Жизнь в перископ. Видения реликтового подводника. Контр-адмирал А.Т.Штыров. Часть 13.
03.08.2012 09:20:02
ПОДГОТОВКА ПОДВОДНЫХ ЛОДОК ДЛЯ ГРУППОВЫХ БОЕВЫХ ДЕЙСТВИЙ
Опыт Первой и Второй мировых войн показал, что одиночные дизельные подводные лодки с опытными экипажами могут быть действительно скрытным и грозным оружием, но, как правило, достигали выдающихся боевых результатов в особых, удачных для себя условиях обстановки, именуемых «подарком Фортуны».
Опыт Первой и Второй мировых войн показал, что одиночные дизельные подводные лодки с опытными экипажами могут быть действительно скрытным и грозным оружием, но, как правило, достигали выдающихся боевых результатов в особых, удачных для себя условиях обстановки, именуемых «подарком Фортуны».
http://flot.com/blog/historyofNVMU/zhizn-v-periskop-videniya-reliktovogo-podvodnika-kontradmiral-atshty13.php
Короче говоря, когда маневр выводил субмарины на лакомую цель, а противник был недостаточно организован. Автор считает возможным воспроизвести несколько таких малоизвестных, но интересных боевых эпизодов из истории отечественных и иностранных флотов.
В начале Первой мировой войны устаревшая германская подводная лодка У-9 достигла поразительного результата, потопив в одной атаке 3 английских крейсера. Ниже приводится любопытный документ, опубликованный единственный раз в России в 1915 году.
Рапорт командира германской подводной лодки У-9 капитан-лейтенанта о потоплении английских крейсеров близ голландского побережья у Хук-ван-Голланда 22.11.1914.
«Я плавал на поверхности воды, за исключением случаев, когда в море виделись суда; тогда я погружался совсем, не показывая даже перископа.
В 6:10 утра я увидел один из больших английских крейсеров в 18 милях от Хук-ван-Голланда; моя лодка отошла от своей базы значительно дальше 200 миль; она хотя и была старого типа, но действовала отлично. Мы были под водой, показывая лишь 5 фут своего перископа. Но когда увидели крейсера, то совсем погрузились в воду и продолжали идти по направлению к крейсерам таким образом, чтобы занять положение между ними в середине треугольника, образованного тремя крейсерами.
Когда я вновь поднялся, то находился уже на дистанции минного выстрела, но, желая бить наверняка, снова погрузился и еще раз приблизился к крейсерам; затем опять поднялся и, оценив расстояние, решил отсюда пустить мину (дистанцию не разрешено оглашать, но можно предположить, что она была значительно меньше одной мили, хотя дальность германских мин достигает 4 миль - авт.).
Тогда, погрузившись на 12 фут, я пустил одну мину, которая попала в корпус судна под погребом, взрыв которого довершил гибель крейсера (это был «Абукир») в течение нескольких минут; на лодке ощущался шум и передавалась вибрация от взрыва крейсера; экипаж его выказал много мужества, стоя у орудий до самого погружения корпуса и готовый открыть огонь, но бесполезно, так как я ушел под воду, успев, однако, заметить, что оба крейсера стали подходить полным ходом для подачи помощи своему товарищу.
Опустившись на должную глубину, я тотчас пустил одну мину по ближайшему из них («»); англичане помогли мне в выполнении моей задачи; мина попала в «Хуг», но менее удачно, чем первая, так как крейсер продержался на воде около 20 минут, потом перевернулся и затонул.
Третий крейсер тем временем оценил опасность, которой он подвергался, - он приближался осторожно зигзагами, стреляя из скорострельных орудий, но безуспешно, хотя один из снарядов ударился довольно близко от нас. На ближайшем расстоянии я пустил в «Кресси» две мины; последовал взрыв, команда до конца стояла при орудиях, выказала традиционное для английских моряков геройство.
Уходя с места гибели крейсеров, я пытался временами показываться миноносцам противника, чтобы завлечь их в район потопления английских судов и в сумерки они заметили меня и старались захватить в ловушку, но мы не дались, и вскоре он прекратил преследование» (Справочная книжка Российского Императорского флота, изд. Сытина, Петроград. 1915 год).
Из документов явствует, что У-9 действовала в идеальных для себя условиях, а англичане оказались беспомощны в отношении угрозы из-под воды.
