НАЧАЛО СМ Часть 1,2Младший брат Анатолия Григорьевича Железнякова Виктор Григорьевич Железняков в числе первой комсомольской роты курсантов Военно-Морского училища проходил морскую практику на учебном корабле «Комсомолец», участвуя в дальних походах.
Курсант Военно-морского училища Виктор Григорьевич Железняков. 1922 год.
Курсанты Военно-морского училища на практике на учебном корабле «Комсомолец». Сидит в центре Минин, на переднем плане: Тулумбасов и Чистосербов. Стоят: Тихомиров, Яковлев, Железняков, Ленинский, Хинейко. Кронштадт. 1924 год.
Курсант Военно-морского училища Виктор Григорьевич Железняков. 1922 год.
Курсанты Военно-морского училища на практике на учебном корабле «Комсомолец». Сидит в центре Минин, на переднем плане: Тулумбасов и Чистосербов. Стоят: Тихомиров, Яковлев, Железняков, Ленинский, Хинейко. Кронштадт. 1924 год.
источник-http://www.navy.ru/blog/historyofNVMU/893.php
Младший брат Виктор Григорьевич Железняков в числе курсантов первых выпусков окончил в Ленинграде Военно-Морское училище, носящее с 1926 года имя М.В.Фрунзе. В.Г.Железняков в 1928 году был Командир канонерской лодки
«Красное знамя» на ЧФ.В дальнейшем В.Г.Железняков служил командиром корабля на Балтийском флоте. Однажды во время учебного плавания в штормовых условиях произошло чрезвычайное происшествие: сильной морской волной смыло за борт матроса. Для спасения моряка в море бросился сам командир корабля Виктор Железняков. Принятыми срочными мерами матрос был поднят на борт корабля и остался жив. Однако от переохлаждения и возникшего воспаления Виктора Григорьевича Железнякова, к великому сожалению, спасти не удалось.
Между братьями Анатолием и Виктором Железняковыми, надо полагать, были очень крепкие братские отношения. Не случайно Анатолий, оказываясь в сложных жизненных ситуациях, использовал имя своего младшего брата для легендных фамилий «Викторский» и «Викторс».
Подробнее о Железняковых - в сообщении Николая Александровича Верюжского, члена нашего авторского коллектива, восстановившего свою родословную, - К 90-летию со дня гибели героя Гражданской войны Железнякова Анатолия Григорьевича.
Можем высказать предположения относительно двух однокашников Виктора Григорьевича Железнякова, тех, у кого более или менее "редкие" фамилии.
Тулумбасов А.Ф. встретил Великую Отечественную войну в звании капитана 3 ранга, участвовал в обороне Ленинграда. - Платонов А. В. Трагедии Финского залива. — М.: Эксмо; СПб: Terra Fantastica, 2005. При прорыве блокады командовал канонерской лодкой "Бурея". - Русаков З. Г. Нашим морем была Ладога: Моряки Ладожской военной флотилии в битве за Ленинград. — 2-е изд., исправл. и доп. — Л.: Лениздат, 1989.
Если в написании фамилии "Чистосербов" (такая фамилия встретилась в рунете единожды) допущена "очепятка", если поменять букву "б", на "д", то, скорее всего, этоЧистосердов Вадим Васильевич. О нем есть сведения в справочнике Лурье Вячеслава Михайловича "Адмиралы и генералы Военно-Морского флота СССР в период Великой Отечественной и советско-японской войн (1941-1945)". СПб.: Русско-балтийский информационный центр БЛИЦ, 2001.
"Чистосердов Вадим Васильевич [22.9.1905, г. Казань — 17.10.1951, Ленинград], ученый в области мор. арт-и. Русский; контр-адмирал (16.9.1941); член-корреспондент ААН (1947), кандидат военно-мор. наук (1948), доцент (1950); в ВМФ с 1921; член компартии с 1941. Окончил Военно-мор. уч-ще (10.1921-5.1925), арт. класс Спец. курсов комсостава ВМС РККА (10.1926-10.1927).
Арт-тЭМ «К.Маркс» (5.1925-3.1926), «Урицкий» (3-10.1926), ар-т (10.1927-5.1929), ст. арт-т (5.1929-12.1932) КР «Профинтерн» МСБМ. Ст. арт-т ЛК «Парижская Коммуна» (12.1932-5.1936) ЧФ. Ком-р арт. сектора ЛК «Марат» (5-11.1936), флагарт бригады ЛК (11.1936-2.1938), штаба КБФ (2.1938-12.1940); нач-к отдела АУ ВМФ с дек. 1940. Участвовал в качестве консультанта завода № 212 в разработке системы управления арт. стрельбой для крейсеров проекта 68.
В Вел. Отеч. войну вступил в прежней должности. Принял участие в обороне Таллина. Нач-к Упр. арт-и военно-мор. крепости Кронштадт (11.1941-2.1942). Нач-к научно-исслед. отдела Арт. упр. (2—7.1942). С марта по июнь находился на ТОФ. Зам. нач-ка УБП по огневой и специальной подготовке (7.1942-8.1943), гл. арт-т (8-12.1943) ВМФ. Нач-к арт. факультета Военно-мор. акад. им. К.Е.Ворошилова с дек. 1943. Из аттестации: «Культурный, высококвалифицированный артиллерист, много работающий в области своей специальности. Обладает пытливым умом и стремлением к новаторству».
После окончания войны оставался в прежней должности. Нач-к арт. факультета ВМАКВ им. А.Н.Крылова (9.1945-10.1951).
Награжден орд. Ленина (1946), 2 орд. Красного Знамени (1942, 1944), орд. Красной Звезды (1938), медалями.
Похоронен на Серафимовском кладбище.
Некролог: Красная звезда. 20.10.1951.
Лит.: Мы из Кронштадта. Сб. воспоминаний. Л., 1975. С. 349; Военно-морская академия. Краткая история. Изд. 2-е, испр. и доп. Л., 1991. См. им. указ.
