Из рассказов ветерана ВМФ капитана 1- го ранга Бориса Щадрина

Борис Шадрин

Родился в 1947 году. С 1965 по 1993 годы, не щадя живота своего, сначала овладевал в ВМУ «навигацкими» науками, а затем, осваивал их на практике. Защищал интересы мирных граждан на просторах всего Мирового океана. С 2003 года по настоящее время не оставляет попыток сохранить исторические вехи на карте Дальнего Востока и привить молодому поколению любовь «к родному пепелищу». С переменным успехом участвует в работе по восстановлению в Приморье исторических памятников и мемориалов, оказывает помощь тем, кто «не равнодушен к родному очагу». Пробует оттачивать перо как в прозе, так и в поэзии, иногда публикуется в периодической печати Живет не скучая полноценной, интеллектуальной жизнью.

Последный автограф Кефали
  Родилась она в Америке, но в историю вошла в России.
«Кефаль», как и ее «родичи» — подводные лодки «Бычок», «Плотва», «Палтус» и «Осетр» — были построены в Ньюпорт-Ньюс (США), после чего их доставили в Либаву (Лиепая), где и собрали в мастерских военного порта. На исходе 1904 г. корабли по железной дороге перебросили во Владивосток, для выполнения задачи противодействия японскому флоту на случай осады им города. 
Фотография взята с сайта
-book.uraic.ru/elib/pl/lodki/osetr.htm

Курсом в бессмертие

На календаре был декабрь 1908 г., когда было принято решение опробовать подводные лодки для плавания в зимних условиях подо льдом, что до сей поры еще не дерзнул сделать никто в мире. Согласно приказу №339 начальника морских сил Тихого океана, эта задача возлагалась на подводную лодку Сибирской флотилии «Кефаль», которой командовал мичман Василий Меркушев. К счастью, в архивах сохранились для потомков и фамилии тех, кто вместе с мичманом Меркушевым вписал первые строки в мировую летопись подледного плавания: это строевой боцманмат Фома Кривич, минный машинный квартирмейстер 1-й статьи Андрей Нарахтин, минный квартирмейстер 2-й статьи Иван Алексеев — всего 19 членов экипажа. В связи со сложностью и ответственностью задания на борту субмарины находились в тот исторический выход командир отряда подводного плавания Тихого океана капитан 2-го ранга Мангус, отрядный механик штабс-капитан Сальяр и лейтенант Гадон.

Итак, 17 декабря было проведено первое пробное погружение «Кефали» у борта транспорта «Тобол», стоявшего в районе мыса Чуркина. Оно прошло не без проблем: обнаружились многочисленные неисправности, которые были устранены в тот же день.

19 декабря экипаж «Кефали» приступил к выполнению основной задачи.

В 9 час. 47 мин. паровой катер «Проворный» взял лодку на буксир и довел ее по проторенному во льду ледоколом «Надежный» фарватеру в район мыса Голдобина, где «Кефаль» погрузилась и продолжила самостоятельное плавание под сплошным ледяным полем, тянущимся до островного маяка Скрыплев.

Вахтенный журнал подводной лодки «Кефаль» за 1908 г., хранящийся в Центральном архиве ВМФ России в Санкт-Петербурге, и другие документы помогают нам вернуться на 103 года назад, в декабрь 1908 г., и на документальной основе вплотную соприкоснуться с событиями давно минувших дней:

«...Взял курс на Скрыплев. Шел 6 минут подо льдом, имея перископ на 3 фута выше поверхности, и разрезал им дюймовый лед.

11 час. 54 мин. Застопорил машины. Перископ не проворачивается, примерз.

12 час. 02 мин. Снова дал ход и ушел под воду. Глубина 17,5 фута. Перископ и лодка подо льдом, и его режет только один флагшток (...)

12 час. 54 мин. Дал ход и погрузился до 20 футов. Перископ на 4 фута подо льдом (...) Флагшток давно согнулся, и лодка, идя подо льдом, ничем не выдает своего присутствия, нервируя этим людей, находящихся на судне сопровождения.