При этом не следует забывать, что из 351 подводной лодки Германии, участвовавшей в войне 1914-1918 годы, 178 лодок (более 50%) было потоплено.
Мы хорошо знаем о знаменитой атаке командира К-21 Н.Лунина по немецкому линкору «Тирпицу» (1942), командира С-13 А.Маринеско по немецкому лайнеру «Вильгельм Густлов» со школой подводников на борту (1945). Но мало кто знает о не менее знаменитой атаке американской подводной лодки «Арчерфиш» (коммандэр Дж. Уэйнрайт), потопившей 23 ноября 1944 года крупнейший боевой корабль того времени - (водоизмещением 72 000 тонн).
Во всех этих боевых эпизодах отважным подводникам сопутствовала, однако, ее величество Удача (помноженная, конечно, на мастерство командиров подводных лодок и экипажей).
В то же время средняя военная статистика показывала, что, действуя в тяжелых условиях и обстановке непрерывного совершенствования противолодочной обороны противника, одиночные подводные лодки добивались только весомых тактических (не оперативных) результатов и несли большие потери.
На повестку войны вставала проблема концентрации удара группой подводных лодок. В силу этого в ходе «битвы за Атлантику» немецкое командование в 1940-1943 годах использовало метод «волчьих стай» для массирования ударов по трансатлантическим конвоям противника. Суть метода «волчьих стай» достаточно проста: первая обнаружившая конвой противника подводная лодка доносила об этом («папе Деницу») и переходила на скрытное слежение за конвоем, периодически донося его координаты, курс и скорость. Командный пункт стягивал к конвою все находившиеся в радиусе скоростной досягаемости подводные лодки. Последние с наступлением темноты врывались внутрь походного ордера и в надводном положении действовали как волки в овчарне.
Так, например, одна из «волчьих стай» численностью в 6 немецких подводных лодок в период 17-19 октября 1940 года потопила 20 судов из состава конвоя СЦ-7 (в том числе знаменитые подводные асы: Кречмер (У-9) - 7, Фрауенгейм (У-101) - 8 судов). Сразу же после разгрома первого лодки «стаи» между 19-20 октября атаковали конвой НХ-79 и уничтожили еще 12 судов. Атаки были прекращены только по расходу торпед. Потерь подводных лодок не было. Подобный же (с гораздо более скромными масштабами и результатами) применяли на Тихом океане и американские подводные лодки.
Однако этот метко названный метод обладал и существенными недостатками: по оживлению радиообмена противник своевременно догадывался о стягиванию лодок к конвою; появление же корабельных радаров резко снизило возможности скрытного подкрадывания «волков» к жертвам «стада»; появление конвойных авианосцев быстро свело на нет эффективность «волчьей» тактики (теперь уже подводные лодки несли подчас большие потери, чем суда конвоев).
Так, в мае 1943 года англо-американцы потеряли в Атлантике 42 судна, а немцы 38 подводных лодок (в первой половине 1942 года на одну потопленную субмарину приходилось 210 000 тонн потопленных судов, а в мае 1943-го всего 5500 тонн).
В июне 1943 года в переломной фазе «битвы за Атлантику» немцы потопили только 20 судов, а потеряли 21 подводную лодку, а в июле на 45 потопленных судов потеряли 33 лодки. В сентябре-октябре из 2468 кораблей в 64 конвоях, пересекших Атлантику, немцы потопили только 9, а потеряли 30 субмарин. Но ведь немецкие подводные лодки «вызвали на себя» действия более чем 3000 кораблей и многотысячную армаду самолетов противника.
Кстати, уместно отметить и следующее. В иностранных источниках принято взахлеб перечислять и воспевать дерзость и героизм немецких подводников. Однако к 1944-1945 годам, когда наиболее подготовленные экипажи были перетоплены, в условиях резко возросших потерь боевой дух немецкого подводного воинства дал невосполнимую утечку; в 1955 году один из латышей-старожилов ВМБ Либава (Лиепая) рассказывал, как в 1944 году со швартующихся в гавани Тосмаре немецких подводных лодок матросы разбегались в лес и расстреливались при отлове эсэсовцами.
Так, по данным немецкого публициста П.Г.Фрейера, «к июлю 1944 года были казнены 836 моряков гитлеровского военно-морского флота. В общей сложности за этот период военные трибуналы вынесли обвинительные приговоры 6850 офицерам, старшинам и матросам германских ВМС*.