Архивы: ЦВМА, личное дело № 153870; ф. 3, оп. 1, д. 823, л. 571; оп. 30, д. 134, л. 246; оп. 028554, д. 17, л. 183; ф. 879, оп. 018527, д. 7; оп. 018533, д. 59. РГА ВМФ, ф. р-1678, оп. 1, д. 126, л. 23."
О роли В.В. Чистосердова в "деле адмиралов" ("Трибунал для флагманов." Звягинцев В.Е.).
Его сын, Чистосердов Юрий Вадимович закончил Ленинградское НВМУ в 1952 году и поступил в 1-е Балтийское ВВМУ. Брат, Чистосердов Александр Вадимович был Президентом Санкт-Петербургской Торгово-промышленной палаты в 1990-е годы.
Вернемся к "Комсомольцу". Слово флотоводцу Кузнецову Николаю Герасимовичу, в своих воспоминаниях "Накануне" он пишет:
"Летняя практика 1925 года была значительно интересней предыдущей. Теперь мы выполняли не только черновые работы, но и учились прокладывать курс корабля, управлять огнем артиллерии, проводить торпедные стрельбы.
Запомнился мне и заграничный поход к берегам Швеции и Норвегии, который мы совершили на учебном корабле "Комсомолец".
Гетеборг был первым иностранным портом, куда отряд заходил на пять дней. Снова наши моряки удивляли жителей своим культурным поведением. Мэр Гетеборга, провожая нас, сказал, что оп впервые встречает такое безупречное поведение моряков. Теперь это вошло уже в традицию и почти никого не удивляет, но тогда...
Именно в Гетеборге нас, четырех курсантов, пригласил к себе в гости на дачу один финн, работавший до революции в России. Как он потом нам признался, ему очень хотелось показать нас своей жене — нашей соотечественнице. Мы имели свободное время и охотно согласились приехать. Хозяйка встретила нас радушно, но как-то настороженно. Сначала она стала робко задавать вам вопросы: как живется в Ленинграде (она чаще говорила Петербурге), горит ли там по вечерам свет. И только под конец встречи осмелилась спросить, работает ли Мариинский театр и много ли машин в городе. Мы, посмеиваясь, отвечали, что в Ленинграде жизнь бьет ключом, а хозяйка с недоверием смотрела на нас, но вежливо соглашалась.
Дети — три прелестные деточки — не имели никакого представления о нашей стране. Вот тому пример. Закурив папиросу, я положил коробок спичек на стол. Девочка лет восьми-девяти взяла его и с удивлением спросила мать: "Мама, это русские спички?" "Да", — ответила хозяйка. "Значит, это плохие спички", — выпалила девочка. Мы шутливо ответили, что это очень хорошие спички, пожалуй, ничуть не хуже шведских, которые славятся своим качеством. Хозяйка смутилась, стала журить дочь и попросила у нас извинения за ее нетактичность. Подобные моменты сначала огорчали нас. Но потом мы были вознаграждены. Прощаясь с нами, хозяйка буквально плакала, говоря, как бы она хотела быть теперь в России.
После Гетеборга, который нам очень понравился, мы заходили в норвежские порты Берген и Тронхейм, а потом посетили Мурманск и Архангельск. Якоря мы бросали в устье величавой Северной Двины.
Все для нас было ново и интересно. И все же с каким нетерпением мы ожидали, когда перед нами откроется Кронштадт с его высоким собором и знакомыми маяками на рейдах!
С какой радостью мы возвращались домой!
Годы пребывания в подготовительной школе и военно-морском училище совпали с периодом восстановления флота. Молодой Советской Республике пришлось начинать все сначала. В гражданскую войну почти полностью вышел из строя Черноморский флот. Одни корабли погибли в боях, другие по приказу В. И. Ленина потопили сами моряки, чтобы не отдавать в руки врага, третьи были уведены белогвардейцами в Бизерту — французскую базу в Африке. На Балтике дела сложились иначе. К двадцатым годам весь флот после возвращения из Гельсингфорса собрался в Кронштадте. Там же, в Военной гавани, стояли недостроенные корпуса гигантов-дредноутов типа "Измаил". Их вскоре продали Германии на слом, а взамен приобрели необходимые народному хозяйству паровозы. В Купеческой гавани высились корпуса недостроенных крейсеров типа "Светлана". Только спустя несколько лет один корабль из этой серии — "Профинтерн" — был достроен на Балтийском заводе и переведен в Севастополь. Другие суда приспособили под танкеры. Около Кронштадтского морского завода стояли тогда безжизненные линкоры типа "Севастополь". А возле училища лежало на грунте госпитальное судно "Народоволец". Рассказывали, что корабль погубила плохая служба: выравнивали крен, да перекачали воду па правый борт; швартовы не выдержали, лопнули, и огромный транспорт сначала накренился, а потом, как только вода хлынула в иллюминаторы, лег па борт. Два года перевернутый "Народоволец" своим видом омрачал вид Новы, пока его не поставили на ровный киль.
Большинство кораблей Балтийского флота продолжало стоять на "кладбище", и, казалось, не было никакой надежды в короткие сроки ввести их в строй. И вдруг они стали оживать. Мы видели это собственными глазами во время летней практики и радостно приветствовали каждую новую боевую единицу. Так, мы несказанно обрадовались, увидев на рейде линкор "Марат" с поднятым Военно-морским флагом и вымпелом на грот-мачте.
Нередко сами курсанты принимали деятельное участие в восстановлении кораблей. Немалую лепту вложили мы в возрождение "Авроры", прежде чем она впервые вышла в море. Вслед за "Авророй" не без помощи курсантов на рейде появилось другое учебное судно — "Комсомолец"."
Учебный корабль "Комсомолец" ("Океан")
"В каждом походе на нем могли проходить морскую практику 600 курсантов. В предвоенные годы на "Комсомольце" проходили морскую практику тысячи будущих командиров и инженеров Советского Военно-Морского Флота - курсанты военно-морских училищ.
