Эта статья о моем корабле и о том,что произошло на нем в далеком мае 1968 году была опубликована в газете "Донбасс" г.Донецка(Украина)( в мае 2003 году) где на сегодня проживает с десяток моряков-подводников,которые не только служили на апл К-27 в разные годы,но и прошли через ядерную аварию.Многих уже нет с нами.Прошло семь лет как была напечатана данная статья..но практически НИЧЕГО не изменилось со стороны Властей в вопросе увековечивание героических действий экипажа лодки во время аварии. Сегодня к Власти пришли представители Донбасса .Президент и его сторонники.Может они решат эту проблему? Или тоже как и их предшественики подождут пока все подводники апл,проявивших мужество и героизм во время аварии и после нее-Вымрут?
"Золотая рыбка" (или просто "ЖМТ") имела водоизмещение 4400 тонн, длину 109 метров и являлась опытным образцом - первым в мире атомоходом-охотником за подводными лодками. Вступив в строй действующих в октябре 1963 года, атомная подводная лодка в последующие два года "К-27" (а именно под таким названием числилась она на Северном флоте) в 1964 и 1965 годах совершила два автономных похода, которые подтвердили ее высокие эксплуатационные качества. Группе создателей была присуждена Ленинская премия, высокие награды получали и члены экипажа. А 24 мая 1968-го - ровно тридцать пять лет назад - пришла беда - во время испытаний случилась авария в реакторном отсеке левого борта, часть активной зоны развалилась. Все 124 члена экипажа, более половины которых были с Украины, в том числе - восемь донбассовцев, получили радиоактивное облучение. О том, как моряки спасали от ядерного взрыва не только судно, а планету, о подвиге североморцев "Донбасс" рассказывал в феврале 2000 года. Признаюсь, тогда я не ожидал, что очерк "Наш командир даже не пришел попрощаться с погибшими моряками" вызовет такой резонанс, будет прочитан не только бывшими подводниками, родственниками погибших, но и участниками ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС, других ядерных объектах, попадет в Администрацию Президента Украины, заставит подсуетиться многих чиновников по всей Украине. Более того, подтолкнет не только журналистов, но и самих военных моряков к написанию истории подводного флота и, в частности, истории "К-27". Случилось же именно так. Автор получил много писем, были встречи и звонки из разных городов, рабочих поселков, но особенно подружились мы с Вячеславом Николаевичем Мазуренко из Днепропетровска. Бывший турбогенераторщик, старшина второй статьи запаса во время ликвидации аварии получил огромную дозу облучения - до 1000 рентген. Долго лечился, окончил институт, был строителем, потом на профсоюзной работе. А в последние годы, уйдя на пенсию, собирал материалы о своих сослуживцах по атомной лодке. И в память о преждевременно ушедших моряках Мазуренко написал документальную повесть "Трагедия атомной субмарины "К-27". А еще проводит ежегодные встречи боевых друзей и продолжает обращаться в различные инстанции, добиваясь, чтобы оставшиеся в живых получили статус чернобыльцев и хотя бы какие-никакие льготы. "Как жаль, что многие из них ушли из жизни в расцвете лет после тяжелых болезней, - пишет В.Н.Мазуренко в последнем письме, - что Родина так и не отметила их подвиг, более того, несколько десятилетий замалчивала его. Сегодня список умерших моряков уже составляет более 65 человек - свыше половины экипажа! Вот и в минувшем году рак забрал трюмного машиниста А.Ф.Кулакова и В.Н.Гусева, продолжают болеть другие, пятеро - инвалиды второй группы. И очень обидно, что в России всех участников ликвидации аварии ядерного реактора на "К-27" еще президент Б.Ельцин наградил орденом Мужества, все они имеют удостоверения служивших в подразделениях особого риска, что даже выше статуса чернобыльцев, а у нас встречают стену равнодушия и непонимания. Вот и в Донецкой области И.И.Дрозд, В.А.Панченко, И.И.Кудряшов вместо второй категории получили только третью, т.е. практически без льгот, В.Д.Газин вообще ничего не имеет. Это - в нарушение принятых законов и постановлений, ведь третья категория дается тем, кто служил на складах, где было атомное оружие, а они - на ПЛА. Вот и продолжают мотаться по больницам и чиновникам". После швартовки экипаж покинул лодку, некоторых выводили под руки, настолько были они слабы, - вспоминает Евгений Уланов из Тореза. - Я же с группой ребят остался, так как была моя вахта"... Бывший турбинист, старшина 1-й статьи запаса из Тореза Евгений Алексеевич до сих пор в мельчайших подробностях помнит 24 мая 1968 года: лодка постоянно вентилировалась, а они работали, потом им на смену пришла вахта второго экипажа. Когда проходили через пункт санитарной обработки, дозиметры все время зашкаливали. Хотя и мылись по нескольку раз - и дезрастворами, и спиртом - не помогало