13 час. 20 мин. Всплыли в миле от Скрыплева. При всплытии пробил ледяное поле, подняв лед на себе. Курс, взятый по перископу и замеченный по компасу, оказался точным...»

Подо льдом «Кефаль» пробыла 1 час. 32 мин, пройдя за это время 4 мили. Первые 4 подледные мили в истории человечества.

...Рубочный люк не поддавался до тех пор, пока боцманмат Фома Кривич не взял ломик. Русское «народное средство» помогло и примерзшая крышка дрогнув отошла. В лодку ворвался влажный морской зимний воздух. Офицеры стали выбираться наверх. На корпусе субмарины громоздились обломки льда. Не было ни восклицаний, ни объятий, ни иных проявлений восторга от успешно выполненного задания. Не было ничего такого, что в некоторых книгах и газетных публикациях относят к понятию радости. Подводники молчали, оглядываясь вокруг. Унылое, серое, набухшее снегом декабрьское небо стыло над ними. В туманной дымке виднелись острова Скрыплев и Русский.

- «К вечеру, пожалуй, быть непогоде, господа...— нарушил молчаливую задумчивость подводников командир отряда подплава капитан 2-го ранга Магнус, — надо собираться домой...»

В базу «Кефаль» возвращалась в надводном положении.

Через некоторое время Василий Меркушев обобщил опыт «первого и единственного во всем мире плавания подводной лодки под сплошным ледяным полем», высказав замечания и конкретные предложения по совершенствованию субмарин для плавания в зимних условиях подо льдом. Увы, в то время этот опыт так и остался у нас невостребованным. От него отмахнулись — мол, сейчас не до того. А потом началась Первая мировая война...

После исторического плавания подо льдом судьба подводной лодки сложилась следующим образом. «Кефаль» до апреля 1916 г. несла службу в составе Сибирской военной флотилии, после чего из-за ветхости и невозможности ее дальнейшего использования она была исключена из списков флота и передана во Владивостокский военный порт на хранение. Затем, за ненадобностью, брошена на произвол судьбы, и вплоть до 30-х годов ее ржавый корпус валялся на побережье Золотого Рога.

Первый опыт предали забвению

Только спустя четверть века, уже в советское время, мы вновь вернулись к вопросу подледного плавания. Однако об опыте подводной лодки русского флота «Кефаль» тогда почему-то никто не вспомнил, и новому поколению подводников приходилось начинать все с нуля.

И что интересно, здесь же, во Владивостоке, куда в начале 30-х годов вновь потянулись железнодорожные составы с подводными лодками с Балтики и Черного моря для зарождающегося советского Тихоокеанского флота. Как писал впоследствии прославленный адмирал, Герой Советского Союза Георгий Холостяков: «...Опыта плавания в зимних условиях не было (...). Ни перед кем из нас не вставала прежде такая, например, задача, как плавание подо льдом...».

Одним из первых это попробовал осуществить в феврале 1934 г. экипаж подводной лодки «Щ-102» («Лещ») под командованием Алексея Заостровцева, пройдя подо льдом на глубине 30 м к югу от острова Аскольд около 5 миль. За ней последовали другие «Щуки», «Малютки». Странное совпадение, но среди них была и «Кефаль» — подлодка «Щ-118», нового поколения, вошедшая в состав Тихоокеанского флота в декабре 1934 г.

Одновременно подводники молодого Северного флота стали совершать первые арктические вылазки на «Щуках» и «Декабристах» с другой стороны земли. В 1935 г. несколько подлодок-северянок впервые достигли Новой Земли, где подводники увековечили на медной табличке имена своих субмарин и закрепили ее на прибрежной скале. Тогда же приступили к изучению возможностей плавания подо льдом и американцы. Правда, сначала на научно-исследовательском подводном аппарате. Но особого развития в те годы эта тема ни у нас, ни у них так и не получила: подводная техника того времени не позволяла всерьез взяться за освоение подледных глубин.