Пушечное мясо для Чернобыля

 В общей сложности 380 тыс. военнослужащих было брошено на ликвидацию последствий аварии на Чернобыльской АЭС. Многие из них работали без должной защиты от радиации.  Пишет в Die Welt Михаил Фишман, многие из них уже мертвы, другие добиваются от государства адекватной компенсации.Алексей Шашков работал в 1986 году с радиоактивными веществами в лаборатории Курчатовского института. Сегодня он - инвалид I группы. На встречу с журналистом он приехать не смог: вне стен больницы за последний год он провел пару месяцев, да и те ушли на судебные тяжбы.

http://www.newsland.ru/News/Detail/id/669959/cat/42/


Как пишет автор публикации, Алексей Шашков впервые прибыл на Чернобыльскую АЭС через месяц после аварии, чтобы взять пробы радиоактивных материалов. При этом уровень радиации, которой он подвергся в ходе работы, превышала предельно допустимый в несколько раз. В 1991 году у него случился первый инфаркт, через год он перенес еще три.

Михаил Кончаловский не понаслышке знаком с судьбами "ликвидаторов". Он возглавляет лабораторию лучевых болезней в Федеральном медицинском биофизическом центре имени Бурназяна. После аварии туда доставляли жертв катастрофы - в первую очередь сотрудников АЭС и пожарных. Из 250 человек через 3 месяца скончались 26, врачи работали в военных условиях, рассказывает Кончаловский.

По словам Шашкова, он был одним из немногих, кто понимал реальный масштаб катастрофы. "Большинство тогда ничего не знало о радиоактивности: власти держали все в тайне. Людей эвакуировали слишком поздно, не объяснив им, что делать для снижения риска радиационного заражения. В Киеве не стали отменять майского парада - лишь бы не было никакой паники", - пишет издание.

Инженер Герман Белов, работавший в то время на заводе, где разрабатывались системы охлаждения реакторов, тоже говорит о нехватке информации. В Чернобыль он приехал спустя 4 месяца после катастрофы. "Мы работали по 10 минут в день, каждые две недели уезжая на реабилитацию в санаторий", - рассказывает он. В августе все силы были брошены на строительство саркофага над аварийным реактором. Инженер вспоминает, в каких условиях им приходилось работать: индивидуальных масок не хватало, а те, что были, нередко изготавливались вручную из марли. Нередко после смены ликвидаторы падали в обморок прямо в столовой. Белов вспоминает о монтере из своей группы, которому во время работы нередко приходилось работать в прямом смысле голыми руками. В результате полученной дозы облучения у него стали разрушаться суставы.

Как рассказывает Белов, другим повезло еще меньше. Многие из тех, с кем он работал, умирали впоследствии от тяжелых заболеваний. По мнению инженера, роковой ошибкой было бросать на ликвидацию столько людей вместо небольших групп специалистов. Через Чернобыль в течение 5 лет прошли 380 тыс. военнослужащих, добавляет издание.

По словам Шашкова, из его группы, состоявшей из 15 человек, в живых остался только он. "Все жертвы катастрофы на Чернобыльской АЭС находятся в постоянных тяжбах с государством. За плечами Белова 8 судебных процессов. За свою работу на аварийном реакторе он получает 6500 рублей в месяц, но на одни только лекарства уходит до 12 тыс. рублей", - говорится в статье. В 1991 году, пишет в заключение автор, был принят закон о выплате компенсаций жертвам аварии, однако постепенно государство свернуло выплаты. По словам Шашкова, "самой большой ошибкой Чернобыля было то, что правда скрывалась. Однако и сегодня из Японии не поступает ясной информации".
Михаил Фишман

Источник: inopressa.ru