СЛАВНЫМ ЭКИПАЖАМ ЧЕТЫРЕХ ДИЗЕЛЬНЫХ ПОДВОДНЫХ ЛОДОК «Б-4», "Б-36", "Б-59", "Б-130" ХОДИВШИЕ К КУБЕ ПО ВРЕМЯ КАРИБСКОГО КРИЗИСА В 1962 ГОДУ -ПОСВЯЩАЕТСЯ

Предисловие к статье Контр-адмирала Наумова В.В.-участника похода в 1962 г,на дпл Б-36

" За 5 минут до ядерной атаки" в изложении Мозгового воспоминания Кетова есть неточности кем то из них допущенные или теми, кто давал им сведения о других кораблях. Фраза " не вся бригада, а только 4 лодки удивляет , так как вся 69 бригада состояла из 4-х лодок,ь ранее входивших в состав большой 211-й бригады, которая никуда не собиралась. Разговор с Фокиным и Рассохо отложился в головах командиров и поэтому несмотря на то,что в боевом рапоряжении в пакетах вскрытых в море предписывалось применять ядерное оружие по команде из Москвы, в головах командиров, в частности у Савицкого сидел и инструктаж Рассохи, что в экстремальной обстановке мог превуалировать над всем остальным. И он действительно очухавшись от ослепления прожекторами, ошарашенной взрывами снарядов впереди по курсу подводной лодки выпускаемых самолётами низко пролетающими над подводной лодкой, а не пикирующими на неё и якобы поражающими пулями корпус пл, Дал команду " Срочное погружение Носовые ТА приготовить к выстрелу( в одном из них торпеда с ЯБП). Кормовые аппараты он приготовил до всплытия с самоноводящимися торпедами и согласовал цепь стрельбы с ЦП.  Остальное так и было. Добавлю, что по слухам у него было большое желание шарахнуть ЯБП по авианосцу, а техническая возможность была, вопрос только допустил бы это старший на борту АрхиповВ.А. Но например у Дубивко и Шумкова старших на борту не было и всё зависело от обстановки и реакции командиров на трпду которую по инению Дубивко он слышал, на сильные взрывы системы Джули около корпуса принимаемые за глубинные бомбы и т.п. Получение Дубивкой в море приказания Агафонова раньше всех прорваться к проливу для разведки исключено, так как связи между лодками никакой не было. Да и до подхода пролив Кайкос, особого воздействия сил пло не было, чтобы требовалось прорываться. Ну и наконец пушки на всплывшую Б-36 эсминец США не наводил.  Остальное всё правильно.

 
За пять минут до ядерной атаки

Я далёк от мысли очернительства Вооружённых сил Советского Союза. Тем более, что военно-
морской флот СССР реально мог противостоять любым морским группировкам. Парадокс в том, что высокопрофессиональными военными руководил высший генералитет, который давно жил по своим придуманным правилам.
В предлагаемой статье прекрасно показано дилетантство высшего генералитета, отрыв от армии и не способность анализировать ситуацию. Фактически они слушали только то, что им самим хотелось слышать. Не отсюда ли уверенность в победных итогах Афганской и Чеченской компаний? А фактически получилось.... И виновных нет.
19 июля 1962 года Никита Сергеевич Хрущев прибыл в город Мурманск "для знакомства с жизнью северян ". Главной целью визита был смотр новейших образцов военно-морского оружия в действии. Операция "Анадырь" в это время уже начиналась. В Ленинграде, Одессе и других портовых городах на суда грузилось вооружение, предназначенное для размещения на Кубе, Мурманская же военная демонстрация должна была, по замыслу устроителей, утвердить Хрущева в мысли, что курс на силовой вариант решения карибской проблемы опирается на солидную базу.
Замысел удался. Огромный эффект произвел подводный старт баллистической ракеты. Когда она, через несколько секунд после выхода подлодки па боевую позицию, яркой звездочкой ушла в небо, советский лидер выразил полнейший восторг. Была тут, конечно, одна досадная деталь о которой не говорилось. На самом-то деле ВМФ СССР в тот момент еще не имел в строю подводных лодок, способных наносить ракетно-ядерные удары из-под воды. Пока лишь завершались их испытания. Так что Никита Сергеевич был попросту введен в заблуждение. Как, впрочем, и многие сухопутные генералы? считавшие, что страна уже располагает мощным флотом атомных ракетоносцев.
