Дружба, приносящая плоды ... шиповника! (Виктор Дмитриевич Стрелец, доктор сельскохозяйственных наук, член первого экипажа АПЛ К-19)
Наука об именах собственных, ономастика, недаром является вспомогательной исторической дисциплиной. Ведь порой за названием скрывается история, которая помогает установить взаимосвязь между людьми, их отношение друг к другу. Иногда история названия является частью важных событий. Речь пойдет о Викторе Дмитриевиче Стрельце, члене первого экипажа первой ядерной ракетной подводной лодки К-19, а ныне профессоре Сельскохозяйственной академии имени К.А. Тимирязева. Он посвятил значительную часть своей жизни работе над введением в культуру новых сортов шиповника. Свой последний сорт он назвал именем Председателя Совета Федерации Сергея Миронова.
История этого наименования началась в 1961 году. Она была связана с трагическими событиями на подводной лодке К-19. Эти события, несомненно, уже заняли свое место в народной памяти. 4 июля члены экипажа подлодки, среди которых был Виктор Стрелец, ценой жизней 8 товарищей и ценой своего здоровья предотвратили ядерный взрыв на судне. Все моряки, герои того похода, получили высокие дозы облучения. Но дальнейшая судьба потребовала от этих людей не меньшего мужества. Борьба с болезнью. Выбор нового жизненного призвания. Помощь товарищам. Все эти испытания героев, в реальности способные сломить любого, сегодня позади. Виктор Дмитриевич Стрелец защитил докторскую диссертацию, полностью состоявшись не только на военной службе, но и в гражданской жизни. Он уже много лет дружит с Сергеем Михайловичем Мироновым, при поддержке которого был создан Фонд подлодки К-19. Моряки, члены первого экипажа АПЛ, действительно нуждались в создании такого Фонда, как бы неприятно ни звучало слово «нужда» по отношению к героям. В благодарность за поддержку и помощь морякам-подводникам К-19 Виктор Стрелец и дал имя Сергея Михайловича выведенному сорту растения.
Записать нельзя, – запомнить!
Виктор Дмитриевич рассказывает о том, как начиналась его срочная военная служба на К-19: «Это была первая атомная ракетная подводная лодка в СССР. Служба на ней была очень престижной. Мы, молодые матросы, гордились тем, что нас выбрали служить именно на первую лодку, кроме нас еще никто на таких не работал».
– А как Ваши близкие восприняли это назначение?
– В письмах мы не имели права рассказывать, куда мы идем служить, на какие корабли. Поэтому в семье просто не знали. Во время походов нам запрещено было вести дневники, тетради – вообще любые записи. Нельзя было делать фотографии. За этим зорко следили. Я считаю, что такой запрет был огромнейшей ошибкой. Во-первых, потому, что теперь мы располагаем очень малым количеством документов с подлодки. А во-вторых, в процессе изучения устройства судна необходимо вести записи, потому что корабль – это огромная и сложная система, сразу запомнить принцип работы которой чрезвычайно сложно. Из-за невозможности записывать нам приходилось снова и снова «ползать на пузе» от носа до кормы и от киля до верхнего рубочного люка».
Таким образом, искусственно затруднялся процесс обучения. Не подготовив себе замену, старослужащий К-19 не мог быть отпущен в отставку. Поэтому и походы, и свободные от них дни были отмечены для матросов подлодки ежедневными занятиями, напряженной работой. Но Виктор Дмитриевич вспоминает об этом без тени досады, рассказывая, что планировал остаться в военном флоте надолго. Замполит судна Александр Иванович Шиков предлагал Виктору Стрельцу и его другу Виктору Михайловичу Закупе поступить после срочной службы в училище подводного плавания в Ленинграде. Принять решение должны были после очередного, особенно продолжительного похода. «Ну а поход завершился аварией ядерного реактора. И в результате мы оказались непригодными для службы на атомных подводных лодках», – вздыхает Виктор Стрелец.
Авария на подводной «Хиросиме»
Вообще-то на атомной ракетной подводной лодке К-19 была не одна, а две трагические аварии. Уже после первой, в 1961 году, члены экипажа прозвали её страшным словом «Хиросима», содержащим в себе оценку случившегося. Спустя 11 лет, в 1972-ом, лодка подтвердила свое горькое прозвище новой катастрофой – пожаром, унесшим 28 жизней подводников.