Летом 1933 года во время очередного плавания в Заполярье "Комсомолец" прибыл в Мурманск, где по просьбе командования создаваемой Северной военной флотилии был оставлен на год и превращен в штабной корабль, а в конце 1934 года, вернувшись на Балтику, опять стал обеспечивать практику курсантов военно-морских училищ.
К началу 1934 года Северная флотилия располагала тремя эсминцами, тремя сторожевыми кораблями, тремя подводными лодками, двумя тральщиками. Кроме того, временно для размещения органов управления флотилии ей придали учебный корабль Балтийского флота «Комсомолец».
В июне 1941 года корабль находился в учебном плавании недалеко от Ханко. Здесь его застала Великая Отечественная война. Во время Великой Отечественной войны находился на длительном хранении в порту и использовался в качестве плавказармы, часть команды сошла на берег защищать Ленинград. Во время блокады, на борту «Комсомольца» была организована школа боцманов Балтийского флота.
1 мая 1945 года «Комсомолец» вновь вышел в открытое море после длительного ремонта. Вплоть до 1956 года корабль выполнял учебную функцию, участвовал в учебных походах и более полутора десятков лет продолжал достойно выполнять свою почетную задачу - готовить кадры военных моряков.
20.11.1956 г. переклассифицирован в плавказарму и получил обозначение "ПКЗ-72". Впоследствии исключен из списков ВМФ и 28.03.1961 г. сдан на слом.
Имя корабля было передано новому крейсеру.
Водоизмещение корабля полное 11897 тонн (нормальное -11675 т). Размерения 149.4 х 17.4 х 7,62 м. ГЭУ котломашинная двухвальная, 12830 л.с. Скорость 18.8/эконом.11 узлов, дальность 6800 миль. Вооружение: 4х75-мм и 2х47-мм орудия, 4х7,62-мм пулемета. Экипаж – 180 (по др. данным - 296) человек."
В 1927 году рассматривалась возможность переоборудования УК "Комсомолец" в учебный авианосец.
Сказал свое проникновенное слово о "Океане" - "Комсомольце" и замечательный писатель - маринист Виктор Конецкий. "Набережная Лейтенанта Шмидта":
"Да, от гранита этой набережной я первый раз ушел в плавание на старом большом учебном корабле с тремя трубами. Когда-то он назывался «Океан», а потом стал «Комсомольцем». На кнехтах остались старинные надписи: «Океанъ». Кажется, как вспомогательный крейсер-старик принимал участие в Цусимском бою.
Нас набили в его огромные кубрики по самую завязку. Мы качались в парусиновых койках в три этажа. И когда по боевой тревоге верхние летели вниз, то нижним было больно.
А самой веселой у нас считалась такая провокация. Тросики верхней койки смазывались салом. Это делалось, конечно, втайне от хозяина. Хозяин спокойно залезал к себе под потолок и засыпал. Ночью крысы шли по магистралям к вкусным тросикам и грызли их. Тросики рвались, и жертва летела на спящего внизу. Подвесная койка — не двуспальная кровать, она рассчитана строго на одного. Когда в ней оказывалось двое, она переворачивалась. И уже втроем жертвы шлепались на стальную палубу. Грохот и проклятия будили остальных.
И с нами вместе тихо посмеивался старый «Комсомолец». Наверное, ему было приятно возить в своем чреве восемнадцатилетних шалопаев.
Старика разрезали на металлолом всего года два назад.
Мы ходили на нем в Польшу — возили коричневый брикетированный уголь из Штеттина в Ленинград.
Я помню устье Одера, вход в Свинемюнде, два немецких линкора или крейсера, затопленных по бокам фарватера. Их башни торчали над водой, и волны заплескивали в жерла орудий. Мы прошли мимо и увидели неожиданно близкую зелень берегов Одера. А в канале детишки махали нам из окон домов. Дома возникали метрах в двадцати от наших бортов.
Мы первый раз в жизни входили в чужую страну по чужой воде. Мы стояли на палубах и ждали встречи с чем-то совершенно неожиданным, удивительным. Мы думали открыть для себя новый мир. Недаром в детстве я считал слово «заграница» страной и писал его с большой буквы. Теперь-то я знаю, что все люди на земле живут одними заботами, а потому и очень похожи друг на друга.
И мы вошли в Штеттин. Обрушенные мосты перегораживали реки и каналы. Кровавые от кирпичной пыли стены ратуши были единственным, что уцелело в городе. Союзная авиация постаралась. Руины густо заросли плющом. Плющ казался лианами.
Мы ошвартовались, и человек сто пленных немцев закопошились на причале, готовясь к погрузке. Они подавали уголь на борт и ссыпали его в узкие горловины угольных шахт. А мы работали в бункерах, в кромешной тьме и пыли. И все мы были совершенными неграми. А после работы мы развлекались тем, что кидали пленным на причал пачку махорки. Немцы бросались в драку из-за нее под наш залихватский свист.
Война только что кончилась. Мы хотели есть уже шесть лет подряд. Шесть лет мы хотели хлеба в любой час дня и ночи. И мы были по-молодому жестоки. Когда здоровенные немцы лупили друг друга на причале, мы получали некоторое удовольствие. Это было, из песни слова не выкинешь.
И еще помню: один из пленных договорился с нами, что если он переберется по швартовому тросу на борт корабля, то получит целую пачку махорки. Метров пятнадцать-двадцать толстого стального швартова, скользкого и в проволочных заусеницах.
Немец отважно повис на тросе и пустился в путь на руках. Посередине он выдохся и замер над мутной одерской водой. Его друзья орали что-то с причала. А мы начали готовить спасательные круги. Немец попытался закинуть на трос ноги, но у него это не получилось и он шлепнулся в воду с высоты семи метров под наши аплодисменты.
Мы вытащили немца и дали ему три пачки махорки за смелость. И после этого случая как-то даже подружились с пленными. Может быть, это произошло и потому, что все мы от угольной пыли одинаково походили на негров."