Подлодки, ходившие к Кубе по плану операции "Анадырь", имели на борту ядерное оружие, но... в виде боеголовок к обычным торпедам. О деталях рассказывает Рюрик КЕТОВ, командовавший в том походе одной из лодок.
Перебазирование эскадры на Кубу готовилось около года в режиме строгой секретности. За три-четыре месяца до начала операции главное командование уточнило, что дивизия ракетных подлодок полным составом в Атлантику не пойдет. За месяц до старта - новое изменение: идет даже не вся наша бригада, а всего лишь четыре лодки. О целях и задачах похода - экипажам ни слова, но теплую одежду велели сдать, а взамен выдали тропическую форму. Наконец, приказали взять на борт торпеды с ядерными зарядами. По одной на каждую лодку.
Отваливали мы в четыре утра 1 октября 1962 года. На проводы прибыл заместитель главкома ВМФ СССР адмирал Фокин, который каждому командиру вручил по листку папиросной бумаги -"боевой приказ". Ни до, ни после не доводилось мне получать таких приказов: несколько слоь о скрытном переходе в Карибский бассейн и - никаких конкретных указаний.
Фокин спрашивает: "Что вам неясно?" Пауза. Василий Архипов, начальник штаба бригады, говорит: "Неясно, товарищ адмирал, зачем мы взяли атомное оружие. Когда и как нам следует его применять?" Фокин через силу выдавил что-то про информационные полномочия, которых ему не давали. Тут уж взорвался адмирал Рассохо, начальник штаба флота:
"Ладно, ребята! Записывайте в свои журналы, в каких случаях надлежит применять спецоружие. Во-первых, когда вас будут бомбить и вы получите дырку в корпусе. Во-вторых, когда всплывете вас об-стреляют и опять же будет дырка. В-третьих, по специальному приказу из Москвы. Все!"
Перед самым выходом в море командиры четырех лодок провели короткое совещание. Всем нам было ясно, что скрытность, доведенная до идиотизма, требует большую часть времени оставаться на глубине, Ско-рость больше десяти узлов мы при этом развить не сможем, в заданный район к сроку не доберемся, Поэтому договорились: сначала ныряем, миль пятьдесят идем к северу под водой, а затем всплываем и полным надвод-ным ходом чешем до первого противолодочного рубежа НАТО.
Передовой натовский рубеж наблюдения за лодками противника находился на линии мыс Нордкап - остров Медвежин. Его мы форсировали без приключений. Со вторым, на линии Гренландия -Исландия - Британские острова, оказалось сложнее. Американцы сосредоточили там значительное число противолодочных самолетов. Действовали, правда, по шаблону.
Летит такой самолет, докладывает на берег: "Точка пять, все О.К. Точка шесть, цель не обнаружена'. Мы эти доклады перехватывали н, как только самолет уходил на порядочное расстояние, всплывали и жали полным ходом. Вокруг Исландии - район активного рыбопромысла. Это нам тоже помогало. Где скопление рыбаков - мы туда,
Через сутки подошли к главному противолодочному рубежу: Ньюфаундленд -Азорские острова. Рубеж был закрыт, океанские глубины прослушивала сеть подводных гидрофонов. Тут нас, конечно, зафиксировали. Не как конкретную цель, но на уровне "нештатных шумов".
На суше тем временем вовсю разрастался кризис между СССР и США. 22 октября президент Кеннеди объявил о введении полной блокады Кубы с моря и с воздуха. Хрущев, со своей стороны, пригласил для беседы случайно находившегося в Москве Уильяма Нокса, президента корпорации "Вестингауз".
Про того было известно, что он тесно связан с администрацией США. Советский лидер заявил, что блокировка и обыск наших судов в открытом море впредь будет рассматриваться как пиратство. И если США поведут себя подобным образом, то он, Хрущев, "прикажет своим подводным лодкам топить американские военные кораб-ли".
О страстях, вскипавших по обе стороны океана, экипажи наших субмарин ничего не знали. Зато вполне ощущали нарастающее внимание к себе со стороны американских ВМС. Против русской четверки их командование двинуло целую армаду: три авианосные поисково-ударные группы, 180 кораблей сопровождения, почти 200 самолетов базовой патрульной авиации. Да еще каждый из трех авианосцев имел на борту по полусотне самолетов и вертолетов.