Но именно о событиях 4 июля 1961 года люди, владеющие полной информацией, говорят как подвиге общемирового значения. По шокирующему совпадению, та авария случилась у берегов Соединенных Штатов в их национальный праздник – День Независимости. Какой была бы реакция США и их внешнеполитический ответ, если бы экипаж не предотвратил взрыв реактора, не известно! Но если принять во внимание накаленность политической ситуации в те годы, можно говорить о подвиге, спасшем человечество от очередной мировой войны.
Виктор Стрелец, служивший электриком в том походе, объясняет: «Реактор нашей подводной лодки имеет четыре контура. Первый контур – горячая вода под высоким давлением нагревает второй контур, рабочий, который вращает турбины. Второй контур охлаждается третьим, а третий – четвертым. Первый контур, который забирает тепло с урановых стержней, и дал трещину. Вода с него ушла. Стержни начали разогреваться. При определенной температуре они могли расплавиться и стечь в поддон – тогда там набралась бы критическая масса, и, как ожидалось, мог произойти атомный взрыв. Или тепловой, как в Чернобыле».
Перед командой встала задача охладить урановые стрежни. Рассказывая о том, как действовал экипаж, Виктор Стрелец ускоряет темп речи: «Сначала командир собрал офицеров, по совету которых было решено сварить аварийную систему охлаждения, что наши товарищи и сделали: нашли место, нашли трубы – и, сварив, запустили. Все восемь человек получили дозы радиации, несовместимые с жизнью. А без этого – разрыв реактора, заражение океана было почти неизбежно, но этого не случилось».
О причинах возникновения трещины моряки узнали потом. «Комиссия признала, что это был заводской дефект. Корабль поступил с трещиной на трубопроводе с завода. А во время работы, от сотрясения или от того, что давление в первом контуре менялось, со временем трещина расширялась, пока контур не лопнул. Вины экипажа в этом не было, а напротив, был массовый героизм по ликвидации этой тяжелейшей аварии, примеров которой еще не знал наш молодой атомный подводный флот!»
Роковой диагноз
Рассказывает Виктор Стрелец: «Наш командир Николай Владимирович Затеев принял решение идти на сближение с нашими дизельными подводными лодками. Они, в свою очередь, приняв наш аварийный сигнал, поспешили навстречу и примерно в 16 часов подошли к терпящей бедствие субмарине. Дизельные лодки сняли экипаж и к утру доставили в Полярный. Там нас поместили в госпиталь. Из-за строгой засекреченности событий нам приходилось скрывать болезнь. После излечения всем были выданы справки о том, что мы перенесли астеновегетативный синдром (такой диагноз ставят умственно-неполноценным людям), а вовсе не лучевую болезнь. Многие наши товарищи дальше не могли устроиться в жизни: их не брали работать даже водителями. …Нужно было приспосабливаться, потому что пенсии даже тем, кто наиболее пострадал, составляли мизерную сумму, 12 рублей. Разве можно было на них прожить? Невозможно! Поэтому некоторые из нас снова попросились на флот. Поскольку по состоянию здоровья мы уже не подходили, осталась последняя надежда – на командира эскадры адмирала Анатолия Ивановича Сорокина. Он вернул некоторых ребят на флот».
Товарищ Виктора Стрельца Николай Александрович Карпюк добавляет: «В течение десяти лет после аварии врачи нам не советовали иметь детей. По их расчетам только спустя десятилетие полученные нами дозы радиации и полученная травма должны были максимально исторгнуться из организма. Но Виктор – смелый человек. Он не послушался, и сейчас уже растит внуков!»
Виктор Дмитриевич Стрелец живет сегодня в загородном, к сожалению, не благоустроенном, подмосковном доме. Но его двери гостеприимно распахнуты для всех сослуживцев. Жизнь, полная борьбы, вошла в счастливое, мирное русло.
Дописывая историю
С самой подлодкой К-19 после аварии поступили человечнее – её не списали в утиль, как экипаж… Виктор Дмитриевич вспоминает: «Лодку на буксире привели в базу. После того, как была проведена дезактивация, её снова отправили в Северодвинск, где ядерный отсек вырезали, заменили новым, а старый затопили в районе Новой Земли. Подлодка еще служила до 1990 года, а потом стояла на заводе в Полярном. В 2003 году ее утилизировали, разрезав на брикеты. Мы туда ездили, чтобы в последний раз попрощаться с судном. Но рубку нашей АПЛ заводчане сохранили, и скоро она будет установлена возле одного из водоемов Подмосковья».
