Вячеслав Николаевич, здравствуйте!
О приложениях. Буду излагать свои мысли по порядку, глядя в них. В отрывке В.Чернавина об Окованцеве есть маленький нюанс. В начале отрывка написано, что когда командир отдыхал «в это время вице-адмирал (Г.Н.Холостяков) находился в ЦП, где вахту нем Н.Д.Окованцев. А в конце отрывка «В походе (Окованцев) пользовался полным доверием Гуляева и полноправно нес командную вахту» (А почему бы и не доверять, когда знаешь, что там находится Г.Н.Холостяков). Видимо, В.Н.Чернавин этим отрывком показал, что И.И.Гуляев умело воспитывал и перевоспитывал подчиненных. Похвальное желание.
Теперь о статье Лескова А.Я.
Она состоит из ряда странных и безграмотных предпосылок и высказываний. «Рабочая глубина... – порядка 200 метров». Рабочая глубина у подводных ракетоносцев второго поколения не менее 320 метров, а плавают они под водой в диапазоне от безопасной от таранного удара 40 метров до рабочей 320 метров, причем на рабочей и близких к ним глубинах находятся крайне редко (нечего там делать). Перископная глубина для этих лодок не более 19 метров.
«На том участке Баренцева моря было всего лишь 100 метров с небольшим. Зачем нужно было подводному ракетоносцу погружаться ... рискуя оказаться на дне».
Более грамотные подводники такую чушь не несут, но упрекают командование Северного флота в том, что они загнали «Курск» на стометровые глубины. Если по делу, то ведь от этих глубин моря вреда случилось, их величина позволила поднять «Курск». Но почему грамотные подводники (Лесков мог не знать, не знать и забыть) забывают, что в ПИПах (правилах использования полигонов) всех флотов СССР было записано, что все АПЛ могут погружаться при глубинах моря не менее 100 метров, а полигоны для торпедной стрельбы, как правило, нарезались на глубины незначительно превышающих 100 метров, чтобы иметь возможность подъема с помощью водолазов наиболее ценных затонувших практических торпед.
Поднятые на «Курске» все выдвижные устройства, в том числе и РКЛ (работа компрессоров под водой) свидетельствует, что в начале аварии «Курск» был на перископной глубине, а не в надводном положении, как думал Лесков. В надводном положении подъемное устройство РКЛ поднимать незачем, воздух поступает в лодку через шахты вентиляции или рабочие люки. Предполагаю, что «Курск» готовился к стрельбам, пополнял ВВД компрессорами, вел попутно перехват переговоров надводных кораблей в тактических сетях радиосвязи, чтобы иметь представление об их действиях, курсах, скоростях и другие сведения, полезные командиру при торпедной атаке. Вероятно, в эти же минуты выполнялись какие-то действия с аварийной торпедой в 1-м отсеке с целью дотянуть ее до стрельбы, а, может быть, потеряв эту надежду, уже пытались обезвредить.
Предположение Лескова о продутой кормовой группы ЦГБ правомерно, но объясняется их продутость не плаваньем в надводном положении, а естественной реакцией на первый взрыв и поступление воды: «Продуть все», то есть весь главный балласт, все цистерны без разбора, так как бороться с пробоиной, да и с пожаром в мирное время надо только в надводном положении.
Об учениях, якобы их «необыкновенность» привлекла натовские надводные корабли, авиацию и аж три атомохода подводных. Когда после нескольких лет бездействия на Северном флоте одновременно вышли в море единственный наш авианосец, тяжелый атомный ракетный крейсер, ракетный подводный крейсер (и, видимо, не один) и, не сомневаюсь, еще ряд кораблей, судов подводных лодок и самолетов, было от чего натовцам «встать на уши» и послать на разведку все, что было под руками. Во времена СССР ................. даже одиночного ракетного подводного крейсера стратегического назначения привлекали к себе разведкорабль Норвегии «Маргату», разведывательную авиацию и противолодочную ПЛА, которая записывала акустическую картину стреляющего РПК СН при предстартовой подготовке и залпе ракет.
Что касается флотских учений, то «разведчиков» было куда как больше и три ПЛА нигде не являлись пределом.
Рассуждение о невозможности детонации боезащиты – глупейшее. Во-первых, от детонации не бывает ни трех, ни одной степени защиты. Боезащита и вообще взрывчатое вещество или детонирует или нет, и я не знаю, можно ли объяснить, почему из, к примеру, 12 торпед или снарядов 8 детонируют а 4 нет! Возможно, ли это предусмотреть? Вряд ли. Причина гибели «Курска», безусловно, авария торпедного оружия, начавшаяся со взрыва компонентов топлива перекисно-водородной торпеды, вероятно находившейся в торпедном аппарате, что привело к выбросу пламени и пожару в 1-м отсеке, а также поступлению воды через сорванные крышки торпедного аппарата. При пожаре в отсеке от перегрева или взорвалось боевое зарядное отделение одной из стеллажных торпед или компоненты топлива боевой перекисно-водородной стеллажной торпеды. Одновременно от взрывов отсека сдетонировало несколько боевых зарядных отделений других стеллажных торпед.
