энергетическая установка, механизмы и устройства. Подводная лодка заступила в часовую готовность. Было ясно, что отпускников отозвать из отпуска времени уже нет. Поэтому с других кораблей на время похода на их замену приписаны офицеры, старшины и матросы. Они прекрасно вели себя в тяжёлой обстановке и мы до сих пор считаем их членами нашего экипажа. Цель похода, оперативную обстановку в районе действия подводной лодки знает пока только командир лодки. И, как принято, он уже в море поставил задачи БЧ и объявил задачу, поставленную кораблю. Настал час “Х”. Объявлена боевая тревога. В считанные минуты экипаж занял свои места.
Традиционная команда: “По местам стоять, подводную лодку к бою и походу приготовить”. Подводная лодка готова к походу. Отданы швартовые, и лодка держит курс к обусловленной точке в наших территориальных водах, где она должна погрузиться. Прошли Баренцово море, приближаемся к Фарерам. Здесь, как правило, курсируют корабли, и барражирует морская авиация “друзей”, стараясь предъявить выходящим в Атлантику лодкам свои визитные карточки в виде радиоакустических буев (авиация), а надводным кораблям желательно получить уверенный акустический контакт с лодкой для дальнейшего слежения. Задача лодки - вежливо и уверенно уклониться от этих контактов. Объявлена боевая тревога. Вскоре акустики доложили, что по курсу корабля обнаружены точечные объекты. Вот и визитные карточки. Командир маневром оставил далеко в стороне радиоакустические буи, и через определенное время мы идем вниз (на юг) по Атлантике.



Экипаж уже полностью адаптировался. В подводном положении нет смены суток. Круглые сутки электрическое освещение, но биочасы в начале похода подсказывают, когда день, когда ночь, поэтому поначалу труднее даются ночные вахты, потом экипаж втягивается в единый ритм, и служба идёт с безукоризненной четкостью. На курсах, в учебных кабинетах, на занятиях подводник получает определенный и достаточный уровень знаний и навыки по обслуживанию своего оборудования. Умение закрепляется в учебных походах, пока корабль отрабатывает курсовые задачи. Но высшее мастерство оттачивается в дальних походах. В походе наблюдается некоторая монотонность, которая взрывается учебными и боевыми тревогами. И задача командиров всех степеней так спланировать боевую подготовку, чтобы моряки каждый день получали что-то новое, интересное, совершенствуя свои профессиональные знания и умения. И к чести командиров, надо сказать, что они справились с этой задачей. К концу похода, в подавляющем своем большинстве, члены экипажа были единым коллективом, ”прикипели” к кораблю и корабль для них стал как бы равноправным членом экипажа.
Подводная лодка выполнила свои задачи в Атлантике и держала курс в Арктику, где на заключительном этапе похода должна была пройти подо льдами и при выходе из-под арктических льдов произвести пуск ракет. В Арктику должны пройти через Датский пролив. В том году ледовая обстановка была сложной.



Наблюдался большой сход айсбергов с Гренландского побережья. Пролив был полностью покрыт льдом. Подводная часть айсбергов достигает большой глубины. Шли на большой глубине, но встречи с монстрами не избежали. Хорошо сработали акустики. Информацию давали своевременную и полную, и командир, маневрируя ходами и курсами, разошёлся с айсбергами с хорошим запасом в дистанции. Миновали Датский пролив. Все механизмы работали нормально. Над нами кончилось ледовое поле.