*Фрейер Пауль Герберт. . / Пер. с нем. И. Розанов. - М.: Мол. гвардия, 2004, с. 220
Поэтому, когда в последний период советская держава массовым строительством дизельных подводных лодок сделала недвусмысленную заявку на борьбу за господство на морях и в океанах, перед теоретиками военно-морского искусства и командованием ВМФ на повестку дня встала проблема массирования подводных ударов по морскому противнику (конвоям и отрядам боевых кораблей). Опыт немецких «волчьих стай» был проанализирован и отторгнут.
Появились и начали отрабатываться новые методы:
- нависающих завес (применимый только на прибрежных коммуникациях противника; этот метод первично апробирован в годы Великой Отечественной войны на Северном флоте);
- ударных завес (при действиях подводных лодок в открытом море и управлении завесой с берегового КП);
- тактических групп (с комбинированным способом наведения на противника и формирования групповой атаки).
Для действий в ударной завесе группа подводных лодок заблаговременно развертывалась в поисковый порядок в вероятной полосе движения конвоя или отряда боевых кораблей противника (в строю фронта или пеленга, на удалениях до 30 миль друг от друга).
По мере сближения и подводных лодок интервал между ними стягивался до 10-6 миль, а перед атакой подводные лодки перестраивались в «боевой порядок» (как правило, в строй «клина» или «обратного клина»).
Для наведения завесы на противника выделялась отдельная радиосеть «береговой КП - подводные лодки»; для обеспечения надежной радиосвязи использовался мощный радиопередатчик «Таран» с поднимаемой на аэростате антенной.
Положительные стороны метода:
- полное радиомолчание лодок завесы;
- возможность концентрированного удара в узком секторе или с разных направлений и отсюда «прием на себя» только части сил кругового корабельного охранения объекта атаки.
Считалось «нормой» успешность наведения завесы подводных лодок на конвой и атаки, равной 30% (т.е. атакует и добивается поражения цели одна из трех лодок завесы).
Недостатки метода:
- громоздкость и слабая боевая устойчивость системы наведения и боевого управления завесой; наведение завесы предполагалось осуществлять либо по данным разведавиации (а это элемент, зависимый от погоды и обладающий слабой устойчивостью при сильной ПВО противника), либо по данным береговой радиоразведки (что еще более сомнительно: как правило, конвои следуют в радиомолчании). Спутниковой обзорной разведки в те годы еще не было;
- опасность пересечения маршрутов подводных лодок в завесе и их взаимного уничтожения при контр-обнаружениях друг друга;
- сравнительно малый оперативный радиус управления завесами в океане.
Для успешного наведения завесы лодок на удар требовалось, чтобы конвой противника был обнаружен и «распознан» на столь почтительном расстоянии, которое позволяло бы произвести не менее 2-3 перестроений завесы (т.е. на расстояниях 2,5-3-суточного перехода конвоя).
Следует учесть, что подводная лодка - это такой «зверь», который немедленно контратакует самонаводящимися торпедами любую цель, классифицированную как подводная лодка (борьба за первый залп). В силу этого подводным лодкам ударной завесы запрещалось атаковать обнаруженные цели, классифицируемые как подводная лодка.
Но «вероятный противник» (американцы же, конечно, были не дураки) быстро нашел противоядие - построение корабельной обороны стало включать свои подводные лодки, следовавшие впереди конвоя. В этом случае обнаруженные подводные лодки завесы сами становились объектами контрохоты, а боевой порядок расстраивался.
Как выглядела на практике отработка действий дизельных подводных лодок в ударных завесах, наглядно показывает следующий пример.
В сентябре 1964 года на учении ТОФ в западной части Тихого океана были развернуты две ударные завесы трехлодочного состава каждая (одна - из базы Камчатки, вторая - из главной базы флота). Главную цель («авианосец противника») изображал крейсер «», отпустивший свое корабельное охранение из-за сильного шторма.
По погодным условиям разведывательная авиация не летала. За пять суток непрерывных 7-8-балльных штормов подводные лодки завес разметало на такие расстояния, при которых никто никого не обнаруживал, даже когда «авианосец» сам шел по предполагаемым местам завес.
Между тем на крейсере кончалось топливо. Доведенный до отчаяния «авианосец» (крейсер «Калинин») начал передачу своих истинных координат, курса и скорости. И даже в этом случае ни одна из подводных лодок не нашла объект атаки.
