У контр-адмирала в отставке Василия Аврамовича Каневского очень интересная судьба. В 1963 г. в составе экипажа атомной подводной лодки К-178 (командир А.П. Михайловский) проекта 658 он прошел подо льдами Северного Ледовитого океана от берегов Кольского полуострова до Камчатки. А в 1966 г. - на АПЛ К-116 (командир В.Т. Виноградов) совершил подводное плавание через Атлантический океан до Антарктиды, через пролив Дрейка вокруг Огненной Земли Южной Америки вышел в Тихий океан и мимо острова Пасхи и Гавайских островов дошел до берегов Камчатки. До этого еще ни одной подлодке не удавалось обогнуть земной шар полностью в подводном положении по такому маршруту. Предлагаемые вниманию читателей записанные воспоминания Каневского - правдивый рассказ о том, что еще недавно (по понятным причинам) было скрыто завесой секретности.
Первая советская атомная подводная лодка с баллистическими ракетами (проект 658).
Фото www.submarine.id.ru
В 1949 г. я окончил Высшее военно-морское инженерное училище имени Дзержинского, дизельный факультет по специальности инженера-механика подводных лодок. Назначение получил на лодку Б-5 ХIV серии ("Катюша") 33-й бригады подводных лодок Северного флота командиром группы движения.
Спустя некоторое время, в 1951 г., получил назначение командиром электромеханической боевой части (БЧ-5) дизельной подлодки С-146 Северного флота, построенной на заводе "Красное Сормово". Таких лодок проекта 613 у нас было построено более сотни. А что такое инженер-механик? Это значит, что вся система погружения, всплытия, вся энергетика - все у меня.
Потом поступил в Военно-морскую академию кораблестроения и вооружения имени Крылова в Ленинграде, на машиностроительный факультет по специализации "Атомные энергетические установки подводных лодок". Три года учился там, а по окончании меня назначили в Главное управление кораблестроения ведущим инженером строящихся атомных ракетоносцев проектов 658 и 675.
Оба ракетоносца проектировались в ЦКБ "Рубин" в Ленинграде, а строились в Северодвинске. Проект 658 (главный конструктор С.Н. Ковалев) имел на борту три баллистические ракеты надводного старта с ядерными боеголовками и торпедное вооружение. Проект 675 (главный конструктор П.П. Пустынцев) имел восемь крылатых ракет надводного старта и торпеды.
Как ведущий инженер, я был представителем заказчика - Военно-морского флота, в мои обязанности входили координация действий вместе с военпредами и контроль всех стадий проектирования, строительства, испытаний подводных лодок. Это обязывало регулярно бывать в конструкторском бюро, на заводе-изготовителе, участвовать в морских походах на испытаниях.
Начало 60-х гг. ХХ века характеризовалось разгаром холодной войны между СССР и США, прежде всего в ракетно-ядерном соперничестве. И у них, и у нас создавалось ракетно-ядерное оружие наземного, морского и воздушного базирования. Для объединения и координации этой работы в Генеральном штабе Вооруженных Сил СССР в 1960 г. было создано управление Ракетных войск стратегического назначения, а в его структуре - отдел ракетных подводных лодок. Он состоял из опытных подводников разных специальностей, в том числе инженера, ведающего устройством всей подводной лодки (движением, погружением, всплытием, эксплуатацией всех общекорабельных систем, устройств и механизмов). Именно на эту должность я и был переведен в 1960 г. с задачей в реальном времени отслеживать степень боеготовности каждого подводного ракетоносца перед выходом его в океан на боевое патрулирование, изучать мнение подводников и специалистов по совершенствованию наших ракетоносцев, вносить предложения в планы кораблестроения.
Надо сказать, что холодная война - это прежде всего игра на нервах. Американцы здесь задавали тон. Вот их торпедная лодка "Наутилус" прошла от Аляски до Гренландии, сразу ответная реакция: "Американцы прошли подо льдами, а наши где?". Командование ставит задачу подобрать ракетную лодку на Северном флоте. Я говорю: "К-178 недавно с завода пришла. Командир Михайловский - мужественный, хорошо подготовленный, опытный подводник". - "Готовьте эту лодку!".
Я попросился в этот поход. Доложили начальнику Генерального штаба Бирюзову, он дал добро. И я отбыл на Северный флот в качестве представителя Генштаба. У меня были свои специальные инструкции, полномочия. Однако я не собирался обходиться только этими функциями. Поэтому попросил: "Дайте мне мою вахту".
В истории нашего флота это был первый подледный поход атомной лодки с баллистическими ракетами на борту. До этого под лед уходили только торпедные лодки. Конечно, вопрос был не только в амбициях - догнать и перегнать американцев. Осваивая подледное пространство, пройдя под арктическими льдами, Северным полюсом, американцы прокладывали кратчайшие и скрытные маршруты для планируемых ракетно-ядерных ударов по нашей стране. С одной стороны, надо было поставить им заслон, с другой - показать, что они тоже уязвимы. Поэтому одной из главных задач, поставленных командиру К-178, был поиск полыньи во льдах, в которую можно было бы всплывать для ракетного залпа. Помимо этого, мы должны были исследовать рельеф дна, изучить возможности радиосвязи и навигационной аппаратуры в высоких широтах, установить скорость звука на разных глубинах и многое другое, что способствовало бы решению стратегических задач.
