Забытые герои «холодной» войны

12 июля 1961 года министр иностранных дел СССР Андрей Громыко провел строго конфиденциальные переговоры с президентом США Джоном Кеннеди. Репортерам, осаждавшим Белый дом, отвечали скупо: «Без комментариев». И на утро первые полосы американских газет пестрели заголовками вроде «Таинственные переговоры Кеннеди с Советами». В многотомной истории советской дипломатии подробнейшим образом описаны все визиты и переговоры, проведенные Андреем Громыко за 30 лет пребывания на высоких постах. И только об этой встрече всего две скупые строчки: «Стороны обсудили вопросы, представляющие взаимный интерес». Историки называли десятки поводов для переговоров: Берлинский кризис, Куба, размещение американских ракет в Турции, но ни одна из этих версий в дальнейшем не нашла подтверждения. Тем не менее произошло событие, которое заставило министра иностранных дел Громыко срочно прилететь тогда в Вашингтон… 4 июля 1961 года первая советская атомная подводная лодка К-19 шла Датским проливом. Ее боевой задачей было уйти под ледяной панцирь, развернуть ракеты в сторону СССР и изображать вражеский атомоход. А эскадре из дизельных подлодок предстояло «сорвать» ракетно-ядерный удар по территории Страны Советов. Словом, планировались обычные военные учения… в пятидесяти милях от военной базы США. В секретных документах они получили название «Полярный круг». В 4 часа 7 минут с пульта управления поступил тревожный сигнал: «Падает давление в 1-м контуре кормового реактора». Экипаж подлодки начал отсчитывать время до ядерного взрыва… Юрий Ерастов, вахтенный группы дистанционного управления атомным реактором: — Это случилось недалеко от норвежского острова Ян-Майен. Минут пять после погружения все было нормально. Собираясь записать показания в вахтенный журнал, я еще раз взглянул на приборные щиты. И вдруг увидел, что самопись контура одного из реакторов показывает «0», а аварийная защита, которая должна была сработать автоматически, заблокирована. На мгновение я оцепенел, а по спине пробежало несколько холодных капель пота. Спустя 3 секунды вахтенный механик центрального поста слушал мой доклад. Сообщение Ерастова принял командир электротехнического дивизиона Владимир Погорелов: — К тому моменту на пульте, по докладам дозиметриста, было уже 50 рентген, в 7-м отсеке, рядом с атомно-энергетическим — около 200, а в коридоре реакторного отсека радиация достигала 400 — 500 рентген. Лодка находилась вблизи военно-морской базы американцев, и мы понимали: случись что — о нашей гибели предпочтут умолчать. На месте базирования АПЛ останется лишь радиоактивное пятно или просто радиация, неизбежная при аварии. Реактор находился в центре лодки, и если бы произошел его тепловой взрыв, она, как орех, раскололась бы пополам, а радиоактивные отходы могли засорить всю северную часть Атлантики, от Норвегии до России. Уровень радиации возрос быстро, и дальнейшее пребывание под водой грозило гибелью всему экипажу. Мы всплыли. А затем командир К-19 Николай Владимирович Затеев поговорил с каждым из членов аварийной группы, честно объяснив, на что они себя обрекут, если пойдут устранять аварию. Лейтенант Борис Корчилов, возглавивший группу, ответил ему: «Товарищ командир, я понимаю, что мы идем на смерть. Но кому-то нужно заглушить реактор, а я с этой техникой знаком...» Оставшиеся в живых члены экипажа решили во что бы то ни стало сохранить «зараженную» лодку. «Аварийщики» все были в изолирующих костюмах и масках, —вспоминал в свое время ныне покойный Николай Затеев. — Но маски были очень неудобные, очки в них сильно запотевали, поэтому парни срывали их. И дышали радиоактивным газом, принимая на себя весь удар разъяренного реактора... Технически аварию устранили довольно быстро: минут за 15 — 20. Но за это время лейтенант Корчилов получил 5400 бэр (предельно допустимая норма 0,5 бэр…), старшина I статьи Юрий Ордочкин — около 3000 бэр, остальные — меньше, но тоже смертельные дозы. Тепловой взрыв ребята предотвратили, но радиация начала последний отсчет их жизней: фон превышал все допустимые нормы. В девятом кормовом отсеке радиация превысила норму в 17000 раз. Стоит ли говорить, что члены аварийной группы начали умирать буквально на глазах. Открытые части тел краснели и раздувались. Особенно распухли лица, почти заплыли глаза, губы вывернулись, и люди уже не могли говорить — только беспомощно мычали... Даже в самом удаленном от эпицентра аварии первом отсеке радиация была такой высокой, что командиру нужно было срочно обезопасить оставшихся в живых членов экипажа. Через 8 часов после начала аварии Николай Затеев написал: «В случае подхода вероятного противника оставить две боевые торпеды (лодки, ходившие в «автономку», всегда их имели) для торпедирования подлодки К-19. Выпускать торпеды буду сам. Командир подводной лодки К-19 капитан II ранга Николай Затеев». Штаб Северного флота. Около суток командование штаба Военно-Морского Флота не знало, куда исчезла первая советская атомная подлодка с тремя баллистическими ракетами на борту. Днем в штабе стало известно, что на К-19 произошла авария энергетической установки. Командование Северного флота распорядилось срочно сформировать аварийные группы, подготовить два экипажа однотипных с К-19 лодок, готовых в любую секунду погрузиться на корабли-спасатели. Уничтожать К-19 не пришлось. В район дрейфа прибыли дизельные подводные лодки С-270 и С-159 