Оказывается,
Адольф Гитлер объяснил свое решение о начале войны так же, как делает
сейчас Владимир Путин, объясняя аннексию Крыма и интервенцию на Донбассе
Мы
мало задумываемся о том, что мы постоянно находимся в том жизненном
процессе, который и называется История. В общественном и
интеллектуальном отношениях мы сами составная часть и действующие лица
процесса исторического. Мы живем в Истории. Гениальные слова известной
песни о том, что «между прошлым и будущим есть только миг…», фиксируют
исторический процесс течения времени и событий вокруг нас. История
поэтому кажется вечно обновляющейся материей, всегда новой и
неповторимой. С другой стороны, в подлунном мире нет ничего нового,
история повторяется, пусть и по спирали, но почти одинаково. В этом
пришлось убедиться еще раз…
«В четыре часа
утра, без объявления войны…», – эти слова Левитана 22 июня поставили в
тупик весь советский народ, терявшийся в догадках, по какой это причине
Гитлер напал на СССР, ведь раньше так дружили – и армиями, и
спецслужбами, и внутренними делами, и не только парадами и учениями, но и
на деле, совместным разделом Польши, например. Но в этом и заключался
циничный обман советских народов сталинским режимом. На самом деле все
было совершенно иначе, и не неожиданно, и с объявлением войны, и даже с
объяснением ее причины – но все это скрыли от народа.
Весной
и летом 1941 года вероломность Гитлера была открытием только для
Сталина и Молотова. После окончания Второй мировой войны в СССР долго не
издавали книгу Уинстона Черчилля «Вторая мировая
война», за которую автор удостоился Нобелевской премии по литературе.
Собственно, ее и сейчас еще нельзя считать изданной – в 1997 году в
издательстве «Феникс» в Ростове-на-Дону из 6 томов английского оригинала
изданы только выжимки объемом в одну книгу, можно сказать только
конспект.
Из этого увлекательного чтения,
фактически дневника Черчилля, с документальной достоверностью можно
восстановить события тех дней, когда Гитлер готовился и напал на СССР. И
сейчас интересно даже не то, что почти все мировые политики знали даже
точную дату нападения, а Черчилль, позволявший себе в общении с
американским президентом пикантно подписываться как «бывший военный
моряк», еще 15 июня писал Рузвельту, что примерно через неделю Гитлер
нападет на СССР. В ночь на 22 июня он спал особенно крепко, потому, что
знал: утром его разбудят и сообщат, что гитлеровские дивизии напали на
СССР, а немецкая авиация бомбит советские города. Именно это и сообщил
ему уже утром его секретарь Чекерс, дежуривший в ту ночь, не решившийся
разбудить его в 4 часа утра потому, что понимал – Черчилль и так все это
предвидел.
Черчилль все воскресенье
готовил речь и выступил по британскому радио в 9 часов вечера того же
дня. В то время как Сталин заговорил – «Товарищи! Граждане! Братья и
сестры! Бойцы нашей армии и флота! К вам обращаюсь я, друзья мои!..» –
только 1 июля («Правда», 3 июля 1941 года).
Из
всей официальной истории «Великой Отечественной войны» следует, что
нападение Гитлера было «вероломным и без объяснения причин». Но могло ли
так быть? Неужели Гитлер не постарался всему миру хоть как то объяснить
свое решение, которое, как всем было понятно, затрагивало судьбы всего
человечества? Ведь Гитлер даже в 40-х годах стремился представать перед
миром респектабельным политиком.
Нет,
конечно, Гитлер объяснил свое решение, только от нас это скрывали. И,
оказывается, Адольф Гитлер сделал это так, как делает сейчас Владимир
Путин, объясняя аннексию Крыма и интервенцию на Донбассе, именно тем,
что виновата, мол, сама жертва агрессии, она вела себя совсем не так,
как следовало, а потому нападение, бомбежки, интервенция, война – ей в
назидание.
Подробности 2014 года мы все
знаем: Владимир Путин о них не раз говорил – Украина виновата, что вела с
Крымом неправильную политику, а потому его жители решили сами
«воссоединиться» с Россией, а на Донбассе идет гражданская война потому,
что, опять же, Украина вела неправильную внутреннюю политику по
отношению к русскоязычным гражданам.
