ПОБЕДНЫЙ ВЕК МАРИНЕСКО.РОССИЯ ПОМНИТ ГЕРОЯ-ПОДВОДНИКА,

  Герой с ярко выраженным национальным характером со всеми присущими ему достоинствами и недостатками, поэтому в России его будут любить, наверное, вечно. Судьба отыгралась на нем сполна: мало кто хлебнул столько лиха, как он. Но чувство собственного достоинства он не терял никогда – ни в лагерном бараке, ни в подвальной дыре, борясь с нищетой и смертельным недугом.

Величие духа, проявленное в исключительных условиях, достойно глубочайшего уважения. И это позволяет говорить о том, что «атака века» и торпеды, выпущенные по «Штойбену», стали только эпизодом в истории подвига, продолжавшегося до последних дней Александра Ивановича Маринеско. Он боролся с судьбой, с обстоятельствами, с несправедливостью, как настоящий эпический герой.

Сегодня исполняется сто лет со дня рождения «подводника № 1» Александра Маринеско – героя истинно русского размаха и русской судьбы. Бесстрашного, бескомпромиссного, незаслуженно пострадавшего. Справедливость в отношении него восторжествовала уже почти четверть века назад, но до сих пор вокруг имени Маринеско не утихают страсти. Своим мнением о том, почему по сей день эта личность остается в центре внимания, с обозревателем «Санкт-Петербургских ведомостей» поделился ветеран-подводник капитан 1-го ранга запаса Игорь КОЗЫРЬ – шеф-редактор журнала «Морское наследие» и вице-президент общественной организации «Полярный конвой»:

– Все перипетии личной судьбы Маринеско созвучны с народной судьбой. По природе своей он был мирным человеком, капитаном дальнего плавания. Маринеско признавался, что не собирался быть военным моряком, но жизнь заставила. Воевал он как настоящий русский человек, готовый к подвигу, пожертвовать чем угодно. Экипаж подводной лодки его просто боготворил. Боевые товарищи, пользующиеся непререкаемым авторитетом, давали высокую оценку Александру Ивановичу как боевому командиру.

Правда, после войны о его заслугах предпочитали особенно не распространяться, хотя беспримерный январско-февральский поход 1945 года сразу же выдвинул Маринеско на первый план среди плеяды наших героических подводников. Речь идет о легендарной «атаке века» 30 января 1945 года, завершившейся потоплением лайнера «Густлоф». Вслед за ним 10 февраля Маринеско отправил на дно «Штойбен».

– Мы знаем именно этот яркий поход, а что было до этого в боевой биографии Маринеско?

– В том-то и дело, что там, на первый взгляд, нет ярких событий. Некоторые исследователи вообще считают, что если бы не было этого похода, то Маринеско остался бы в истории, по сути дела, обычным командиром с относительно скромными боевыми заслугами. И все же формальные методы оценки здесь малопригодны. Ведь речь идет о войне в условиях мелководной, перегороженной противолодочными сетями, кишащей минами Балтики, на дне которой остались 38 советских субмарин. Благополучное возвращение подлодки на базу само по себе можно считать показателем мастерства командира и его экипажа, а ее появление на морских коммуникациях противника могло кардинально изменить оперативно-тактическую обстановку в районе боевых действий.

Главное – другое. Помимо потопления «Густлофа» и «Штойбена» Маринеско совершил подвиг гражданский. Я имею в виду проявление его несгибаемого характера в борьбе за восстановление справедливости: он считал, что непризнание подвига, совершенного его экипажем, является вопиющей несправедливостью.

– За что же его так не любило начальство?

– Маринеско можно назвать правдолюбом с обостренным чувством собственного достоинства. И за это он заплатил сполна. Пренебрежительного отношения к личности – и к себе самому, и к своим подчиненным – он на дух не переносил. Был готов драться, отстаивать честь любого своего моряка. И это, собственно говоря, и обрекло его на постоянные конфликты с командованием и политработниками. То, что ему не дали Героя Советского Союза за «атаку века», хотя представление об этом было сделано, его, безусловно, задело и оскорбило, но то, что при этом наказали весь его экипаж, он принял как самую страшную несправедливость. И когда он пытался бороться с этим, то руководствовался уже не личными, а мотивами куда более высокого порядка.

Своей резкостью, импульсивностью, порой непредсказуемостью он был неудобен для командования. Таких героев терпят на службе разве что в военное время. Кандидат на звание Героя Советского Союза должен был удовлетворять целому букету требований морально-политического порядка, а за Александром Ивановичем тянулся хвост дисциплинарных и партийных взысканий, включая исключение из кандидатов в члены ВКП(б).