Капитан 1 ранга Павел Васильевич Власов - первый командир и капитан барка Крузенштерн в 1948 году служил помощником командира учебного корабля Комсомолец.
Фото из личного архива П.В. Власова.
Еще в 2005 году в Санкт-Петербурге капитан Власов поднимался на борт Крузенштерна: Павел Васильевич остался доволен состоянием судна и пожелал ему удачи в предстоящем кругосветном плавании. По воле судьбы капитан 1 ранга Власов П.В. ушел из жизни в День Военно-морского флота, в воскресенье, 27 июля 2008 года.
Капитан 2 ранга в отставке Калинин Анатолий Владимирович, выпускник Рижского Второго Высшего Военно-Морского училища подводного плавания, в своих воспоминаниях попытался воскресить малоизвестные страницы истории этого училища. Существенен его вклад в сохранение памяти о контр-адмирала Безпальчева К.А., которого рижские нахимовцы называют по-прежнему "батя". И строки его о "Комсомольце", без сомнения, весомый вклад в историю легендарного корабля - труженика.
"Проплавав в 1952 году, а больше простояв в гавани месяц на эсминце, мы ушли в штурманский поход по Балтике на учебном корабле “Комсомолец” с заходом на рейды Лиепаи, Таллинна, Кронштадта.
"Комсомолец" - патриарх Отряда учебных кораблей ВМФ. Свою трудовую биографию он начал в 1902 году под именем “Океанъ” и служил в составе Балтийского флота, как военный транспорт. Габариты мощного стального клепаного корпуса о трех здоровенных дымных трубах (угольщик) и весь внешний вид были внушительны.
Оставшись без работы в 1-ю Мировую войну, пережив все революции и Гражданскую войну, к началу 20-х годов XX столетия пришел окончательно в нерабочее состояние. Только пройдя основательный ремонт с 1921 по 1924 г., он начал свою службу на ниве взращивания курсантов Военно-Морских училищ.
В 1924 году, воскреснув как учебный корабль под именем "Комсомолец", он с курсантами на борту совершил совместное с крейсером "Аврора" плавание из Кронштадта в Архангельск и обратно. С тех пор такие рейсы стали почти регулярными, и через его кубрики, каюты, рубки и просторный штурманский прокладочный зал прошли сотни и сотни курсантов.
Он был находкой и для кинематографистов. По случаю, его можно было “загримировать” под “Аврору”. При добавлении к своим трем трубам декоративной четвертой, с установкой на палубе макетов пушек – мог сойти и за “Варяга” и еще, Бог знает, за кого.
Громадные кубрики “Комсомольца” с подвесными парусиновыми койками, в которые на день увязывались в тугой узел пробковые матрасы (они же – спасательные плотики), бесчисленные трюмы, кладовые и лабиринты мрачных переходов таили массу тревожного. Даже до нас дошли мифы из его смутного прошлого, выдаваемые как современные, что за третьей трубой “Комсомольца” в темное время суток появляться опасно – раздевают…
Наверное, у каждого ветерана ВМФ есть что вспомнить о нем. Мои же воспоминания о "Комсомольце" всегда почему-то начинаются с ежедневных первых оповещений по корабельной трансляции: “Команде вставать! Койки вязать!” А спать так хотелось...
Наш поход по Балтике пришелся на 50-ю годовщину жизни "Океана-Комсомольца".
Штурмана из нас (как бы тут помягче выразиться) были еще "слабее", чем артиллеристы. Нас знакомили с береговыми очертаниями, ориентирами. Впервые мы увидели в натуре то, что изображалось на картах. Учились брать пеленги на маяки, кирхи, мысы, наносить свое место на карту, вести прокладку курса корабля, находить счислимое место на заданное время. Учились брать секстаном высоты светил. Помнится, с каким смакованием, любовно произносил наименование альфы Волопаса на латыни начальник цикла астрономии капитан 1 ранга Александр Чарухин: "Альфа Бо-о-тез-з!" - устремляя куда-то ввысь свой перст. Он был подслеповат, постоянно носил старомодное пенсне, и мне казалось, что он не столько видел эту "Альфу Боотез", сколько представлял в лирическом воображении.
Тогда же, в Кронштадте, нас свозили на кормовую часть линкора "Марат" ("Петропавловск"). Он еще доживал свою "инвалидную" боевую жизнь после потери носовой части в войну. На нем служила кадровая команда, разводились пары в котлах, вращались динамомашины, вырабатывая электроэнергию, работали элеваторы, грозные пушки способны были стрелять. Впечатление от его грозного величия было потрясающим. Произвел незабываемое впечатление и паровой катер с "Марата", которым нас доставляли, своей высоченной, блестящей медной трубой. Сейчас таких уже не встретишь."
Участником первого заграничного похода советских кораблей - крейсера "Аврора" и учебного судна "Комсомолец" (бывш. "Океан") по маршруту Кронштадт - Берген - Мурманск - Архангельск - Тронхейм - Кронштадт был также Витковский Александр Вацлавович (Материалы для статьи предоставлены внучкой Александра Вацлавовича - Людмилой Александровной Муравьевой-Витковской.).
В дальнейшем Витковский А.В. стал первым командиром прославленного корабля "Ёрш" ("Щ-303"). В январе 1935 года А.В.Витковский командовал дивизионом в недавно сформированной бригаде "Малюток", а уже в мае 1936 года он стал командиром дивизиона "Щук". С ним подводные лодки через Беломорканал перебазировались на Север, пополнив зарождающийся Северный флот. Волна политических репрессий не обошла стороной и А.В.Витковского. В конце 1937 года его "за утрату политической бдительности" он был арестован и уволен с флота. В марте 1938 года А.В.Витковского восстанановили в кадрах ВМФ, направив сначала в морской регистр, а затем преподавателем на специальные курсы комсостава при Учебном Отряде Подплава им. Кирова (с 1942 года Высшие офицерские классы подводного плавания и противолодочной обороны). В годы Великой Отечественной войны А.В.Витковский стоял (с осени 1942 года) во главе этого учебного заведения, готовя офицерские кадры для флота.