Подробности
1941 года, в точности напоминающие оправдание Путина, мы узнаём только
сейчас из книги Черчилля. Последний приводит шифрограмму министра
иностранных дел Германии Риббентропа своему послу в Москве Шуленбургу от
21 июня, в которой содержаться инструкции как именно объяснить Молотову
решение Гитлера о начале войны уже после нападения.
Черчилль пишет (стр. 224-225 упомянутого издания): «Но
час пробил. Риббентроп, Берлин – Шуленбургу. 21 июня 1941 года. «1. По
получении этой телеграммы весь шифрованный материал, еще находящийся
там, подлежит уничтожению. Радиостанцию надо привести в негодность. 2.
Уведомите, пожалуйста, тотчас же Молотова, что вы должны сделать ему
срочное сообщение и поэтому хотели бы немедленно посетить его. Затем
сделайте ему следующее заявление: «…Правительство Германии заявляет, что
Советское правительство, вопреки взятым на себя обязательствам, 1) не
только продолжало, но даже усилило свои подрывные действия в отношении
Германии и Европы; 2) проводит все более антигерманскую внешнюю
политику; 3) сосредоточило все свои силы в состоянии готовности на
германской границе. Тем самым Советское правительство нарушило свои
договоры с Германией и собирается напасть с тыла на Германию, ведущую
борьбу за существование. Поэтому фюрер приказал германским вооруженным
силам отразить эту угрозу всеми средствами, имеющимися в их
распоряжении». Прошу не вступать ни в какое обсуждение данного
заявления. Правительство Советской России обязано обеспечить
безопасность сотрудников посольства». В 4 часа утра 22 июня Риббентроп
передал русскому послу в Берлине официальный документ об объявлении
войны. На рассвете Шуленбург явился в Кремль к Молотову. Последний молча
выслушал заявление, зачитанное германским послом, и затем заметил: «Это
война. Ваши самолеты только что подвергли бомбардировке около 10
беззащитных деревень. Вы считаете, что мы заслужили это?».
Вот
как объяснил Гитлер начало войны: СССР, мол, проводит «все более
антигерманскую внешнюю политику». Так и Путин обвинял Украину в том, что
она проводит антироссийскую политику. Крымский пропутинский «эксперт»
Алекасандр Форманчук говорил о наличии в Украине даже специального
«антироссийского» проекта. Отсюда понятно и другое оправдание:
российская политика антифашистская, в то время как украинская политика –
якобы «фашистская».
Как известно,
руководство СССР в июне 1941 года предписывало советским войскам ни коим
образом «не провоцировать» Гитлера, чтобы не вызвать его агрессию. Это
не помогло. Более того – провалилась вся политика «умиротворения
агрессора», потому, что агрессор никогда не стремится к миру, на то он и
агрессор. Примерно так в марте 2014 года временное руководство Украины
пыталось не спровоцировать Путина в Крыму. Не помогло.
Что-то похожее сказал на днях заместитель главы Администрации президента Валерий Чалый:
«Наша задача – уйти от полномасштабной войны в центре Европы. Нанесение
такого удара (по российской военной технике в Донбассе – авт.) – это
развязывание войны с применением авиации, вы же понимаете, что далее
пойдет обострение, и тогда это будет уже иная история».
Крымский журналист Руслан Югош
по этому поводу пишет: «Оказывается, дать отпор вторгшемуся на твою
территорию агрессору – это называется «развязать войну»! А сам факт
вооруженного вторжения развязыванием войны уже не считается? Только –
сопротивление таковому? Поэтому надо давать врагу откусывать территорию
за территорией, лишь бы не «развязать войну», так выходит? Похоже, в
администрации президента живут в каком-то искривленном понятийном
пространстве. И не в курсе, что война уже развязана и вовсю идет. Пока
они делают вид, что ничего не происходит…»
КОНТЕКСТ:
Но
и в марте Украина и Европа пыталась умиротворить Путина. И сейчас,
спустя 8 месяцев после ведения им войны, опять пытаются умиротворить
агрессора, не осознавая, что не получилось в марте, не получится и
сейчас. В любом случае вину за его новое наступление, если оно случится,
Путин возложит на Украину и на ту же Европу. Мы никак не усвоим эти две
истины: агрессор никогда не стремится к миру, «умиротворение» только
помогает ему успешно вести наступление, агрессор всегда вину за
развязывание войны возлагает на жертву. Так будет независимо от
поведения жертвы, поэтому для успешного противостояния агрессору жертве
всегда нужна совсем иная политика, меры совсем другого качества.