ТАК ЭТО БЫЛО.НАША АПЛ В СРЕДИЗЕМНОМ МОРЕ. ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ ВАДИМА КУЛИНЧЕНКО,КАПИТАНА 1-ГО РАНГА,СТАРПОМА ПЛАРК «К–131». СЕВЕРНОГО ФЛОТА

В 1967 году мне пришлось быть участником боевого похода в Средиземное море на ракетной атомной подводной лодке 675 проекта «К-131» с 8-ю крылатыми ракетами. Американцы называли лодки этого проекта «Ревущие коровы». Но тогда, в тот поход, когда лодке пришлось выполнять правительственное задание в «шестидневной войне» Израиля с арабскими странами, лодка не была обнаружена мощными противолодочными силами 6-го флота США и их сателлитами в бассейне Средиземного моря. А правительство СССР с полным основанием заявило, что в случае продолжения боевых действий со стороны Израиля будут приняты радикальные меры. Западные СМИ назвали это заявление блефом, но уже через три месяца американцы были вынуждены признать, что это был не блеф.


Долг солдата выполнять приказы.
Мы уже 45 суток в море. Патрулирование по маршруту изнурительно. Управление атомоходом передано Черноморскому флоту, а его штаб не знает возможностей атомных лодок и, ориентируясь на дизельные, даёт нам генеральную скорость на маршруте 2,5 узла. При такой скорости наша лодка водоизмещением в 6 000 тонн не может держать глубину, и мы вынуждены идти минимальной скоростью в 4 узла, при этом, периодически возвращаясь назад, чтобы держать свою точку местонахождения. И всё это от нашей сверхсекретности, когда наш вероятный противник про нас знает всё, а мы это всё скрываем от своих.

ПЛАРК «К–131» на переходе морем. 1967 год (из архива В.Т. Кулинченко

Начало «шестидневной войны» застало нас в Адриатическом море. На следующий день мы получили радио, поставившее нас в тупик. Было час ночи 7 июня 1967 года. Нам предписывалось к концу следующих суток достичь побережья Израиля в готовности нанести ракетный удар по Телль-Авиву. Расчёты показали, что наша скорость на переходе должна быть не мене 50 узлов, по тем временам, да и сейчас ещё, скорость фантастическая даже и для атомных судов. Во вторых, у нас была ракетная загрузка против надводных целей, и чтобы этими ракетами стрелять по берегу, нужно было у ракет отсоединить систему самонаведения. А это можно было сделать только в надводном положении. Значит, мы подвергались риску обнаружения. Но приказ есть приказ, и мы приступили к его выполнению всеми доступными средствами. Изменили курс, увеличили скорость…. После совещания старший на борту заместитель командира дивизии подводных лодок капитан 1 ранга Валентин Николаевич Поникаровский (в последствии адмирал, ныне покойный) решил ждать следующего сеанса связи с Москвой. К счастью, наверху разобрались, и через восемь часов, в очередной сеанс связи, мы получили реальный по выполнению новый приказ. Это случай доказывает, что в штабах должны сидеть не случайные люди, а с практическим опытом, что сегодня нелегко выполнить.
Этот случай описан в книге американских авторов «История подводного шпионажа против СССР», в главе «Гонки в Средиземном море» (авторы Шерри Зонтаг и Кристофер Дрю, Москва, 2001 г.).

Так неоднозначно происходило познание атомной энергетики всеми категориями флотского организма. И всё дальнейшее время – до загрузки продовольствия и регенерации, этого нам только и не хватало, с плавбазы «Дмитрий Галкин» - штаб Черноморского флота беспокоил нас радиограммами с требованиями донести: «На сколько у нас осталось питьевой воды и ГСМ?». Они никак не могли взять в толк, что для нас важно было только регенерация и продовольствие, а остальное у нас воспроизводилось. У них в головах был стереотип дизельной подводной лодки.