В 1956 году в звании капитан 1 ранга А.В.Витковский вышел в запас.
Слева Лебедько Владимир Георгиевич, в центре Витковский Александр Вацлавович.
Награжден двумя Орденами Ленина, двумя Орденами Красной Звезды, Орденом Отечественной войны I степени, медалями.
Продолжение следует.
Младший брат Виктор Григорьевич Железняков в числе курсантов первых выпусков окончил в Ленинграде Военно-Морское училище, носящее с 1926 года имя М.В.Фрунзе. В.Г.Железняков в 1928 году был Командир канонерской лодки
«Красное знамя» на ЧФ.В дальнейшем В.Г.Железняков служил командиром корабля на Балтийском флоте. Однажды во время учебного плавания в штормовых условиях произошло чрезвычайное происшествие: сильной морской волной смыло за борт матроса. Для спасения моряка в море бросился сам командир корабля Виктор Железняков. Принятыми срочными мерами матрос был поднят на борт корабля и остался жив. Однако от переохлаждения и возникшего воспаления Виктора Григорьевича Железнякова, к великому сожалению, спасти не удалось.
Между братьями Анатолием и Виктором Железняковыми, надо полагать, были очень крепкие братские отношения. Не случайно Анатолий, оказываясь в сложных жизненных ситуациях, использовал имя своего младшего брата для легендных фамилий «Викторский» и «Викторс».
Подробнее о Железняковых - в сообщении Николая Александровича Верюжского, члена нашего авторского коллектива, восстановившего свою родословную, - К 90-летию со дня гибели героя Гражданской войны Железнякова Анатолия Григорьевича.
Можем высказать предположения относительно двух однокашников Виктора Григорьевича Железнякова, тех, у кого более или менее "редкие" фамилии.
Тулумбасов А.Ф. встретил Великую Отечественную войну в звании капитана 3 ранга, участвовал в обороне Ленинграда. - Платонов А. В. Трагедии Финского залива. — М.: Эксмо; СПб: Terra Fantastica, 2005. При прорыве блокады командовал канонерской лодкой "Бурея". - Русаков З. Г. Нашим морем была Ладога: Моряки Ладожской военной флотилии в битве за Ленинград. — 2-е изд., исправл. и доп. — Л.: Лениздат, 1989.
Если в написании фамилии "Чистосербов" (такая фамилия встретилась в рунете единожды) допущена "очепятка", если поменять букву "б", на "д", то, скорее всего, этоЧистосердов Вадим Васильевич. О нем есть сведения в справочнике Лурье Вячеслава Михайловича "Адмиралы и генералы Военно-Морского флота СССР в период Великой Отечественной и советско-японской войн (1941-1945)". СПб.: Русско-балтийский информационный центр БЛИЦ, 2001.
"Чистосердов Вадим Васильевич [22.9.1905, г. Казань — 17.10.1951, Ленинград], ученый в области мор. арт-и. Русский; контр-адмирал (16.9.1941); член-корреспондент ААН (1947), кандидат военно-мор. наук (1948), доцент (1950); в ВМФ с 1921; член компартии с 1941. Окончил Военно-мор. уч-ще (10.1921-5.1925), арт. класс Спец. курсов комсостава ВМС РККА (10.1926-10.1927).
Арт-тЭМ «К.Маркс» (5.1925-3.1926), «Урицкий» (3-10.1926), ар-т (10.1927-5.1929), ст. арт-т (5.1929-12.1932) КР «Профинтерн» МСБМ. Ст. арт-т ЛК «Парижская Коммуна» (12.1932-5.1936) ЧФ. Ком-р арт. сектора ЛК «Марат» (5-11.1936), флагарт бригады ЛК (11.1936-2.1938), штаба КБФ (2.1938-12.1940); нач-к отдела АУ ВМФ с дек. 1940. Участвовал в качестве консультанта завода № 212 в разработке системы управления арт. стрельбой для крейсеров проекта 68.
В Вел. Отеч. войну вступил в прежней должности. Принял участие в обороне Таллина. Нач-к Упр. арт-и военно-мор. крепости Кронштадт (11.1941-2.1942). Нач-к научно-исслед. отдела Арт. упр. (2—7.1942). С марта по июнь находился на ТОФ. Зам. нач-ка УБП по огневой и специальной подготовке (7.1942-8.1943), гл. арт-т (8-12.1943) ВМФ. Нач-к арт. факультета Военно-мор. акад. им. К.Е.Ворошилова с дек. 1943. Из аттестации: «Культурный, высококвалифицированный артиллерист, много работающий в области своей специальности. Обладает пытливым умом и стремлением к новаторству».
После окончания войны оставался в прежней должности. Нач-к арт. факультета ВМАКВ им. А.Н.Крылова (9.1945-10.1951).
Награжден орд. Ленина (1946), 2 орд. Красного Знамени (1942, 1944), орд. Красной Звезды (1938), медалями.
Похоронен на Серафимовском кладбище.
Некролог: Красная звезда. 20.10.1951.
Лит.: Мы из Кронштадта. Сб. воспоминаний. Л., 1975. С. 349; Военно-морская академия. Краткая история. Изд. 2-е, испр. и доп. Л., 1991. См. им. указ.
Архивы: ЦВМА, личное дело № 153870; ф. 3, оп. 1, д. 823, л. 571; оп. 30, д. 134, л. 246; оп. 028554, д. 17, л. 183; ф. 879, оп. 018527, д. 7; оп. 018533, д. 59. РГА ВМФ, ф. р-1678, оп. 1, д. 126, л. 23."
О роли В.В. Чистосердова в "деле адмиралов" ("Трибунал для флагманов." Звягинцев В.Е.).
