Если бы в Кремле не задумывались о последствиях – российские войска давно были бы на украинской территории.
Российских военнослужащих на украинских границах все больше. И все громче звучат слова российских политиков о "гуманитарной катастрофе" в Донбассе – для того, чтобы вновь повторить это уже с мировой трибуны Москва, собственно, и инициировала заседание Совета Безопасности ООН.
Мы можем понять, для чего это делается. Для Кремля необходимо сохранить очаг напряженности на украинской земле. И если с этой задачей не справляются диверсанты и наемники - значит, в дело могут вступать "миротворцы": уже не скрывающие своей военной принадлежности российские военные, непосредственно подчиняющиеся приказам российского верховного главнокомандующего Владимира Путина.
То, что российских полчищ еще нет на нашей земле – это отнюдь не проявление доброй воли. Кремль просто не может решиться на настоящую большую войну, потому что не может просчитать ее последствий для выживания режима. Одно дело – парад в Крыму, поддержанный частью местных коллаборционистов и совсем другое – настоящая война. Одно дело – засылка на Донбасс вооруженных бандитов и помощь им техникой и совсем другое – настоящая война. В этой ситуации для мира исчезают всякие стрелковы, бородаи и прочая шушера. Стрелков – это Путин, Бородай – Медведев. И они непосредственно отвечают за каждый уничтоженный украинский город, за каждого убитого солдата, за каждую материнскую слезу. В случае практически неизбежного поражения России в этой братоубийственной войне ее руководители отправятся на скамью международного трибунала – что, очевидно, понравится не каждому.
Для войны нужны деньги – а даже первые секторальные санкции против российской экономики показали, что с деньгами у России не так просто. Если Москва начнет открытую войну против Украины, санкции могут быть ужесточены, прекратится закупка российских энергоносителей или просто исчезнет возможность доступа к ним. Это не просто лишит российскую казну средств, но может привести к необратимой катастрофе российских энергетических монополий. И после войны россиянам не будет на что жить – потому что реальной экономики в стране нет, а энергетическая будет выведена из строя.
Утверждать, что в Кремле не понимают последствий этого, было бы заблуждением. Понимают – и усиление санкций только убедило Путина и его окружение в правильности этого понимания. Если бы в Кремле не задумывались о последствиях – российские войска давно были бы на украинской территории. Но тот факт, что в Кремле вынуждены думать об экономических последствиях начала и ведения войны, о возможности удержания территорий, на которых далеко не каждый будет сочувствовать оккупантам, о неизбежной конфронтации с Западом удерживает Путина от принятия окончательного решения, а мир – от большой войны.
Но гарантировать, что победит здравый смысл, а не паранойя, сегодня не может даже сам Путин.
Российских военнослужащих на украинских границах все больше. И все громче звучат слова российских политиков о "гуманитарной катастрофе" в Донбассе – для того, чтобы вновь повторить это уже с мировой трибуны Москва, собственно, и инициировала заседание Совета Безопасности ООН.
Мы можем понять, для чего это делается. Для Кремля необходимо сохранить очаг напряженности на украинской земле. И если с этой задачей не справляются диверсанты и наемники - значит, в дело могут вступать "миротворцы": уже не скрывающие своей военной принадлежности российские военные, непосредственно подчиняющиеся приказам российского верховного главнокомандующего Владимира Путина.
То, что российских полчищ еще нет на нашей земле – это отнюдь не проявление доброй воли. Кремль просто не может решиться на настоящую большую войну, потому что не может просчитать ее последствий для выживания режима. Одно дело – парад в Крыму, поддержанный частью местных коллаборционистов и совсем другое – настоящая война. Одно дело – засылка на Донбасс вооруженных бандитов и помощь им техникой и совсем другое – настоящая война. В этой ситуации для мира исчезают всякие стрелковы, бородаи и прочая шушера. Стрелков – это Путин, Бородай – Медведев. И они непосредственно отвечают за каждый уничтоженный украинский город, за каждого убитого солдата, за каждую материнскую слезу. В случае практически неизбежного поражения России в этой братоубийственной войне ее руководители отправятся на скамью международного трибунала – что, очевидно, понравится не каждому.
Для войны нужны деньги – а даже первые секторальные санкции против российской экономики показали, что с деньгами у России не так просто. Если Москва начнет открытую войну против Украины, санкции могут быть ужесточены, прекратится закупка российских энергоносителей или просто исчезнет возможность доступа к ним. Это не просто лишит российскую казну средств, но может привести к необратимой катастрофе российских энергетических монополий. И после войны россиянам не будет на что жить – потому что реальной экономики в стране нет, а энергетическая будет выведена из строя.
Утверждать, что в Кремле не понимают последствий этого, было бы заблуждением. Понимают – и усиление санкций только убедило Путина и его окружение в правильности этого понимания. Если бы в Кремле не задумывались о последствиях – российские войска давно были бы на украинской территории. Но тот факт, что в Кремле вынуждены думать об экономических последствиях начала и ведения войны, о возможности удержания территорий, на которых далеко не каждый будет сочувствовать оккупантам, о неизбежной конфронтации с Западом удерживает Путина от принятия окончательного решения, а мир – от большой войны.
Но гарантировать, что победит здравый смысл, а не паранойя, сегодня не может даже сам Путин.
Виталий ПОРТНИКОВ, специально для NEWSru.ua.