Мы получили приказ следовать в восточное Средиземноморье с задачей осуществлять слежение за авианосно – ударными соединениями США и НАТО , которые все устремились к берегам Израиля, чтобы морально, а возможно, и более существенно поддержать Израиль. Но наша эскадра тоже не дремала, и это успокаивающе подействовало на них. Меня до сих пор удивляет, что, много говоря о Карибском кризисе 1962 года, когда Мир стоял на грани новой мировой войны, историки забывают, что подобная ситуация существовала и в июне 1967 года, и причиной тогда был Израиль. Видимо, это обстоятельство (Израиль) заставляет забыть этот штрих в истории. Ведь, в этой истории никак нельзя обвинить СССР, в противоправных действиях, а противная сторона никогда не признавала себя виновной.
Не буду описывать не вполне грамотные действия по опознанию встречающего нас эсминца, когда технические средства опознавания так и не выполнили своей роли и, даже, прожектор в непроглядной тьме средиземноморской ночи не дал желаемого результата. И только в ночи, разносящаяся из мегафона «русская речь» позволила определить, что нас встречают свои. Мы последовали в полной темноте за эсминцем, вернее, за его кильватерным огнём. Ни он, ни мы других огней не зажигали – полное затемнение. Ведь шла война, где-то взывал о помощи американский транспорт типа «Либерти», торпедированный израильскими катерами. Обстановка в восточной части Средиземного моря тогда была посерьёзнее, чем даже в последующих конфликтах в Персидском заливе.
И вот перед нами вся в огнях, зажжены даже бортовые люстры, плавбаза, которая должна пополнить нас провиантом и регенерацией, чтобы мы могли и далее выполнять свои задачи. Опять первый вопрос, сколько нам нужно дизельного топлива и питьевой воды? На самой плавбазе питьевой воды в обрез, а приказ штаба гласит – всё отдать нам! Но мы успокаиваем командира и механика, говоря им, что мы можем их даже выручить – дать им тонны две чистейшей, пресной воды. Перед встречей мы наварили полные цистерны и можем продолжить этот процесс. Нам нужны только продовольствие и регенерация.
Всю загрузку нам следует провести за четыре часа. С рассветом мы должны раствориться. Нашу работу под контролем держит ЦКП ВМФ (Центральный командный пункт ВМФ в Москве). Добровольцев искать не надо – добровольцы вся команда, и офицеры в том числе. Кому не хочется подышать свежим воздухом после 45-суточного заточения в стальном корпусе? А потом, когда ещё придётся взглянуть на Средиземное море, хотя и ночью. Остаётся только вахта у механизмов, естественно, с поледующей подменой, и начинается погрузка через носовой и кормовой люки. 17 тонн груза через два небольших люка исчезают в чреве субмарины за 3,5 часа. Я прямо с палубы плавбазы прыгаю на мостик лодки с накладными в руках, ныряю в люк, который за мною задраивает командир капитан 1 ранга Владимир Павлович Шехавцов (ныне покойный). Швартовы уже отданы, и мы прямо из-под борта плавбазы уходим на глубину. Поступил сигнал, что в воздухе появились американские противолодочные самолёты «Орионы», а мы не должны терять своей скрытности. Продолжаем выполнение боевой задачи…. Только через 47 суток мы отдраили верхнерубочный люк у родных скалистых северных берегов.

НЕСМОТРЯ на все нестыковки в организации этого боевого похода, так никто и не мог обнаружить присутствие советских атомных подводных лодок в Средиземном море в период «шестидневной войны» Израиля с Египтом в 1967 году. Заявление правительства СССР об этом считали блефом. Но заявление было основано на фактах, и тот поход – заслуга флота перед Отечеством.
Подводя итог, в общем-то, рядовой задачи тех дней, можно сказать так: «Флот никогда задаром не ел свой хлеб!». Это должны уяснить руководители государства. Одним своим присутствием флот решает задачи, которые не под силу сотням дипломатов.


ВАДИМ КУЛИНЧЕНКО
капитан 1 ранга в отставке, ветеран-подводник, ветеран боевых действий, публицист
«На страже Заполярья» 19 сентября 1990 года