Его сын, Чистосердов Юрий Вадимович закончил Ленинградское НВМУ в 1952 году и поступил в 1-е Балтийское ВВМУ. Брат, Чистосердов Александр Вадимович был Президентом Санкт-Петербургской Торгово-промышленной палаты в 1990-е годы.
Вернемся к "Комсомольцу". Слово флотоводцу Кузнецову Николаю Герасимовичу, в своих воспоминаниях "Накануне" он пишет:
"Летняя практика 1925 года была значительно интересней предыдущей. Теперь мы выполняли не только черновые работы, но и учились прокладывать курс корабля, управлять огнем артиллерии, проводить торпедные стрельбы.
Запомнился мне и заграничный поход к берегам Швеции и Норвегии, который мы совершили на учебном корабле "Комсомолец".
Гетеборг был первым иностранным портом, куда отряд заходил на пять дней. Снова наши моряки удивляли жителей своим культурным поведением. Мэр Гетеборга, провожая нас, сказал, что оп впервые встречает такое безупречное поведение моряков. Теперь это вошло уже в традицию и почти никого не удивляет, но тогда...
Именно в Гетеборге нас, четырех курсантов, пригласил к себе в гости на дачу один финн, работавший до революции в России. Как он потом нам признался, ему очень хотелось показать нас своей жене — нашей соотечественнице. Мы имели свободное время и охотно согласились приехать. Хозяйка встретила нас радушно, но как-то настороженно. Сначала она стала робко задавать вам вопросы: как живется в Ленинграде (она чаще говорила Петербурге), горит ли там по вечерам свет. И только под конец встречи осмелилась спросить, работает ли Мариинский театр и много ли машин в городе. Мы, посмеиваясь, отвечали, что в Ленинграде жизнь бьет ключом, а хозяйка с недоверием смотрела на нас, но вежливо соглашалась.
Дети — три прелестные деточки — не имели никакого представления о нашей стране. Вот тому пример. Закурив папиросу, я положил коробок спичек на стол. Девочка лет восьми-девяти взяла его и с удивлением спросила мать: "Мама, это русские спички?" "Да", — ответила хозяйка. "Значит, это плохие спички", — выпалила девочка. Мы шутливо ответили, что это очень хорошие спички, пожалуй, ничуть не хуже шведских, которые славятся своим качеством. Хозяйка смутилась, стала журить дочь и попросила у нас извинения за ее нетактичность. Подобные моменты сначала огорчали нас. Но потом мы были вознаграждены. Прощаясь с нами, хозяйка буквально плакала, говоря, как бы она хотела быть теперь в России.
После Гетеборга, который нам очень понравился, мы заходили в норвежские порты Берген и Тронхейм, а потом посетили Мурманск и Архангельск. Якоря мы бросали в устье величавой Северной Двины.
Все для нас было ново и интересно. И все же с каким нетерпением мы ожидали, когда перед нами откроется Кронштадт с его высоким собором и знакомыми маяками на рейдах!
С какой радостью мы возвращались домой!
Годы пребывания в подготовительной школе и военно-морском училище совпали с периодом восстановления флота. Молодой Советской Республике пришлось начинать все сначала. В гражданскую войну почти полностью вышел из строя Черноморский флот. Одни корабли погибли в боях, другие по приказу В. И. Ленина потопили сами моряки, чтобы не отдавать в руки врага, третьи были уведены белогвардейцами в Бизерту — французскую базу в Африке. На Балтике дела сложились иначе. К двадцатым годам весь флот после возвращения из Гельсингфорса собрался в Кронштадте. Там же, в Военной гавани, стояли недостроенные корпуса гигантов-дредноутов типа "Измаил". Их вскоре продали Германии на слом, а взамен приобрели необходимые народному хозяйству паровозы. В Купеческой гавани высились корпуса недостроенных крейсеров типа "Светлана". Только спустя несколько лет один корабль из этой серии — "Профинтерн" — был достроен на Балтийском заводе и переведен в Севастополь. Другие суда приспособили под танкеры. Около Кронштадтского морского завода стояли тогда безжизненные линкоры типа "Севастополь". А возле училища лежало на грунте госпитальное судно "Народоволец". Рассказывали, что корабль погубила плохая служба: выравнивали крен, да перекачали воду па правый борт; швартовы не выдержали, лопнули, и огромный транспорт сначала накренился, а потом, как только вода хлынула в иллюминаторы, лег па борт. Два года перевернутый "Народоволец" своим видом омрачал вид Новы, пока его не поставили на ровный киль.
Большинство кораблей Балтийского флота продолжало стоять на "кладбище", и, казалось, не было никакой надежды в короткие сроки ввести их в строй. И вдруг они стали оживать. Мы видели это собственными глазами во время летней практики и радостно приветствовали каждую новую боевую единицу. Так, мы несказанно обрадовались, увидев на рейде линкор "Марат" с поднятым Военно-морским флагом и вымпелом на грот-мачте.
Нередко сами курсанты принимали деятельное участие в восстановлении кораблей. Немалую лепту вложили мы в возрождение "Авроры", прежде чем она впервые вышла в море. Вслед за "Авророй" не без помощи курсантов на рейде появилось другое учебное судно — "Комсомолец"."
Учебный корабль "Комсомолец" ("Океан")
"В каждом походе на нем могли проходить морскую практику 600 курсантов. В предвоенные годы на "Комсомольце" проходили морскую практику тысячи будущих командиров и инженеров Советского Военно-Морского Флота - курсанты военно-морских училищ.
Летом 1933 года во время очередного плавания в Заполярье "Комсомолец" прибыл в Мурманск, где по просьбе командования создаваемой Северной военной флотилии был оставлен на год и превращен в штабной корабль, а в конце 1934 года, вернувшись на Балтику, опять стал обеспечивать практику курсантов военно-морских училищ.
К началу 1934 года Северная флотилия располагала тремя эсминцами, тремя сторожевыми кораблями, тремя подводными лодками, двумя тральщиками. Кроме того, временно для размещения органов управления флотилии ей придали учебный корабль Балтийского флота «Комсомолец».
