.Одним из наиболее ярких символов программы массовых убийств, осуществлявшихся нацистами и на территории Германии, и на временно оккупированных вермахтом территориях, является т.н. «душегубка» (по-немецки gaswagen). Газваген чаще всего описывается как грузовой автофургон с герметичным цельнометаллическим (или обитым металлическими листами кузовом), в который через специальное отверстие подаются выхлопные газы, в результате чего находящиеся в фургоне люди умирают от отравления угарным газом и удушения. Смерть весьма мучительная; причём мучения длятся долго – до двадцати минут и даже более. В общем, типичный пример звериной фашисткой жестокости (точнее, нацистской – но это не столь уж важно). Однако мало кому известно, что первым изобретателем душегубки был вовсе не Вальтер Рауф, которому обычно – и совершенно безосновательно – приписывают изобретение этого дьявольского орудия массовых убийств, а Исай Давыдович Берг, лейтенант госбезопасности (аналог армейского капитана) начальник административно-хозяйственного отдела (завхоз, проще говоря) Управления НКВД по Московской области.
Хотя массовые убийства (расстрелы) в сталинском СССР практиковались как минимум с начала 1935 года (после убийства С.М. Кирова), а то и ранее, к середине 1936 года на расстрельные полигоны в Бутово и на «Коммунарку» стали вывозить настолько большим партиями, что это превратилось в серьёзную организационную проблему. Во-первых, в СССР было принято расстреливать по одному – из пистолетов или револьверов в затылок и к окончанию расстрела партии из нескольких десятков человек (а в некоторые дни расстреливали буквально сотнями) исполнители еле держались на ногах, а у некоторых просто, грубо говоря, «ехала крыша». Во-вторых, существовал риск серьёзного бунта приговорённых, которым терять было совершенно нечего (а в тот год – в самое начало т.н. «Большого Террора» расстреливали в основном крепких мужчин – как наиболее «социально опасных элементов»). В-третьих, оружие (в основном использовались малокалиберные пистолеты – отечественные ТК и закупленные за рубежом Вальтеры и Браунинги) быстро перегревалось и клинило. В общем, чудовищная система массовых убийств уже не справлялась с таким количеством жертв. Возникла объективная потребность в более эффективном средстве массовых убийств. Исай Берг проявил редкостную изобретательность и инициативу, предложив использовать передвижную газовую камеру на основе широко распространённого фургона для перевозки хлеба, созданного на основе шасси стандартного грузовика ГАЗ-АА (лицензионной копии американского грузовика Форд модели АА образца 1929 года.). В кузов, обшитый изнутри оцинкованным железом, проделывалось отверстие, в которое с помощью резинового шланга, надетого на выхлопную трубу грузовика, подавались выхлопные газы. Приговорённых пресловутыми «тройками» к смерти сначала раздевали догола (спустя всего каких-то пять лет нацистские эйнзацгруппы тоже будут раздевать догола – евреев перед расстрельными рвами). Одежду смертников присваивали себе сотрудники НКВД (через пять лет одежду и прочие личные вещи расстрелянных евреев заберут себе русские, украинские и прочие полицаи – пособники нацистов). Затем приговорённых связывали, затыкали им рты и запихивали в фургон – как селёдок в бочку. Двери плотно закрывали - и отправляли в последний путь. Рычаг переключали в рабочее положение, после чего выхлопные газы начинали нагнетаться в фургон. Где-то через 20-30 мучительных минут все пассажиры фургона умирали от отравления. В Бутово или на Коммунарку доставляли уже трупы, которые взбунтоваться уже никак не могли. Да и в исполнителях нужды уже не было. Прибыв на место захоронения, работники ГУЛАГа специальными крючьями вытаскивали умерших и сваливали в братскую могилу. У изобретения советского «гения» Исая Давидовича Берга был только один недостаток: после каждого рабочего