Нечто подобное произошло 11 января 1962 года на Б-37 641 проекта 211 бригады пл 4 эскадры в г.Полярный во время проворачивания, когда после невыясненной по какой причине начавшийся объемный пожар в первом отсеке привел к взрыву боевых зарядных отделений 12 стеллажных торпед (торпеды, хранившиеся в торпедных аппаратах не сдетонировали). Погиб почти весь экипаж Б-37, подводники в 1-м и 2-м отсеках пл С-350 ошвартованной к борту Б-37, часть стройбатовцев, работавших на причале и 2-3 военнослужащих, пробегавших мимо, где-то около 82 человек всего.
Сведения Лескова о том, что на Курске не должно было быть боезапаса – от незнания и некомпетентности.
«Курск» как корабль 1-й линии и постоянной боевой готовности обязан был иметь на борту полную загрузку боевых ракет и торпед. И только на время практических стрельб разрешалось часть из боевых изделий заменить на практические. Конечно, какие-то вопросы еще по «Курску» остаются: удивляет сила взрыва в торпедном аппарате, направленность ее в сторону отсека. В «Российской газете» пишут, что задняя крышка не отлетела в сторону, а впечаталась в остатки 2-3-го отсеков. Это как? Вместе с кремальдой? Как там же правильно пишут, основная сила взрыва должна была уйти за борт, так как передняя крышка торпедных аппаратов способна отжиматься, а при взрыве должна была первой вылететь вместе с волнорезами. На этом основании кое-кто предполагает воздействие внешней силы на «Курск», которая заклинила переднюю крышку. Все бывает, но в такую ситуацию ой как не верится!
. Что касается виновных в аварии на К-27, «ответственности очень больших людей, как военных, так и ученых». Я думаю, что виновных нет. Этот «эксперимент» на К-27 называется – освоение новой техники в ходе технического прогресса, который не бывает без испытаний, а источник всего нового, новых направлений, всего впервые создаваемого, к сожалению, не бывает без жертв. Мы немного знаем об этих жертвах, но достаточно и тех, что на слуху.
Испытания ракетной техники – маршал Неделин со стартовой командой.
Космические аппараты – Комаров, Волков, Пацаев, Добровольский.
Самолеты – десятки, сотни летчиков-испытателей даже таких, как Чкалов, во все времена и при всех этапах освоения нового.
Ядерные реакторы – водо-водяные л-т Корчилов и его люди с К-19
Жидкометаллические – К-27 первые 5 человек, из которых мне ближе всех штурманский электрик, мичман Воевода и последующие от облучения умершие.
Ведь на горьком опыте этих аварий проведены технические доработки, усовершенствовавшие технику, разработаны и промоделированы действия экипажей. И люди вроде бы уже не гибли, но продолжали облучаться, в том числе и на новейших современных АПЛ, пополняя ряды людей из «Подразделений особого риска» с получением соответствующих льгот. Кстати, я за льготы и компенсации пострадавшим от облучения, но я считаю, что их надо называть как-то по-другому. Ведь это абсурдно.
(Подводник, служащий на любой по надежности реактора атомной подводной лодке, не входит в состав подразделений особого риска, то есть не рискует, пока не попадет в аварию. Где логика?).
Естественно, во всех случаях гибели людей, приведенных мною, есть и человеческий фактор. Что-то ученые и конструктора недодумали при проектировании, не предусмотрели какие-то ситуации, не смоделировали, не проиграли теоретически и не подготовили людей к их возможному возникновению. Бывают, конечно, и отступления от правил безопасности по принципу «хотел как лучше» и быстрее, как в случае с маршалом Неделиным, предполагаю подобное было и на «Курске». Но в таких случаях виновники-руководители гибнут вместе с безвинными подчиненными и спросить опять не с кого. В других вариантах аварий и гибели вины руководителей (прямой вины) нет. Каким бы умным и старательным ученый, конструктор, начальник не был, обвинять и судить человека за то, что он не бог нельзя (да и у бога не все получается).
А вообще, статья правильная и крайне необходимая, так как если мы сами не за себя (не заявим о себе), то кто же за нас (кто о нас вспомнит). И память нужна во всех уголках бывшего СССР о людях, которые честно выполнили свой долг и неважно, где их будут вспоминать, в названиях улиц и площадей, в музеях или в рамах любых вероисповеданий – главное, чтобы помнили.
Пожалуй, пока все, всего не начитаешь.
Всего доброго и успеха в Ваших трудах. С праздником 19 марта.
В.Наумов.
Немає коментарів:
Дописати коментар