В июне 1941 года корабль находился в учебном плавании недалеко от Ханко. Здесь его застала Великая Отечественная война. Во время Великой Отечественной войны находился на длительном хранении в порту и использовался в качестве плавказармы, часть команды сошла на берег защищать Ленинград. Во время блокады, на борту «Комсомольца» была организована школа боцманов Балтийского флота.
1 мая 1945 года «Комсомолец» вновь вышел в открытое море после длительного ремонта. Вплоть до 1956 года корабль выполнял учебную функцию, участвовал в учебных походах и более полутора десятков лет продолжал достойно выполнять свою почетную задачу - готовить кадры военных моряков.
20.11.1956 г. переклассифицирован в плавказарму и получил обозначение "ПКЗ-72". Впоследствии исключен из списков ВМФ и 28.03.1961 г. сдан на слом.
Имя корабля было передано новому крейсеру.
Водоизмещение корабля полное 11897 тонн (нормальное -11675 т). Размерения 149.4 х 17.4 х 7,62 м. ГЭУ котломашинная двухвальная, 12830 л.с. Скорость 18.8/эконом.11 узлов, дальность 6800 миль. Вооружение: 4х75-мм и 2х47-мм орудия, 4х7,62-мм пулемета. Экипаж – 180 (по др. данным - 296) человек."
В 1927 году рассматривалась возможность переоборудования УК "Комсомолец" в учебный авианосец.
Сказал свое проникновенное слово о "Океане" - "Комсомольце" и замечательный писатель - маринист Виктор Конецкий. "Набережная Лейтенанта Шмидта":
"Да, от гранита этой набережной я первый раз ушел в плавание на старом большом учебном корабле с тремя трубами. Когда-то он назывался «Океан», а потом стал «Комсомольцем». На кнехтах остались старинные надписи: «Океанъ». Кажется, как вспомогательный крейсер-старик принимал участие в Цусимском бою.
Нас набили в его огромные кубрики по самую завязку. Мы качались в парусиновых койках в три этажа. И когда по боевой тревоге верхние летели вниз, то нижним было больно.
А самой веселой у нас считалась такая провокация. Тросики верхней койки смазывались салом. Это делалось, конечно, втайне от хозяина. Хозяин спокойно залезал к себе под потолок и засыпал. Ночью крысы шли по магистралям к вкусным тросикам и грызли их. Тросики рвались, и жертва летела на спящего внизу. Подвесная койка — не двуспальная кровать, она рассчитана строго на одного. Когда в ней оказывалось двое, она переворачивалась. И уже втроем жертвы шлепались на стальную палубу. Грохот и проклятия будили остальных.
И с нами вместе тихо посмеивался старый «Комсомолец». Наверное, ему было приятно возить в своем чреве восемнадцатилетних шалопаев.
Старика разрезали на металлолом всего года два назад.
Мы ходили на нем в Польшу — возили коричневый брикетированный уголь из Штеттина в Ленинград.
Я помню устье Одера, вход в Свинемюнде, два немецких линкора или крейсера, затопленных по бокам фарватера. Их башни торчали над водой, и волны заплескивали в жерла орудий. Мы прошли мимо и увидели неожиданно близкую зелень берегов Одера. А в канале детишки махали нам из окон домов. Дома возникали метрах в двадцати от наших бортов.
Мы первый раз в жизни входили в чужую страну по чужой воде. Мы стояли на палубах и ждали встречи с чем-то совершенно неожиданным, удивительным. Мы думали открыть для себя новый мир. Недаром в детстве я считал слово «заграница» страной и писал его с большой буквы. Теперь-то я знаю, что все люди на земле живут одними заботами, а потому и очень похожи друг на друга.
И мы вошли в Штеттин. Обрушенные мосты перегораживали реки и каналы. Кровавые от кирпичной пыли стены ратуши были единственным, что уцелело в городе. Союзная авиация постаралась. Руины густо заросли плющом. Плющ казался лианами.
Мы ошвартовались, и человек сто пленных немцев закопошились на причале, готовясь к погрузке. Они подавали уголь на борт и ссыпали его в узкие горловины угольных шахт. А мы работали в бункерах, в кромешной тьме и пыли. И все мы были совершенными неграми. А после работы мы развлекались тем, что кидали пленным на причал пачку махорки. Немцы бросались в драку из-за нее под наш залихватский свист.
Война только что кончилась. Мы хотели есть уже шесть лет подряд. Шесть лет мы хотели хлеба в любой час дня и ночи. И мы были по-молодому жестоки. Когда здоровенные немцы лупили друг друга на причале, мы получали некоторое удовольствие. Это было, из песни слова не выкинешь.
И еще помню: один из пленных договорился с нами, что если он переберется по швартовому тросу на борт корабля, то получит целую пачку махорки. Метров пятнадцать-двадцать толстого стального швартова, скользкого и в проволочных заусеницах.
Немец отважно повис на тросе и пустился в путь на руках. Посередине он выдохся и замер над мутной одерской водой. Его друзья орали что-то с причала. А мы начали готовить спасательные круги. Немец попытался закинуть на трос ноги, но у него это не получилось и он шлепнулся в воду с высоты семи метров под наши аплодисменты.
Мы вытащили немца и дали ему три пачки махорки за смелость. И после этого случая как-то даже подружились с пленными. Может быть, это произошло и потому, что все мы от угольной пыли одинаково походили на негров."
Капитан 1 ранга Павел Васильевич Власов - первый командир и капитан барка Крузенштерн в 1948 году служил помощником командира учебного корабля Комсомолец.
Фото из личного архива П.В. Власова.
Еще в 2005 году в Санкт-Петербурге капитан Власов поднимался на борт Крузенштерна: Павел Васильевич остался доволен состоянием судна и пожелал ему удачи в предстоящем кругосветном плавании. По воле судьбы капитан 1 ранга Власов П.В. ушел из жизни в День Военно-морского флота, в воскресенье, 27 июля 2008 года.