Автор был командиром одной из подводных лодок южной завесы, которая болталась в океане еще трое суток, когда обессилевший «авианосец», так и не сподобившийся счастья быть атакованным, махнул на все рукой и поплелся в базу.
Конечно, этот эпизод - не система; были и многочисленные случаи успешного наведения завес на Тихоокеанском и Северном флотах. Но он показывает, насколько сложна классическая идея использовать подводные лодки для массирования ударов при жесткой централизации управления ими.
Не менее сложным на практике являлся и метод использования подводных лодок в ударных тактических группах.
Продолжение следует
Короче говоря, когда маневр выводил субмарины на лакомую цель, а противник был недостаточно организован. Автор считает возможным воспроизвести несколько таких малоизвестных, но интересных боевых эпизодов из истории отечественных и иностранных флотов.
В начале Первой мировой войны устаревшая германская подводная лодка У-9 достигла поразительного результата, потопив в одной атаке 3 английских крейсера. Ниже приводится любопытный документ, опубликованный единственный раз в России в 1915 году.
Рапорт командира германской подводной лодки У-9 капитан-лейтенанта о потоплении английских крейсеров близ голландского побережья у Хук-ван-Голланда 22.11.1914.
«Я плавал на поверхности воды, за исключением случаев, когда в море виделись суда; тогда я погружался совсем, не показывая даже перископа.
В 6:10 утра я увидел один из больших английских крейсеров в 18 милях от Хук-ван-Голланда; моя лодка отошла от своей базы значительно дальше 200 миль; она хотя и была старого типа, но действовала отлично. Мы были под водой, показывая лишь 5 фут своего перископа. Но когда увидели крейсера, то совсем погрузились в воду и продолжали идти по направлению к крейсерам таким образом, чтобы занять положение между ними в середине треугольника, образованного тремя крейсерами.
Когда я вновь поднялся, то находился уже на дистанции минного выстрела, но, желая бить наверняка, снова погрузился и еще раз приблизился к крейсерам; затем опять поднялся и, оценив расстояние, решил отсюда пустить мину (дистанцию не разрешено оглашать, но можно предположить, что она была значительно меньше одной мили, хотя дальность германских мин достигает 4 миль - авт.).
Тогда, погрузившись на 12 фут, я пустил одну мину, которая попала в корпус судна под погребом, взрыв которого довершил гибель крейсера (это был «Абукир») в течение нескольких минут; на лодке ощущался шум и передавалась вибрация от взрыва крейсера; экипаж его выказал много мужества, стоя у орудий до самого погружения корпуса и готовый открыть огонь, но бесполезно, так как я ушел под воду, успев, однако, заметить, что оба крейсера стали подходить полным ходом для подачи помощи своему товарищу.
Опустившись на должную глубину, я тотчас пустил одну мину по ближайшему из них («»); англичане помогли мне в выполнении моей задачи; мина попала в «Хуг», но менее удачно, чем первая, так как крейсер продержался на воде около 20 минут, потом перевернулся и затонул.
Третий крейсер тем временем оценил опасность, которой он подвергался, - он приближался осторожно зигзагами, стреляя из скорострельных орудий, но безуспешно, хотя один из снарядов ударился довольно близко от нас. На ближайшем расстоянии я пустил в «Кресси» две мины; последовал взрыв, команда до конца стояла при орудиях, выказала традиционное для английских моряков геройство.
Уходя с места гибели крейсеров, я пытался временами показываться миноносцам противника, чтобы завлечь их в район потопления английских судов и в сумерки они заметили меня и старались захватить в ловушку, но мы не дались, и вскоре он прекратил преследование» (Справочная книжка Российского Императорского флота, изд. Сытина, Петроград. 1915 год).
Из документов явствует, что У-9 действовала в идеальных для себя условиях, а англичане оказались беспомощны в отношении угрозы из-под воды.
При этом не следует забывать, что из 351 подводной лодки Германии, участвовавшей в войне 1914-1918 годы, 178 лодок (более 50%) было потоплено.
Мы хорошо знаем о знаменитой атаке командира К-21 Н.Лунина по немецкому линкору «Тирпицу» (1942), командира С-13 А.Маринеско по немецкому лайнеру «Вильгельм Густлов» со школой подводников на борту (1945). Но мало кто знает о не менее знаменитой атаке американской подводной лодки «Арчерфиш» (коммандэр Дж. Уэйнрайт), потопившей 23 ноября 1944 года крупнейший боевой корабль того времени - (водоизмещением 72 000 тонн).