под командованием капитанов третьего ранга Ж. Свирбилова и Л. Вассера. Спустя 87 часов всех членов экипажа (112 человек, трое из которых погибли в первые часы после устранения аварии) эвакуировали, а саму «Хиросиму», именно так окрестили К-19 советские подводники, отбуксировали на базу Северного флота. ... Каким-то образом об аварии узнали Соединенные Штаты – уже шестого июля в некоторых американских газетах появились упоминания о загадочном инциденте в Датском проливе. Но после того, как Громыко с Кеннеди «обсудили вопрос», эта тема с газетных полос исчезла. Так же резко на некоторое время исчезли из советских киножурналов иностранной хроники практически все сюжеты об ужасах американской действительности, а их место заняли сюжеты о дрессировках дельфинов, об успехах калифорнийских аквалангистов, о достижениях науки и техники. Видимо, так руководство Советского Союза «извинилось» за то, что Норвегия чуть было не стала второй Хиросимой. О восьми героях-моряках, спасших мир от ужасов ядерной катастрофы, предпочли забыть. И лишь спустя 28 лет сослуживцы узнали, где похоронены их товарищи. Оставшиеся в живых получили правительственные награды и предписания на другие подлодки. Капитан Николай Затеев прослужил на флоте еще много лет и вышел в отставку в середине 80-х в звании капитана I ранга. Однако субмариной он больше не командовал… Реактор аварийного борта заменили, и на подлодку направили другой экипаж под командованием капитана I ранга В. Кулибабы. Экипаж, которому суждено было пережить и столкновение с американской подлодкой в 1969-м, и чудовищный пожар в 1972-м. Но это уже совсем другая история… «К-19. оставляющая вдов» В настоящее время на дне океана покоятся 6 атомных подводных лодок: две американские («Трешер» и «Скорпион») и четыре советские (К-8, К-219, К-278 «Комсомолец», К-27). Первая советская АПЛ К-19 должна была лечь под номером семь. Однако Нептун трижды спасал наших героев-подводников. А субмарина выполняла боевые задачи вплоть до 1991-го года. Спустя десять лет голливудский сценарист и режиссер Кетрин Бигелоу сняла потрясающую картину о героизме российских моряков. Насколько правдоподобен сюжет картины? Этот фильм построен на реальном материале, так как эпизод истории  действительно имел место 4 июля 1961 года. И если в ней присутствует художественный вымысел, то он скорее основан на вдохновении от этого исторического события. Все, что случилось с подводной лодкой и ее героическим экипажем, настолько впечатляет, что события тех лет невольно просятся на экран. У этой истории есть все элементы драматического кино – состояние неизвестности, напряженности, суровая личность капитана, чьи смелые решения и действия спасли лодку и людей, отважные молодые русские подводники, которые подвергли себя смертельным дозам радиации, чтобы спасти мир от ядерной катастрофы. В фильме как нельзя лучше показан дух русского моряка. Ибо военный моряк — это не только профессия, но и состояние души, готовность в любую секунду отдать самое дорогое — жизнь — ради спасения своих товарищей и корабля, что и сделали наши ребята сорок лет назад. Художники-постановщики и художники по костюмам много работали над тем, чтобы в картине все было максимально приближено к реальности — и окружение моряков, и их одежда. К слову сказать, морская униформа советских подводников шестидесятых была выполнена из того же материала, который использовался во времена «холодной» войны. Вообще, если бы не досадная метаморфоза со звездами на погонах героя Харрисона Форда — капитан субмарины Алексей Востриков в первых кадрах фильма ходит то в звании капитана I-го ранга, то II-го — ко всему остальному просто не придерешься. «Я также тщательно и очень долго подбирала актеров, среди них собралось много тех, кто служил на подводном флоте, — сказала Кетрин Бигелоу на российской премьере картины в Санкт-Петербурге. — А также я побывала на реальной К-19, много общалась с настоящими подводниками. Около 50 актеров были собраны для ролей членов экипажа субмарины и советских военных командующих. Для того, чтобы более достоверно отобразить интернациональный состав подводной лодки, я привлекла актеров из Канады, Англии, России и Америки, что обеспечило уникальный международный состав актеров». «Наш фильм рассказывает о героизме и доблести не только русских подводников, но и моряков многих других национальностей, служивших вместе с ними», — поддержал ее Лиам Нисон, сыгравший роль старпома Михаила Поленина. После просмотра фильма капитан II ранга в отставке Лев Гаврилов, в 1961-м капитан-лейтенант, командир БЧ-5 на К-19, поделился своими впечатлениями о просмотренной кинокартине: — Фильм душевный, человеческий. Его создатели увековечили память о подводниках, которые погибли совсем молодыми. Безусловно, какие-то технические просчеты присутствуют, но не стоит обращать на них особое внимание, это мелочь. В картине капитан субмарины включает магнитофон и слушает «Лунную» сонату. И так было на самом деле. Командир электротехнической группы Владимир Погорелов действительно включал классическую музыку, которую записала его жена. Одним словом, рассказать о героическом походе советской субмарины и о несправедливо забытых героях-подводниках американскому кинорежиссеру удалось. Обидно только то, что эта картина создавалась без помощи российских кинематографистов и при минимальном участии командования Военно-Морского Флота России.