ничего. "К-27", как и все атомные подводные атомоходы, проектировалась и создавалась в условиях жесточайшего режима секретности, так же осуществлялись подготовка и выход в море, о нем знало только высшее командование ВМФ и Северного флота, и почти никто - в экипаже. Выйдя из базы на Кольском полуострове, лодка погрузилась и после перехода всплыла только в Средиземном море у борта находившегося там крейсера "Кутузов", где для скрытости заранее был натянут огромный тент. В то время там постоянно курсировали корабли 6-го американского флота, а сразу после всплытия подлетел американский военный вертолет, снизился, и из него на чистом русском языке в мегафон поздравили командира и экипаж "К-27" с благополучным прибытием... Вот вам и скрытость, вот и секретность! Зато потом, когда в результате аварии и особенно во время ликвидации ее последствий моряки переоблучились, даже от них, не говоря уже о широкой общественности, скрывали не только полученные дозы радиации, но и сам диагноз - лучевая болезнь. И после увольнения в запас строго-настрого приказали молчать, навсегда забыть об этом, тем более, что люди давали подписку о неразглашении военной тайны. А ведь до "К-27" уже была авария и гибель во время пожара 39 матросов, старшин, мичманов и офицеров первой советской атомной субмарины "К-3" 8 сентября 1967 года, затем - пожар и гибель "К-8" в Бискайском заливе 12 апреля 1970-го, когда экипаж потерял 52 человека, авария "К-19" 24 февраля 1972-го, "К-429" - в 1983-ем, "К-219" в 1986-ом и "К-278", впоследствии названной "Комсомолец", в 1989-ом. А еще в 1985-ом, в преддверии Чернобыля, взрыв реактора на подводной лодке на заводе в Чажме. Что мы знаем об этом, что знали об авариях и их губительных последствиях экипажи? История этих, как и многих других трагедий на ядерных объектах, долго скрывалась под грифом "Совершенно секретно". Думаете, берегли военные тайны? В определенной мере - да, но гораздо в большей - честь мундира, за этим грифом скрывались расхлябанность и безответственность одних и мужество и трагедии других. Венцом же всеобщего головотяпства и преступного отношения к людям и человечеству вообще стала весьма темная история с российской ПЛА "Курск" в 2000 году, на которой плавал и погиб наш земляк мичман Владимир Фесак из Шахтерска. Впрочем, атомные подводные лодки гибли и у американцев, но - давно, так давно, что там уже об этом основательно позабыли: в 1963-ем затонул "Трешер", в 1968-ом - "Скорпион". Но Америка сразу же сделала все, чтобы впредь подобных катастроф не было. Их и не было до сих пор. Представляете, не было! Контр-адмирал Н.Г.Мормуль, почти тридцать лет офицерской службой связанный с созданием, эксплуатацией и боевым применением атомных подводных лодок, в свое время предложил начальству издать книгу об этом, которая находилась бы на каждом надводном и подводном корабле. Адмирал, заместитель Главкома ВМФ СССР ответил, что такая "черная книга" советским морякам не нужна, и идею похоронили. А когда книга "Атомная подводная эпопея" все же была написана, первыми ее издали... французы, в России, уже постсоветской, книгу арестовали, на автора начались гонения за якобы разглашение военной тайны. Хотя он, опираясь на документы, доказывал: будущие аварии и катастрофы закладывались уже во время конструирования, при строительстве, они таились также в нарушении сроков монтажа и технологий, когда корабли принимались с заведомо неисправными системами. И, конечно же, многое зависело от подготовки грамотных специалистов, правильной эксплуатации сложнейшей ядерной техники, высокой дисциплины и организованной. Случайна или закономерна авария "К-27"? Даже сейчас, спустя десятилетия, однозначного ответа на этот вопрос нет. Это была опытная лодка, даже на корабельной печати значилось: "Опытная крейсерская подводная лодка "К-27". "Собственно, в прочный корпус дизельной лодки всунули атомную энергетику", - пишет из Твери прослуживший на ней восемь лет капитан первого ранга Валентин Николаевич Милованов. А верить ему можно - на "К-27" он прошел путь от штурмана, командира БЧ-1 до помощника командира корабля, участвовал в ходовых испытаниях атомохода и двух боевых походах. Был он и на борту лодки во время аварийного похода, вместе со всеми переоблучился и лечился в Ленинграде. Затем продолжил службу на атомных подводных лодках - командовал "К-32", был зам. командира дивизии ПЛА. Сейчас в отставке, а его сын Антон, тоже капитан первого ранга, плавает командиром подводного ракетного крейсера "Смоленск". Так вот, Милованов считает: "Мы на "К-27" дали бесценный опыт по эксплуатации новой техники. Наша молодость, оптимизм, любовь к кораблю оказали неоценимую помощь в создании уже следующих поколений подводных кораблей. Мы были истинными пионерами в становлении как атомоходов, так и