Во всех этих боевых эпизодах отважным подводникам сопутствовала, однако, ее величество Удача (помноженная, конечно, на мастерство командиров подводных лодок и экипажей).
В то же время средняя военная статистика показывала, что, действуя в тяжелых условиях и обстановке непрерывного совершенствования противолодочной обороны противника, одиночные подводные лодки добивались только весомых тактических (не оперативных) результатов и несли большие потери.
На повестку войны вставала проблема концентрации удара группой подводных лодок. В силу этого в ходе «битвы за Атлантику» немецкое командование в 1940-1943 годах использовало метод «волчьих стай» для массирования ударов по трансатлантическим конвоям противника. Суть метода «волчьих стай» достаточно проста: первая обнаружившая конвой противника подводная лодка доносила об этом («папе Деницу») и переходила на скрытное слежение за конвоем, периодически донося его координаты, курс и скорость. Командный пункт стягивал к конвою все находившиеся в радиусе скоростной досягаемости подводные лодки. Последние с наступлением темноты врывались внутрь походного ордера и в надводном положении действовали как волки в овчарне.
Так, например, одна из «волчьих стай» численностью в 6 немецких подводных лодок в период 17-19 октября 1940 года потопила 20 судов из состава конвоя СЦ-7 (в том числе знаменитые подводные асы: Кречмер (У-9) - 7, Фрауенгейм (У-101) - 8 судов). Сразу же после разгрома первого лодки «стаи» между 19-20 октября атаковали конвой НХ-79 и уничтожили еще 12 судов. Атаки были прекращены только по расходу торпед. Потерь подводных лодок не было. Подобный же (с гораздо более скромными масштабами и результатами) применяли на Тихом океане и американские подводные лодки.
Однако этот метко названный метод обладал и существенными недостатками: по оживлению радиообмена противник своевременно догадывался о стягиванию лодок к конвою; появление же корабельных радаров резко снизило возможности скрытного подкрадывания «волков» к жертвам «стада»; появление конвойных авианосцев быстро свело на нет эффективность «волчьей» тактики (теперь уже подводные лодки несли подчас большие потери, чем суда конвоев).
Так, в мае 1943 года англо-американцы потеряли в Атлантике 42 судна, а немцы 38 подводных лодок (в первой половине 1942 года на одну потопленную субмарину приходилось 210 000 тонн потопленных судов, а в мае 1943-го всего 5500 тонн).
В июне 1943 года в переломной фазе «битвы за Атлантику» немцы потопили только 20 судов, а потеряли 21 подводную лодку, а в июле на 45 потопленных судов потеряли 33 лодки. В сентябре-октябре из 2468 кораблей в 64 конвоях, пересекших Атлантику, немцы потопили только 9, а потеряли 30 субмарин. Но ведь немецкие подводные лодки «вызвали на себя» действия более чем 3000 кораблей и многотысячную армаду самолетов противника.
Кстати, уместно отметить и следующее. В иностранных источниках принято взахлеб перечислять и воспевать дерзость и героизм немецких подводников. Однако к 1944-1945 годам, когда наиболее подготовленные экипажи были перетоплены, в условиях резко возросших потерь боевой дух немецкого подводного воинства дал невосполнимую утечку; в 1955 году один из латышей-старожилов ВМБ Либава (Лиепая) рассказывал, как в 1944 году со швартующихся в гавани Тосмаре немецких подводных лодок матросы разбегались в лес и расстреливались при отлове эсэсовцами.
Так, по данным немецкого публициста П.Г.Фрейера, «к июлю 1944 года были казнены 836 моряков гитлеровского военно-морского флота. В общей сложности за этот период военные трибуналы вынесли обвинительные приговоры 6850 офицерам, старшинам и матросам германских ВМС*.
*Фрейер Пауль Герберт. . / Пер. с нем. И. Розанов. - М.: Мол. гвардия, 2004, с. 220
Поэтому, когда в последний период советская держава массовым строительством дизельных подводных лодок сделала недвусмысленную заявку на борьбу за господство на морях и в океанах, перед теоретиками военно-морского искусства и командованием ВМФ на повестку дня встала проблема массирования подводных ударов по морскому противнику (конвоям и отрядам боевых кораблей). Опыт немецких «волчьих стай» был проанализирован и отторгнут.
