Это интересно.Наша история.

Теория заговора

В учебниках истории замалчивают правду о восстании декабристов

185 лет назад в России произошло восстание декабристов. Именно так уже много лет называют участников тайных обществ, поднявших бунт 14 декабря 1825 года, и тех, кто к ним присоединился в Петербурге и на юге России. Почему заговорщиков объединили по столь формальному календарному признаку, да ещё постфактум? Просто среди них были люди разных взглядов, разного положения, разных нравственных принципов. И единственное, что всех связывало, – мятеж в декабре 1825 года

.

Привычное для нас со школьной скамьи определение «взгляды декабристов» – на самом деле фикция. Ни о каком единстве взглядов участников тайных обществ говорить нельзя. Среди них были и республиканцы, и сторонники конституционной монархии, и приверженцы абсолютизма. И те, кто считал необходимым двигаться по западному пути развития, и те, кто отстаивал идеи национальной самобытности, призывал вернуться к порядкам допетровским. Были люди глубоко порядочные, готовые пожертвовать жизнью ради блага народа, но были и те, кем руководило стремление к власти, кто рассчитывал установить личную диктатуру и мечтал превзойти Наполеона.

 

…из 29 первых выпускников Царскосельского лицея среди заговорщиков были лишь двое – В.К. Кюхельбекер и И.И. Пущин. А из действующих генералов только Сергей Волконский, «набитый дурак, таким нам всем давно известный, лжец и подлец в полном смысле»

Главный программный документ, составленный заговорщиками, – это «Русская правда» Пестеля. Но лишь единицы из участников тайных обществ были готовы в полном объёме принять положения данного «конституционного проекта». Пестель не просто определил некоторые общие принципы государственного устройства, он пытался создать документ разносторонний, который действительно можно было бы принять в качестве конституции. И многие вопросы – в том числе территориальный и национальный – предполагалось решить достаточно радикально. В «Русской правде», в частности, утверждалась необходимость даровать Польше независимое существование, присоединить к России для твёрдого установления государственной безопасности Молдавию, разделить всё земельное пространство Российского государства на 50 округов, объединённых в 10 областей по 5 округов в каждой, и 3 удела – Столичный, Донской и Аральский. Столичным уделом назначалась Нижегородская губерния, а столицей России – Нижний Новгород.

 

Кавказские народы предлагалось разделить на два разряда: мирные и буйные. Причём вторых нужно было силой расселить малыми количествами по внутренним волостям, а отнятые у них земли раздать завезённым на Кавказ русским переселенцам. Ещё решительнее Пестель собирался обойтись с евреями, которым «прежнее правительство даровало много отличных прав и преимуществ, усиливающих зло, которое они делают», так что «евреи составляют в государстве, так сказать, своё особенное, совсем отдельное государство и притом ныне в России пользуются большими правами, нежели сами христиане». План заключался в «содействии евреям к учреждению особенного отдельного государства, в какой-либо части Малой Азии». Нужно было определить «сборный пункт» для еврейского народа и дать войска им в подкрепление. «Ежели все русские и польские евреи соберутся на одно место, то их будет свыше 2 миллионов. Таковому числу людей, ищущих отечество, нетрудно будет преодолеть все препоны, какие турки могут им противопоставить, и, пройдя всю европейскую Турцию, перейти в азиатскую и там, заняв достаточные места и земли, устроить особенное еврейское государство», – утверждалось в «Русской правде».

 

В учебниках истории, книгах и кинофильмах уже не одно десятилетие заговорщики предстают мирными людьми, которых расстреливали по приказу императора. Но так ли это на самом деле? В Московском полку, перед тем как вывести его на Сенатскую площадь, князь Щепин-Ростовский ранил в голову генерала Фридрихса, нанёс тяжёлое ранение генерал-майору Шеншину, удары саблей полковнику Хвощинскому и т.д. Уже на площади он отдал солдатам приказ стрелять, в результате чего были ранены несколько солдат и полковник Веллио. Каховский ранил полковника Стюрлера и графа Милорадовича. Оболенский нанёс Милорадовичу удар штыком, Кюхельбекер стрелял в генерала Воинова и целился в великого князя Михаила Павловича. Мятежные лейб-гвардейцы во главе с Пановым дошли до главных ворот дворца, намереваясь захватить его и, как записывал император, «в случае сопротивления уничтожить всё наше семейство». Планы убить всю царскую семью, включая детей, вынашивались и Пестелем. Не обошлось без жертв выступление Черниговского полка, организованное членами Южного общества С.И. Муравьёвым-Апостолом и М.П. Бестужевым-Рюминым.