другой ядерной энергетики страны. Образно говоря, на наших костях шло ее развитие". Отправляя в море опытную лодку, многие руководители, в том числе и самого высокого ранга, тогда не осознавали последствий возможных аварий. Не были досконально изучены и возможные варианты нештатных ситуаций. И только после "К-27" ученые серьезно занялись исследованием ряда проблем, связанных как с эксплуатацией ядерных реакторов, так и их конструированием. Кто виноват в гибели людей? Кто с опозданием отреагировал на грозные признаки поражающего фактора? Кто поставил приоритет техники на первый план? Эти и многие другие вопросы до сих пор волнуют не только бывших членов экипажа "К-27". Виноваты и система, и люди, воспитанные этой системой, - в этом убеждены не только подводники. Ведь как было? Сначала - железо, техника (вспомните хотя бы, сколько погибло летчиков-испытателей, спасавших опытные образцы самолетов, сколько наших горняков не вернулось из шахт, где эксплуатировались новые комплексы), а уже потом - люди. Такой подход культивировался со времен Сталина, продолжается он, к сожалению, и до сих пор. Тот же Милованов пишет: "Скажу честно, и сам порой готов был на многое, чтобы спасти технику. Мозги набекрень! Сама служба располагала к этому. Нужно только помнить, что не на войне находимся". Живущий ныне в Мурманске капитан второго ранга Геннадий Александрович Агафонов тоже участвовал в ликвидации аварии. Он вспоминает другие эпизоды. "Для части наших сослуживцев история "К-27" началась с прибытием лодки в бухту, и она не менее трагична. Вот старший лейтенант Вишняков кричит: "Назад, уже 300 рентген!" Это мы стержни Л3 из реактора левого борта изымали, чтобы освободить панели для приборов физиков (позже всех из отсека выгнали). Потом эти стержни вставляли обратно в реактор. Одним словом, делали то, что нормальному человеку и в ужасном сне не приснится. Кто считал тогда, кто сколько получил рентген? Никто! Выполняли свою работу". И все же большинство подводников, осознавая несомненную вину командира лодки капитана первого ранга П.Ф.Леонова, не считают его ответственным за аварию, как это поспешило заявить сразу командование флота. Вот мнение бывшего командира реакторного отсека, капитана третьего ранга Владислава Владимировича Домбровского (он живет в Подольске, Московской области): "Винить в этом командира - абсурд! Идея отправить опытный корабль в дальний поход с "неотработанной" новой "АЗ" (активной зоной реакторов -В.В), вставленной в старый первый контур - авантюра! Мог ли командир (и даже командир БЧ-5) предвидеть все аспекты, если до сих пор наука не может дать вразумительного ответа, что же случилось на "К-27"? Лично я считаю виновным в гибели лодки науку и командование ВМФ. К сожалению, "вскрытие" АЗ провести было невозможно, да и можно ли было ждать от науки объективного заключения? А наш командир - такая же жертва, как и мы, жертва той жестокой системы. Если бы мне пришлось встретиться с Павлом Федоровичем Леоновым в жизни, я бы подал ему руку. Но подал бы он руку мне? И я, как и многие другие, тоже не хотел бы тогда оказаться на месте командира". Так думает не только В.В.Домбровский. Зачем я так подробно обо всем этом рассказываю? Как и Вячеслав Николаевич Мазуренко, хочу достучаться до наших чиновников, убедить их, что подвиг подводников "К-27" не имеет ни времени, ни границ, они спасли мир от ядерной катастрофы. А значит, и через годы имеют право на то, чтобы этот подвиг оценили. И увековечили. Хочу, чтобы эти люди, потерявшие здоровье, укрощая атомную стихию, а не липовые "кабинетные" чернобыльцы, которым несть числа, получали положенные им льготы и пенсии, имели право хоть каким-то образом поддержать свое здоровье. Хочу также, чтобы об их подвиге знали и современники, и грядущие поколения, чтобы его, наконец, считали подвигом. Неоднократно обращался В.Н.Мазуренко с этой просьбой в Администрацию Президента Украины, просил внимательно разобраться. Не за себя просил - за погибших и умерших после ликвидации аварии нашего земляка А.Куста, моряков И.Немченко, В.Погодина, В.Гриценко, А.Петрова и многих, многих других. Оттуда ответили, что относятся с пониманием и просили уточнить последнее место проживания моряков-подводников и адреса их родных. Обрадованный Мазуренко тотчас же отправил в Киев необходимую информацию, сообщил об этом живым соратникам и уже больше года ждет ответа. Но в ответ - тишина. Ни слова, ни звонка. То ли затерялось письмо, то ли никого оно не взволновало, просто ненужным оказалось. А мы говорим о внимании к ветеранам Великой Отечественной, о вечной памяти к их подвигу. С тех пор ведь прошло уже почти шестьдесят лет, а здесь - куда меньше. Неужели - забвение? И "Золотой рыбки", и ее героического экипажа. Виктор ВОВЕНКО |
Немає коментарів:
Дописати коментар