На Кубу с нами шел командир бригады Агафонов. Он приказал лодке, которой командовал Алексей Дубивко, максимальным ходом пройти вперед и, пренебрегая скрытностью, разведать обстановку. Около Большого Ан-тильского прохода Дубивко обнаружил эсминец американцев. Те его тоже засекли, двое суток за ним охоти-лись. В результате на лодке сели аккумуляторы, приходилось Алексею всплывать для подзарядки. От пресле-дования, впрочем, он оторвался.
У Николая Шумкова случилась авария с дизелями. Некоторое время он таскал за собою американцев на одних электромоторах, одновременно пытаясь произвести ремонт прямо в море. Ничего из этого не вышло, и в конце концов пришлось нашему транспортному судну брать лодку Николая на буксир и отводить в надводном поло-жении к родным берегам.
Но самый драматичный эпизод связан с лодкой Василия Савицкого. Когда они всплыли для подзарядки, то прямо над собой обнаружили противолодочный самолет. Тот начал сбрасывать маркеры, обозначать цель. Уже и поисково-ударная группа всей массой разворачивалась в их сторону. Василий - снова под воду. Американцы принялись его бомбить. Но поскольку в аккумуляторах у Савицкого зарядка нулевая, ночью он опять всплыл. Прямо в объятия эсминцев США.
Выскочил Василий на мостик, за ним -Архипов, начальник штаба бригады. Третьим поднимался сигнальщик, но застрял в люке, зацепился за что-то переносным прожектором. В это время на лодку пикирует самолет и бьет трассирующими. Несколько пуль ударили по корпусу. Савицкий командует: "Все вниз! Торпедные аппа-раты на товсь!" (Нам же приказ был дан: стрелять атомной торпедой, если в тебя попадут).
Савицкий первым прыгает вниз - прямо на плечи сигнальщику, который никак не может освободить свой прожектор. Начштаба Архипов по этой причине задерживается па поверхности и тут замечает, что американцы что-то сигналят. Остановил он Савицкого, вытащили сигнальщика с прожектором. Передали американцам: "Прекратите провокацию". Самолеты удалились, зато корабли подошли еще ближе, взяли в кольцо. Под их наблюдением Савицкий подзарядил аккумуляторы и снова ушел под воду.
Объясняю для непонятливых: нашим стареньким дизельным лодкам, в отличие от последующих атомных, не-избежно приходилось всплывать, когда находиться далее под водой не было уже никакой возможности. Дело ведь не только в аккумуляторах, дышать было нечем. Температура в отсеках - плюс 50 по Цельсию. Электролит закипал, отравляя людей парами кислоты. Время от времени нужен был хотя бы глоток кислорода. При всплы-тии и мою лодку тоже обнаруживали, тоже преследовали и бомбили. Но -везло, отрывался. Хотя как-то раз действительно чуть не влип.
Кому-то из мудрых штабистов пришла в голову идея: назначить так называемый собирательный сеанс связи, в ходе которого дублировались бы все радиограммы в наш адрес за минувшие сутки. Время сеанса - ноль часов по Москве. В западном полушарии это как раз около четырех дня. При густой насыщенности противолодоч-ными средствами, которой обладали там американцы, обнаружить нас было нетрудно.
И вот мне докладывают: "Товарищ командир, прямо по курсу - опасный сигнал, работает гидроакустический буй". Это значит, что где-то над нами висит самолет морской разведки. Даю команду уходить на глубину. А начальник связи напоминает, что как раз пора всплывать для приема "собирательной" радиограммы. Естест-венно, я говорю, что всплывать не буду. Тогда он отправляется с докладом к комбригу Агафонову, который держит свой вымпел на моей лодке.
Попрепирались мы немного со старшим начальником, Агафонов настаивает на всплытии. Пришлось заявить, что в подобной ситуации я вынужден сложить с себя полномочия командира. Ушел в каюту, телефон подклю-чил к центральному посту. Агафонов тем временем приказывает прослушать горизонт. Поскольку все, вроде, чисто, лодка начинает всплывать. Я не выдержал, перешел в центральный пост. Поднял зенитный перископ - вижу самолет. А Агафонов из своего командирского отсека ничего не видит.
Когда разглядел, дал приказ уклоняться. Правильно, хотя и поздновато. Часа два мы маневрировали, сопрово-ждаемые сериями глубинных бомб. В конце концов меня вызвал комбриг: "Принимай команду на себя..." Кое-как протянули до спасительной ночи. Всплыли, зарядились, опять пошли к Кубе. Только сеанс связи пропусти-ли, что и было нам впоследствии поставлено в вину. Они же там, понимаешь, переживали!
