вівторок, січня 11, 2011

Письмо писателя,журналиста,старшины апл К-27 Яна Михайловича Топоровского(Израиль) флагманскому механику Виктору Широбокову.

Ян Михайлович Топоровский,родился в 1946 году в г.Одесса.С 1965 по 1968 гг. проходил службу на одной из первых советских атомных подводных лодок Северного флота К-27.С мая по ноябрь 1968 года принимал активное участие в ликвидации последствий ядерной аварии на К-27.Получил большую дозу переоблучения.Был демодилизован без предоставления каких либо документов,что происходило  с ним во время воинской службы. Окончил ГИТИС,работал журналистом,автор ряда книг,повестей.В настоящее время проживает с семьей в Израиле,является заместителем редактора крупной русскоязычной газеты .В 2009 году им была опубликована в газете " Вести" (Израиль)статья " Бальзам на душу, или Грехи наши атомные" в которой он стал на защиту чести и достоинства своих сослуживцев,всех тех кто служил в свое время в гарнизоне Гремиха,на лодках и плавбазах. Статья вызвала  большой резонанс  не только в Израиле,но и в широких кругах ветеранов ВМФ в разных странах.(читатель может с данной статьей ознакомиться на моем Блоге,и в интернете)
И вот очередное письмо,которое думаю вызовит интерес у читателей Блога.



Уважаемый Виктор Федорович Широбоков!
Прочел Ваши воспоминания о том, как Вы принимали участие в ликвидации аварии на К-27, где я служил простым матросом в 1965-1968 годах. Так случилось, что  через день-два после аварии (26-27 мая 1968 года) я вместе со своими товарищами - матросами второго экипажа (в.ч 36180)  сменил облученный первый экипаж и почти весь второй. который ушел на испытания вместе с первым. Нас осталось человек 10-12 матросов, несколько человек сверхсрочников и офицеров. А не взяли нас на отработку (в частности меня) ,ибо считали (это слова командира второго экипажа Новицкого)  потому что "ты знаешь матчасть хорошо, и тебя не надо отрабатывать" - и вот. после аварии,  мы должны были удерживать лодку на плаву,  а комиссия. о которой вы говорите во главе с академиком Александровым, решала что делать и в чем причина аварии). Отдаю должное  вашему мнению о виновности капитана первого  экипажа. Я не снимаю с него вины. Она огромна. Тем более, что именно командир отвечает за все. И его вина есть. Но я бы разделил его вину еще с несколькими лицами - называть их имена не считаю нужным, ибо я  в то время был простым моряком. а не офицером-специалистом, и к тому же не обладал данными, которыми обладаю сейчас, когда многое собранное моим сослуживцем матросом Мазуренко проливает свет на ту аварию. в которой  погибли мои друзья. И продолжают гибнуть  все эти "мирные" годы. Итак, первая вина лежит на тех. кто выпустил  аварийную - по сути - лодку - на испытания, а в дальнейшем планировал и несение  службы двумя экипажами этой аварийной лодки в океане. представьте. что она бы прошла испытания и вышла в море - гибель всего экипажа была бы обеспечена  таким приказом.
Второе - вина - и тут я соглашусь с Вами - капитана Леонова. во время аварии, который  повел  себя не как специалист, и не понимал. что надо предпринять. чтобы спасти людей от радиации.
И третье - преступные действия  командования по отношению к тем, кто продолжал удерживать лодку на плаву. пока комиссия  думала. что делать. Их всех - в том числе и меня - тихо отправили на ДМБ, даже не поставив на медучет, даже не предупредив этих молодых ребят, что  их здоровье находится в опасности. Я имею ввиду простых матросов - офицеры иное дело.
А теперь о  некоторых  эпизодах ваших воспоминаний.
Вы пишите, что "мое участие в ликвидации аварии было не меньшим, чем у всех"
Я и мои товарищи второго экипажа  сразу же после прибытия К-27 на базу заступили на вахту.  Нас было 10-12 человек - и  в ближайшем будущем даже не планировалось прибытие специалистов. который бы нас сменили. а те, кто через  два месяца прибыли, еще должны были научиться у нас - в том числе матросы и  сверхсрочники - где какой клапан расположен. И вот мы  несли вахту по три-четыре человека на всю лодку.
Стояли четыре часа, через четыре.  А через несколько месяцев -  по 6, а под конец и по восемь часов.Другими словами. я  дневал и ночевал на лодке. А когда уже не было сил возвращаться в экипаж - просил старшину - вот безмозглый дурак!)  оставить меня на лодке и принести сюда еду.Я был безмозглым юнцом. а мои старшины безмозглыми  взрослыми. которые соглашались с моими просьбами и состоянием. И никакие "азиаты" как Вы называете радиационную службу этому не препятствовали - ни матросы-азиаты, ни офицеры-европейцы.
Вы пишите о том. что академик Александров (в то время. когда мои товарищи "хватали" сверхдозы) просил  Вас принести ему спирт, ибо он уже не может пить коньяк, и думать. как нас и лодку спасти.  Да Вам думать не надо было - хотя  распорядились бы убрать с пирса всю загрязненную радиацией еду и выпивку. которую выгрузили с нашей лодки, ибо мы - все-таки неучи. а Вы - я имею ввиду ваш штаб и всех академиков, которым спирт надоело пить, прекрасно понимали какую опасность несут  радиационные продукты.
А Вы о  них не знали?!  Но Вы - штаб, мозговой центр, Вы должны были предусмотреть и это. 
Вы пишите,  как к Вам жестко относилась радиационная служба - пока Вы, офицеры и учены - не отмыли грязь - не отпускали домой.  Это Вас не выпускали! А нас без помывки. в грязной одежде - мы оставляли  на КПП только карандаши-дозиметры  (самые примитивные аппараты) и "лепестки" их марли. в которых невозможно было работать и все  несли вахту без них.
Вы пишите о том. что занимались укладыванием свинца на реактор. Подробно описываете путь входа и отхода. 
Да, ребята носили свинец - и это были матросы, а не офицеры, которых пригнали на К-27.  Я это знаю, ибо все эти месяцы  нес вахту на центральном посту - 3 отсек. И могу вам сказать. что Ваша  описание "процедура проста: вход через  верхний рубочный люк в центральный пост, затем вход в четвертый отсек, сброс с  правого плеча, и выход через 4 люк" - не срабатывает. Никто через  центральный пост, где я нес вахту, не проносил свинец, и в четвертый-реакторный не входил. 
Подведу некоторые итоги:
"ваше участие в ликвидации аварии было не меньшим. чем у всех других"  может быть правдивой только по отношению к тем. кто сидел в Вашем штабе.  Но не по отношению к моим (да и ко мне) товарищам - морякам. старшинам и офицерам, которые сидели в эпицентре взрыва. 
Я  был списан (ДМБ) в ноябре 1968 - через шесть месяцев , после аварии, да и то потому (как мне кажется), что обратился в местную сан часть с жалобой на здоровье. И мне с удовольствие помахали ручкой - зачем иметь еще одного больного в части. когда его можно отправить подальше.  и это плата за все 3,5 года службы. 
Говорить о том.  кого из офицеров я видел. а кого - и духа не было на лодке после аварии. я не буду.
Бог  им судья .  Я верю. что Вы все свои силы и знания отдавали, чтобы  спасти корабль.
Но  смерть моих  товарищей-матросов говорит о том. что их участие в ликвидации аварии на К-27 была большей. чем моя. И ваша.
С уважением
Ян Топоровский

журналист, литератор, сценарист, бывший трюмный машинист К-27
Израиль 
 
 




Немає коментарів: