Вскормлённые с копья
14.08.2012 09:17:35...Таким образом, праздничное торжество молодых камчатских аборигенов накрылось суровой дланью командования. Злые мужья «повоспитывали» своих боевых подруг, а адъютант Сун получил внезапное приглашение к адмиралу на праздничный ужин, чему он обрадовался со скрежетом зубным. Ибо накрывалась и запасная часть программы: встать на лыжи и сбегать на танцульки в клуб тарьинского рыбкомбината, где потискать пропахших селедкой рыбачек.
http://flot.com/blog/historyofNVMU/
И вот разочарованный срывом сразу двух план-программ адъютант Сун швырнул в сугроб окурок и поплелся в адмиральский дом.
За богатым по тем временам столом четверо: железный адмирал, его дородная супруга, пигалица - дочь 12-ти лет и простреливаемый ее любопытными глазками лейтенант.
Сун поджимал под столом ноги, вежливо позвякивал ножом и вилкой (не выпрыгнуло бы из тарелки содержимое!) и с опаской приподнимал фужер (не отхлебнуть бы больше, чем хозяева).
Застольный разговор принимал нравоучительный характер.
- Эх, в твои-то годы! Был бы я лейтенантом! Уж я не пропустил бы секретаршу у директора рыбкоопа! Видел, видел, как ты краснел своими ушами. Краснел, а? Краснел!
- Да будет тебе смущать гостя, - вступилась за вспотевшего лейтенанта адмиральша.
- Не-ет! Я бы на твоем лейтенантском месте развернулся бы! - вошел в накатанную колею адмирал. - Лопух ты, лопух, лейтенант! Ничего ты не знаешь, не понимаешь!
- Я, товарищ адмирал, знаю столько, что вы и не представляете, - неожиданно для себя ляпнул Сун.
Адмирал смолчал, пигалица хихикнула, а адмиральша подняла бровь. Чай пили чинно и молча.
А наутро, прибыв на службу, адмирал зыркнул на вытянувшегося Суна и коротко бросил:
- Чтоб духу твоего здесь не было! Марш на подводную лодку!
И к вечеру незадачливый карьерист Сун оказался штурманом подводной лодки Щ-109, той самой, которая поднимала военно-морской флаг вверх ногами, и в той самой бригаде, где подстерегал его оскорбленный комбриг Ефим Медведев.
Подводная лодка «Щ-109» вернулась во Владивосток после зимовки в заливе Владимир, 1938 г. - Великая Отечественная - под водой
На подводной лодке Щ-109, прооборонявшей голубые дальневосточные просторы почти 20 лет вкупе со своими запаршивевшими от безремонтной коррозии сестрами, боявшейся не то, что погружаться, но и отдать швартовы, были свои порядки и традиции.
Во-первых, подводная лодка слыла «запойной». Сюда, на нижний горизонт, штормовые адмиральские волны доходили шибко ослабленными, разбиваясь о штабы бригад.
Командира Щ-109 (впоследствии выяснилось, что это был капитан 3-го ранга Бекаревич) лейтенант Сун, несмотря на все потуги представиться, так и не нашел. Замполита также не отыскал; впоследствии им оказался некто Фетисов по прозвищу "Ни рыба, ни мясо". Старпома не было; его обязанности исполнял Сунов однокашник- минер Генка Шевляк (Пижон), который вальяжно окинул Суна и изрек:
- Ага! Значит, выгнали? Значит так: я исполняю теперь обязанности командира, за командира. А ты будешь за старпома. Ясно?
В силу сложившихся обстоятельств Сун в должность командира БЧ-1-4 (штурманской и связи) вводил сам себя. Для начала полез в документацию и обнаружил в журнале эксплуатации ЭНП (электронавигационных приборов) изящную каллиграфическую, начертанную красной тушью, запись:
«Штурману, который будет после меня! Имей в виду: гирокомпас на прямом курсе изменяет поправку от -11 до +9 градусов! Уорнинг! С комприветом. Л.Деревлев».
Это означало: убывший на штурманские ликбез-классы (ВСКОС) в заветный Ленинград экс-штурман знаменитый Леха Деревлев по-честному предупреждал преемника.
Капитан 1 ранга в отставке Деревлев Алексей Михайлович, участник боевых действиях на Тихом океане в войне СССР с Японией.
Вспотевший Сун с опаской осмотрел гирокомпас. Так и есть: роторный гирокомпас ГУ-4 из трех токопроводящих жил-подвесок болтался на одной.
«Н-да!» - пробормотал будущий Крузенштерн. - «Такой, если пойдет вразнос, прошьет корпус лодки, как гайка газету».
Заглянул в набор навигационных карт; аккуратист Леха откорректировал-таки! Однако ошалелый Сун тут же воткнулся в жирный подзаголовок, напечатанный красным:
«Внимание мореплавателей! При подходе к восточному побережью Камчатки севернее мыса Кроноцкий в малую видимость - соблюдать предельную осторожность. Берег нанесен с точностью ±5 миль! Гидрографическое управление ВМФ».
- Ни хрена себе! - вторично пробормотал Сун: ясно, что описание побережья Камчатки в последний раз проводилось во времена батюшки-царя Александра II. Суну по таким картам плавать почему-то расхотелось.
Начал осматривать хозяйство связи. Обнаружив на двери радиорубки сорванную печать-мастику и следы чьих-то грязных лап, рванул дверь и увидел пыльные следы, ведущие в аккумуляторный трюм. А в трюме - военно-морского ушастика.
- А вы откуда тут? - удивленно воззрился он на ушастика.
- Ученик-радиотелеграфист матрос Козявкин, - привскочил и треснулся затылком о подволок аккумуляторной матросик. - Прибыл для дальнейшего прохождения службы!
- Откуда? - вытаращил глаза Сун.
- А нас привезли из учебки. А сюда послал флагсвязист Сидоров. Иди, говорит, на сто девятую и служи. Вот я и здесь.
- И давно ты тут?
- Н-не знаю. Наша команда прибыла двадцать первого числа.
- Ка-ак, с двадцать первого? Когда сегодня двадцать четвертое! Выходит, ты уже трое суток здесь сидишь?
Выяснилось: матрос Козявкин, которому никто и ничего не объяснил, прямиком приехал на подводную лодку, залез в радиорубку... и начал «службу родине». Вахта нового туземца промухала, а о каких-то там печатях он не имел ни малейшего представления. И трое суток добросовестно служил родине, сидя в полной темноте.
- Так ты трое суток тут! Жрать, небось, хочешь?
- Хочу! - сглотнул слюну матросик.
Сун подвел матросика к передатчику «Окунь».
-А это... что-нибудь понимаешь?
- Не-а! - честно признался матросик Козявкин.
- Ну, вот что! Тряпкой пыль стирать можешь. А если станешь внутрь лазить, смотри у меня! Понял?
- Понял, - ответил ушастик.
И ушастик, и Сун об устройстве передатчика не имели понятия. Других же радистов в боевой части связи Щ-109 не было.
Вообще на подводной лодке Щ-109, числящейся в грозном «боевом ядре», были удивительные порядки.
Механик (командир электромеханической боевой части) инженер-капитан-лейтенант Игнатьев никак не мог запомнить, сколько в лодке отсеков. При его появлении внутри корпуса мотористы и трюмные начинали недвусмысленно поигрывать гаечными ключами, и механик предусмотрительно исчезал.
Зарядки аккумуляторной батареи, со всеми их циклами, проводил лодочный фельдшер Серега Лучицкий, а проворачивание механизмов - минер Генка Шевляк.
Однажды «командир» Шевляк подозвал Суна и «поставил задачу».
- Начальник штаба Папа Хер приказал: готовиться к сдаче задачи номер один. Прием задачи штабом через неделю. А это задача старпомовская. Ясно?