Капитан 2 ранга в отставке Калинин Анатолий Владимирович, выпускник Рижского Второго Высшего Военно-Морского училища подводного плавания, в своих воспоминаниях попытался воскресить малоизвестные страницы истории этого училища. Существенен его вклад в сохранение памяти о контр-адмирала Безпальчева К.А., которого рижские нахимовцы называют по-прежнему "батя". И строки его о "Комсомольце", без сомнения, весомый вклад в историю легендарного корабля - труженика.
"Проплавав в 1952 году, а больше простояв в гавани месяц на эсминце, мы ушли в штурманский поход по Балтике на учебном корабле “Комсомолец” с заходом на рейды Лиепаи, Таллинна, Кронштадта.
"Комсомолец" - патриарх Отряда учебных кораблей ВМФ. Свою трудовую биографию он начал в 1902 году под именем “Океанъ” и служил в составе Балтийского флота, как военный транспорт. Габариты мощного стального клепаного корпуса о трех здоровенных дымных трубах (угольщик) и весь внешний вид были внушительны.
Оставшись без работы в 1-ю Мировую войну, пережив все революции и Гражданскую войну, к началу 20-х годов XX столетия пришел окончательно в нерабочее состояние. Только пройдя основательный ремонт с 1921 по 1924 г., он начал свою службу на ниве взращивания курсантов Военно-Морских училищ.
В 1924 году, воскреснув как учебный корабль под именем "Комсомолец", он с курсантами на борту совершил совместное с крейсером "Аврора" плавание из Кронштадта в Архангельск и обратно. С тех пор такие рейсы стали почти регулярными, и через его кубрики, каюты, рубки и просторный штурманский прокладочный зал прошли сотни и сотни курсантов.
Он был находкой и для кинематографистов. По случаю, его можно было “загримировать” под “Аврору”. При добавлении к своим трем трубам декоративной четвертой, с установкой на палубе макетов пушек – мог сойти и за “Варяга” и еще, Бог знает, за кого.
Громадные кубрики “Комсомольца” с подвесными парусиновыми койками, в которые на день увязывались в тугой узел пробковые матрасы (они же – спасательные плотики), бесчисленные трюмы, кладовые и лабиринты мрачных переходов таили массу тревожного. Даже до нас дошли мифы из его смутного прошлого, выдаваемые как современные, что за третьей трубой “Комсомольца” в темное время суток появляться опасно – раздевают…
Наверное, у каждого ветерана ВМФ есть что вспомнить о нем. Мои же воспоминания о "Комсомольце" всегда почему-то начинаются с ежедневных первых оповещений по корабельной трансляции: “Команде вставать! Койки вязать!” А спать так хотелось...
Наш поход по Балтике пришелся на 50-ю годовщину жизни "Океана-Комсомольца".
Штурмана из нас (как бы тут помягче выразиться) были еще "слабее", чем артиллеристы. Нас знакомили с береговыми очертаниями, ориентирами. Впервые мы увидели в натуре то, что изображалось на картах. Учились брать пеленги на маяки, кирхи, мысы, наносить свое место на карту, вести прокладку курса корабля, находить счислимое место на заданное время. Учились брать секстаном высоты светил. Помнится, с каким смакованием, любовно произносил наименование альфы Волопаса на латыни начальник цикла астрономии капитан 1 ранга Александр Чарухин: "Альфа Бо-о-тез-з!" - устремляя куда-то ввысь свой перст. Он был подслеповат, постоянно носил старомодное пенсне, и мне казалось, что он не столько видел эту "Альфу Боотез", сколько представлял в лирическом воображении.
Тогда же, в Кронштадте, нас свозили на кормовую часть линкора "Марат" ("Петропавловск"). Он еще доживал свою "инвалидную" боевую жизнь после потери носовой части в войну. На нем служила кадровая команда, разводились пары в котлах, вращались динамомашины, вырабатывая электроэнергию, работали элеваторы, грозные пушки способны были стрелять. Впечатление от его грозного величия было потрясающим. Произвел незабываемое впечатление и паровой катер с "Марата", которым нас доставляли, своей высоченной, блестящей медной трубой. Сейчас таких уже не встретишь."
Участником первого заграничного похода советских кораблей - крейсера "Аврора" и учебного судна "Комсомолец" (бывш. "Океан") по маршруту Кронштадт - Берген - Мурманск - Архангельск - Тронхейм - Кронштадт был также Витковский Александр Вацлавович (Материалы для статьи предоставлены внучкой Александра Вацлавовича - Людмилой Александровной Муравьевой-Витковской.).
В дальнейшем Витковский А.В. стал первым командиром прославленного корабля "Ёрш" ("Щ-303"). В январе 1935 года А.В.Витковский командовал дивизионом в недавно сформированной бригаде "Малюток", а уже в мае 1936 года он стал командиром дивизиона "Щук". С ним подводные лодки через Беломорканал перебазировались на Север, пополнив зарождающийся Северный флот. Волна политических репрессий не обошла стороной и А.В.Витковского. В конце 1937 года его "за утрату политической бдительности" он был арестован и уволен с флота. В марте 1938 года А.В.Витковского восстанановили в кадрах ВМФ, направив сначала в морской регистр, а затем преподавателем на специальные курсы комсостава при Учебном Отряде Подплава им. Кирова (с 1942 года Высшие офицерские классы подводного плавания и противолодочной обороны). В годы Великой Отечественной войны А.В.Витковский стоял (с осени 1942 года) во главе этого учебного заведения, готовя офицерские кадры для флота.
В 1956 году в звании капитан 1 ранга А.В.Витковский вышел в запас.
Слева Лебедько Владимир Георгиевич, в центре Витковский Александр Вацлавович.
Награжден двумя Орденами Ленина, двумя Орденами Красной Звезды, Орденом Отечественной войны I степени, медалями.
Продолжение следует.
Немає коментарів:
Дописати коментар