Все это были задачи со многими неизвестными. Надо сразу сказать, командир лодки Михайловский и экипаж с ними справились. Уйдя под лед в районе Земли Франца-Иосифа, К-178 благополучно миновала все ловушки, а ведь иногда подо льдами шли на ощупь, у некоторых льдин корни почти до дна прорастали (как у зуба), так что порой приходилось буквально на брюхе проползать, находя щель между острыми ледяными шипами и дном. А найдя узкую трещину, на короткое время всплыли на Северном полюсе, повергнув в шок наших полярников. Кстати, этот маневр - вертикальное всплытие с многометровой глубины в полынье - отрабатывался подводниками впервые. Михайловскому с первой попытки удалось "вписать" огромный подводный крейсер в узкую щель и благополучно всплыть. Всего же за весь поход через Северный Ледовитый океан до Камчатки мы всплывали таким образом раз десять.
Случались и нештатные ситуации. Однажды на глубине 120 метров в 7-м отсеке начался пожар. Я нес вахту в этом отсеке, в помещении пульта управления атомными энергоустановками. Возгорание было локализовано, но отсек задымлен. Срочно пришлось герметизировать пульт, переводить управление реакторами на вспомогательный пост. А над рубкой нависали 30-метровые льды, и первую полынью удалось отыскать только через четыре часа.
Само по себе нахождение подводной лодки в течение многих суток подо льдом, толщина которого местами доходит до 50 метров, вызывает у экипажа чрезвычайное психологическое напряжение. Тут любая авария - пожар, пробоина, взрыв - грозит гибелью. А мы прошли 1617 миль подо льдами!
А спустя почти два года, в 66-м году, в поход, теперь уже кругосветный, пошла уже другая ракетная лодка, проект которой я тоже, работая в Главном управлении кораблестроения, вел. Эта была более совершенная лодка с новым вооружением. Как уже говорилось, К-178 была оснащена тремя баллистическими ракетами конструктора Макеева, которые запускались с надводного положения. А на 675-м проекте уже стояли 8 крылатых ракет конструктора Челомея.
Вначале в кругосветку решено было отправить отряд из трех атомных подводных лодок под началом контр-адмирала А. Сорокина. Но в последний момент пришлось переиграть, поскольку на одной из лодок выявилась серьезная неисправность в атомном реакторе. В поход отправились две лодки - К-116 и К-133.
Я, как представитель Генерального штаба, шел на флагманском подводном крейсере, который вел капитан 2-го ранга Виноградов. 2 февраля 1966 г. лодки покинули родную бухту Кольского полуострова и пошли вдоль Скандинавии, через всю Атлантику до пролива Дрейка, далее - Тихий океан и Камчатка. Шли друг за другом на заранее установленных дистанции и глубине, поддерживая между собой звукоподводную связь. С берегом же в целях скрытности соблюдали полное радиомолчание.
Атлантика с точки зрения навигации особенного беспокойства у нашего штаба не вызывала. Хотя, чем черт не шутит: "Титаник" тоже чувствовал себя в безопасности. Но подвернулся случайный плавучий айсберг - и каюк. Нас же впереди ждал не один такой айсберг.
Пролив Дрейка, разделяющий Антарктиду и Южную Америку, - это скопище гигантских айсбергов. Ледяные стены уходили вниз до 1000 метров, при нашей глубине погружения маневрировать между ними в подводном положении - вся равно что играть в прятки со смертью. Эхопеленгаторы помогали мало: айсберги, постоянно наползая друг на друга, создавали постоянный шум, который засвечивал экраны гидроакустического комплекса. Шли на ощупь, испытывая колоссальное физическое и моральное напряжение.
Мало кто знает, но остров Пасхи - это не только экзотическое место, описанное Туром Хейердалом, где стоят невиданных размеров каменные истуканы. Этот остров американцы давно приспособили для своих военно-стратегических нужд. Вот нам командование и поставило задачу кое-что выведать. А глубины там оказались шестикилометровые. И так получилось, что наша лодка вдруг "провалилась" до 600 метров, хотя корпус ее был рассчитан на давление до 300 метров. Когда начался провал на глубину, вахтенный офицер замешкался. Все решали секунды, и я приказал переложить горизонтальные рули на всплытие. Потом объявил аварийную тревогу. Можно сказать, чудом выгребли. Больше всего мы дивились прочности корпуса. Позже, когда о происшествии стало известно северодвинским корабелам, они на радостях неделю гуляли.
Оставив за кормой 25 тысяч миль, усталые подлодки вернулись из океанских глубин домой. Это была впечатляющая демонстрация научно-технических достижений и военной мощи государства, беспримерного мужества и превосходной профессиональной и боевой выучки советских моряков-подводников. Через несколько дней военно-морской министр США был снят с должности за то, что информация о подводной кругосветке советских кораблей попала в Белый дом не из его ведомства, а из сообщения ТАСС.
Владимир ТИМОФЕЕВ
Опубликовано в выпуске № 24 (140) за 28 июня 2006 года
Немає коментарів:
Дописати коментар