Члены экипажа К-19 до сих пор питают теплые чувства к лодке, на которой они пережили страшную трагедию. Почему они сохранили добрую память о корабле, на котором случилась катастрофа, переменившая их судьбы? Объяснить это могут слова Виктора Дмитриевича: «Есть такая английская пословица: «Один день моряк – навсегда моряк». Мы все верим в её справедливость». Оставшись навсегда моряками, эти мужественные люди не отказываются от своего прошлого, каким бы трудным оно ни было. Тем более, что оно не стало закрытой страницей, а перешло в сегодняшний день… Нельзя полагать, что история К-19 – это законченное героическое полотно, уже обрамленное в достойную раму. Нет, судьба подводной лодки ещё пишется её, теперь уже малочисленным экипажем!
«После Чернобыльской катастрофы, – рассказывает Виктор Дмитриевич, – были рассекречены и наши события. В 1990 году командир АПЛ Н.В. Затеев дал интервью газете «Правда». Статья в ней была названа «За 25 лет до Чернобыля». Благодаря ей участники событий снова нашли друг друга. И мы стали встречаться поредевшим, к сожалению, коллективом».
Сегодня возрожденные традиции встреч, взаимовыручки особенно актуальны. Ведь у членов экипажа появились новые, достойные цели: сделать публичной и общеизвестной историю судна, учредить музей, главным экспонатом которого будет сохранившаяся рубка субмарины. Виктор Дмитриевич отмечает: «Американский фильм про К-19 много врет. Только один эпизод в нем достоверен – когда наши моряки монтируют аварийную систему охлаждения. Все остальное – выдумки. Одно время мы даже планировали подать на них в суд за то, что так исковеркали нашу историю. Но мнение экипажа разделилось: некоторые считают, что создатели фильма не унизили звание советского подводника – а это главное. Я считаю, что американцы должны были рассказать о подлинных событиях. Задача нашего экипажа сегодня – поведать всю правду о К-19, потому что когда мы уйдем, люди ее уже никогда не узнают. Будут считать, что объявлялись американцы, предлагали помощь, а мы отказались. Более того, согласно фильму, получается, что мы и трусы, и конфронтация между экипажем и командованием была – а ведь это неверно!»
Чтобы компенсировать влияние американского фильма, моряки обращались к российским режиссерам с просьбой снять отечественную ленту. Но… получили отказ. Увы, это был уже не первый отказ героям. Российская и зарубежная общественность не раз отворачивалась от их просьб. Коллектив Фонда К-19 и другие инициативные группы и ранее обращались в различные ведомства с просьбой достойно наградить членов экипажа К-19. Виктор Стрелец с возмущением говорит о бюрократических проволочках: «В свое время Хрущев не наградил достойно членов экипажа. Но и сегодняшняя Россия нас не признает. Мы обращались к Президенту Б. Ельцину с просьбой наградить наших товарищей, присвоить звание Героя России хотя бы командиру Н. Затееву и лейтенанту Б. Корчилову. Но все спускается вниз, в Министерство обороны, а там пишут: «Дважды за одно и то же не награждают». Но ведь это были советские времена! Полученная награда меньше, чем они заслужили, и значит, надо пересмотреть этот вопрос!».
«В 2006 году экипаж выдвигался на Нобелевскую премию Мира. Мы обратились к М. Горбачеву. Ему, как последнему лауреату этой премии, мы передали письмо с заявкой, но ответа не получили». Надо сказать, что моряки-подводники, смелые и мужественные люди, глубоко переживают равнодушие родной страны к подвигу товарищей. И по-прежнему продолжают работу, больше похожую на борьбу: уже написана книга воспоминаний, создан интернет-сайт, который детально рассказывает о катастрофе, а совсем недавно открыта в Петербурге мемориальная доска офицерам подлодки Борису Корчилову и Юрию Поветьеву.
Казаки из Веселого села
Члены экипажа до сих пор с особой признательностью вспоминают работу военных врачей, оказавших им высокопрофессиональную помощь в Полярном и Ленинграде. Когда лечение подошло к концу, Виктор Дмитриевич Стрелец вернулся на родину, на Украину, в село Веселое.