В какой-то степени его увольнение из рядов Военно-морского флота и понижение воинского звания было закономерным и обоснованным. Но формальный подход здесь неуместен, потому что речь шла о человеке, совершившем уникальный боевой поход, результаты которого в какой-то мере приблизили победу над фашизмом, а самое главное – вооружили наших политиков убедительной аргументацией в переговорах о репарациях, где нельзя было обойтись без показателей тоннажа потопленных кораблей и судов противника.

– Зачастую мы пытаемся оценить подвиг, апеллируя к количественным показателям. В случае со знаменитой «атакой века» это видно особенно наглядно...

– Действительно, когда речь идет о Маринеско, безусловно, начинают всплывать фантастические цифры о 3700 или 7000 подводников, уничтоженных на «Густлофе». Сегодня можно считать доказанным, что на корабле находились немногим более 900 подводников, из них погибли 390 человек – их имена выбиты в камне и бронзе на воинском мемориале в Киле. Этих людей хватило бы на восемь экипажей подлодок. Для рейха это был чувствительный, но не смертельный удар. Кроме того, несмотря на противодействие авиации, надводных кораблей и подводных лодок КБФ, немцам за несколько месяцев 1945 года удалось эвакуировать морем полтора миллиона человек из Восточной Пруссии в Германию. Потери составили около полпроцента – и в них вошли и те, кто погиб в результате «атаки века». Куда более важны военно-политические и психологические аспекты потери «Густлофа».

– Долгое время у нас обходили стороной вопрос, что на «Густлофе» кроме местной нацистской верхушки, подводников и военнослужащих было много беженцев, в том числе дети. Да и на том же «Штойбене», потопленном Маринеско, не было 3600 танкистов, как это обычно утверждается. Там было около трех тысяч раненых, восемьсот беженцев и так далее. Признание этих фактов что-то меняет в нашем отношении к подводнику № 1?

– Ни в коем случае. В адрес Маринеско не может быть никаких упреков. «Густлоф» был вооруженным военным транспортом, шедшим в охранении боевых кораблей, и это был законный в условиях войны объект атаки. Перед Маринеско был противник, которого нужно топить и уничтожать. Мне приходилось встречаться с германскими ветеранами-подводниками: у них не было никаких претензий этического или правового порядка. Правда о количестве погибших на «Густлофе», как, впрочем, и на «Штойбене», меняет не наше отношение к Маринеско, а к войне в целом, где подвиг одних оборачивается трагедией для других.

– Нуждается ли сегодня имя Маринеско в защите?

– Подвиг Маринеско стал историческим мифом. Строго говоря, не объявлял его Гитлер врагом № 1 и не было траура в Германии по случаю гибели «Густлофа». Но бороться с мифом бесполезно: он живет своей жизнью независимо от результатов научных исследований.

Самый простой объективный показатель мастерства командира-подводника – тоннаж потопленных им судов, и здесь Александру Маринеско нет равных. И все же этот критерий не универсален. Превознося его подвиг, нельзя умалять заслуги других героев войны. Объективно Маринеско совершил шесть боевых походов, достоверно потопил два судна и еще два повредил. Но были командиры, на счету которых по 10 – 12, а то и больше выходов в море, чьи показатели эффективности торпедных атак или результаты минных постановок будут повыше. Думаю, что Александр Иванович, никогда не кичившийся своими заслугами, постарался бы оградить свое имя от излишнего славословия.

– За что же у нас так почитают именно Маринеско?

– Это герой с ярко выраженным национальным характером со всеми присущими ему достоинствами и недостатками, поэтому в России его будут любить, наверное, вечно. Судьба отыгралась на нем сполна: мало кто хлебнул столько лиха, как он. Но чувство собственного достоинства он не терял никогда – ни в лагерном бараке, ни в подвальной дыре, борясь с нищетой и смертельным недугом.

Величие духа, проявленное в исключительных условиях, достойно глубочайшего уважения. И это позволяет говорить о том, что «атака века» и торпеды, выпущенные по «Штойбену», стали только эпизодом в истории подвига, продолжавшегося до последних дней Александра Ивановича Маринеско. Он боролся с судьбой, с обстоятельствами, с несправедливостью, как настоящий эпический герой.

Сегодня в 15.00 в новом здании Центрального военно-морского музея на пл. Труда, 5, начнется торжественная акция, посвященная 100-летию со дня рождения А. И. Маринеско, и передача в дар ЦВММ бюста героя. Ожидается, что в церемонии примут участие дочь легендарного подводника Татьяна Александровна Маринеско, его приемный сын Борис Викторович Медведев, почетные гости из Москвы – подводники Герои Советского Союза вице-адмиралы Лев Алексеевич Матушкин и Рудольф Александрович ГВыпуск  № 005  от  15.01.2013
Сергей ГЛЕЗЕРОВолосов.

1

http://www.spbvedomosti.ru/article.htm?id=10295437@SV_Articles