Уже пик кризиса миновал, Советский Союз обязался вернуть ядерные ракеты домой, а три "Фокстрота" (тип наших лодок по натовской классификации) продолжали свои танцы вокруг Кубы. По правде сказать, это боль-ше смахивало на затянувшуюся корриду: без малого месяц -ежедневные бомбежки, маневры на пределе сил, изматывающая гонка преследования. Всплывать мы больше не решались, пока не получили приказа уходить. Под самый Новый год вернулись на базу.
3 января меня, Архипова, Дубивко и Шумкова вызвали к главкому ВМФ С.Г. Горшкову. Сергей Георгиевич сообщил: завтра будем на докладе у Никиты Сергеевича, к этому надо хорошо подготовиться. И тут же начал указывать, что следует говорить, а чего не следует. Потом устроил нам что-то вроде экзамена. Встреча с Хру-щевым не состоялась, но в Главный штаб нас вызывали ежедневно. И постоянно вносили уточнения в сцена-рий. В итоге получалась история, мало соответствующая действительности.
Во второй половине января вопрос слушался в Министерстве обороны. Вел заседание маршал Гречко. А нашу четверку сопровождали заместитель главкома ВМФ адмирал Фокин и капитан 1 ранга Сергеев из Главного штаба. Народу набилось - полный зал. Присутствовали в основном армейские и авиационные генералы. Но в президиуме сидели также два дядечки в гражданском. Кураторы из ЦК КПСС.
"Никита Сергеевич, - начал Гречко, -поручил мне разобраться с этим грязным делом. Безобразие! Опо-зорили Россию!" При этих словах упал в обморок адмирал Фокин, его вынесли на носилках. "Кто тут у вас старший?!", - не унимался Гречко. Представитель Главного штаба сидел, как приклеенный. II мол-чал. Тогда поднялся Архипов: "Я старший, товарищ маршал. Начальник штаба бригады".
"Иди сюда, докладывай". Памятуя инструктаж Главного штаба, Василий вытащил конспект и по нему начал излагать версию, многократно отредактированную руководством. "Что ты там трясешься со сво-ей бумажкой? - взревели генералы. -Ты своими словами давай, правду говори!" Тогда Архипов стал докладывать, как все было в действительности.
Мы дополняли. Продемонстрировали приказ на папиросной бумаге. Гречко взял листок двумя пальца-ми и захохотал: 'У нас в войну боевых приказов на папифаксе не отдавали!" Пошли вопросы, один дру-гого круче. "На каком расстоянии находились американские корабли? Почему вы по ним не стреляли? Приказа не было? А без приказа сами сообразить не могли?!" Шумков долго объяснял, что всплытие для зарядки батарей - дело вынужденное и неизбежное. "Какие батареи? - кричали генералы. - Какая зарядка?"
Сам Гречко долго не мог уяснить необходимость подобного всплытия, очень гневался за нарушение скрытности. Пришлось еще раз уточнять: к Кубе мы ходили на дизельных подводных лодках, а не на атомных. "Как не на атомных?!" - закричал маршал страшным голосом. Сдернул с носа очки и так хва-тил ими по столу, что только брызги полетели. Высшее военно-политическое руководство страны ис-кренне полагало, что в Карибское море были направлены новые атомные подлодки. Позже мне стало известно, что одну такую действительно послали впереди нас, ничего нам не сообщая. Но там у них что-то сломалось, и субмарине пришлось вернуться на базу.
После того заседания нас, командиров лодок, просто вернули к месту службы. Ни награждать, ни нака-зывать не стали. Но и случая не упускали напомнить, что в крайне ответственной ситуации мы дейст-вовали неправильно. Хотя, по совести сказать, задача в том виде, как нам ее сформулировали, в целом была выполнена. Сверх того, мы отработали на практике взаимодействие в отдаленном районе Миро-вого океана. Обрели опыт преодоления противолодочных рубежей и уклонения от преследования. На своей шкуре испытали методы борьбы американского флота с подлодками противника. Система связи была усовершенствована как раз после нашего похода к Кубе, а сами подводные корабли - дооборудова-ны применительно к условиям действий в тропических широтах."



Александр Мозговой "Спутник" июль 1996 год