Керов Федор Сергеевич, ЧВВМУ им. П.С.Нахимова 1941 год выпуска (ускоренный выпуск, набор 1939 года).
- Ясно, - пробормотал Сун; служба раскручивала обороты. - А что такое «задача один»?
- Откуда я знаю? - огрызнулся «врио командир». - Начальник штаба приказал, вот у него и спрашивай.
Сун призадумался. И решил уяснить, что он должен делать? Пошел на плавказарму, постучался в каюту начштаба.
Начальник штаба бригады капитан 2-го ранга Ф.Керов (по подводницкому прозвищу - Папа Хер) только что откушал в кают-компании обед и развалился на койке, предвкушая «адмиральский час».
- Разрешите? - появился в двери лейтенант Сун.
- Чего тебе? - недовольно прорычал, приоткрыв один глаз, Папа Хер.
- Разрешите узнать, что такое «задача один»?
- Сейчас я тебе покажу, что такое задача один, - пробормотал Папа Хер, нагнулся, пошарил под койкой и запустил в Суна ботинком.
Но мгновенно отреагировавший Сун успел выскочить за дверь, в которую с треском впечатался руководящий ботинок.
С этого момента сообразительность Суна приобрела новый качественный скачок.
«Самое главное - заполнить журнал боевой подготовки. Красиво заполнить!» - авторитетно объяснил Суну сосед-старпом Щ-107 Витька Туман, слывший в передовых.
И Сун, с тоской перелистав толстенный гроссбух-журнал боевой подготовки, вздохнул и начал гнать «липу» - заполнять журнал никогда не игранными учениями и тренировками, непременно с отметкой «вып.», переписывая весь курс боевой подготовки в злополучный журнал. Но за пять суток успел заполнить журнал только на одну треть.
За этим чернильным занятием и застал Суна ворвавшийся в каюту ПКЗ капитан 3-го ранга:
- Это ты мой штурман? Закусить есть чем? «Никак командир?» - мелькнуло в мозгу вскочившего Суна, а вслух он отрапортовал:
- Разрешите доложить? Лейтенант...
- На хрена мне твой доклад? Спрашиваю, закусить есть чем?
- Никак нет, - четко доложил лейтенант Сун.
- Ну и мудак! - недовольно пробурчал командир и с нескрываемым презрением окинул долговязого лейтенанта. - Присылают же таких «ваньков» на флот!
И тут лейтенант Сун вспомнил: заначка! В обед он стибрил в кают-компании одну воблину и спрятал под подушку, намереваясь схрумкать ночью под тоскливые стоны корпуса и скрипы переборок от штормовой пурги:
- Вот, только таранька...
- А ну, дай сюда! - остановился в двери командир. - Оказывается, ты не такой уж мудак, как я думал!
Обстукал чешую о каблук, кинул «Давай, служи!» и выбежал за дверь. Так и узнал Сун, что помимо липового «врио» на лодке есть еще и штатный командир.
Командир Щ-109 Бекаревич, как было уяснено, вышел из стадии «черного запоя» и, поскольку ему было обещано, - получит долгожданный перевод на вожделенный Черноморский флот, если наведет железный порядок на вверенном ему корабле.
И он начал наводить одному ему известный порядок, опохмелясь напоследок. Первым делом он, закусив суновской таранькой, собрал офицеров и недвусмысленно заявил, что железной рукой искоренит не только пьянство, но и саму мысль о пьянстве. А поскольку впереди замаячил Международный женский день, то приказал - провести шмон в кубрике личного состава.
И вот во исполнение этого приказания Шевляк, Сун и прочие произвели обыск в кубрике и под злые взгляды присутствующих обнаружили в укромных уголках и извлекли на свет божий 8 бутылок с магазинным спиртом, невесть какими путями попавших из Тарьинского рыбкоопа на плавказарму.
Принесли командиру: «Вот!».
Оскорбленный в своих лучших командирских чувствах «батя-командир» приказал построить на палубе плавказармы подводное воинство и провести показательную экзекуцию.
Воинство с офицерами и мичманами выстроилось на палубе лицом к борту, где у ватервейса на солнце сверкала шеренга бутылок. Появился командир:
- Старпом! Приступить!
- Есть, приступить! - врио старпом Шевляк шагнул, взял одну из бутылок, занес руку над кнехтом и... замер. На лице старпома отразилась жестокая внутренняя борьба: «товарищ командир, добро-то какое!»
- Бей! - рассвирепел командир.
- Есть! - старпом взмахнул рукой и... замер снова, глядя на сурового командира.
- Я сказал - бей! - взревел командир.
- И-ых! - грудью выдохнул старпом и ахнул бутылкой по кнехту. «И-ых!» - выдохнул вместе со старпомом строй.
Рубикон перейден; остальные бутылки пошли куда легче. Вдоль желоба потекли пахучие на зимнем морозце струйки, а стекло ногами выброшено за борт, на недоумевающих нерп.
- Р-разойдись! - экипаж лодки рассыпался и зло крутил носами, молча спускаясь под палубу и не глядя на «этих гадов».
«Железный командир» Бекаревич приказал: как только сойдут льды, лодке плавать, и горе будет тому, кто пробездельничает и не подготовит свою материальную часть.
Пришпоренный этим приказанием лейтенант Сун вторично обревизовал свое хозяйство: по мелочевке оказалось - неисправны гирокомпас, лаг, эхолот, радиопеленгатор и еще что-то там...
- А че? Дуй в гидроотдел флотилии и требуй: пусть дадут новые! - подал идею врио старпома Шевляк.
«А в самом деле! Корабль - это, брат, не шутка, а боевая единица флота Родины!» - утвердился Сун и, выждав буксир-оказию, двинулся в Петропавловск, стольный град Камчатки. По прибытии мужественно обошел соблазн в виде ресторана «Вулкан», нагло распахнувшего двери рядом с гидроотделом.
Петропавловск-Камчатский, 1955 год. Ресторан «Вулкан».
- Постой, постой! Что там тебе надо? - никак не мог «врубиться» начальник отдела навигационной техники гидрографии, толстый астматик-капитан 3-го ранга, воззрившись на стопку выложенных Суном требований-накладных. - Плавать, говоришь, не с чем? А откуда ты, дорогой?
- Штурман подводной лодки Щ-109. Готовимся к летней кампании, - с оттенком гордости доложил лейтенант Сун.
- Со сто девятой, говоришь? - и гидроначальник схватился за живот и, давясь от хохота, сполз с кресла. А отдышавшись, вытер слезу и заявил. - Слушай, дорогуша. Знаешь ли ты, что за тобой числится четыре гирокомпаса, лагов - три, а радиопеленгаторов - восемь! А? Давай, милый, иди и иди... к такой-то матери...
Обескураженный Сун выскочил за дверь, сопровождаемый новым взрывом хохота гидроначальника. Вытер взмокшую шею и поплелся в картографическое отделение.
«Небось и там скажут, за тобой сто комплектов...»
В отделении карт и пособий наткнулся на объявление: «Поступил первый том Морского атласа, новейшее издание. Выдается только военным морякам, цена - 500 рублей».
«Вот удача!» - у Суна загорелись глаза. - «Овладею! Не будь я Сун...».
И, обстреливаемый перекрестными взглядами многочисленных дев-корректорш, проследовал в бухгалтерию. Выписал вожделенный том. В кармане же у Суна оказалось... 499 рублей.
Не хватало одного рубля. Сун растерянно шарил в карманах, наскребывая мелочь и тараща глаза на бухгалтершу.
- В следующий раз, в следующий раз, лейтенант, - ехидно пропела бухгалтерша.
-Но почему в следующий? - загалдели девы-корректорши. - Али для лейтенанта рубля не соберем?
Загородили дверь и, подхихикивая на красного, как вареный рак, лейтенанта, начали сбор - по гривенничку, по пятачку, по копейке. Собрали на рупь, нарочито пересчитали и отрядили депутацию в кассу: «А это за бедного лейтенанта...»
Продолжение следует.
http://flot.com/blog/historyofNVMU/
И вот разочарованный срывом сразу двух план-программ адъютант Сун швырнул в сугроб окурок и поплелся в адмиральский дом.
За богатым по тем временам столом четверо: железный адмирал, его дородная супруга, пигалица - дочь 12-ти лет и простреливаемый ее любопытными глазками лейтенант.
Сун поджимал под столом ноги, вежливо позвякивал ножом и вилкой (не выпрыгнуло бы из тарелки содержимое!) и с опаской приподнимал фужер (не отхлебнуть бы больше, чем хозяева).
Застольный разговор принимал нравоучительный характер.
- Эх, в твои-то годы! Был бы я лейтенантом! Уж я не пропустил бы секретаршу у директора рыбкоопа! Видел, видел, как ты краснел своими ушами. Краснел, а? Краснел!
- Да будет тебе смущать гостя, - вступилась за вспотевшего лейтенанта адмиральша.
- Не-ет! Я бы на твоем лейтенантском месте развернулся бы! - вошел в накатанную колею адмирал. - Лопух ты, лопух, лейтенант! Ничего ты не знаешь, не понимаешь!
- Я, товарищ адмирал, знаю столько, что вы и не представляете, - неожиданно для себя ляпнул Сун.
Адмирал смолчал, пигалица хихикнула, а адмиральша подняла бровь. Чай пили чинно и молча.
А наутро, прибыв на службу, адмирал зыркнул на вытянувшегося Суна и коротко бросил:
- Чтоб духу твоего здесь не было! Марш на подводную лодку!
И к вечеру незадачливый карьерист Сун оказался штурманом подводной лодки Щ-109, той самой, которая поднимала военно-морской флаг вверх ногами, и в той самой бригаде, где подстерегал его оскорбленный комбриг Ефим Медведев.
Подводная лодка «Щ-109» вернулась во Владивосток после зимовки в заливе Владимир, 1938 г. - Великая Отечественная - под водой
На подводной лодке Щ-109, прооборонявшей голубые дальневосточные просторы почти 20 лет вкупе со своими запаршивевшими от безремонтной коррозии сестрами, боявшейся не то, что погружаться, но и отдать швартовы, были свои порядки и традиции.
Во-первых, подводная лодка слыла «запойной». Сюда, на нижний горизонт, штормовые адмиральские волны доходили шибко ослабленными, разбиваясь о штабы бригад.
Командира Щ-109 (впоследствии выяснилось, что это был капитан 3-го ранга Бекаревич) лейтенант Сун, несмотря на все потуги представиться, так и не нашел. Замполита также не отыскал; впоследствии им оказался некто Фетисов по прозвищу "Ни рыба, ни мясо". Старпома не было; его обязанности исполнял Сунов однокашник- минер Генка Шевляк (Пижон), который вальяжно окинул Суна и изрек:
- Ага! Значит, выгнали? Значит так: я исполняю теперь обязанности командира, за командира. А ты будешь за старпома. Ясно?
В силу сложившихся обстоятельств Сун в должность командира БЧ-1-4 (штурманской и связи) вводил сам себя. Для начала полез в документацию и обнаружил в журнале эксплуатации ЭНП (электронавигационных приборов) изящную каллиграфическую, начертанную красной тушью, запись:
«Штурману, который будет после меня! Имей в виду: гирокомпас на прямом курсе изменяет поправку от -11 до +9 градусов! Уорнинг! С комприветом. Л.Деревлев».
Это означало: убывший на штурманские ликбез-классы (ВСКОС) в заветный Ленинград экс-штурман знаменитый Леха Деревлев по-честному предупреждал преемника.
Капитан 1 ранга в отставке Деревлев Алексей Михайлович, участник боевых действиях на Тихом океане в войне СССР с Японией.
Вспотевший Сун с опаской осмотрел гирокомпас. Так и есть: роторный гирокомпас ГУ-4 из трех токопроводящих жил-подвесок болтался на одной.
«Н-да!» - пробормотал будущий Крузенштерн. - «Такой, если пойдет вразнос, прошьет корпус лодки, как гайка газету».
Заглянул в набор навигационных карт; аккуратист Леха откорректировал-таки! Однако ошалелый Сун тут же воткнулся в жирный подзаголовок, напечатанный красным:
«Внимание мореплавателей! При подходе к восточному побережью Камчатки севернее мыса Кроноцкий в малую видимость - соблюдать предельную осторожность. Берег нанесен с точностью ±5 миль! Гидрографическое управление ВМФ».
- Ни хрена себе! - вторично пробормотал Сун: ясно, что описание побережья Камчатки в последний раз проводилось во времена батюшки-царя Александра II. Суну по таким картам плавать почему-то расхотелось.
Начал осматривать хозяйство связи. Обнаружив на двери радиорубки сорванную печать-мастику и следы чьих-то грязных лап, рванул дверь и увидел пыльные следы, ведущие в аккумуляторный трюм. А в трюме - военно-морского ушастика.
- А вы откуда тут? - удивленно воззрился он на ушастика.
- Ученик-радиотелеграфист матрос Козявкин, - привскочил и треснулся затылком о подволок аккумуляторной матросик. - Прибыл для дальнейшего прохождения службы!
- Откуда? - вытаращил глаза Сун.
- А нас привезли из учебки. А сюда послал флагсвязист Сидоров. Иди, говорит, на сто девятую и служи. Вот я и здесь.
- И давно ты тут?
- Н-не знаю. Наша команда прибыла двадцать первого числа.
- Ка-ак, с двадцать первого? Когда сегодня двадцать четвертое! Выходит, ты уже трое суток здесь сидишь?
Выяснилось: матрос Козявкин, которому никто и ничего не объяснил, прямиком приехал на подводную лодку, залез в радиорубку... и начал «службу родине». Вахта нового туземца промухала, а о каких-то там печатях он не имел ни малейшего представления. И трое суток добросовестно служил родине, сидя в полной темноте.
- Так ты трое суток тут! Жрать, небось, хочешь?
- Хочу! - сглотнул слюну матросик.
Сун подвел матросика к передатчику «Окунь».
-А это... что-нибудь понимаешь?
- Не-а! - честно признался матросик Козявкин.
- Ну, вот что! Тряпкой пыль стирать можешь. А если станешь внутрь лазить, смотри у меня! Понял?
- Понял, - ответил ушастик.
И ушастик, и Сун об устройстве передатчика не имели понятия. Других же радистов в боевой части связи Щ-109 не было.
Вообще на подводной лодке Щ-109, числящейся в грозном «боевом ядре», были удивительные порядки.
Механик (командир электромеханической боевой части) инженер-капитан-лейтенант Игнатьев никак не мог запомнить, сколько в лодке отсеков. При его появлении внутри корпуса мотористы и трюмные начинали недвусмысленно поигрывать гаечными ключами, и механик предусмотрительно исчезал.
Зарядки аккумуляторной батареи, со всеми их циклами, проводил лодочный фельдшер Серега Лучицкий, а проворачивание механизмов - минер Генка Шевляк.
Однажды «командир» Шевляк подозвал Суна и «поставил задачу».
- Начальник штаба Папа Хер приказал: готовиться к сдаче задачи номер один. Прием задачи штабом через неделю. А это задача старпомовская. Ясно?
Керов Федор Сергеевич, ЧВВМУ им. П.С.Нахимова 1941 год выпуска (ускоренный выпуск, набор 1939 года).
- Ясно, - пробормотал Сун; служба раскручивала обороты. - А что такое «задача один»?