«Я родился не в городской квартире, а в частном доме. Возле каждого дома были огород и сад, небольшое пчеловодческое хозяйство. И, конечно, волей-неволей приходилось работать на земле – помогать родителям по хозяйству. Годы были трудные: нашу семью кормило подсобное хозяйство». Любовь к природе была привита Виктору Дмитриевичу в самом раннем детстве: «Мои родители были потомственными крестьянами. Мать заведовала животноводческой фермой, а отец, бывший кавалерист, всю жизнь работал с лошадьми».
Но история семьи Виктора Стрельца в советские годы складывалась непросто: «Все дело в том, что оба моих деда – казаки. После того, как казачество запретили, в семье уничтожили казачью форму, все знаки отличия – все, что могло бы хоть как-то напомнить о происхождении людей… Потом уже, когда наступила «оттепель», бабушка рассказывала о казачьих делах. Так я узнал, что мой дед по материнской линии был противником колхозов. Он жил вольной казачьей жизнью без помещика и владел землей. После революции его владения расширились, и дед развернул свое хозяйство: поставил амбары, мельницу – все у него было. Конечно, как тут не стать противником коллективизации?! С нашего села семь семей забрали на Соловки за кулачество. Дед тоже попал в этот список. Но сумел убежать. Его предупредил двоюродный брат из другого села, пришел и сказал: «Тихон, за тобой придут». Он скрылся, жил в степях, ночевал в скирдах соломы. Бабушка носила ему еду. Но к весне дед ослаб от морозов, простудился, подхватил воспаление легких и умер. В колхоз он так и не вступил. Более того, завещал: «На общем кладбище меня не хоронить, лучше здесь, в усадьбе, дома». Так бабушка и сделала. А второй дед принял как советскую власть, так и коллективизацию, как говорится, с распростертыми объятиями. Он в числе первых вступил в колхоз, который какое-то время возглавлял его сын, то есть мой будущий отец Дмитрий Петрович».
Добросовестный студент Стрелец
Вернувшись на родину после аварии на К-19, Виктор Стрелец недолго выбирал гражданскую профессию: природа, главная стихия его детства, призвала его вновь. Он рассказывает: «Случайно в газете «Сельская жизнь» я нашел заметку, в которой говорилось, что Сельскохозяйственная Академия им. Тимирязева проводит набор студентов. Я написал письмо. Мне скоро ответили: «Приезжайте». Я почитал учебники, вспомнил школьные годы, приехал, сдал экзамены – и вот закончил Академию».
При поступлении Виктору Стрельцу пришлось скрыть свой тяжелый диагноз, память о морском походе. «Иначе я бы не поступил, – констатирует он. – А сейчас в Академию приходят какие-то странные студенты. Многие не скрывают, а наоборот, выставляют напоказ свои болезни. Студенты не ходят на лекции потому, что им надо работать. Или идут в вузы только для того, чтобы получить диплом. А потом выбирают работу продавцами, менеджерами, а по профилю почти не работают. А у нас было стремление выучиться профессии! Мы знали, что когда пойдем на производство, будем оптимизировать его работу и отвечать за труд других».
Что такое «добросовестность»? Это – чистая совесть, желание нести ответственность за себя и других, стремление справляться с трудностями. Характер, данный от природы и закаленный на военной службе, не позволил Виктору Стрельцу относиться к делу спустя рукава. На вопрос, писал ли Виктор Дмитриевич шпаргалки, он однозначно сказал, что никогда этого не делал: «Двоек» у меня не было, даже «тройки» были редкостью. А сейчас у студентов бывает по пять, по семь двоек за семестр...»
Чудо-разработки
Николай Карпюк, товарищ Виктора Стрельца, подчеркивает: «80 процентов ребят, членов нашего экипажа, все-таки получили высшее образование. Но Виктор, единственный из нас, защитил докторскую диссертацию». Виктор Дмитриевич вспоминает: «В свое время наша академия получала заявки из разных областей СССР, что требуется агроном, садовод, механизатор. Позвала меня Украина. Я уже было собрал чемодан, но как подающего надежды оставили в аспирантуре. Потом я защитил кандидатскую диссертацию, работал в научно-исследовательском институте, подготовил докторскую».
Это было прекрасное, благополучное время: «Любимая работа, хорошие товарищи, друзья. В должности научного сотрудника, я ездил с внедрением разработок по всему СССР: бывал в Крыму, Молдавии, на Кубани, в Туркмении, Башкирии и других местах».