 

По-разному декабристы вели себя и во время дознания. Одни признавали свою вину, другие не испытывали и капли раскаяния, кто-то отрицал своё участие в заговоре, кто-то с готовностью выдавал товарищей. Даже в записях императора чувствуется уважение к Александру Бестужеву (Марлинскому): «Мучимый совестью, он прибыл прямо во дворец на комендантский подъезд, в полной форме и щёголем одетый. Взошед в тогдашнюю знаменную комнату, он снял с себя саблю и, обошед весь дворец, явился вдруг, к общему удивлению всех во множестве бывших в передней комнате. Я вышел в залу и велел его позвать; он с самым скромным и приличным выражением подошёл ко мне и сказал: «Преступный Александр Бестужев приносит Вашему Величеству свою повинную голову». И в то же время Каховский, а перекладывал вину на других, Одоевский сообщал, что Стюрлера убил Каховский, а Кюхельбекер рассказывал, что стрелял в великого князя по наущению Пущина и делал это притворно: знал, что пистолет, измоченный снегом, даст осечку.

 

Привлечь на свою сторону солдат заговорщикам удалось лишь благодаря крайне двусмысленной ситуации с престолонаследием. После смерти Александра I по закону трон переходил к великому князю Константину Павловичу. И ему успели принести присягу, прежде чем был подтверждён факт отречения его от престола. 14 декабря проходила новая присяга – на сей раз Николаю Павловичу, и войска убе ждали не делать этого, сохранять верность императору Константину, которого якобы вознамерились силой лишить трона.

 

Крайне преувеличенной является и оценка революционного воздействия идей декабристов. Что касается простого народа, то его способность разобраться в происходившем лучше всего характеризует запись Николая I: «Ура, Конституция!» – раздавалось и принималось чернию за ура, произносимое в честь супруги Константина Павловича!» В заблуждение были введены даже некоторые вожди мятежников. Так, Николай записывал про князя Щепина-Ростовского, которого привели к нему на дознание первым: «Подозревали, что он был главное лицо бунта, но с первых его слов можно было удостовериться, что он был одно слепое орудие других и подобно солдатам завлечён был одним убеждением, что он верен императору Константину».

 

Роль декабристов в русской истории достаточно верно отражает хрестоматийная ленинская фраза: «Декабристы разбудили Герцена, Герцен развернул революционную агитацию». Именно Герцен в своих работах создал тот образ движения декабристов, который до сих пор кочует из учебника в учебник. «В нём участвовали представители всего талантливого, образованного, знатного, благородного, блестящего в России», – утверждал Герцен в лондонском «Колоколе», обращаясь к императору Александру II. Опытный пропагандист умалчивал и о том, что подобные определения применимы далеко не ко всем, и о том, что гораздо большее число людей талантливых, образованных, благородных и уж тем более знатных и блестящих в заговоре участия не принимали. Скажем, из 29 первых выпускников Царскосельского лицея среди заговорщиков были лишь двое – В.К. Кюхельбекер и И.И. Пущин. А из действующих генералов только Сергей Волконский, «набитый дурак, таким нам всем давно известный, лжец и подлец в полном смысле», «самый отвратительный образец неблагодарного злодея и глупейшего человека», как его характеризовал Николай I. Отметим, что во время и после дознания император не стремился выискивать только плохое. Вот как он оценивал Сергея Муравьёва-Апостола: «Одарённый необыкновенным умом, получивший отличное образование, но на заграничный лад, он был в своих мыслях дерзок и самонадеян до сумасшествия, но вместе скрытен и необыкновенно твёрд».

 

Исторически гораздо точнее, чем Герцен и Ленин, суть происходившего в 1825 году определил А.С. Грибоедов, сказавший, что 100 человек прапорщиков хотели изменить весь государственный быт России. Те, кем руководили благие помыслы, принесли бы подлинную пользу – отечеству, а не революционному движению, – если б отказались от участия в бунте. Примером тому судьба самого Грибоедова. Он погиб спустя всего несколько лет, растерзанный в Персии по наущению английских шпионов, но и за это время успел сделать очень многое для России. Трудно даже представить, сколько великих дел могли бы совершить все, кто был казнён, отправлен на каторгу или в отставку.

 Источник Наша Версия.