- Откуда я знаю? - огрызнулся «врио командир». - Начальник штаба приказал, вот у него и спрашивай.
Сун призадумался. И решил уяснить, что он должен делать? Пошел на плавказарму, постучался в каюту начштаба.
Начальник штаба бригады капитан 2-го ранга Ф.Керов (по подводницкому прозвищу - Папа Хер) только что откушал в кают-компании обед и развалился на койке, предвкушая «адмиральский час».
- Разрешите? - появился в двери лейтенант Сун.
- Чего тебе? - недовольно прорычал, приоткрыв один глаз, Папа Хер.
- Разрешите узнать, что такое «задача один»?
- Сейчас я тебе покажу, что такое задача один, - пробормотал Папа Хер, нагнулся, пошарил под койкой и запустил в Суна ботинком.
Но мгновенно отреагировавший Сун успел выскочить за дверь, в которую с треском впечатался руководящий ботинок.
С этого момента сообразительность Суна приобрела новый качественный скачок.
«Самое главное - заполнить журнал боевой подготовки. Красиво заполнить!» - авторитетно объяснил Суну сосед-старпом Щ-107 Витька Туман, слывший в передовых.
И Сун, с тоской перелистав толстенный гроссбух-журнал боевой подготовки, вздохнул и начал гнать «липу» - заполнять журнал никогда не игранными учениями и тренировками, непременно с отметкой «вып.», переписывая весь курс боевой подготовки в злополучный журнал. Но за пять суток успел заполнить журнал только на одну треть.
За этим чернильным занятием и застал Суна ворвавшийся в каюту ПКЗ капитан 3-го ранга:
- Это ты мой штурман? Закусить есть чем? «Никак командир?» - мелькнуло в мозгу вскочившего Суна, а вслух он отрапортовал:
- Разрешите доложить? Лейтенант...
- На хрена мне твой доклад? Спрашиваю, закусить есть чем?
- Никак нет, - четко доложил лейтенант Сун.
- Ну и мудак! - недовольно пробурчал командир и с нескрываемым презрением окинул долговязого лейтенанта. - Присылают же таких «ваньков» на флот!
И тут лейтенант Сун вспомнил: заначка! В обед он стибрил в кают-компании одну воблину и спрятал под подушку, намереваясь схрумкать ночью под тоскливые стоны корпуса и скрипы переборок от штормовой пурги:
- Вот, только таранька...
- А ну, дай сюда! - остановился в двери командир. - Оказывается, ты не такой уж мудак, как я думал!
Обстукал чешую о каблук, кинул «Давай, служи!» и выбежал за дверь. Так и узнал Сун, что помимо липового «врио» на лодке есть еще и штатный командир.
Командир Щ-109 Бекаревич, как было уяснено, вышел из стадии «черного запоя» и, поскольку ему было обещано, - получит долгожданный перевод на вожделенный Черноморский флот, если наведет железный порядок на вверенном ему корабле.
И он начал наводить одному ему известный порядок, опохмелясь напоследок. Первым делом он, закусив суновской таранькой, собрал офицеров и недвусмысленно заявил, что железной рукой искоренит не только пьянство, но и саму мысль о пьянстве. А поскольку впереди замаячил Международный женский день, то приказал - провести шмон в кубрике личного состава.
И вот во исполнение этого приказания Шевляк, Сун и прочие произвели обыск в кубрике и под злые взгляды присутствующих обнаружили в укромных уголках и извлекли на свет божий 8 бутылок с магазинным спиртом, невесть какими путями попавших из Тарьинского рыбкоопа на плавказарму.
Принесли командиру: «Вот!».
Оскорбленный в своих лучших командирских чувствах «батя-командир» приказал построить на палубе плавказармы подводное воинство и провести показательную экзекуцию.
Воинство с офицерами и мичманами выстроилось на палубе лицом к борту, где у ватервейса на солнце сверкала шеренга бутылок. Появился командир:
- Старпом! Приступить!
- Есть, приступить! - врио старпом Шевляк шагнул, взял одну из бутылок, занес руку над кнехтом и... замер. На лице старпома отразилась жестокая внутренняя борьба: «товарищ командир, добро-то какое!»
- Бей! - рассвирепел командир.
- Есть! - старпом взмахнул рукой и... замер снова, глядя на сурового командира.
- Я сказал - бей! - взревел командир.
- И-ых! - грудью выдохнул старпом и ахнул бутылкой по кнехту. «И-ых!» - выдохнул вместе со старпомом строй.
Рубикон перейден; остальные бутылки пошли куда легче. Вдоль желоба потекли пахучие на зимнем морозце струйки, а стекло ногами выброшено за борт, на недоумевающих нерп.
- Р-разойдись! - экипаж лодки рассыпался и зло крутил носами, молча спускаясь под палубу и не глядя на «этих гадов».
«Железный командир» Бекаревич приказал: как только сойдут льды, лодке плавать, и горе будет тому, кто пробездельничает и не подготовит свою материальную часть.
Пришпоренный этим приказанием лейтенант Сун вторично обревизовал свое хозяйство: по мелочевке оказалось - неисправны гирокомпас, лаг, эхолот, радиопеленгатор и еще что-то там...
- А че? Дуй в гидроотдел флотилии и требуй: пусть дадут новые! - подал идею врио старпома Шевляк.
«А в самом деле! Корабль - это, брат, не шутка, а боевая единица флота Родины!» - утвердился Сун и, выждав буксир-оказию, двинулся в Петропавловск, стольный град Камчатки. По прибытии мужественно обошел соблазн в виде ресторана «Вулкан», нагло распахнувшего двери рядом с гидроотделом.
Петропавловск-Камчатский, 1955 год. Ресторан «Вулкан».
- Постой, постой! Что там тебе надо? - никак не мог «врубиться» начальник отдела навигационной техники гидрографии, толстый астматик-капитан 3-го ранга, воззрившись на стопку выложенных Суном требований-накладных. - Плавать, говоришь, не с чем? А откуда ты, дорогой?
- Штурман подводной лодки Щ-109. Готовимся к летней кампании, - с оттенком гордости доложил лейтенант Сун.
- Со сто девятой, говоришь? - и гидроначальник схватился за живот и, давясь от хохота, сполз с кресла. А отдышавшись, вытер слезу и заявил. - Слушай, дорогуша. Знаешь ли ты, что за тобой числится четыре гирокомпаса, лагов - три, а радиопеленгаторов - восемь! А? Давай, милый, иди и иди... к такой-то матери...
Обескураженный Сун выскочил за дверь, сопровождаемый новым взрывом хохота гидроначальника. Вытер взмокшую шею и поплелся в картографическое отделение.
«Небось и там скажут, за тобой сто комплектов...»
В отделении карт и пособий наткнулся на объявление: «Поступил первый том Морского атласа, новейшее издание. Выдается только военным морякам, цена - 500 рублей».
«Вот удача!» - у Суна загорелись глаза. - «Овладею! Не будь я Сун...».
И, обстреливаемый перекрестными взглядами многочисленных дев-корректорш, проследовал в бухгалтерию. Выписал вожделенный том. В кармане же у Суна оказалось... 499 рублей.
Не хватало одного рубля. Сун растерянно шарил в карманах, наскребывая мелочь и тараща глаза на бухгалтершу.
- В следующий раз, в следующий раз, лейтенант, - ехидно пропела бухгалтерша.
-Но почему в следующий? - загалдели девы-корректорши. - Али для лейтенанта рубля не соберем?
Загородили дверь и, подхихикивая на красного, как вареный рак, лейтенанта, начали сбор - по гривенничку, по пятачку, по копейке. Собрали на рупь, нарочито пересчитали и отрядили депутацию в кассу: «А это за бедного лейтенанта...»
Продолжение следует.
Немає коментарів:
Дописати коментар