– Каким проблемам посвящены Ваши труды?
– В нашей стране существует общенациональная проблема здравоохранения. Наш российский ученый Н.И. Лунин давно нашел в растениях биологически активные вещества, необходимые человеку: витамины, микро- и макроэлементы, антибиотики растительного происхождения, слизи, горечи и т.д. Наша задача – создать препарат, который содержал бы оптимальное количество биологически активных веществ. Тогда человеку не нужно будет обращаться к вредной «химии»! Ведь ее остатки никогда не выводятся из организма: они накапливаются в кишечнике, печени, почках и т.п., выливаясь потом в онкологические и другие заболевания. А современные химические витамины не всегда эффективны, а порой даже вредны. Ведь не только их недостаток, но и избыток бывает губителен!
Что за чудо-препарат создается в лаборатории Виктора Стрельца? «Мы создаем натуральный витаминный порошок из сухих размолотых малораспространенных поливитаминных культур шиповника, рябины, калины, боярышника и черемухи и других растений. Выпив утром такую настойку, Вы получаете все биологически активные вещества на целый день! – поясняет профессор. – И все функциональные системы вашего организма работают без сбоев, как хорошо отлаженные часы».
Эти разработки наукоемки, но на их поддержание не выделяется средств, несмотря на объявленный государством нацпроект «Здоровье». Виктор Дмитриевич рассказывает: «Мы обращались в Департамент пищевых продуктов при Министерстве Сельского хозяйства, рассказывали, чем занимаемся. Но денег на наши разработки не предусмотрено. Даже спустя год результат общения с Министерством оказался неизменен. Мы ведем работу самостоятельно, хотя это сложно, потому что необходимо сделать множество биохимических анализов, иметь сушильное хозяйство, насаждения витаминных растений и т.п.».
О промышленном производстве полезного препарата пока можно говорить только как об отдаленной перспективе: «Необходимы плантации для получения сырья. Мы недавно подали заявку на патентование этого препарата. Когда получим патент, реализуем его большому предприятию. А пока к нам обращаются за саженцами фермеры, однако узнав, что саженцы дают урожай только на третий год, несчастно разводят руками: «Экономически мы не доживем!» Сейчас нам необходима поддержка государства. Без неё мы распространяем наши культуры и идеи только среди садоводов-любителей».
Оранжевая витаминка
«Шиповник, основа тонизирующего сбора, – это особая культура, – считает Виктор Дмитриевич. – В нем содержится 2/3 биологически активных веществ, необходимых человеку». Доктор сельскохозяйственных наук, профессор Виктор Стрелец часть своей жизни, таланта и знаний посвятил совершенствованию этого многолетнего растения. Его селекционная работа на базе Московской Сельскохозяйственной Академии имени К. Тимирязева привела к улучшению генофонда шиповника. Виктор Дмитриевич объясняет: «Я долго работал над выведением нового сорта. Работа с многолетними растениями всегда занимает намного больше времени, чем с однолетниками. К примеру, Вы собрали томат или огурец, посеяли – и уже на следующий год видите результат работы. А многолетние культуры демонстрируют результат только на третий год, а то и на шестой, седьмой... Поэтому иногда люди трудятся над такими культурами всю свою жизнь». Последний сорт шиповника, выведенный В. Стрельцом, получился прекрасный. Он устойчивый, урожайный, крупноплодный и высоковитаминный. По счету – это уже 17 его сорт.
Вот мы и подошли к названию, которое дал Виктор Дмитриевич выведенному сорту растения, обладающему уникальным, тонизирующим составом. «Проректор Московской Сельскохозяйственной Академии однажды спросил меня, – рассказывает Виктор Дмитриевич, – А почему Вы не назвали свой шиповник именем Алексея Гордеева, Министра сельского хозяйства? Я ответил, что если бы министр сделал столько для ветеранов К-19, сколько Сергей Михайлович, я бы назвал новый сорт и в его честь. Но именно Сергей Миронов помог организовать фонд К-19 и постоянно помогает подводникам!»
Шиповник – это культура, обладающая способностью поддерживать в человеке его жизненные силы. Сергей Миронов на протяжении десяти лет до сегодняшнего дня поддерживает моряков-подводников К-19. Поэтому можно сказать, что эта взаимная дружба приносит сегодня добрые плоды.
Немає коментарів:
Дописати коментар