рейса душегубку приходилось отмывать водой из шланга, потому что убиваемых таким зверским способом людей нещадно рвало. «Большой Террор» (именовавшийся в просторечии «ежовщиной» по имени тогдашнего наркома внутренних дел Николая Ежова) подошёл к концу в августе 1938 года. С его окончанием отпала и потребность в «советских душегубках». Нет, убивать невинных людей, конечно, не перестали (сталинский террор продолжался до самой смерти тирана в марте 1953 года). Но партии обречённых существенно уменьшились и с ними можно было «справиться» уже более «традиционным» способом. И, как водилось тогда в СССР, с отпадением надобности в «инструменте» отпала надобность и в его «творце». С соответствовавшими тому жуткому времени последствиями для оного. 3 августа 1938 г. «гения» вызвали в Управление НКВД по Московской области. Формально - для дачи объяснений по поводу безобразной пьянки и непристойного поведения в доме сослуживца (пожаловалась теща хозяина квартиры). Из Управления он уже не вышел. 7 марта 1939 года Военная коллегия Верховного суда СССР приговорила Исая Берга к высшей мере наказания с конфискацией имущества. В тот же день Берга расстреляли. Надо отметить, вполне заслуженно. В его следственном деле было прямо сказано: Подследственный Берг являлся начальником оперативной группы по приведению в исполнение решений «тройки» УНКВД МО. С его участием были созданы автомашины, так называемые «душегубки». В этих автомашинах перевозили арестованных, приговорённых к расстрелу, и по пути следования к месту исполнения приговоров они отравлялись газом. А что же нацисты? А нацисты создали и использовали первую душегубку только в сентябре 1939 года (по другим данным – вообще в конце того года) – для умерщвления душевнобольных в рамках «программы эвтаназии» (т.н. «Акции Т4»). Принцип действия немецкого варианта был несколько иным – в герметичный фургон с надписью «Kaisers-Kaffe» («Кофе Кайзера») подавался чистый моноксид углерода (СО) из специальных баллонов. Что было несколько более «гуманным» (если в этом контексте вообще можно говорить о каком-то гуманизме) способом убийства, чем «метод Исая Берга», использовавший выхлопные газы. Впрочем, и этот метод нацисты в своё время «приняли на вооружение». Для массовых убийств на оккупированных территориях, начиная с конца 1941 года. Сначала тех же душевнобольных (когда на захваченные территории была распространена соответствующая «программа эвтаназии»); затем – заложников, которых убивали в отместку за убийство партизанами или подпольщиками солдат и офицеров вермахта; а затем – и евреев (по программе т.н. «окончательного решения еврейского вопроса»). В частности, этот метод убийства был стандартным в лагере смерти в Хелмно в Польше (пока не были построены стационарные газовые камеры в которых использовался цианид – «Циклон Б»). Знали ли нацисты об «изобретении Берга» и были ли их «газенвагены» сконструированы на основе «советского дизайна»? Вряд ли. Скорее всего, в немецких «газвагенах» выхлопные газы использовались по вынужденной необходимости – слишком уж хлопотно было везти баллоны с СО из Берлина куда-нибудь под Смоленск. Да хоть в Лодзь, неподалёку от которого и находился лагерь смерти в Хелмно. Или в Белград. Хотя в руки победоносного (на тот момент) вермахта летом-осенью 1941-го попало немало сотрудников НКВД, некоторые из которых вполне могли быть в курсе использования «советских душегубок»… Что же следует из всего вышеизложенного? А следует из него очень простая истина, которую упорно продолжают отрицать всевозможные российские «ура-патриоты». Нет никакой существенной разницы между Бутовским полигоном и Освенцимом; между ГУЛАГом и гитлеровской системой лагерей смерти. Это не я сказал. Это сказал глава отдела внешних церковных связей Московской Патриархии архиепископ Иларион (Алфеев). Я просто с ним полностью согласен …
Источник