Появились и начали отрабатываться новые методы:
- нависающих завес (применимый только на прибрежных коммуникациях противника; этот метод первично апробирован в годы Великой Отечественной войны на Северном флоте);
- ударных завес (при действиях подводных лодок в открытом море и управлении завесой с берегового КП);
- тактических групп (с комбинированным способом наведения на противника и формирования групповой атаки).
Для действий в ударной завесе группа подводных лодок заблаговременно развертывалась в поисковый порядок в вероятной полосе движения конвоя или отряда боевых кораблей противника (в строю фронта или пеленга, на удалениях до 30 миль друг от друга).
По мере сближения и подводных лодок интервал между ними стягивался до 10-6 миль, а перед атакой подводные лодки перестраивались в «боевой порядок» (как правило, в строй «клина» или «обратного клина»).
Для наведения завесы на противника выделялась отдельная радиосеть «береговой КП - подводные лодки»; для обеспечения надежной радиосвязи использовался мощный радиопередатчик «Таран» с поднимаемой на аэростате антенной.
Положительные стороны метода:
- полное радиомолчание лодок завесы;
- возможность концентрированного удара в узком секторе или с разных направлений и отсюда «прием на себя» только части сил кругового корабельного охранения объекта атаки.
Считалось «нормой» успешность наведения завесы подводных лодок на конвой и атаки, равной 30% (т.е. атакует и добивается поражения цели одна из трех лодок завесы).
Недостатки метода:
- громоздкость и слабая боевая устойчивость системы наведения и боевого управления завесой; наведение завесы предполагалось осуществлять либо по данным разведавиации (а это элемент, зависимый от погоды и обладающий слабой устойчивостью при сильной ПВО противника), либо по данным береговой радиоразведки (что еще более сомнительно: как правило, конвои следуют в радиомолчании). Спутниковой обзорной разведки в те годы еще не было;
- опасность пересечения маршрутов подводных лодок в завесе и их взаимного уничтожения при контр-обнаружениях друг друга;
- сравнительно малый оперативный радиус управления завесами в океане.
Для успешного наведения завесы лодок на удар требовалось, чтобы конвой противника был обнаружен и «распознан» на столь почтительном расстоянии, которое позволяло бы произвести не менее 2-3 перестроений завесы (т.е. на расстояниях 2,5-3-суточного перехода конвоя).
Следует учесть, что подводная лодка - это такой «зверь», который немедленно контратакует самонаводящимися торпедами любую цель, классифицированную как подводная лодка (борьба за первый залп). В силу этого подводным лодкам ударной завесы запрещалось атаковать обнаруженные цели, классифицируемые как подводная лодка.
Но «вероятный противник» (американцы же, конечно, были не дураки) быстро нашел противоядие - построение корабельной обороны стало включать свои подводные лодки, следовавшие впереди конвоя. В этом случае обнаруженные подводные лодки завесы сами становились объектами контрохоты, а боевой порядок расстраивался.
Как выглядела на практике отработка действий дизельных подводных лодок в ударных завесах, наглядно показывает следующий пример.
В сентябре 1964 года на учении ТОФ в западной части Тихого океана были развернуты две ударные завесы трехлодочного состава каждая (одна - из базы Камчатки, вторая - из главной базы флота). Главную цель («авианосец противника») изображал крейсер «», отпустивший свое корабельное охранение из-за сильного шторма.
По погодным условиям разведывательная авиация не летала. За пять суток непрерывных 7-8-балльных штормов подводные лодки завес разметало на такие расстояния, при которых никто никого не обнаруживал, даже когда «авианосец» сам шел по предполагаемым местам завес.
Между тем на крейсере кончалось топливо. Доведенный до отчаяния «авианосец» (крейсер «Калинин») начал передачу своих истинных координат, курса и скорости. И даже в этом случае ни одна из подводных лодок не нашла объект атаки.
Автор был командиром одной из подводных лодок южной завесы, которая болталась в океане еще трое суток, когда обессилевший «авианосец», так и не сподобившийся счастья быть атакованным, махнул на все рукой и поплелся в базу.
Конечно, этот эпизод - не система; были и многочисленные случаи успешного наведения завес на Тихоокеанском и Северном флотах. Но он показывает, насколько сложна классическая идея использовать подводные лодки для массирования ударов при жесткой централизации управления ими.
Не менее сложным на практике являлся и метод использования подводных лодок в ударных тактических группах.
Продолжение следует
Немає коментарів:
Дописати коментар