Слова убивают. И иногда журналист знает о том, что слова могут убить, знает, что после нажатия кнопки "опубликовать" слова начнут жить своей жизнью, и могут превратиться в пули и смерть. Да, статьи иногда стреляют. Это работа.
Иногда эта работа - необратимость, когда ты видишь угрозу, говоришь о ней, предупреждаешь, и ничего, ничего не можешь изменить...
У меня не было поначалу к нему никаких эмоций. Я не знал этого человека. Он как-то заработал денег в Москве, при этом будучи на госслужбе длительное время, он был депутатом КПРФ, и голосовал за присоединение Крыма, был причастен к войне в Украине. У меня не было оснований ему симпатизировать, ведь сюда он сбежал за убежищем. Но он стал свидетелем по делу о госизмене Януковича, и он был нужен нам в этом качестве, он был нужен моей стране. Денис Вороненков, как мне стало известно, поддержал также Илья Пономарев (Ilya Ponomarev), единственный депутат Госдумы, который голосовал против аннексии Крыма, Илью я очень уважаю за этот благородный поступок.
Свидетель был убедителен. И тут я понял, насколько это опасно. Материал получился взрывной. И тут мне пришлось наступить на горло собственной песне. Я не мог просто так выписать человеку билет на войну, хотя и рисковал, что он испугается. порежет текст, все уберет... Но я понимал, что его за эти слова будут убивать, и... я не смог не сказать об этом. Наверное, странно выглядит, но пробежав глазами текст с правками, я не взял его и не ушел, а сказал ему, что это интервью станет сенсацией, и что на него начнут охоту: "Вы понимаете, что вас могут убить из-за того, что вы сказали про Путина и российскую власть? Они безумно перепугаются! Сделают попытку добраться до вас и вашей семьи".
Вороненков спросил меня беспечно: "А что я здесь сказал, чего никто не знает, и чего бы не говорили в российской оппозиции?"
Я ответил: "Вы были всю жизнь частью этой системы, одним из них. Вы с ними работали, служили, делали карьеру, вы знаете их лично, их семьи, их привычки, их дома, их грязные делишки. Они пели у вас на свадьбе, доверяли свои секреты, просили об одолжениях. Пономарев и Навальный для них оппоненты открытые, они для них всегда были чужими, к ним нет никаких обязательств. А вы - свой, и вы для них станете предателем, и они захотят отомстить, потому что не знают, что еще вы о них расскажете или сделаете".
Я рисковал как журналист тем, что он начнет смягчать формулировки, что-то выбросит про Путина. Текст лежал перед ним на столе, и он мог снова протянуть руку и многое вычеркнуть то, что не относилось к Януковичу, Крыму и войне на Донбассе...
Вороненков сказал примерно так: "Я все решил. Я и так долго от них зависел, пусть они боятся. В Европу уезжать не хочу, достанут как Литвиненко, если захотят. Да, риск есть, но риск это и есть свобода".
Интервью вышло утром 14 февраля. Вечером Ворненкова объявили в федеральный розыск РФ и началось... Через три дня он набрал меня - "Вы были правы, я не ожидал такой истеричной реакции. Они говорят только обо мне! На всех каналах мне посвящены главные выпуски, пишут все газеты и сайты, "Новая газета" даже заказуху написала. Я такой ненависти не мог себе даже представить! Буду продолжать давать интервью".
Я увидел, что человек впервые для себя в жизни открыл, что такое свобода, и каждое слово свободы ему нравилось пробовать на вкус. Я сказал: "Они попытаются вас убить, берегите себя".
Мы больше не встречались после интервью. Но он мне регулярно звонил и писал, присылал свои новые интервью, благодарил за тот первый текст, который многое для него изменил, а я читал, как много о нем пишут и говорят в РФ, как угрожают, и понимал, что все это не игра, что эти слова уже свистят у виска... Но Украина для него это была дверь на свободу, и он сам этой свободой бравировал...
В 11.21 23 марта он переслал мне сообщение - свое новое отличное интервью сайту "Гордон" и Алеся Бацман (Alesia Batsman), там были такие строки:
"- В Украине много российских агентов и продажных чиновников, особенно в правоохранительных структурах. Откуда уверенность, что не хлебнете кремлевского чая с полонием, как бывший сотрудник ФСБ Александр Литвиненко, сбежавший в Лондон?
– (Смеется). Вы какая-то кровожадная! На Земле 100% смертность, и мы все рано или поздно умрем. Важно то, как и зачем мы жили. Иногда "как" важнее, чем "сколько". Зачем жить в постоянном страхе? Процитирую один известный фильм: "А это поможет?".
– Ну вы же оглядываетесь по сторонам, переходя дорогу, а не полагаетесь исключительно на судьбу.
– Хотите спросить, есть ли у меня гарантии собственной безопасности? Нет, их ни у кого нет. Сидел со мной в комитете Госдумы Луговой – подонок, который бегал по всему Лондону за своим другом Литвиненко и плеснул в его чашку полоний стоимостью 30 миллионов евро. Сейчас Лугового охраняет та же шестая служба Управления собственной безопасности ФСБ, которая фальсифицирует против меня уголовное дело.
В России любят повторять такую суггестию: "Ложь во спасение". Как я понял, тут очевидная ментальная деградация, теперь уже и убийство во благо. Россия – государство, которое так уничтожает людей. Что ж теперь, жить с постоянным страхом?"
– (Смеется). Вы какая-то кровожадная! На Земле 100% смертность, и мы все рано или поздно умрем. Важно то, как и зачем мы жили. Иногда "как" важнее, чем "сколько". Зачем жить в постоянном страхе? Процитирую один известный фильм: "А это поможет?".
– Ну вы же оглядываетесь по сторонам, переходя дорогу, а не полагаетесь исключительно на судьбу.
– Хотите спросить, есть ли у меня гарантии собственной безопасности? Нет, их ни у кого нет. Сидел со мной в комитете Госдумы Луговой – подонок, который бегал по всему Лондону за своим другом Литвиненко и плеснул в его чашку полоний стоимостью 30 миллионов евро. Сейчас Лугового охраняет та же шестая служба Управления собственной безопасности ФСБ, которая фальсифицирует против меня уголовное дело.
В России любят повторять такую суггестию: "Ложь во спасение". Как я понял, тут очевидная ментальная деградация, теперь уже и убийство во благо. Россия – государство, которое так уничтожает людей. Что ж теперь, жить с постоянным страхом?"
Так получилось, что я первым из журналистов сделал с ним статью в Украине, и мне же он переслал свое последнее сообщение и свое последнее интервью. Через четыре минуты, в 11.25, Денис Вороненков вышел из машины, и получил пять пуль...
После своего первого интервью на свободе он прожил 37 дней.
После своего первого интервью на свободе он прожил 37 дней.
Немає коментарів:
Дописати коментар